Его звали Неваляшка

Савушкин медленно выжимал вес ногами. Некоторое время назад он понял, что по выносливости отстает от Ирмама. Казалось тот вообще железный. И как учитель, Ирмам был идеальным, умелым, аккуратным. Не так давно они использовали бандаж, а в растянутую дырочку любовник ввел ладонь. Гена орал от прошивающего его тело кайфа; никогда не подумал бы, что его столь сильно заведет подобное. Отбросив мысли о сексе, методично качал ноги, выжимая веса. В спортзал он ходит уже полтора года, что хорошо сказалось на его заднице, проступил рельеф, как говорит Ирам «аппетитный», и подтянулась вся фигура. Работа и место жительства сменено, да и вообще удалено от КБ максимально. За ним следят, но пока он помалкивает о делах внутри конторы, ему ничего не угрожает. Раздался звонок телефона, и Геннадий дожал вес, вернул его в статичное положение, выдохнул, активировал связь, переходящую на видео через активированные очки-трансформер. — Да? — Здравствуй кот, — послышался бархатный голос, моментально заставившись поджаться яйца и сдавить дырку. — Здравствуй. — Ты где? — властно спросил Ирмам. — В зале. Ноги качаю. — Сколько тебе еще упражнений? — Три. — Продолжай. Связь разъединилась, заставляя Гену работать усерднее. Ирмам любил его баловать после тренажерного зала. Тем более сейчас пятница, уже четыре, а рабочий день укороченный, да и офис в котором он оперирует, работает по пятницам только до двух. Очень хорошая работа, которая оплачивается прилично, а ранние связи из-за КБ, позволили найти и пристроиться. Выжав последние по счету веса на ноги, прошел к другому станку, покачал другие мышцы, сосредоточенно и не отвлекаясь на то, что предстоит его телу выдержать. Ирмам любит пятницу, потому как именно в нее побаловать себя и Гену можно не сдерживаясь. Закончив с упражнениями, прошел в душевую, затем в парилку. Погревшись, мечтательно улыбаясь, Гена прошел вновь в душевую, оттуда в раздевалку. Через двадцать минут полностью обсохший и одетый покинул этаж спортзала. Хорошее место, удобное расположение и соответственно по бюджету подходит. Выйдя на парковку, прошел к спуску под собы, активировал галадоску, плавно спустился на три этажа вниз, где был просторный «блин» под городской транспорт. Подождав буквально пару минут, вошел в авто-паз и прошел на свободное место. Согласно городскому постановлению, все авто-пазы считаются заполненными, если заняты все места кроме тех, где надлежит располагаться мамочкам с колясками. Народ не стоит в проходах авто-паза, потому как это запрещено. Да и летают эти небольшие машинки часто. Внутри не больше тридцати пассажиров, частота по времени составляет 5-10 мин в обычное время и в час-пик 3-5, при этом авто по маршруту ходят парами. Современные средства добычи энергии гораздо менее затратны, чем в прошлом, а технологии создания авто куда практичнее и более долговечны. При авариях и падении с высоты, смерть пассажиров может наступить, если были превышены максимальные высоты, скорость и неудачные стечения обстоятельств. Гена осмотрел проносящийся за окном пейзаж колонн города, мелькающий между ними дальний простор холмов и линию горизонта, а сам был в мыслях о том, что придумал его любовник. Приблизительно месяца полтора назад они съехались. Сняли другую квартиру, чуть ближе к Гениной работе, потому как Ирмам был неприлично богат и работать ему не нужно, соответственно район подбирался под Гену. Но Ирмам мужик умный, сразу понял, что содержанкой любовника делать себе дороже, посему и выбирал не королевский размах, а удобство, компактность и наличие места под игровую. Эту отдельную и с хорошей звукоизоляцией комнату Ирмам любовно отделал по высшему разряду. Если взять всю начинку квартиры и разделить на две части, то в первой будет вся квартира вместе с защитными системами, а второй частью будет игровая. Авто-паз плавно совершил посадку на очередном узле транспортной развязки, выпуская из своих недр пассажиров и Гену в их числе. В этом здании, где был оборудован «блин» пассажирского назначения, располагалась квартира, где они отныне жили. Гене понравилось место, а любовнику было все равно. Он мог позволить себе и три этажа в этом доме выкупить, оборудовать и не заглядывать в кошелек. Гена так не мог, но был доволен тем, что Ирмам деньгами не козыряет, не показывает свое финансовое превосходство. В этом ему хватает такта, деликатности и воспитания. Он в другом император, и Гена этому охотно потакает. Плавно шедший лифт вверх, так как квартира была на десяток этажей выше, Гена чуть уставши позевывал. Поработал в зале он хорошо. Вспотел, мышцы немного ныли, а после парилки была легкость, этакое расслабление. Мелькали этажи, показывали циферблатом свой уровень и неизбежно приближали к дому. По мере того, как он все ближе и ближе подбирался к квартире, у него поджималась попа, хотелось облизнуть губы, помять яйца. Голос Ирмама, бархат и приказной тон — Гена обожал вот так, подчинившись и подставившись под его руки. У дверей в квартиру он даже замер на секунду, с гулко стучавшим сердцем. Завело одно то, что он знал, насколько хорошо в руках своего мастера. Ирмам умел столько, что ранее не подозревающий в себе наклонностей Геннадий Савушкин, каждый раз получал нечто новое, неожиданное и был готов облизывать пятки своему господину. Плавно прижав руку к распознавателю, активируя активатором открытие замка, Гена вошел в квартиру. Плавно отсекая площадку за периметром жилища, выдохнул и начал снимать верхнюю одежду, разуваться. Казалось его приход игнорировали. Где именно находится Ирмам неизвестно, но он точно дома. Пройдя по коридору до спальни, вошел в нее и снял с себя водолазку, потянулся и зевнул. Со спины подошли, на горло легли пальцы, чуть сжали. — На колени. — Приказал властный голос и Гена мгновенно согнул ноги, опускаясь вниз. — Где ты был? — В тренажерном зале. — Выдохнул, враз замирая под чуть поддавливающими пальцами. — Хорошо. Подтянутый зад — красивое зрелище. Расстегни ремень. Гена плавно свел руки вместе, чувствуя на шее его пальцы, облизнув губы. Звук игры пряжкой, затем замереть. — Молнию. Послышался звук раскрываемой молнии. — Спусти штаны и белье. — Рука переместилась на холку. — В душе промывал? — Да. — Гена чуть наклонился вперед, стягивая до колен ткань закрывающую его тело. — Растянись. — Приказал голос и рядом с лицом появился бутылек со смазкой. Его шею отпустили, но остались стоять за спиной. Гена, не меняя положения, одну руку смазал, завел ее за спину и обвел анус. — Наклонись сильнее. — Приказ, почти рык и Гена лег грудью на пол, выставляя зад вверх, показывая, как один палец входит, за ним второй. Несколько минут было тихо. Мастер просто наблюдал, как Гена толкает пальцы внутрь себя, вводя уже по три, чуть-чуть постанывает. Они оба знают, что это только начало, что просто потыкать в попку уже мало. — Убери руку. Гена подчинился, ожидая что именно будет введено в него: пробка или шарики? Вошла пробка, великоватая по размеру, но довольно приятно было ощущать ее в себе. — Вставай. — Ирмам отступил в сторону, рассматривая заведшегося любовника. — Иди на кухню и налей мне кофе. Гена прошел, виляя задницей из-за постороннего предмета, возбужденный со стоявшим членом. Играть, Ирмам настроен поиграть с ним, помучить, а потом будет долго и вдумчиво трахать. Это заводило. Кофе был налит, все, как мастер любит, и даже поставлено так, как надлежало. Варить кофе Ирмам его не подпускал, но сервировку, особенно ее правильность, втрахивал в задницу своим членом. Гена запомнил то сладкое наказание, когда его мастер мучил, пока все не было расставлено так, как надлежало и только после этого дал ему сладкого. Сейчас надлежало «не ошибаться», посему сервировка была четкой, правильной и быстрой. Ирмам вошел, прошел к столу, присел. — Молодец. — Похвалил он своего ученика. — На колени. Руки за спину. Гена опустился на пол, завел руки назад и скрепил пальцы в замок. Ирмам подманил пальцем, подождал, пока Гена приблизится и опустив ложечку в кофе, подержал ее чуть-чуть, после чего достал и прижал к соску, что топорщился. В ответ сдавленный стон. Было горячо и возбуждало невообразимо. Сосок тут же затвердел, в отличие от второго, после чего и к нему была приставлена горячая ложка. Небольшая пытка медленно опускалась вниз, особенно помучив лобок и корень члена. Тот сочился смазкой, подрагивал. Взрыкнув и отстранившись, Гена уперся лбом в стол, когда ложка легла на головку члена. Ирмам не сводил долгого изучающего взгляда с подрагивающего любовника, который тяжело дышал, и пока не поднял головы, давая сигнал продолжать. Он едва сдержался, дабы не кончить, так что мастер терпеливо дожидался. Такую «кофейную» игру они уже проходили, и температуру кофе Ирмам прекрасно знал, дабы не обжечь и не сделать слишком больно, вместо смеси боли и кайфа. Сейчас самое чувствительное место было раздразнено, пульсировало и дабы продолжить, Гене надо немного успокоиться. Уверенная рука легла на затылок, аккуратно массируя, заставляя расслабиться. — Нравится? — власть голоса, теплота тона, оно все так заводит. — Да. — Еще кофе? — Да. — Гена поднял голову и выпрямил спину, показывая стояк. — Или там? Вставай. — Ирмам огладил его скулу, повел пальцем по руке. Гена встал, держа руки за спиной, умудрившись их не расцепить. Этому его тоже обучили: за каждое расслабление хватки пальцев с силой пороли задницу. Действенно и запоминающееся. Горячее легло на основание члена, выветривая мысли, заставляя застонать. Ложка тут же переместилась на ягодицу и надавила так, что тело повернулось к мастеру спиной. — Наклонись. Расставь ноги. Больше. Молодец. — Пробка легко покинула нутро, заставляя выдохнуть чуть-чуть хрипло. Горячая ложка легла на подрагивающий анус, вызвав хриплый стон и пульсирующее движение. Это был найденный сильный момент, когда Гена мог кончить только от приставленной горячей ложки к своей дырке. Его словно подбрасывало, член твердел мгновенно и внутри все пульсировало. Ложка перевернулась и, имеющая округлый шарик на конце и круглую ручку, быстро проскользнула внутрь. Гена дернулся, застонал, с силой сжимая пальцы. Внутри шарик скользил, горячий и делящийся своим жаром, теряя его, но доводя тело до практически пика. Мастер улыбался. Вытащим специальную ложку из особого набора «кулинара», провел пальцами по пульсирующим краям дырки. — Повернись. Гена кое-как развернулся. У него почти звезды перед глазами летали. Он сдерживался, смазка сочилась, а ведь только все началось. Мастер же осмотрел итог и встал. — Иди в игровую и сядь на стул. Гена сглотнул, на ватных ногах направился куда послали. «Стул», это особый станок, который имеет ряд особенностей. Внизу у него дырка, сверху спинки крепления. В них надлежит просовывать руки и ждать, когда снизу начнется действие. Мастер вошел следом за Геной, прошел к специальным полкам и взял пару предметов. Когда Гена уселся и просунул руки в захваты, которые будут затянуты, то заметил игрушку и сглотнул. Ирмам игнорировал его сглатывания, вообще все, что могло его отвлечь. Он подошел, быстро зафиксировал руки, которые были подняты вверх и загнуты назад, сгибая в локтях. Ирмам опустился на колено, заставил развести ноги шире, обхватил член рукой. Он не собирался его ласкать, нет, его руки быстро закрепили на члене кожаный «корсет», правда без кончика, а затем аккуратно прицепил вес, который оттянет член вниз, но не травмирует. Это было вторым сводящим с ума Гену найденным моментом в подчинении. Ирмам знал границы, а Гена ему доверял, посему стоявший член сладко потянуло вниз, напрягая головку упирающимся краем корсета. — Умх, — выдохнул Гена прикрыв глаза и отвернул голову, спрятав нос рукой. Его живот подрагивал, бедра напрягались. Ирмам смотрел, ждал, когда первый кайф плавно снизит остроту. Пока Гена постанывал, под стулом появилось интересное приспособление, которое прижалось острием к анусу. Это был искусственный имитатор секса, станок, который двигался вверх-вниз. Зафиксировав его на задних ножках, чуть подкрутив, направил головку фаллоса в анус, привлекая внимание Гены. Тот прислушался к себе, облизнулся. Игрушка аккуратно вошла, растянув дырку, но остановилась на четверти. Этот размер позволял безболезненно растянуть, по мере движения расширяя ствол. Этакий супер-хер, который меняет объём по желанию. Ирмам отошел к столику и взял красный шарик на кожаных ремешках. Вернувшись к Гене, вставил его тому в рот, погладил щеку, включил игрушку и просто вышел из игровой. Медленно начавший двигаться искусственный член растягивал задницу, сначала доставляя немалый дискомфорт, так как загонял на всю длину двадцати сантиметров! Гена дергался, тут же стеная, потому как из-за движения на члене играл вес и головку ощутимо поддавливало сверху. Так длилось минут пять, затем программа игрушки расширила ствол на миллиметр, спустя минуту еще на один. Скорость гоняющей по кишке штучки диаметром в четыре с половиной сантиметра заставляла Гену запрокидывать голову и порыкивать в шарик, что закрывал его рот. Из уголков губ стекала слюна, увлажнив не только подбородок, но и шею. Мало того, что игрушка таранила его, а из-за движения тела вес на члене заставлял играть и поджимающий край корсета давил на головку, так еще и вибрировала поверхность, вызывая зуд внутри. Горловые звуки шли, но заглушались шариком, а зад вилял и не мог соскочить, потому что было очень хорошо. Гена кончил, скуля в шарик, но стойко не слезая с таранящей его задницу зудящей штучки. Он уже не в первый раз садится на этот стульчик и за вольности был наказан. Сейчас всхлипывая, покорно ждет, когда хозяин вернется и решит, достаточно ли Геночка растянулся для следующего станка. Ирмам вошел спустя пару минут, после того, как его любовник спустил и начал всхлипывать. Его простату массировало, вызывая неконтролируемые спазмы задницы, что уже один раз довело его до обморока. Рано еще ему засыпать. Рано. Плавно остановив игрушку, которая тут же уменьшилась в диаметре, но не вышла полностью, мастер присел перед Геной, похлопал его по щеке. — Хорошо? — в ответ кивок. — Молодец. Не болит? — потрогал член все еще в корсете. — Снять? Гена согласно кивнул. Все же тянуло и давило на головку, от чего после всех движений было бы лучше освободиться. Мастер аккуратно убрал вес, расстегнул крепление корсета и смазав гелем руки, начал массировать, ласкать, потирать дырочку уретры. Благодарный стон, прикрытые глаза, и гуляющий кадык от сглатывания практически отсутствующей слюны. Ирмам медленно отцепил руки, помог дойти до станка, куда уложил его спиной. Разведя его ноги, уложив на расходящиеся в стороны подпорки, привязал в районе колен. Руки тоже уложил на специальные подставки, разводя в стороны. Их привязал к запястьям. Пока Гена отходил от первого станка, его подготовили ко второму. Даже шарик убрали, давая нормально дышать через рот. На член аккуратно был одет специальный корсет, который можно было изменять размером. Как только тиски оковали, Гена заинтересованно посмотрел себе между ног. Ирмам смотрел серьезно, плавно поглаживая его бедра. У него руки были мягкие, потому как он мастер и следил за тем, чтобы подчиняющемуся было приятно тогда, когда он того желал. И вдруг грубая кожа, или твердый заусенец по нежной части тела, как правило, настрой сбивает. Конечно, когда подчиняющийся полностью в процессе, он и не заметит, но есть и такие, которым это мешает. Посему Ирмам за руками следит, а приласкать вот так Гену, оно было приятно ему самому. Приятный массаж по бедрам, переход на грудь, чуть-чуть пощипать соски. Ирмам гипнотизировал взглядом, чуть-чуть ложась на него, вытягивая руки, аккуратно обихаживая его кадык и сжимая пальцы на горле. Гена не дергался, не зажимал шею, он ему доверял. Мастер выпрямился, отошел от станка, взял какие-то игрушки и вернулся. Аккуратно помяв пальцами левый сосок, зацепил его специальным зажимом с гладкими кончиками. Гена отреагировал голосом. Второй сосок тоже был зацеплен. На каждый из них прицеплена тоненькая цепочка и подвешен грузик. — Ха-ах, — выдохнул Гена, чувствуя, как их оттягивает, как палитра ощущений расцветает. Мастер же подошел со стороны разведенных ног и аккуратно собрал в руку мошонку, осмотрел ее на наличие синяков, которые могли остаться от прошлых игр и сейчас помешать. Мало ли как поведет себя ранее травмированное место с образовавшимся синячком? Нет, он конечно же действовал аккуратно, но мошонка очень нежное место, посему проверка ее занимала у Ирмама особое место. Нет, все было нормально и на правое яичко оделся специальный ограничитель, чуть сдавливая, затем и на левое тоже. Эти ограничители сдавливали сами яички, при этом оставляя только ощущение давления, но боли как таковой не доставляли. Просто сейчас Гена всем своим существом был прикован к давлению на яйцах, а не к тискам члена, и уж тем более оттягиваемому весу сосков. — Будешь кричать, — проговорил бархатно Ирмам, — не вставлю в тебя руку, понял? — Да. — Закивал головой Гена. — Сдерживай стоны и крики, могу дать закусить силиконовый брусок. — Да, мастер. — Закивал головой Гена, понимая, что если был разговор про крики, то Ирмам сейчас будет делать кое-что очень заводящее. Гену, по крайней мере. К губам прижался специальный силиконовый круглый брусок, который заменит собой стискиваемые зубы и возможные травмы щек или губ. Как только он впился в силикон, мастер подошел к его промежности, медленно ввел специальную длинную насадку и выдавил в более чем растянутую попку гель. Чуть прохладный, но ощущение при этом были классные. Гена выдохнул, настраиваясь. За гелем внутрь вошла особая игрушка, которая вибрирует и раз в три-пять секунд кратковременно посылает импульс тока. Едва заметный на коже, но из-за влаги внутри более чем действенный. Как только игрушка оказалась внутри, Гена заскулил, вытягиваясь в струнку, задержав дыхание. Тут же подставки под ноги пришли в движение и его согнуло в каральку, полностью раскрывая задницу. Вибрация, сменяющаяся на пощипывание током, заставила Гену рычать в силикон, скулить и дергаться, закатывая глаза, поверхностно дышать. Ирмам отошел на пару шагов, взял с подставки деревянные розги, собранные с плоский пучок. Чуть махнув ими, вернулся назад. Встав рядом со скулившим любовником, который сейчас осознанием реальности был далеко, — чувствовал все ограничители, веса и вибрацию ярче, — огладил его задницу. Еще бледная кожа, хоть и монголоидной наружности Геночка, а все же задок у него белый. Ирмаму нравится. Мягко шлепнув розгами по попке, ухмыльнулся. Следующий удар пришелся как раз в тот момент, когда звук игрушки огласил о переходе на вибрацию. Гена зашипел. На заднице остался красный след. Порка. Мастер проводил порку, слушая его писки, скулеж, попытки не закричать, потому как третьей и самой острой в играх было ощущение ладони внутри тела. Для Гены фистинг стал особенным моментом в сексе с матером. После того, как его один раз Ирмам наказал, затолкав руку до упора большого пальца, мгновенно заметил, насколько его нижний отозвался. Нет, он конечно же сначала испугался, но затем сам попросил повторить, только не резко. И вот сейчас этот скуливший и уже плачущий, вспотевший и жаждущий продолжения мужчина, послушно выполняет приказ, дабы получить самое сладкое. Как его потом трахать будет Ирмам, не волнует, сейчас он получит все самое сладкое. Задница постепенно окрасилась в малиновый, с полосками кровоподтеков. Гена уже выл на одной ноте, дергая задницей, сжимая кулаки, подгибая пальцы на ногах. Ирмам остановил порку, мягко огладил ее и выключил электростимуляцию игрушки, оставляя только вибрацию. Поскуливания стали затихать. Гена медленно возвращался в мир людей, чувствуя, как игрушку аккуратно вытаскивают знающие руки. — Умница. — Похвалил его мастер, подойдя к голове и погладив по ней, помассировав темечко. — Заслужил. — Изо рта был вынут силиконовый покусанный валик, губы оглажены пальцами. — Умница, мальчик, умница. Гена, еще не отойдя от перенесенной игры, жадно глотал воздух, словно пил его из миски, как воду. Его трясло, он был сильно возбужден, а ограничение на члене не давало кончить. Даже сдерживаться не надо — не получится из-за тисков. Он осоловелыми глазами проследил по комнате местоположение своего мастера и заулыбался шальной улыбкой. На руке Ирмама была перчатка, та самая, которую сейчас обильно смазывала вторая рука из упаковки для особо вязкой и склизкой смазки. Гена облизнул губы. Его зад пульсировал, а сам он жадно рассматривал руку. Ирмам же не торопился, не обращал внимание на пожирающего глазами Гену, который почти молил своего мастера приступить быстрее. Несколько томительных минут он изводил его, после чего подошел. Подставки для ног чуть опустились, распрямляя спину, но расходясь шире, открывая его. Рука без перчатки огладила окованный член и ограниченные яйца, лобок, ложбинку между ягодиц. — Хороший мальчик, проси. — Ирмам посмотрел направленным взглядом, казалось в саму душу. — Мастер, — выдохнул Гена, чувствуя сухость во рту, — пожалуйста, растяни мою дырку рукой. — Насколько глубоко? — это был особый вопрос, который Ирмам всегда задавал любителям подобных игр. — По запястье. — Выдохнул Гена. — Уверен? — Ирмам был серьезен, ведь ранее они доходили только до упора большого пальца и им проминали сфинктер, а остальные аккуратно ласкали внутри, двигались. — Да. — Хорошо. Наслаждайся. — Мурлыкнул Ирмам и не удержавшись укусил его за ляжку, облизал кожу. Гена прикрыл глаза. Его сначала будут готовить. Пусть все игры и растянули, но пять пальцев и самое толстое место кисти, оно значительно больше, хоть и будет максимально сведено в полукруг. Ирмам не торопился. Сначала медленно мял его тремя пальцами, так как анус позволял. Затем добавил четвертый и начал массировать аккуратнее, шевелить пальцами внутри, растягивая. В ответ на это Гена то задерживал дыхание, то постанывал, несколько раз рычал матом. Ему нравилось. Очень. Когда рука аккуратно, и после добавленной смазки, начала толкаться, собрав пальцы вместе, массируя «уголками», Гена сипло выдохнул воздух, слушая указания мастера, дабы пропустить дальше. Задница неохотно принимала толстую часть ладони, заставляя любителя замирать, задерживать дыхание, но все же слушаться опытного ведущего. В какой-то момент анус перестал натягиваться, а сомкнулся вокруг запястья. Этот момент они оба ознаменовали стоном. Гена облизал губы. — Хорошо? — спросил Ирмам аккуратно водя рукой вперед-назад, крайне осторожно шевеля пальцами. — Очень. — Ген говорил чуть севшим голосом. — Блядь, охуенно. Глубже. — Нет, рано. — Ирмам помял его член и медленно начал вытаскивать руку, облизнув губы. — Рано, мальчик, ты еще не привык так глубоко. Тебе ведь очень хорошо вот тут, да? — его рука выскользнула, но не до конца, большим пальцем упершись в основание мошонки, а остальными четырьмя шевеля внутри и толкая руку. — Да… — Гена закивал головой. — Хороший мальчик, умница. — Его погладили по груди свободной рукой и остановили ту, что была пальцами внутри. С сосков слетели зажимы, заставив отреагировать. Кровь прибыла к передавленным комочкам плоти, вызывая незабываемые ощущения. И тут же с яиц был убран ограничитель. Заулыбавшись на ерзавшего по пальцам любовника, расстегнул корсет. Кончал Гена громко, подвывая. Сколько он пролежал на станке отходя от оргазма, не подсчитает. Просто было легко и хорошо. Затем его посадили, после чего дали немного попить и перекинув руку через плечо довели до небольшого круглого лежака, имитирующего крупный пуфик. Уложив на него спиной, одетый в простые домашние штаны и светлую футболку, Ирмам поднял ноги разомлевшего Гены себе на плечи. Пара мгновений и сочащийся от смазки член легко влетел в растянутую играми дырку. Ирмам обожал трахать Гену таким — разомлевшим, натраханным игрушками, успевшим покричать, поплакать и повыть, даже поскулить. Вгоняя свой не мелкий член, Ирмам сотрясал тело под собой, которое лежало под ним амебой. Да, такого растраханного игрушками любовника он обожал. Его было очень приятно трахать в растянутую задницу, и наблюдать за тем, как уставший и кончивший, он сотрясается, иногда охает. Нравится или нет самому Гене в этот момент, значения не имеет — Ирмам брал свое, перед этим дав все, что смог. Перевернув его к себе спиной, поставив коленями на пол, Ирмам схватился за подросшие волосы, которые Гена растил специально для него, вставил и начал вбиваться грубо, жестко и властно. Гена постанывал, больше всхлипывая. И это заводило. Мастер потянул чуть-чуть на себя его голову, перехватил другой рукой горло и сдавил. Гена захрипел под ним, извиваясь, но не делая попытки освободиться. Ирмам был почти у линии оргазма, терзая его своим членом, оттягивая голову и порыкивая. Толчок, толчок, толчок… рык и внутри глубоко растекается сперма. — Моя женщина, — рыкнул Ирмам, кусая Гену в шею. — Моя сука, моя. — Его бедра еще с силой догоняли полыхающий кайф, а мастер отпускал себя на волю, кусая шею, проговаривая, о чем думал. Гена в этот момент, когда чувствовал в себе его сперму и слышал, что он «его женщина», ловил моральный кайф. Именно в этот момент обидным сравнением эти слова не становились. Это было единственным, где Ирмам мог вот так его назвать. Все остальное время, даже в редких скандалах, что были в самом начале отношений, он не дал Гене почувствовать то, что его считают пидоркой или еще как. Ирмам бормотал эти слова только в плену оргазма, доходя до грани. Все. Облизывая холку, искусанную и сейчас обласкиваемую, Ирмам приходил в себя. Для него Гена, как наркотик. И не просто ему вставить, нет, а извести до состояния невменяемости, заставить кончить и полуживого оттрахать так, как самому хочется. Вся игра, которая заставляет Гену скулить и стонать, заводит Ирмама. Он выходит из игровой, но оставляет дверь приоткрытой, слушает его, подсматривает за ним, когда тот остается один. Это был наркотик, и он согласен принимать его гораздо чаще, чем может позволить попка любимого мазохиста. Медленно распрямившись, все еще тяжело дыша, переживая легкое головокружение, оглаживал спину любовника. — Живой? — мягко спросил Ирмам. — Да. — Душ? — Угу. — Кивнул головой Гена, попытавшись подняться, но из-за слабости рухнул назад на почти-пуфик. — Ирмам, сам не дойду. Надо полежать. — Хорошо. — Он помог Гене перевернуться на спину, присел рядом. Они смотрели друг на друга, ловили блестевшие глаза, растянутые в счастливых улыбках губы. Ирмам наклонился и принялся целовать его губы. Гена отвечал. Благодарность обоих за перенесенное удовольствие. — Ирмам, — шепотом в губы, — кажется я кончил анально от твоей руки. — Уверен? — Не совсем. — Надо будет повторить. — Заулыбался мастер, но только аккуратно потрогал соски. — Покраснели. Нынче дольше держал. Болят? — Немного. Приятно. — Мурлыкнул Гена, когда покрасневшие комочки мягко обихаживали ласковые пальцы. Процедуры после такого секса были не только мытье, но и специальный заживляющий гель. Вот только Ирмам процедуру мытья затянул. Вжал Генку в стенку, вставил и трахал, пока тот не мог пошевелиться. Если задница Гены была удовлетворена, то вот член у Ирмама мог встать на нее с любого ракурса, как та повернулась. Ебля плавно перенеслась на четвереньки, где Гена позволял себя трахать оголодавшему мастеру за время игры. Насколько ему самому было приятно по раздраженному нутру скольжение, не волновало никого. Гена сейчас был сучкой для Ирмама, и давал ему с большой охотой. Проеб был жёстким, долгим. Он даже лег на грудь, выпячивая задницу, так как руки после игр не удерживали вес тела. Но Гене нравилось то, что Ирмам хочет его, что он трахает его властно, не спрашивая про удобство. Если в игровой он всецело был занят тем, чтобы любовнику было хорошо, и он кончал, кричал и стенал, то сейчас любовник был тем, кто подставляется под аппетит своего мастера. Ирмам долго мог толкаться в попку, столь мягкую, растянутую, заводясь еще сильнее, от осознания того, что максимально растянул ее он сам. Это подстегивало вбивать Гену в пол, жадно и дико. Засаживая и постанывая, слушать его дыхание, ощущать эту покорность. Ирмам его обожал. При этом, если бы только Генка захотел, то сам растянул бы себя и уселся на его не самый маленький член. — Гена, — простонал Ирмам, загоняя особенно сильно, втрахивая его в пол, — Гена, мальчик мой. — Дальше пошло рычание, внутрь полилась очередная порция спермы и властный любовник замер на распластанном по полу не менее тяжело дышавшем нижнем. — Гена, мой, мой, — мурлыкал Ирмам, лаская его ухо. — Мой. От этого проеба Гена отошел не сразу. Ноги тряслись, задницу хотелось выгнуть и раскрыть сильнее. Ирмам так всегда, пока два или три раза не вытрахает, не успокоится. Один раз точно в игровой, второй раз в душе. И бывает волочет его в спальню и там терзает. Потом они отлеживаются, вставляя специальные свечи в натруженную дырку, дабы после таких игрищ последствия не приключились. Ирмам на этот раз решил остановиться. Отдышавшись, чуть-чуть придя в себя, он помог подняться уработанному любовнику, целовался и ласкался, но ограничивался только этим. Обмыл, помог промыть нутро, куда спустил, после чего обернул полотенцем его бедра и свои тоже, повел в спальню. После игр Ирмам всегда ластится. Уставший Гена принимает все ласки, млея от поцелуев. Казалось бы, мужики, которые предпочитают грубый секс, игрушки и роли садиста и мазохиста, а как завершаются игры — как кошки милуются. Ирмам, словно подросток, кружит рядом с девочкой, в первый раз ему давшей, и стремится заглянуть в глаза, поцеловать. Он сам ему сушит волосы. Затем укладывает на бок и вводит специальную свечу. Гена почти спит в этот момент, так что ему все равно. После всего, что надлежит сделать, Ирмам убирает полотенца и накрывает одеялом. Лежа со спины, впритык, обнимает своего любимого и вместе с ним погружается в сон. Гена проснулся один в кровати. Сегодня суббота, и вчера были яркие игры. Сейчас Ирмам, скорее всего, варит кофе. Заулыбавшись, сел, потянулся и зевнул. После столь хорошего секса хотелось отлить, умыться и идти на поиски своего мастера. Сделав первые две вещи быстро, приступил ко второй. Натянув халат, сунув ноги в тапки, направился в сторону кухни. Ирмам действительно нашелся там. Сидя в темной рубашке, в полоску чуть светлее оттенком, свободных штанах и тапочках на босу ногу, этот красавец пил кофе и читал на планшете новости. Смотреть он не особо любит, а вот читать да, особенно под кофе. — С добрым утром. — Гена подошел со спины и поцеловал его в макушку, втянув носом воздух, вдыхая его запах. — С добрым. — Ирмам поднял голову и притянул к себе, засосал губы, как пылесос — жестко, властно и так, как нравится. — Как задница? — Не рада. — Усмехнулся Гена, уже проверив и даже подмыв ее. — Но привыкает. — Ты вчера сказал, что кончил от массажа рукой. Показалось или действительно? — Кажется да, — Гена подошел и налил себе кофе, вдохнул его аромат и сделал глоточек. — Могло показаться, но скорее всего нет. — Значит мой мальчик скоро поучится кое-чему более интересному. — Хитро сощурившись, Ирмам встал и подошел, отобрал чашку с кофе, поставил ее на стол, затем сжал ягодицы и вдавил в себя. — Ирмам, давай не так. — Гена плавно расслабил колени и соскользнул вниз. После игр Ирмама надлежало ублажать, и причем он был любвеобильным самцом. Так как Гена сейчас не очень способен, он быстро приспустил его штаны, высвободил член от ткани трусов, присосался сбоку. Ирмам прикрыл глаза. Гена обучился делать минет глубокий и нет, играясь и дразня, либо с силой всасывая и заставляя рычать. Гена покорно глотал его семя, когда Ирмам кончал, затем запивал его кофе. Сейчас мастер трахал его в рот, слушая пошлые хлюпы и зная, что любовник себе дрочит. Стоящий на коленях Гена заводил, но знающий о его натруженном задке, любовник довольствовался ртом. После того, как глухо зарычав и зафиксировав голову, спустив в горло, Ирмам отпустил тяжело выдохнувшего любовника. Через пару секунд он мелко задрожал, сильнее задвигал рукой и плеснул на кафель. — Ген, — пальцы аккуратно погрузились в волосы, размяли затылок, — пойдем гулять? — Угу. — Давай, пей кофе, прими душ и одень что-нибудь легкое. — А мы куда? — спросил Гена вставая на нетвердые ноги. — Просто пройдемся. Может на собах покатаемся. — Хм, было бы хорошо. Они вернулись с прогулки довольные друг другом. Зашли на обратном пути в простой магазинчик со всякими мелочами, прикупили моющего средства для посуды, немного продуктов и вели простую беседу. Ирмам рассказывал о том, что было у него на последнем совещании, а Гена про свою работу. Приготовили обед, после него развалились на диване в гостиной и до вечера смотрели видео. Какую-то комедию. Ирмам наглаживал голову Гены и тот периодически сползал на пол, оттягивал его штаны, брал в рот и доил. Так прошла суббота. После особых игр суббота всегда такая — неспешная, наполнена минетом и домашними делами. Весь день Гена работает ртом, не имея возможности подставить зад. Свечи хорошие, но сутки надо обождать, дабы дать им отработать на полную катушку. Спать легли обнимаясь. Глубокая ночь, щелчок входной двери был едва различим. Система защиты не сработала на переход секрета внутри замка, а также на идентификатор руки. Дверь раскрылась аккуратно, мягко. В квартиру вошли двое. Одеты в темное, готовые ко всему. Один из визитеров присел и катнул по полу два шарика, которые бесшумно поднялись в воздух и полетели обследовать квартиру. От коридора, на внутреннюю часть одетых очков, шла прорисовка обстановки. Картинка была в режиме реального времени и в цветовой гамме присущей помещению при свете дня. Очки, которые были на визитерах, при внезапном направленном луче света, не ослепляют и не травмируют сетчатку глаза, гася интенсивность света. Они ждали до тех пор, пока шарики не обрисуют всю квартиру. В ней на данный момент было только два тела, расположившиеся внутри спальни. Они занимались любовью. Один сидел на бедрах другого, обнимаемый и запрокидывающий голову. Это было двое мужчин, которым весь мир до лампочки, они заняты друг другом. Визитеры кивнули друг другу, мягко ступая по меткам на полу, где отключенные датчики, показанные им через очки, добрались до спальни. Дверь приоткрылась без звука. Послышалось шумное дыхание, стоны нижнего, в данный момент оседлавшего своего верхнего. Он запрокидывал голову, покусывал губы. — Хорошо? — Да. — Значит правда, не надо стимулировать. — Мурлыкал управляющий любовником мужчина, обняв одной рукой за поясницу, а второй сжимая с силой ягодицу. Со стороны картинка была красивой, для тех, кто ценил однополые отношения. Симпатичный нижний, послушный, страстный. Сильный и волевой верхний. В какой-то момент они плавно поменяли позу. Прогнув спину, оттопырив зад, нижний замер, ожидая, когда его оденут на член. Сзади пристроился его любовник и аккуратно ввел, прижал к себе, давая время почувствовать тепло бедер и… Первый выстрел прошил грудную клетку выгнувшегося в экстазе нижнего. Его любовник не понял сначала, почему тот упал, почему послышались странные звуки и так сильно сжалась дырочка. Вторая пуля угодила верхнему в грудь. Острая боль пронзила, опалила и тут же зажегся свет. Ирмам зажмурился, стиснув зубы от боли, после чего несколько мгновений, и он открыл слезившиеся глаза. Перед ним было две фигуры. Обе в черном камуфляже. — Тебе было велено передать — это за вставленный хуй не в ту дырку. — Проговорил человек, а голос изменила особая программа. Лица закрыты, на глазах специальные очки, и к какому виду войск или еще какой-либо узнаваемый символ на их одежде принадлежности не выдал. Просто камуфляж, каким может пользоваться любой наемник. Его дернули чуть вниз, за ослабевшие ноги. Второй, еще ни слова не произнесший человек быстро достал из кармана на груди медицинский пистолет и приставил его к основанию члена. Резкий и болезненный укол, стон от Ирмама, после чего послышался голос через радугу искр из глаз: — Ты теперь трахать никого не сможешь. Особый укол, который лишит тебя эрекции. Шлюшку свою похоронишь, если сам выживешь. Ирмам замер, через боль холодея. Визитеры ушли, а он кое-как смог перевернуться со спины на бок, зарычав от прошившей грудь боли, и приподнял кружащуюся голову. Любимый лежал на животе, не подавая признаков жизни. — Гена. — Просипел голос. — Гена! — позвал он более громче. — Гена… — теряя сознание, Ирмам мог только заскулить и то недолго, лишь начав. Больница, операции, психологи и депрессия. Геннадия убили. Пуля разорвала сердце почти на две части. Он умер мгновенно. Казалось вместе с ним и сам Ирмам умер. Он еще дышал, он ел, он спал или бодрствовал, но не жил. Его лечили, правда не от всех болячек есть лекарство. Как и сказал визитер, член у Ирмама больше работать не будет. Тот препарат, что ему поставили, ставится в особых случаях, как наказание преступникам, которых из тюрьмы не выпустят живым и срок не сократят от пожизненного. В общем, если опустить терминологию, то препарат разрывает нервные волокна, делая невозможным лечение никаким способом или лекарством. Пещеристое тело, можно сказать, атрофируется делая член просто каналом для отведения мочи из организма. Это не лечится. Более того, препарат, который был введен Ирмаму, не позволит сделать пересадку пениса из выращенных стволовых клеток его же организма. Буквально за сутки разрушительная атака достигла мозга, навсегда перекрывая либидо. Ирмама догнала его ранняя тяга к удовольствиям. Снюхавшись с Мариной и более не имеющий ее покровительства, он стал открыт для атак тех, кто способен найти мастера, тренировавшего много кого, приведенного к нему. Лежа на больничной койке, ощущая огромную слабость и безразличие ко всему миру, почему-то вспоминал мальчишку, которого при первой встрече с Мариной, оттрахал не задумываясь. Он тогда не спросил сколько ему лет, не остановил эту ненормальную и выеб молодую задницу так, что действие укола закончилось раньше, чем кончил Ирмам. И дальше было больше. Молодняк к нему приводила сама Марина, смущающийся, краснеющий, боящийся, но непременно подставляющий тугую попку, терпеливо впуская мужика. Кто из них из всех отомстил, он наверняка не знает, но почему-то кажется, что это пришла оплеуха именно от того мальчика, которому было имя «Акация». Почему-то ему казалось, что именно за того парнишку ему сейчас прилетело. И, если уж быть честным до конца, только перед Акацией Ирмаму было стыдно. Дальше он просто делал дело, развращал и не испытывал стыда. Похороны прошли без него. Геннадия пришли проводить немногочисленные друзья, несколько родственников. Был там и сам Ирмам, только уже спустя некоторое время. Ему показали запись, как если бы он присутствовал, просто молчал и никто к нему не лез. Была такая услуга, и он согласился просмотреть последние минуты существования тела своего любимого. Когда его выписали из больницы, Ирмам пришел туда, где была табличка с именем любимого человека. Он стоял долго, невидящим взглядом смотрел на буквы, дату. Больно не было, потому что сердца больше тоже не было. Рядом с ним встал молодой мужчина. Привлекательный, хищной наружности, руки в карманах брюк. Ирмам заметил его далеко не сразу, плавая в воспоминаниях. Когда же молчаливый визитер обнаружился, то они еще несколько минут простояли молча. — Больно? — спросил бесстрастный голос. — Сердца нет, болеть нечему. — Отозвался Ирмам. — Платить по счетам приходится в любом случае. — Твоих рук дело? — Ирмам не нашел в себе сил повернуть голову и разозлиться, воспылать местью, захотеть удавить того, кто лишил его любимого человека. — Мой заказ. — Из-за кого? — Акация. — Понятно. — Ирмам чуть приподнял уголки губ. — Единственный мальчик, перед кем мне было стыдно. — Ты закончил то, что делала эта паскуда Марина. У него теперь раздвоение личности, большие проблемы, и это затрагивает его брата. — Ты не похож на родственника. — Его брат мой ядовитый змей. — Молодой мужчина повернулся и шагнул ближе, тихо продолжил говорить. — Из-за тебя я чуть не лишился своего змея. Попытаешься поиграть обиженного и лишенного, местью дышащего уебка, уверяю тебя, ты дальше той дыры, куда забьешься с такими мыслями, не выберешься. Я узнаю, если ты только голову повернешь в сторону тех, кто из-за тебя так пострадал. И поверь на слово, вот это, — он ткнул пальцем в табличку регистрации смерти, — будут цветочки. Ирмам только головой кивнул, соглашаясь с тем, что человек нашедший его спустя столько лет, и отомстивший за нанесенную обиду брату своего любимого, сделает все, дабы никакая тучка над головой оного не мелькала. Молодой мужчина ушел, а Ирмам остался. За все приходится платить. Кто этот мужчина, откуда он и как смог найти — Ирмам не знал. Искать такого человека, который точно со связями и при деньгах, стоило лишь посмотреть на ткань из которой был сшит его пиджак, затея безнадежная. Прежде чем появиться перед Ирмамом лично, этот молодой хищный зверь уже окружил со всех сторон всем, чем только смог. Он уверен в своих силах, прекрасно понимает, что личное общение было бы лишним, не будь у него гарантии, что потерявший из-за него любимого человека не сможет дернуться в попытке мести, и поэтому так «безрассудно» прибыл и открыто сказал — мой заказ. У этого молодого самца есть гарантии, есть уверенность в своих силах, и именно поэтому Ирмам увидел лицо того, кто стал врагом, но до кого он никогда не дотянется. Просто не успеет.