Демон. Внутри и снаружи.

      Безумная тяжесть во всём теле и острая боль в груди мешала сделать Ярости Бури глубокий вдох. Лишь ощущая, как металлическая броня Песни Теней больно впилась в тело, оставляя кровавые раны, охотник на демонов немного успокоился, ведь боль означала, что её владелица осталась в его руках, а не потерялась в других мирах. Аккуратно выпуская её из объятий, Иллидан внимательно вглядывался в лицо под шлемом и прислушивался к связанным с эльфийкой чувствам. Поймав губами её слабое, но стабильное дыхание, он окончательно успокоился и ещё раз нежно прижал родную душу. Пусть Майев без сознания, но жива и, насколько мог судить эльф, относительно здорова. Теперь, когда самый важный вопрос решён, можно искать ответы на следующие.       Охотник на демонов приподнялся на локтях и пустил волны магии вокруг, чтобы «увидеть» мир. Каковы же были его удивление и шок, когда до боли знакомый воздух наконец наполнил лёгкие в полной мере, а окружающая действительность ворвалась столь близкой магией и аурами, что даже на мгновение решили дара речи.       Но… Как же так?! Это невозможно!       Иллидан совершенно точно пытался вернуться на вершину Чёрного Храма в Запределье, пользуясь путеводной нитью фиала, но чувства не могли лгать: они в Азероте. Настолько сильно охотник на демонов не мог ошибиться в расчётах. Их местонахождение явно не случайно, а значит нужно быть готовым.       Прижав бесчувственную подругу к себе и прикрывая крыльями от любой возможной опасности, Ярость Бури ещё раз настроился на окружение, пытаясь понять, где именно находится. Волны магии, уже непривычно тонущие в многочисленных потоках, тут же были поглощены будоражащим источником, который бил прямо под сидящим на мраморном полу эльфом. Его энергия манила и дразнила, но с ней Ярость Бури был не знаком. Разве на Азероте была когда-то подобная сила?       Чей-то негромкий звонкий смешок тут же заставил насторожиться. Судя по голосу, он принадлежал женщине, но вывод мог быть и ошибочным, ведь звук быстро оборвался. Практически невидимая из-за сильного фона близкого источника, неизвестная едва ощущалась даже после того, как охотник на демонов заставил себя настроиться на её присутствие.       — Не хмурься, Ярость Бури, — нежно посоветовал голос. — Разве тебе не нравится близость Ночного Колодца?       Иллидан лишь сильнее напрягся, вслушиваясь в слова собеседницы. Память не находила никого, кому голос мог бы принадлежать, но отчего-то распознавала как поразительно знакомый. Такое сочетание невероятно раздражало. Постепенно сила неизвестного Ночного Колодца напитала достаточно, чтобы ощущать окружение стало проще.       Поняв, что кем бы ни была таинственная незнакомка, нападать сию секунду она не собирается, Ярость Бури решил задать вопрос:       — Ночной Колодец? Где мы?       — На вершине Цитадели Ночи, Ярость Бури, — послушно ответила она. — И, поверь, мне пришлось немало потрудиться, чтобы по счастливому совпадению ты появился здесь именно сегодня.       — Вот как: «сегодня»? И правда, невероятно счастливое «совпадение» для бронзовой стаи, — саркастично заметил осквернённый эльф.       Драконица в виде девушки негромко хмыкнула. Всё больше и больше привыкая к окружению, Ярость Бури начал подстраивать силы, чтобы лучше рассмотреть её образ. Дракон предпочла выглядеть кем-то между синдорай и человеком, с типичными для её стаи бронзовыми волосами, но нехарактерными светло-серыми глазами. Она сидела облокотившись и закинув ногу за ногу на перилах огромной площадки, посередине которой лежали эльфы. По совершенно равнодушному лицу дочери Ноздорму нельзя было понять, рада ли она видеть перед собой эльфов или что-то для них готовит.       — Так и что же должно было произойти «сегодня», раз мы тут? — Ярость Бури решил получить как можно больше информации перед тем как делать окончательные выводы и предпринимать дальнейшие действия.       — Ты должен был ожить. Твоё появление ждали почти десять лет, — пожала плечами драконица.       — «Ожить»? Любопытно. Термин подразумевает, что для этого необходимо сначала умереть, — не без напряжения заметил эльф.       — Так и есть. Тебя убили. Хочешь узнать кто?       — Нет.       — Она.       Палец с инкрустированным кольцом в виде когтя безжалостно ткнул в подругу на руках. Против воли Ярость Бури вздрогнул, а пламя глаз вспыхнуло, но он быстро справился с эмоциями.       — Хочешь посмотреть как?       — Я же сказал — нет! — рыкнул Иллидан.       Драконица взмахнула рукой, бренча многочисленным украшениями. Вихрь неизвестно откуда взявшегося золотого песка закружился вокруг парочки, угрожая случайным прикосновением. Одной малюсенькой песчинки хватит, чтобы забрать жизненное время из смертного существа, а потому Иллидан, как мог, плотно укутал крыльями Майев, чтобы порывы не смогли до неё добраться.       Когда пески опали, эльфы оказались на вершине Чёрного Храма. Иллидан с удивлением наблюдал за самим собой, задумчиво погружённого в созерцание проклятого черепа Гул’Дана. Внезапно рогатая голова повернулась в его сторону, чтобы лицо исказил усталый, но злой оскал.       — Акама. Я не удивлён твоей двуличностью, — собственный голос со стороны казался чужим и незнакомым. — Давно нужно было убить тебя и твоих мерзких прихвостней.       — Твоё правление окончено, Иллидан, — спокойно ответил хозяину Чёрного Храма Сломленный. — Мой народ — и всё Запределье — будут свободны!       — Смело сказано, — надменно улыбнулся глава иллидари. — Но всё равно не впечатляет.       За сгорбленной спиной Акамы появились силуэты героев Азерота. Пеплоуст повернулся к ним, чтобы передать последние напутствия:       — Время пришло! Пора действовать!       Владыка Запределья в ответ распахнул крылья и взмахнул клинками Аззинота:       — Вы не готовы!       Сам Сломленный поспешно покинул поле боя, чтобы перекрыть выход, тем самым пресекая вмешательство слуг хозяина Чёрного Храма, пока тот бесстрашно вступил в битву с превосходящим по численности противником.       Каждый удар в видении сидящий чуть в стороне Иллидан ощущал так, словно сам бился с посланниками Шаттрата. Клокочущие гнев и злость заполняли разум, стирая границы настоящего. В какой-то момент Ярость Бури почувствовал, как сквозь пальцы течёт сила Скверны, пока его двойник взмыл в воздух, призывая из клинков огненных инферналов:       — Узрите пламя Аззинота!       Ярость Бури неуверенно помотал рогатой головой, отбрасывая от себя одолевающие эмоции. Зачем бы дочь Ноздорму не показывала ему всё это, у неё не выйдет сломить его!       Тем временем битва на вершине Чёрного Храма продолжалась. Слаженные действия героев Азерота заставляли даже Владыку Запределья использовать всё больше сил, тратить которые тот поначалу не желал.       — Узрите силу… Истинного демона! — выпалил глава иллидари, принимая демонический облик.       Охватывая тенями противников, хозяин Чёрного Храма надменно рассмеялся, наблюдая за их беспомощностью:       — Это всё, смертные? Это всё, на что вы способны?       Казавшаяся близкой развязка боя внезапно прервалась до боли знакомым хрипловатым строгим голосом:       — Их гнев не чета моему, Иллидан. У нас есть одно незаконченное дело.       От невысокой фигурки эльфийки в таком же латном доспехе, в котором Песнь Теней лежала у Иллидан на руках, волнами разливались гнев и презрение. Чёрная тень охватывала Стражницу всё больше, придавая сил и заглушая голос разума. Сидя в стороне, Ярость Бури мог даже слышать шёпот Отмщения, что натравливал жрицу Элуны на противника. В холодных сияющих глазах постепенно гасло всё, кроме решимости и смирения.       — Майев… Как такое возможно?.. — голос Владыки Запределья был полон удивления, ведь командир Стражей в этот миг должна была сидеть в его тюрьме.       — Наконец-то моя долгая охота завершилась, — не обращая внимание на вопрос, произнесла тюремщица, окончательно опьянённая жаждой мести. — Сегодня свершится правосудие!       Дисковидный чакрум и клинки Аззинота встретились. Металлическая песнь взаимных ненависти и мести разнеслась над Чёрным Храмом. Вечные противники бились так, что стало ясно: концом поединка будет лишь смерть одного из участников. Измотанный предыдущим противостоянием с героями Азерота, глава иллидари проигрывал, в слепой ярости промахиваясь по то и дело мелькающей с разных сторон Стражнице. Тело Владыки Запределья покрылось кровоточащими ранами, и вопросом времени было приближающееся поражение. В конце концов безжалостное дисковидное лезвие вонзилось в грудь противника, заставляя того припасть на колено в последних попытках сделать вдох.       — Всё кончено. Ты проиграл, — не то радостно, не то зло выпалила тюремщица.       Владыка Запределья, едва приподнявшись на локтях, начал что-то отвечать противнице, но тут силуэт драконицы прошёл сквозь него, превращая фигуры в дым и заглушая звуки. Она встала напротив Ярости Бури, внимательно наблюдая за ним светлыми глазами.       — Это то, куда я должна была привести вас, Иллидан, — пояснила увиденное представительница бронзовой стаи. — Та линия времени, над которой трудилось так много моих братьев и сестёр. Течение судьбы, определяющее будущее множества жизней далеко за пределами Азерота.       Вместо ответа Иллидан продолжал всматриваться в тающие силуэты. Прикрыв пылающие глаза, он словно бы окунался в самого себя, пытаясь вытащить из памяти обрывки несуществующих «ещё» или «уже» воспоминаний. Это оказалось ему важнее, чем сцена собственной смерти.       — Ты — ничто без своей охоты… Ты — ничто без меня…       — Он… Он прав… Я ничего… Не чувствую.       Огненные провалы снова вспыхнули, а после впились в стоящую над охотником на демонов девицу.       — Я был прав! — ликующе выкрикнул ей в лицо осквернённый эльф. — Отмщение… Стоило Майев выполнить вашу миссию, как вы просто выбросили её!       — Такова была её судьба, — пожала плечами драконица. — Элуне выражались опасения, что без присмотра выбранная ею жрица может оказаться непригодной к выполнению возложенной на неё миссии, и вот результат… Всего каких-то два года и вы оказываетесь в одной кровати. Это не входило в мои планы.       — Дай угадаю, дракон, — всё так же надменно улыбнулся Иллидан. — В этом и есть причина «совпадения»? Полностью потеряв нас из течения времени, вы выяснили, что Майев больше не готова играть в ваши игры, и потому я именно здесь, и именно сегодня? Она больше никогда не сможет убить меня, а других кандидатур у вас нет.       — Ты прав, — спокойно ответила она, а потом грустно покачала головой. — Столько трудов, столько прерванных линий… Ты хоть представляешь, как тяжело было с тобой нашей стае? Думаешь, вы никогда до этого не рушили ход времени? Мне повезло, что в этот раз хотя бы ребёнка стирать не нужно…       — Что? — сипло переспросил Ярость Бури, не до конца доверяя услышанному.       — Иногда у вас рождалось дитя, — снова безэмоционально произнесла бронзовая драконица. — Почему-то всегда мальчик, но это сейчас не важно… Конечный итог один — пусть и другим образом, но ты переродился вне нашего мира, вырос над собой и стал тем, кто готов принять предначертанную с рождения великую судьбу. Дитя Света и Тьмы. Избранный. Спаситель Азерота.       — Хватит нести фанатичный бред! Что ты до этого сказала? У меня… был сын? — едва выговорил Иллидан.       — Ты меня не слушаешь! — внезапно расстроено буркнула до этого всегда спокойная собеседница. — Я говорю тебе о по-настоящему важных вещах. То, чего так отчаянно жаждало твоё сердце, наконец само протягивает руку. Весь мир преклоняет перед тобой колено и ждёт приказа. Всё готово к твоему возвращению: больше никто не будет в спину шипеть оскорбления, все ошибки прошлого станут лишь незначительным помехами, а жадность до власти превратиться в пророческий дар и в подготовку к битве с жутким врагом. Ты больше не «Предатель». Ты — Избранный. Понимаешь?       — Нет никакого избранного! — вскочил Ярость Бури, всё ещё не выпуская из рук дорогую подругу. — Я сам выберу свою судьбу!       — Как мелочно, — горько фыркнула представительница бронзовой стаи. — Я так заботилась о тебе… И продолжаю это делать.       — Что-то не слишком заметно, — саркастично ухмыльнулся осквернённый эльф.       — Забота не обязательно должна быть осязаема, — покачала головой дочь Ноздорму. — Даже там, в далёком мире, я сводила твою судьбу лишь с теми, кто сохранит секрет твоего существования.       — Полагаешь, все люди, встреченные нами, настолько надёжны? — фыркнул Иллидан.       — Полагаю, у них не так много времени, чтобы кому-то что-то рассказать, — со странной интонацией ответила драконица.       — Что ты этим хочешь сказать? Сириус… Он… Скоро…       — Он… и остальные, — тихо прошептала она. — Я выбирала только тех, кому осталось не так долго бродить среди живых.       — Лжешь! — вспылил Ярость Бури. — Ты сама можешь управлять этим!       — Я выбрала их, потому что они скоро умрут или они умрут, из-за того я выбрала их — разве это важно? — нахмурилась дракон. — О вас никто не должен был знать; у меня не было другого выхода.       — Ты за это поплатишься… — незаметно для самого Иллидана его фигуру всё больше охватывала тьма.       — Ты угрожаешь… мне? — с лёгким недоумением подняла брови Хранительница Времени. — Я берегла тебя все эти годы. Помогла силой Песков Времени выбраться из далёкого мира, и вот благодарность? Ты хоть понимаешь, сколько всего мне пришлось изменить и исправить, чтобы ты оказался тут? Я днями и ночами плела нить великой судьбы, а вместо этого ты выбираешь… их? И её? Свою убийцу?!       — Я выбираю себя, дракон! — тихо ответил Ярость Бури жутким изменённым голосом. — Я буду тем, кем сам решу, а не ты или твоя хвалёная стая. Ни демоном, ни избранным, а самим собой!       Огромные крылья распахнулись, наполняясь тьмой и изумрудными жилками. Иллидан воспарил над оппоненткой, выпуская зелёное пламя.       — Я — это я! И никому не дано решать за меня судьбу! Я. Буду. Тем. Кем. Захочу. САМ!       Пламенный взор огненным лучом устремился на противницу, готовый спалить её на месте. Неуловимым движением девушка махнула рукой и обратилась в песок, послушно опадающий под напором разрушительной силы. Не теряя времени, Иллидан взмыл ввысь, чтобы тут же слиться с ночным небом, устремляясь навстречу новому рассвету.       Золотистый вихрь снова поднялся, а за ним на мраморной площадке показался дракон бронзовой стаи. Недовольно встряхивая крылья, дочь Ноздорму подняла к небу треугольную рогатую голову, чтобы внимательно проследить за удаляющимися силуэтами, пока вокруг неё мягко мерцали золотые песчинки останавливающегося времени.

***

       Новость о разрушении Азкабана и побеге Пожирателей Смерти пожаром пронеслась не только по всем газетам Великобритании, но и далеко за пределами страны. Несколько веков кряду мрачная твердыня стояла посреди океана, пугая одним своим существованием, но вот какая-то сила разворотила половину строения, из-за чего часть древних стен обвалилась в бушующие волны.       Охватившая магическое сообщество паника, противостояние главы Хогвартса и стремительно теряющего авторитет Министра Магии, которому всё громче предрекали потерю места, оказались, как ни странно, достаточной ширмой, чтобы на сам Азкабан обращали не так много внимания. Спустя недели над вечно недовольным океаном засветило солнце, а Руфусу Скримджеру сообщили, что работы на развалинах подходят к концу.       Смотря на раскуроченный вход когда-то пугающего заведения, глава мракоборцев переживал двойственное ощущение. Лазурь спокойного моря, размеренно бьющие свои волны о древние стены, выглядела совершенно неуместной. Словно радуясь тому, чтобы оно больше не тюрьма, строение казалось даже приветливым и, скорее, таинственным, чем жутким и отталкивающим.       Мир сошёл с ума, раз над Азкабаном взошло солнце!       Углубляясь всё дальше в развалины, Руфус сильнее мрачнел. Почти каждое изменение, отличающееся от картинки в голове, с непередаваемой болью напомнило о том, что мир больше не будет прежним и как раньше уже не вернётся никогда. Спустившись в самое засекреченное место — подвал — глава мракоборцев остановился и осмотрелся. Добраться до сферичного зала было сложнее всего, ведь именно он считался эпицентром взрыва, поэтому продвижение в работе замедлилось.       Без особенной надежды увидеть хотя бы часть останков, Скримджер осмотрелся. Конечно, можно было всё списать на силу катастрофы, но почему-то он был совершенно уверен, что не видит тел совершенно не из-за этого.       Эльфы сбежали.       И демон, и его остроухая подружка. Увлечённый победой и новыми заботами из-за деятельности Того-Кого-Нельзя-Называть, Руфус пропустил разворачивающиеся под носом события и потерял очередного верного способного сотрудника. На душе главы мракоборцев было тошно, противно и больно. Тело Дарси даже не пытались искать, будто бы заранее не веря в то, что это возможно. Молодой даровитый маг, что с завидной самоотдачей встал бы на защиту от пособников Тёмного Лорда, потерян, оставшись лишь в памяти коллег всё таким же молодым, красивым и амбициозным. И всё из-за его недосмотра и попустительства. Проклятая несправедливая судьба: она вытащила из Азкабана пособников Того-Кого-Нельзя-Называть, что мучили других заклятиями боли и получали от этого удовольствия, но забрала жизнь у того, кто хотел и мог помочь другим.       Тяжёлым взором наблюдая за тем, как Робардс, Уильямсон и Сэвидж крутятся вокруг странной арки, на сердце главы мракоборцев стало ещё тяжелее. Неужели и этих людей он когда-нибудь отправит на смерть, просто потому что такая работа? Соразмерна ли ноша на плечах с тем, что они получают взамен?       — Мистер Скримджер, — кивком головы поприветствовал руководителя Гавейн, заметив его приближение. — Магия людей здесь снова работает, а потому мы трудимся над развалами как можем…       Вместо приветствия или обсуждения глава мракоборцев поднял руку в останавливающим жесте и молча опёрся спиной на ближайший валун, рассматривая странную арку. Он был уверен, что раньше её здесь не было, но на вид она казалась такой древней, что было не ясно, как и на чём вообще держится. Почти каждый камень обильно покрывали трещины, а проём, стоящий без всяких дополнительных опор, был закрыт подозрительным чёрным занавесом. Вот и всё, что осталось от прорыва в другие миры.       — Вы нашли тела ушастых? — без всякой надежды уточнил глава мракоборцев.       — Ничего хотя бы отдалённо похожего, — покачал головой Гавейн. — Они либо успешно воспользовались аркой и их больше нет в нашем мире, либо… Так или иначе, для Земли эльфы больше не опасны.       Сказанное не сильно обрадовало. Руфус от всей души понадеялся на второй вариант, но голос в голове шептал, что проклятые убийцы его людей конечно же спаслись.       А жаль.       — Что с этой аркой? — Скримджер кивнул в её сторону подбородком.       — Сэр, она не поддаётся магии домовиков, — тут же отчитался стоящий рядом с домовыми эльфами Сэвидж. — Не знаю, что за сила её вообще раскурочила, но сейчас даже камушек на память вытащить не получается.       Услышав очередную неприятную новость, глава мракоборцев недовольно скривился. Казалось, ещё немного, и все подавленные эмоции вырвутся наружу в виде крика ярости и злости, но Скримджер сдерживался. Уже считавшаяся решённой, проблема эльфов снова стиснула голову и давила на виски железным обручем проблем и будущих поражений.       Как же Руфус от всего этого устал.       Терпеливо стоящий рядом помощник хранил молчание, деликатно позволяя руководителю обдумать ситуацию, но потом неторопливо подошёл ближе.       — Что думаете делать со всем этим? — спокойно спросил Робардс.       — А что здесь поделать? — глухо отозвался глава мракоборцев. — Раз не можем разрушить ворота — бейте стены.       — Простите, мистер Скримджер, я не совсем… — начал было Гавейн, но тут же замолк, увидев резкое изменение на лице начальника.       Чувства и разочарования всех прошедших лет наконец вырвались наружу. Руфус Скримджер побагровел и неприкрыто заорал на окружающих:       — Я больше не намерен терпеть иноземных тварей у себя под носом! Не можете разбить долбанную арку?! Вырывайте её с корнем, чтобы больше она не была связана с проходами и из неё не вывалилось ничего фиолетового и ушастого! Я должен каждый день видеть, что она больше не работает!       — Куда же мы её тогда поставим, сэр? — неуверенно уточнил Робардс.       — Куда угодно! — ещё раз взорвался глава мракоборцев, но тут же опустил голову, беря себя в руки и исступлённо сжимая кулаки. — Не знаю… засуньте её в Комнату Смерти и как следует заприте. Уж там-то из неё никто не вывалится, а в неё — не свалится!