Демон. Внутри и снаружи.

      В какое-то мгновение Майев поняла, что уже не спит. Парадоксально, но единственный способ, которым последние тысячелетия пользовался её организм, чтобы относительно выспаться, это была потеря сознания. Всё остальное время она либо мучилась бессонницей, либо обстоятельства не располагали к сладкому сну, либо же Песнь Теней безжалостно заставляла саму себя подниматься, пренебрегая желанием и списывая всё на привычку и дисциплину.       Позабытое чувство комфорта оказалось настолько непривычным, что ощущалось новым и незнакомым. Охватившая нега стала так важна, что строгая, в первую очередь к самой себе, эльфийка решила чуть ли не впервые за тысячи лет не открывать веки на какие-то секундочки подольше.       Ещё одно маленькое удовольствие в череде запретных, за которые перед самой собой ещё предстоит ответить. Ведь стоит открыть глаза, и реальность с тонной вопросов и моральных решений захлестнёт с головой. Как было бы проще, если бы память вычеркнула жаркий день, но каждое его мгновение жило в ней чётко, ясно и чувственно.       Не в правилах Песни Теней было избегать моральный долг, поэтому она обречённо вдохнула в грудь побольше воздуха, чтобы…       Тут же оказаться вовлечённой в жаркий поцелуй, не имеющий ничего общего с нежностью или деликатностью.       — Так и знал, что тебя придётся наказывать, — прошептал в Майев губы её любовник, игриво их прикусывая. — Тебе действительно страдать нравится больше, чем получать удовольствие?       Переспросить не выходило. Горячие ласки были столь напористы и требовательны, что либо не хватало дыхания, либо Песнь Теней увлекали новым поцелуем. Кое-как выкроив мгновение она едва смогла прошептать:       — О чём ты?       — Если бы я пропустил твоё пробуждение, то в этой очаровательной головке в ряд выстроилась бы тысяча и одна мысль о том, как всё неправильно: целый парад самобичивания и унижения собственных желаний. Они уже начали грызть, хотя ты даже глаз открыть не успела, я прав?       Всё больше увлекаясь происходящим, Майев уже и сама не торопилась с ответом. По-прежнему не открывая глаз, Песнь Теней незаметно для самой себя всё крепче обхватывала рогатую голову, чтобы оторваться друг от друга стало сложнее.       — Если так хочешь быть съедена, могу устроить.       В подтверждение своих слов любовник с негромким игривым рыком нежно прикусил мочку уха Майев, а потом спустился к шее, покусывая светлую кожу. От щекочущего дыхания партнёра Песнь Теней не выдержала и рассмеялась, зажимая плечо и отодвигаясь от опасного зверя над собой чуть дальше, после чего наконец открыла глаза.       Итак, все кошмары последних двух лет были вещими: Майев оказалось суждено сразу после пробуждения увидеть прямо над собой пылающие зелёные огни. Если пойти в рассуждениях ещё дальше, то никогда раньше она не была столь беззащитна перед бывшим узником, ведь их обнажённые тела разделяло лишь не самое плотное одеяло. Однако вместо ужаса, эльфийка улыбнулась и нежно протянула руку, чтобы мягко погладить тёмно-фиолетовую щёку. Огни тут же сощурились, а жадный хищник притих, доверчиво потираясь о ладонь. Осквернённый эльф чуть повернул голову и начал целовать тонкие пальцы с неожиданными лаской и деликатностью.       Такого Иллидана Майев никогда не видела. Повинуясь порыву, она приподнялась на локте и мягко чмокнула Ярость Бури в щеку. Совершенно невинный поцелуй не шёл ни в какое сравнение с тем жаром, каким любовники ласкались несколько часов назад, но от него в огромной груди под зелёными татуировками дёрнулось сердце. Подхватив смеющуюся подругу, эльф посадил её к себе на колени и крепко обнял, из-за чего соскользнувшее одеяло позволило всем телом ощущать чужую близость. Родная аура, драгоценное тепло и жизненно необходимый свет окутали охотника на демонов, отчего голова сначала пошла кругом, а потом резко опустела.       Ярость Бури даже не помнил, когда за прошедшие века позволял себе совершенно ни о чём не думать. Он чувствовал, как сердце продолжает пропускать удары, а кончики пальцев нежно гладят светлую кожу. Иллидан растворялся в той, кто была рядом, позволяя забыть самого себя. Новый мир, до этого не известный эльфу, не требовал от него злости или ярости, а убаюкивающе качал на волнах спокойствия и умиротворения. Поразительно, что в жизни на самом деле существовали подобные ощущения, ведь никогда раньше он с ними не встречался и уже в них не верил.       Обнимая Майев крепче, Иллидан отчётливо понял, что терять или разрушить свой новый мир он никогда и никому не позволит. Даже если между ним и новоприобретённым светом встанет сам Саргерас; что же, тем хуже для Падшего Титана!       — Я не отдам тебя даже себе самой, — шепнул он, после чего коварно улыбнулся. — Поэтому за все свои глупые мысли готовься держать ответ.       — Стой. Подожди… Иллидан… Ах!

***

      Сириус не сразу понял, в какой момент все пропали. Казалось, что ещё недавно домовики крутились вокруг волшебников, ухаживая за едва очнувшейся Тонкс и ранами Блэка, и вот их уже нигде нет. В процессе поисков домовых эльфов, маг постепенно начал понимать, что в коридорах стало как-то слишком пусто и тихо. Он не встретил ни одного ликантропа на своём пути, хотя днём слышал, как они занимались переносом раненых и убитых из подвального помещения. Их гнетущее состояние, казалось, просачивалось даже через восстановленную домовиками дверь, отчего волшебник просидел весь день рядом с племянницей, рассказывая последние события и слушая интересующие его новости.       До сих пор не было вестей и о схватившем Дору мракоборце. Судя по тому, что домовики даже не понимали, о ком их спрашивал Сириус, у него появилось подозрение относительно судьбы борца с тёмными магами. Жалости к мучителю Тонкс Блэк не испытывал, но всё же предпочёл не особо долго размышлять на данную тему.       Собственное состояние анимага было неважным. Всё болело, а раны на спине горели. В какой-то момент Сириус встал на распутье коридоров: с одной стороны, ему вздумалось проверить «жилую» часть Азкабана, где были заключённые и стражи тюрьмы, — хотя Иллидан и запретил ему туда соваться, — чтобы удостовериться, что кроме него и Доры здесь ещё хоть кто-то остался; а с другой, из-за тяжести во всём теле, захотелось присесть и отдохнуть, а лучше — поспать часок-другой.       Лень и боль пересилили любопытство, и Сириус неуверенно заковылял обратно. Просидев с Дорой до вечера, он начинал всё больше волноваться.       — А где все? — наконец и она озвучила беспокоящие её дядю мысли.       — Не знаю, — хмуро пожал плечами он. — Но, я полагаю, эльфы захотят попрощаться перед тем, как…       На последнем слове ком встал в горле, отчего договорить стало безумно сложно. Сириус опустил голову и задумался. Уловив его состояние, Дора ободряюще улыбнулась.       — Все истории когда-нибудь заканчиваются, — заведя розовую прядь за ухо, заметила молодая колдунья. — Там им будет лучше. Так — правильно.       — Да, я знаю, — бесцветно ответил анимаг.       Неприятную тишину неожиданно разрушил приближающийся глухой цокот копыт. Маги радостно переглянулись и одновременно обернулись к проходу, чтобы через мгновение увидеть в нём упомянутых эльфов.       Майев явилась в латной броне, что на всю жизнь отпечаталась в памяти Блэка, а Иллидан держал в чехлах мерцающие клинки. Всё в их внешнем виде указывало на то, какой будет следующая цель их посещения. Душа Сириус встрепенулась и упала. Даже переливающаяся чёрной бездной арка в подвале так остро не давала ему осознать приближающиеся события. Отрицать очевидное становилось всё труднее, но Блэк пытался со свойственным ему упрямством.       — Ох, я так рада вас видеть, — оживилась Тонкс.       Она попыталась приподняться на локтях, чтобы учтивее поприветствовать гостей, но к ней стремительно приблизилась Майев. Сняв латные перчатки, она положила их вместе со шлемом, а после приложила ладонь ко лбу молодой колдуньи, одновременно и опуская ту обратно на подушки, и проверяя состояние.       — Мог бы быть и по-нежнее, — недовольно покачала головой Песнь Теней.       — Если ты предпочтёшь так — буду нежен, — тут же ответил Ярость Бури, погрузив странным ответом всех присутствующих в неловкую тишину.       Блэк с недоумением заметил, как стремительно темнеют щёки вечно недовольной и строгой эльфийки. Маг ждал, что сейчас Майев либо разозлиться, либо снова ответит не менее двусмысленной шуткой, которые та всё чаще отвешивала бывшему узнику, но её смущённое молчание и робкое выражение лица ставило в тупик.       «Они же не…»       «Я, кажется, предупреждал тебя — не лезь не в своё дело».       Анимаг тут же отвернулся от женщин, вперев взгляд в довольного друга. Только сейчас Сириус заметил, что Иллидан пребывал в подозрительно благодушном состоянии, которое за всё время знакомства Блэк за ним не замечал.       «А я говорил, что из вас выйдет умопомрачительная парочка!»       «Хватит так громко думать».       Еле сдерживая смех, Блэк как бы случайно отошёл к стене, чтобы его выражение лица мог видеть только Ярость Бури. Осквернённый эльф едва заметно хмыкнул, но перевёл внимание на кровать с племянницей Сириуса, становясь серьёзнее.       — Мне жаль, что так вышло, — обратился он к Доре. — Я не хотел причинять тебе боль.       — Ох, ну что вы такое говорите! — тут же смутилась она. — Если бы не вы, то даже не знаю, что бы случилось!       — Не дёргайся, пожалуйста, — мягко напомнила о себе Песнь Теней, продолжая прислушиваться к ощущениям.       — А, да? Ой, простите, — тут же стушевалась Тонкс и потупила голову, чем, конечно же, нарушила просьбу.       Эльфийка неодобрительно покачала головой, но снова ничего не сказала и лишь устало улыбнулась. Вид притихшей спокойной Майев и довольного Иллидана едва не вырвал у Блэка новый смешок, но маг сдержался. Он тут же снова очень много о чём подумал, из-за чего сразу заболела голова. Приняв предупреждение за дружеский подзатыльник, анимаг почесал затылок и решил, всё же, заговорить о насущных вещах.       — Я могу сейчас перенестись вместе с Дорой?       — И да, и нет, — ответила Песнь Теней. — Лучше бы сначала её немного полечить. Наилучшим вариантом будет, если она уснёт.       — Римус не засыпал, — нахмурился Сириус.       — Так он и не человек, — парировала Майев. — На оборотней в вашем мире немного иначе действует магия, если помнишь.       Вместо ответа волшебник чуть поджал губы, ведь крыть было нечем, а признавать поражение не хотелось.       — Что же я буду с ней спящей делать, когда использую руну? — снова попытался уколоть собеседницу Блэк.       — Круг телепортации находится в её комнате, — вмешался в разговор Иллидан. — Так что просто положишь на кровать, пусть спит.       «Ещё друг, называется», — обиженно подумал маг. — «Мог бы и меня поддержать, а не её».       «Ты всё ещё очень громко думаешь», — едва заметно улыбнулся одним уголком губ охотник на демонов.       — Значит, я сейчас засну? — задумчиво протянула Дора. — Тогда хочу, пользуясь случаем, поблагодарить вас. Если бы не вы…       — Нет, дитя, — покачал рогатой головой Ярость Бури. — Если бы не мы, тебя бы сюда не притащили. Совершенно не за что быть благодарной.       — Но вы помогли дяде…       — А его тем более, — настаивал Ярость Бури.       — Вот тут ты прав гораздо больше, чем думаешь, — внезапно вклинился в разговор Блэк. — Если бы не ты, то ещё два года назад я бы уже… того.       Иллидан глянул на Сириуса и, после непродолжительного размышления, хмыкнул.       — Теперь, когда всеобщее понимание достигнуто, я бы попросила вас удалиться, — строго обратилась к мужчинам Майев. — Предпочту лечить её без зудящего звука под ухом.       — Тогда я жду за дверью, — послушно кивнул осквернённый эльф.       Сириус, в отличии от охотника на демонов, выходить не торопился. Сам себе он говорил, что это лишь его опасения за здоровье племянницы, но внутри что-то затрепетало от будущего восторга, что Майев снова будет кого-то лечить. Сама эльфийка, словно бы не обращая внимание на его неповиновение, присела к Тонкс и положила ей на лоб и солнечное сплетение тёплые руки. Лицо Песни Теней снова стало размеренным и прекрасным.       — Надеюсь, у вас всё будет хорошо, леди Майев, — довольно улыбнулась Дора, сонно и блаженно моргая. — У вас и Иллидана. Я рада, что познакомилась с вами.       — Взаимно, дитя, — неожиданно нежно ответила Песнь Теней. — Да хранят тебя твои боги!       Первые мгновения Дора зачарованно смотрела на лечащую её эльфийку, но постепенно глаза мракоборца стали слипаться. Когда она сладко уснула, Сириус хмыкнул.       — Так вот как я выглядел со стороны, когда ты меня вырубала, — немного надменно заметил он.       — Нет, — с хитрым выражением ответила Песнь Теней, — даже во сне твоё лицо продолжало перекашиваться от злости.       — Это потому, что я чувствую, когда ты рядом, — фыркнул Блэк.       — Выходит, я вывела из тебя не всю Скверну Иллидана, — вдруг на удивление серьёзно произнесла Песнь Теней. — Частица моей души коснулась его сущности задолго до нашего появления в этом мире. Что же, не удивительно, что я вызываю в тебе столько противоречивых эмоций и ты меня чувствуешь.       — Эй, ты чего?! — тут же переполошился Блэк. — Я же пошутил!       — А пошутил ли? — склонила голову Песнь Теней, оставаясь всё такой же спокойной. — Ты ведёшь себя в точности как Ярость Бури в те дни, когда мы были тюремщицей и узником. Уверен, что до сих пор ни разу не ловил себя на некоторой двойственности?       От услышанного по спине пробежали мурашки. Неужели Скверна Иллидана до сих пор в нём?       Пока волшебник метался в недопонимании, Песнь Теней вдруг заговорила.       — Я должна сказать тебе «спасибо», — задумчиво протянула она.       — Что? Мне? — не до конца доверяя собственным ушам, переспросил анимаг. — За что же?       — Ты предупредил меня об опасности своим криком. Благодарю тебя, — Майев едва заметно кивнула головой, всем своим видом демонстрируя серьёзность высказывания.       Вместо чувства гордости Блэка охватила неловкость. Песнь Теней соизволила преодолеть презрение и поблагодарить его лишь за оклик, в то время как он так ничего и не сказал о том, что она спасла его год назад от гончей Скверны и даже лечила последствия. Маг поймал себя на мысли, чтобы лучше бы она и дальше отыгрывала роли высокомерия, ведь сейчас ему не было бы так стыдно.       Мысленно костя Иллидана за природу внезапного благодушия собеседницы, волшебник неуверенно начал:       — Мне, наверно, тоже… Стоило… Уже давно… Спасибо за спасение от демонической псины. Потом ты ещё меня лечила… И Римуса… Кхем.       Настолько некомфортно анимаг давно себя не чувствовал. Это был буквально последний раз, когда он видел перед собой эльфов, но от прощания с Майев ничего не ждал, поэтому сильно смутился. Где-то на самом краюшке сознания вертелись слова Лунатика о том, что не так уж плоха бывшая тюремщица Иллидана, но признавать это гордому потомку семейства Блэков было непросто.       В конце концов, он мысленно сдался, решив не играть роль того, кем не является:       — И всё-таки, ты мне не нравишься.       — Ты мне тоже, — хмыкнула Майев, но потом добавила чуть серьёзнее, с легко уловимой ноткой заботы. — Береги себя… хотя ты всё равно меня не послушаешь.       — А ты — его, — качнул в сторону двери Сириус. — Потеряешься где-то по дороге в ваш мир — он же всю Вселенную из-за тебя с ног на голову поставит.       Вместо ответа Песнь Теней негромко рассмеялась и покачала головой. Неожиданно её щёки вдруг сильно потемнели, а сама Майев прикусила губу. Чтобы Сириус не успел задать лишние вопросы, явно заинтересованный странным её поведением, эльфийка резко отвернулась, подхватила со стола свои вещи и буквально исчезла из вида с лёгким хлопком.       Поражаясь тому, что стал свидетелем знаменитого «скачка», анимаг выбежал из комнаты, но тут же наткнулся на стоящего у порога друга. Ярость Бури посмотрел на него странным долгим взглядом, после чего саркастично поинтересовался:       — Я правильно понимаю, что ваше прощание с Майев можно считать удачным?       — Мы были само тепло и радушие друг к другу, — не менее иронично ответил анимаг. — В любом случае, с помощью Песни Теней и домовиков Доре лучше; теперь её можно перенести отсюда, тем более, как вы говорите, руна отправит нас прямиком в её комнату.       — Рад слышать, — кивнул охотник на демонов.       Наступившее молчание вдруг стало неловким. Внезапно осознав, что грядёт после разговора, волшебник почувствовал странную тяжесть на сердце. Ему захотелось что-то спросить или о чём-то ещё поговорить, но поводов, как на зло, всё не появлялось. Сам Иллидан, казалось, как всегда понимал его без слов, а потому просто молча стоял, оттягивая момент расставания.       — Слушай, — неожиданно даже для самого себя начал Сириус. — Я тогда спрашивал тебя, но ты не отвечал, может, хоть сейчас скажешь…       Смотрящие на мага пылающие глаза коварно сощурились. Снова Иллидан узнал о вопросе ещё раньше, чем Сириус его сформулировал.       — Зачем ты… Зачем я тебе тогда понадобился?       — Хех, а ты сам-то как думаешь? — хмыкнул осквернённый эльф.       — Нет, друг, давай без твоих любимых игр напоследок, — скривил уголок рта анимаг. — Почему не убил и взял с собой?       — Ну, во-первых, мне нужен был кто-то, чтобы лучше понять окружающий мир; полагаю, это очевидно. Хотя… Нет, это «во-вторых», — осквернённый эльф внезапно опустил рогатую голову и задумался. — Твоя ситуация… побег. Знаешь, Сириус, я восхищен тобой.       — Что? — опешил тот. — В каком смысле?       — Ты сделал то, чего не смог я, — ответил Иллидан, снова подняв пылающий взор. — Когда я встретил тебя и ощутил всё то, что тогда одолевало твои душу и разум, то просто не смог пройти мимо. Конечно, для меня Азкабан не столь ужасное место, как для любого из вас, но, если соразмерить степень опасности, то мы были в равных условиях: два узника в самых неприступных по меркам их народов тюрьмах, обуреваемые яростью. Вот только ты сбежал, а я — нет. Если бы меня не вытащили, то я бы до сих пор гнил за решёткой, а ты… Ты смог. Сам. Мне нравилось называть тебя идиотом, но в какой-то степени я, возможно, завидовал.       — Ты? Мне? — улыбнулся Блэк.       — Конечно. Тогда я думал как-то так: такой идиот сбежал, а я, чуть ли не самый-самый во всех мирах, так и не смог преодолеть свои решётки. Не самая приятная наука — осознание, что ты не столь уж умён, как хотелось бы, — невесело оскалился самому себе Ярость Бури. — Но всё могло стать напрасным, если бы дементоры тебя достали, поэтому мне захотелось помочь. Тебе, а заодно и прошлому себе, который только-только покинул клеть и не знал, что же делать дальше. У тебя была цель, которая сломила даже моральные оковы; ты нёсся как оголтелый к её достижению, даже не обращая внимание на препятствия и очевидную глупость некоторых поступков…       — Эй! Когда говоришь комплименты, можно и без ложки дёгтя обойтись! — наигранно фыркнул маг.       — Да, ты прав. Прости, — улыбнулся эльф. — Если подвести итог сказанному, то мне не захотелось, чтобы твоя история тогда вот так бесполезно закончилась. Ты доволен?       — Почти, — снова стал серьёзным Сириус. — А Скверна… она ещё во мне?       — Самую малость.       — Её можно как-то… убрать?       Ярость Бури склонил голову и странно посмотрел на друга.       — Ты действительно этого хочешь? — с коварным оскалом спросил Иллидан. — В прошлый раз именно она позволила тебе дожить до лечения Песни Теней.       — Ну… Вообще-то, особо не мешает. А, ладно! Оставлю на память!       Друзья синхронно хмыкнули, а после открыто рассмеялись. Постепенно на душе у анимага стало грустно, но спокойно. Пожалуй, на такой ноте он готов отпустить друга.       «Прощай, Сириус».       Да, именно так. Молча. Одними мыслями. Так же, как и начиналось. Блэк грустно улыбнулся и протянул руку, чтобы скрепить горячее рукопожатие. Ярость Бури слегка хлопнул его по плечу, но потом отошёл на шаг и странно поклонился, видимо, по традиции своего народа. Сириус кивнул головой, стараясь запечатлеть образ друга в памяти как можно более живо. Тот ещё раз улыбнулся столь поразительным улыбкой-оскалом и словно бы растворился в темноте коридора, оставляя о себе на память удаляющийся негромкий цокот копыт.       Анимаг сделал два небольших тяжёлых шага и встал в центре коридора, после чего ещё долго смотрел в сторону лестницы в подвал, словно и сам научился смотреть сквозь стены. На сердце стало одновременно и легко, и тяжко. Чем бы ни закончился бесконечно долгий жизненный путь эльфа, Сириус от всего сердца пожелал ему достижения всех поставленных целей. В конце концов, Ярость Бури это заслужил как никто.       «Удачи, Иллидан. Прощай, друг».