Демон. Внутри и снаружи.

      «Проснись».       Непроглядная тьма недовольно расступалась, слабо связывая сознание с реальностью. В голове что-то шумело и тянуло, а во рту сухость не давала даже пошевелить языком. Рука, словно наполненная свинцом, тяжело опустилась на переносицу, зажимая её и слегка массируя. В конце концов, тяжелый сон оказался сильнее и, так и не открывая глаз, разум снова поспешил погрузиться в сон.       «Хватит спать! Всю жизнь проспишь!»       Чьё-то упрямое вмешательство не давало потерять сознание, что могло бы спасти от отвратительного физического состояния.       Сириус недовольно приоткрыл один глаз, щурясь так, словно лежал на пляже под ярким солнцем. Маленькая щёлочка обзора не давала ответов о том, что происходит вокруг, поэтому анимаг попытался приподняться. Тут же затылок заболел так, словно он отвалится, если Блэк приподнимет голову ещё немного выше. Упав обратно на матрас, волшебник тяжело вздохнул, тем самым втянув в лёгкие затхлый пыльный воздух. Тут же появился чудовищный кашель, сгибающий анимага пополам, безжалостно отрывая того от подушки.       — Плохо выглядишь, — насмешливо раздалось откуда-то сбоку.       Не до конца доверяя слуху, маг всё же приподнялся на локте и уставился на обладателя голоса во все глаза.       — Иллидан… — едва прошептал Блэк, даже не пытаясь скрыть своего удивления.       Осквернённый эльф широко улыбнулся, довольно подёргивая копытом. Ярость Бури лежал за пределами решётки волшебника, крайне вальяжно расположившись на сваленных под ним матрасах. Всем своим видом охотник на демонов демонстрировал полное довольство жизнью и окружающей действительностью.       — Но… как, чёрт возьми?! — прохрипел Сириус, забыв даже о собственном состоянии.       Вместо ответа магу лишь пожали массивными плечами, дёрнули крыльями и снова довольно уставились, пылая зелёными огоньками.       — Что происходит? — выдавил из себя волшебник, присев на матрасе. — Почему ты?.. Где эта?.. Что здесь?..       — М-да, глубокомысленно, — хмыкнул со смешком Иллидан, всё так же подёргивая копытом. — Там, кстати, тебе домовики принесли воду. Попей, станет лучше.       Снова какая-то сила дёрнула руку мага и заставила схватить стоящий перед ним кувшин. Действия были настолько похожи на предыдущие, что невольно разбудили память последних событий.       — Так, стоп… Оф… Бульк! Пф, кхе-кхе, — чуть не подавился маг, пытаясь задавать вопросы прямо во время питья воды. — Стой! Я сам.       Невидимое влияние пропало также быстро, как и появилось. Едва проглотив воду, Блэк краем глаза следил за Яростью Бури. Тот продолжал довольно улыбаться и не отрываясь смотрел на него.       — Ну, теперь… что происходит? — Сириус опустил кувшин, обтирая подбородок и губы. — Как ты выбрался, что с оборотнями?..       Только сейчас Блэк обратил внимание, что лежащих повсюду людей не было. Зал был совершенно пуст, если не считать развалившегося перед ним довольного Иллидана, самого мага и парящей под потолком совы тюремщицы. Обладательница последнего вызывала больше всего вопросов.       — А где эта? — ткнул в филина волшебник, удивлённо сдвинув брови. — Ты её схватил и где-то запер?       — Если бы я её запер, то сейчас был с ней, и нам было бы не до тебя, — многозначительно и коварно заметил Ярость Бури.       — Что это значит? Ты, можешь, наконец, объяснить, что случилось?! — теряя терпение, выпалил Сириус.       — Что ж, мы с Майев немного поболтали и пришли к выводу, что даже смертельную вражду приятнее проводить на знакомой территории, — туманно начал охотник на демонов, покачивая массивными рогами. — Она получила, что хотела — свою броню, а я — доступ оборотней к Азкабану.       — Что? Но… зачем? — Блэк силился понять логику сказанного, но у него не получалось.       — Видишь ли, одному сделать всё, конечно, можно, но это связано с некоторыми рисками. Не так много разумных созданий в вашем мире игнорируют влияние дементоров, но ты сам говорил мне, что на зверей стражи тюрьмы влияют иначе, — послушно объяснил эльф, своим пояснениями путая ещё больше.       — Ну и… и что? — Сириус невольно потряс головой, совершенно не понимая, к чему его ведут. — Зачем было договариваться с Майев? Не проще ли её…       — Сириус, ты мне, конечно, друг, но ещё слово, и начнёшь слизывать засохшие остатки Напитка Живой Смерти прямо с пола, — доверительно пообещал Ярость Бури, одарив пугающим оскалом.       — Стоп. Погоди. Что у вас с ней? — удивлённо вздёрнул брови маг. — Вы… С ней?..       — Скажем так: это не твоё дело. Согласен?       Схватившись за голову, Блэк попытался уместить в голове всю новую информацию.       — То есть, ты знал о том, что она тебя усыпит? — наконец выпалил он спустя минутное размышление.       — Надеюсь, ты не думал, что меня можно поймать на одну и ту же уловку? — довольно оскалился эльф, внимательно рассматривая когти. — Я был послушным мальчиком, а она — послушной девочкой. По-моему, получилось справедливо.       — Вы сговорились! — выдавил из себя Блэк.       — Идиот.       — Что?!       — Буквально это я и сказал минуту назад, — хмыкнул Ярость Бури. — Сириус, ты меня пугаешь. Попей ещё водички и приди, уже, в себя.       Сириус назло отставил кувшин подальше и насупился.       — Я так переживал за тебя! — выпалил он. — Звал тебя, кричал, а ты…       — А я всё слышал и даже отвечал, — пожал плечами эльф. — Или ты так и не догадался, что это за второй голос у тебя в голове? Я не мог оставить тебя одного, так же, как и она.       — Что? Но… я думал, ты совершенно ничего не можешь.       — Хорошо, что ты так думал. Так и должно было быть. Иначе бы новые друзья Майев начали нас подозревать, — покивал головой Иллидан. — Конечно, их вмешательство мне не особо страшно, но так гораздо… Спокойнее: никто не отвлекает, оборотни себе живут-поживают и ждут моей команды.       — Какой?       Зелёное пламя внезапно мигнуло, на мгновение испугав даже Блэка:       — Защищать меня во чтобы ни стало, даже ценой своих жизней.       — А, кстати, где они? — попытался увести разговор Сириус, осматриваясь.       — Обживают первые этажи Азкабана. Не лежать же им тут на полу.       — А как же дементоры?       — О, я крайне деликатно с ними договорился, — не скрывая плотоядной улыбки, хмыкнул Иллидан.       Против воли, смешок передался и магу:       — Там от них хоть что-нибудь осталось?       — Что-нибудь осталось, — туманно подтвердил догадку Ярость Бури, всё так же коварно улыбаясь. — Так и будешь в клетке сидеть?       Только сейчас волшебник вспомнил о том, что до сих пор лежит на своём месте, окружённый металлической решёткой. Борясь с лёгким головокружением, он приподнялся и, хватаясь за прутья, добрался до двери, которая, — о чудо! — легко открылась, как в самых заветных снах.       — Как ощущения? — эльф, казалось, как всегда лучше всех понимает, что в такие моменты могут чувствовать бывшие узники.       — Я двенадцать лет мечтал, чтобы тогда моя дверь вот так же внезапно открылась. Да и сейчас, когда меня эта контролировала… В смысле, Майев, — поймав пламенный взор друга, поправился маг. — Слушай, можешь, меня, конечно, спалить ко всем чертям, но объясни, как вы… Ещё несколько месяцев назад я слушал от неё, какой ты нехороший и вообще. Ты ей опять что-то в кровь подсыпал? Я думал, она скорее себе горло перережет, чем позволит тебе её поцеловать.       Снова хитрая ухмылка была ответом магу. Иллидан вдруг лёг на матрасы и поднял руку. Парящий филин аккуратными кругами опустился к эльфу, замерев в нескольких миллиметрах от когтистой ладони, лаская светом тёмно-фиолетовую шершавую кожу. В голубоватом освещение от частицы души Майев лицо Иллидана странно изменилось.       — «Подсыпал»? — задумчиво протянул осквернённый эльф, как зачарованный смотря на птицу. — Скорее, это она «подсыпала». Щепотка надежд и немного доверия оказалось достаточно для моей глупой древней души, которая давно не ощущала даже этого. Наверно, Сириус, из нас с тобой главный идиот здесь, всё же я, — внезапно Ярость Бури перешёл на эльфийский, даже сам того не замечая. — Наивный тысячелетний мальчишка…       — Ты сам виноват, — бессердечно развёл руками волшебник, после чего довольно потянулся и начал заниматься упражнениями, чтобы размять затёкшее тело и наслаждаясь свободным пространством. — Когда мы ещё только выбрались из Хогвартса, я тебя предупреждал, что твои идеи бредовые. Бойся своих желаний — они всегда сбываются. Теперь мучайся с ней, если она тебя всё-таки предаст, и ещё больше — если не предаст, потому что, глядя на вашу парочку, это будет о-очень долгая вечность!       Друзья посмотрели друг на друга, прыснули, а потом и откровенно расхохотались, заполняя огромный зал с бушующей в нём бездной столь несочетающимся с окружением смехом.       — Что же ты теперь планируешь делать? — поинтересовался Сириус, когда досмеялся.       — Мы с оборотнями начнём строить врата, а ты пока посидишь с нами, — Иллидан наконец поднялся, встряхивая крыльями.       — Зачем я тебе тут? — нахмурился Блэк.       — Технически — ни зачем, хотя твоё умение превращаться в животное может быть полезно. Прости, Сириус, но пока я не могу тебя отпустить, — послушно пояснил Ярость Бури. — Мы подумаем, как тебя отсюда чуть позже аккуратно вытащить. Поверь, как только стороннее вмешательство перестанет быть риском для наших планов, ты тут же окажешься как можно дальше отсюда, чтобы с тобой ничего не случилось.       — «Мы подумаем», «для наших планов» — ого! — присвистнул анимаг. — Когда понадобится крестный, можете сразу звать, у меня уже есть опыт!       — Когда понадобиться балабол — сразу позовём, — кивнул рогатой головой Иллидан. — Однако, я надеюсь, ты понимаешь, что твоё случайное обнаружение на воле может быть любой из сторон расцениваться как наше предательство.       — «Одной из сторон»? — тут же сощурился маг. — А на самом деле на какой вы стороне?       Вместо ответа Иллидан снова ухмыльнулся, переведя взгляд на птицу.       — На своей, Сириус… на своей.

***

      — Тонкс, я не уверен, что это хорошая идея, — покачал головой Люпин. — Может, сначала поговоришь с Кингсли? Он давно знаком с мистером Дарси, поэтому должен знать о нём лучше. Не зря же он до сих пор не предложил его кандидатуру профессору Дамблдору.       — Но нам всегда нужны мракоборцы, а он не рядовой представитель, а третий человек у нас в отделе! — не унималась Дора. — Через него больше людей могут нам поверить и помочь.       — Это и странно, — всё так же спокойно ответил оборотень. — Зачем помощнику заместителя главы мракоборцев отступать от позиции своего начальника? Скримджер проверял и перепроверял всех, кого допустил до власти.       — Если это так, почему он доверил мистеру Брустверу курировать дело моего дяди, а не тому же мистеру Дарси?       — А, кстати, почему? Ты же сама говорила, что Скримджер и Робардс — участники встречи с Сириусом, — задумчиво протянул Римус. — Получается, он точно знает, кто из его ведомства числится в Ордене Феникса?       В ответ на это Тонкс попыталась что-то возразить, но дельный довод не шёл. Всё, что касалось анимага, так или иначе выглядело странным и не таким, как обычно. От беспокойства и постоянных размышлений уже голова шла кругом. Прошёл почти месяц, как Блэк исчез, но до сих пор не было ни единой зацепки.       — Может быть, мистер Дарси хочет как лучше, — в последний раз попыталась высказаться Тонкс. — Ему не хочется предавать мистера Скримджера, но и сидеть без дела не может и жаждет помочь?       — Возможно, ты и права, — мягко улыбнулся Люпин. — Хочешь, я сам поговорю о нём с профессором Дамблдором?       — Разве у вас сегодня не первая ночь цикла? — задумчиво протянула Дора.       — Честно говоря да, но я могу послать сову.       — Не стоит, такие дела лучше обсуждать лично. Я подожду, — колдунья пожала плечами, всем своим видом демонстрируя смирение и понимание.       — Вот и хорошо. Что же, сейчас дождусь профессора Снейпа и помчусь к себе, чтобы не пугать окружающих.       — Зачем вам прибегать к его зельям? — нахмурилась Тонкс.       — Ну, он не так плох, — грустно улыбнулся Люпин. — Кроме того, ему доверяет профессор Дамблдор, так что весь вопрос упирается в то, верим ли мы уже ему. Волчье противоядие, что делает профессор зельеварения, позволяет мне сохранять разум во время трансформаций, так что я могу просто сидеть у себя, не доставляя никому хлопот, в первую очередь — окружающей мебели.       — Тогда зачем вы уходите, раз всё равно остаётся со здравым рассудком? — искренне поинтересовалась мракоборец.       — Потому что не все знают, что я больше не опасен, да и… я привык. Не хочу, чтобы меня таким видели, — глаза оборотня наполнились странной грустью.       — Понимаю. Тогда. Хм, ну… спокойной ночи?       — Спасибо, Тонкс. И тебе.       Римус снова тепло улыбнулся и поспешил в гостиную Гриммо двенадцать, чтобы там поскорее встретить профессора Хогвартса. Комната, в которой располагался оборотень, была одной из многих гостевых, что семейство Блэков обустроило в своём доме. Как только дверь за спиной Люпина захлопнулась, Тонкс тут же невербально зачаровала её, чтобы та не сразу открылась, и начала поспешно проверять вещи и рабочий стол оборотня. Наивно-доверчивое выражение лица как рукой сняло, мракоборец была собрана и внимательна. Прикрываясь тем, что ей нужно обсудить кандидатуру нового потенциального участника Ордена, она смогла не вызывая подозрений проникнуть в комнатку Римуса. Привычно хмурясь, Дора методично проверяла отделение за отделением, используя все заклинания для поиска спрятанного, что знала сама, и те, что выучила с Сириусом. Два тайных ящика действительно нашлось, но вот заветных Счастливых часов в них не было. Выводы напрашивались сами собой: либо Люпин уже передал их Альбусу Дамблдору, либо носит в кармане мантии, никому их не доверяя. В первом случае добраться до них уже не получиться, но если есть хотя бы малейшая надежда, что они у самого оборотня, то есть шанс это проверить.       Дождавшись полночи, Тонкс трансгрессировала по адресу бывшего учителя защиты от тёмных искусств, который заранее уточнила в отделе, и бесстрашно шагнула за порог его дома. Тут же из темноты комнаты в неё впились мерцающие глаза. Огромный зверь встал в центре, освещаемый лишь яркой луной из проёма окон. Тёмная шерсть вздыбилась, а морда опасно оскалилась.       — Мистер Люпин, — едва сдерживаясь, обратилась к зверю Дора.       Ответом незваной гостье было всё более усиливающееся рычание. Что, если зелье не сработало? Или оно изначально не слишком действенное? Кто-то вообще проверял его результат в присутствие других людей?       Секунды превращались в минуты, а пугающий зверь до сих пор так и не бросился на названную гостью, из чего она сделала вывод, что его разум если и затуманен, то не до конца, а значит можно рискнуть.       — Мне очень жаль, мистер Люпин, но я должна узнать правду, — хмуро произнесла Тонкс. — Если мистер Дарси прав, то дядя в ещё большей опасности, чем мы думаем. Его Счастливые часы… они до сих пор у вас, да?       С этими словами Дора бесстрашно сделала три шага вперёд в сторону аккуратно собранных вещей хозяина дома. Оборотень лёгким прыжком оказался между волшебницей и её целью, скалясь всё сильнее.       — Вы хотите остановить меня? Как? — набираясь храбрости, бросила она прямо в волчью морду. — Наброситесь на меня?       От обращённых к нему слов, зверь слегка присел на задние лапы, словно опешивший от такого предположения, но тряхнул головой и даже неловко щёлкнул массивной челюстью. Тонкс на это лишь глубже вздохнула, схватила палочку и невербально приманила старую штопанную мантию волшебника себе. После недолгих поисков в нагрудном кармане обнаружились Счастливые часы. Оборотень недовольно тявкнул, бросился на волшебницу, повалил на пол и аккуратно зубами прихватил её руку с заветной вещью.       — Вы раните меня, мистер Люпин? — смотря прямо в глаза зверю спросила Дора.       Оборотень ещё сильнее оскалился, но его зубы не дёрнулись ни на дюйм, даже не оцарапав кожу на руке. Взгляд зверя кричал и молил о том, чтобы Тонкс отпустила вещь, но та спокойно лежала на полу, сохраняя равнодушие и решительность.       — Либо кусайте, либо отпустите.       Неясный звук вырвался из глотки хозяина дома. Правое ухо пару раз дёрнулось, после чего мощная челюсть разомкнулась и красный язык даже один раз лизнул руку незваной гостьи в качестве извинения. Оборотень присел на задние лапы и жалобно заскулил. От такой картины сердце сжалось, а совесть тут же запустила когти в мечущийся разум.       — Простите, мистер Люпин, я… Мне так жаль.       Огромная лапа аккуратно постучала по часам, словно показывая, что их ещё можно положить на место. Оборотень тявкнул и снова заскулил. Сердце в груди Тонкс ещё раз дёрнулось и чуть не разорвалось на части.       — Но я должна понять, что с моим дядей, — уговаривала она, чувствуя, как уже и сама не уверена в собственных словах. — Вдруг, там ответ на вопрос: где он?       Волк отрицательно помотал головой и попытался зубами аккуратно поддеть цепочку от часов. Тонкс ловко отдёрнула вещь, вскочила на ноги и бросилась к лестнице наверх, чтобы там запереться от преследователя. За дверью тут же раздался оглушительный скулёж и мощные когти начала скрести поверхность.       — Простите, мистер Люпин, — снова обратилась Дора к хозяину дома, прикусывая губу и на всякий случай приваливаясь к двери спиной.       Не теряя ни минуты, волшебница открыла часы и тут же погрузилась в первое из двух воспоминаний. Оно оказалось совсем не тем, на что рассчитывала племянница Блэка: просто разговор Сириуса с Гарри Поттером о том, что может быть они когда-нибудь будут жить вместе. Понятно, почему оно оказалось тут, но Тонкс нужно было не это. Почему-то с замиранием сердца она приступила ко второму, будто бы какое-то предчувствие появилось ещё до того, как мракоборец узнала, что в нём.       Когда комната на чердаке бывшего учителя защиты от тёмных искусств изменилась, Тонкс обнаружила, что находится на берегу небольшого лесного озера. Место было совершенно незнакомым и выглядело диким. Пока Нимфадора осматривалась, ночную тишину нарушил шорох больших крыльев. На самый край воды почти упал гиппогриф, а с его спины сполз изрядно потрёпанный Блэк. Пока его племянница гадала, что такого в этом воспоминании, рядом с ней приземлился ещё один его участник.       При виде огромной крылатой фигуры у колдуньи подкосились ноги и она упала, с замиранием сердца смотря на охваченное самой тьмой существо. В огромных крыльях мерцали зелёные прожилки, а горящие таким же цветом провалы глаз и вовсе вселяли ужас. Тьма отступила, из-за чего невнятный образ приобрёл более чёткие границы, но от этого не стал менее отталкивающим. Огромный демон обладал загнутыми рогами, а каждый его шаг сопровождался глухим стуком копыт. Тонкс совершенно потерялась в собственных мыслях, но тут со стороны озера послышалось кряхтение Блэка, который неловко и с перекошенным от боли лицом доковылял до ближайшего огромного дерева, чтобы почти свалиться у его основания. К величайшему удивлению Доры, жуткое существо грузно примостилось рядом, не делая ни одной попытки как-то навредить анимагу. Какое-то время спутники молчали, но вот демон хмыкнул, поймал взгляд мага и они оба весело и свободно рассмеялись. Ничего не понимающая Тонкс смотрела на это во все глаза, не до конца им доверяя. Что происходит?       — У меня опять нет палочки, — вдруг наигранно пожаловался Сириус демону.       — А у меня опять почти нет сил, — в тон анимагу ответило жуткое существо.       — Министерство с утроенной силой будет висеть у нас на хвосте.       — Вместе с Майев.       — Но мой крестник теперь не считает меня убийцей и преступником.       — Правда, следующей нашей встречи она может не так сильно жаждать.       — Мы можем летать, ведь теперь у меня есть гиппогриф.       — И, кажется, этот Альбус Дамблдор неплох. Для человека, разумеется.       — Что ж, всё могло быть гораздо хуже.       — Определённо. Знаешь, ты оказался самоотверженнее, чем я думал.       — Это комплимент или оскорбление? — притворно возмутился Сириус, не скрывая улыбки.       — Если у меня всё же получится покинуть этот мир, буду рад, если ты последуешь за мной. У тебя хватит сил справиться с демоном, станешь единственным человеком среди моих иллидари.       — Хочешь, чтобы я пошёл в твой мир и стал таким же, как ты? — казалось, Блэк искренне тронут пугающим предложением.       — А что? — пожал плечами демон, словно на полном серьёзе говорил что-то лестное. — Будешь зваться… скажем: «Сириус Чёрное Крыло». Тебе подойдёт.       — Недурно. Но, кажется, у меня теперь есть, ради кого задержаться здесь, так что пока воздержусь от такого щедрого предложения. Да и глаза мне не надоели.       Дора вынырнула из воспоминания, равномерно покрытая холодным потом. Она тут же схватилась за рот, чтобы сдержать крик ужаса. Бешено колотящееся сердце каждую секунду рисковало выпрыгнуть из груди, а руки дрожали. Оторвав ладонь от лица, она начала лихорадочно ловить ртом воздух. О, дядя, во что же ты ввязался?! Кто этот жуткий демон?       Резко вскочив на ноги, мракоборец распахнула дверь и чуть не налетела на хозяина дома, который всё это время терпеливо ждал у порога.       — Кто?!.. Что это за монстр?! — выпалила Тонкс, скрываясь на крик.       Оборотень лишь беспомощно вильнул хвостом и потёрся холодным мокрым носом о руку несчастной. Он ещё раз посмотрел ей в глаза своим печальным взором и склонил разумную голову.       — Как?.. Почему? Это из-за него дядя пропал? — просящиеся наружу слёзы мешали говорить, но не задавать вопросы Дора не могла. — Мистер Дарси был прав, теперь Сириус платит по счетам!       Волчья голова недоумённо склонилась, после чего странно покачалась. Увлечённая своими переживаниями Дора этого не заметила.       — Нужно срочно ему передать! — переполошилась молодая колдунья, явно собираясь покинуть дом. — Я должна спасти дядю от этого демона, и…       Огромный зверь внезапно положил тяжелые передние лапы на плечи колдунье, из-за чего она чуть не потеряла равновесие и оказалась прижата к ближайшей стене. Разумные глаза буквально гипнотизировали. Удовлетворённый тем, что племянница Блэка снова обратила на него внимание, оборотень опустился обратно на четвереньки и лизнул руку с часами.       — Что? — не поняла она, смутно догадываясь, что таким образом ей хотят что-то объяснить.       Волк вильнул хвостом, после чего спустился вниз, а через минуту пришёл с собственной палочкой в зубах. Ею он постучал по часам и снова уставился на девушку.       — Я должна зачаровать как-то часы? — уточнила та.       Отрицательный кивок. Зверь снова поднялся за задние лапы, дотронулся кончиком палочки до головы девушки, потом стукнул им о часы, после чего положил палочку на пол и сам начала тереться о неё головой. Постепенно смысл его действий стал доходить до Тонкс.       — Вы хотите, чтобы я посмотрела какое-то ваше воспоминание?!       Оборотень тут же закивал головой и завилял хвостом. Недоверчиво покачав головой, Дора достала собственную палочку и приставила её к виску зверя. Тонкая серебряная нить отделилась от оборотня, путая мутную поверхность часов. Неторопливо спустившись вниз, девушка прикусила губу и посмотрела на хозяина дома. Тот неуклюже тявкнул и ткнул носом на вещь в её руках. Присев в плетёный стул, Нимфадора поглубже вздохнула и погрузилась в воспоминание.       Теперь, вместо дома на окраине, племянница Блэка оказалась в гостиной Гриммо двенадцать. Судя по состоянию окружения, события происходили не сильно раньше реального времени. В центре комнаты на обшарпанном диване лежал Люпин, с крайне нездоровым выражением лица.       Прежде чем невидимая свидетельница успела задаться вопросами, дверь комнаты открылась и в неё стремительным шагов вошла самая удивительная женщина, которую Дора когда-либо видела. Незнакомка была высокой, с длинными белоснежными волосами, кроме одной чёрной пряди, одета во всё чёрное и со странной светло-лиловой кожей. Однако прекраснее всего были глаза неизвестной. Они притягивали к себе, сияя каким-то удивительным внутренним светом. Сразу было ясно, что перед Тонкс стоит не человек, но никогда до этого Нимфадора не видела никого красивее. Даже знаменитые вейлы казались рядом с ней каким-то простыми и чересчур вульгарными. Черты лица женщины были с одной стороны острыми и выразительными, но с другой, гармоничными и запоминающимися. Потом Дора как-нибудь обязательно постарается повторить их перед зеркалом, а пока она зачарованно смотрела в лицо неизвестной во все глаза, пытаясь запомнить каждую деталь, вплоть до шрамов на брови и подбородке.       — Как ты себя чувствуешь? — вместо приветствия поинтересовалась женщина, пристально осматривая лежащего перед ней оборотня.       — Добрый вечер, Майев, — слабо улыбнулся Люпин. — Уже лучше.       — До сих пор не помнишь, что шептал мне во время приступов? — сощурила сияющие глаза та, кого назвали Майев.       — Всё ещё ни слова, — покачал головой бывший учитель защиты от тёмных искусств.       Тяжелый вздох вырвался из груди незнакомки.       — Значит, твоё лечение ещё не окончилось. Подвинься.       Римус послушно изменил положение, позволяя ей сесть рядом. Длинные тонкие пальцы женщины опустились на его лоб и солнечное сплетение.       — А что-нибудь из прошлого вспомнил? — тем временем уточнила Майев.       — Кажется, Иллидан что-то говорил про оборотней в Азкабане, — неуверенно покачал головой волшебник. — Вроде, ему нужно было их зачем-то туда затащить.       — Вот как, а зачем ему самому туда нужно? — заинтересованно сощурились прекрасные глаза.       — Он хотел выбраться отсюда. Почему-то для этого ему нужен был именно Азкабан.       Замершие на теле мага руки резко отдёрнулись.       — Что ты сказал? — напряжение в этом простом вопросе было столько, что его можно было буквально ощутить кожей.       — Ярость Бури только спит и видит, как вы покидаете этот мир, — невинно улыбнулся оборотень.       — «Покидаете». Он что, и обо мне рассказывал? Значит, и тебе успел пожаловаться, как плохо ему со мной жилось.       — Нет, — ещё шире расплылся в улыбке бывший учитель защиты от тёмных искусств. — Впервые я услышал, что ты была его тюремщицей, когда вы ругались с Сириусом. Ярость Бури говорил о тебе лишь то, что хочет изменить отношение к нему. Кстати, об этом он упоминал гораздо чаще, чем о возвращении.       — Это невозможно! — шикнула Майев. — Это он приказал тебе так сказать?!       — Нет.       — Я тебе не верю.       Майев даже отвернулась от оборотня и пересела к нему боком, сцепив руки на коленях.       — Мне незачем тебе врать, — пожал плечами Люпин.       — Если он когда-то где-то и говорил кому-то обо мне, то только о том, как меня ненавидит.       — Не уверен, что сейчас это так. Хотя, я не могу ручаться за его мысли, — после недолгой паузы Римус вдруг сузил глаза и странно изменился в лице. — А ты… ты сама его ненавидишь?       Женщина резко обернулась в его сторону. Казалось, что её губы готовы были вот-вот выплюнуть слова, но те всё никак не выходили наружу.       — Ненавижу… — задумчиво протянула она, снова отворачиваясь и устремляя глаза в вечность. — Скорее… я ненавижу то, кем должна быть рядом с ним. Десять тысяч лет… Всё это время мне постоянно шептали о злости, ярости и ненависти к нему. Это было тяжело ещё тогда, а сейчас… Наверно, я просто от него устала. От того, кем должна быть для него. Понимаешь?       Люпин послушно кивнул.       — Я, конечно, не сто веков мучился, но, думаю, понимаю, — хмыкнул он. — Я везде и всюду чужой. Для магов — оборотень, для оборотней — маг. Для всех «псина», как ни посмотри.       — А, ох! — неловко прикусила губу Майев, опустив глаза на собственные руки. — Насчёт псины, я… Кхем.       — Не стоит, — улыбнулся Люпин. — Я привык.       — Нет, подожди, я… М-да… Мне очень жаль. Я не имела права так говорить, — женщина неловко заправила чёрную прядь за ухо.       — Правда, не стоит.       — Стоит. Если не для тебя, то для себя. Иногда я забываюсь. И дело даже не в том, что Элуна учит уважению ко всем живым существам, а в том, что подобным отношением я подсаживаю в души злость. Одного я по этому пути уже провела, отчего результатами наслаждаюсь и по сей день, — ядовито скривилась Майев.       — Ты об Иллидане?       — О ком же ещё, — всё так же не меняясь в лице, хмыкнула собеседница. — Знаешь, иногда я задаю сама себе вопрос: был ли другой способ вернуть ему разум? Может быть, я просто поддалась самому простому пути, тем самым принеся боль и даже смерть всем вокруг? Если «да», то это мне нужно сидеть в тюрьме веками, а не ему, в наказание за рождение монстра Скверны.       — Кажется, вам обоим пора поговорить, — задумчиво протянул Римус. — По-моему, за эти Чёрт-Знает-Сколько-Лет самое главное друг о друге вы упустили.       — Ну, давай, закидай меня советами, маленький человечишка, — шикнула Майев. — Кстати, если хоть кому-нибудь когда-нибудь проговоришься о том, что сегодня услышал — я с тебя твою собачью шкуру сниму. Запомнил?       — Догадался, — отсмеялся Люпин, совершенно не обращая внимание на жуткую угрозу и изменение настроения собеседницы. — А ты пообещай, что хотя бы попробуешь дать ему шанс сказать тебе хоть слово в оправдание при следующей встрече.       — И не подумаю, — она тут же выплюнула слова, гордо расправив плечи. — И вообще, помолчи, пока я тебе язык не вырвала и ложись нормально, а то перестану лечить, раз тебе Скверна и сам Иллидан не кажутся такой уж проблемой.       Гостиная Гриммо двенадцать растворилась в тумане, вернув задумчивую Нимфадору обратно в реальность. Прикусив губу, колдунья перевела взгляд на стоящего рядом зверя.       — Ты думаешь, что дядя в Азкабане, да? — неуверенно спросила она оборотня.       В ответ тот лишь задумчиво повернул голову.       — Ты поверил ей. Не Сириусу, не профессору Дамблдору… Ты поверил ей, поэтому до сих пор никому не рассказал.       На этот раз волчья голова кивнула, а хвост вильнул.       — Они хотят вернуться сильнее, чем друг друга ненавидят, — протянула Дора. — Думаешь, они наконец договорились, чтобы это сделать?       Ещё один положительный кивок.       — Но тогда… зачем им Сириус? Не понимаю.       Оборотень опустил голову на пол и положил на неё передние лапы. От такого одновременно озадачивающего и милого вида Дора невольно рассмеялась, и на автомате потянулась для того, чтобы почесать у зверя на ухом. Спустя какое-то время она заметила странный взгляд разумных глаз и резко вспомнила, что перед ней не обычный волк.       — Ой, я… Кажется… Простите, — её лицо тут же покраснело до самых корней волос. — Я не… Ик.