Его звали Неваляшка

Роман вздохнул. Кивнул головой. — Она. Перед ним на ледяном столе, правда не обледенелом, просто очень холодном, лежал труп с аккуратной дырой в области сердца. Женщине приблизительно лет двадцать пять-шесть, может чуть больше, если обращать внимание на внешность. Патологоанатом скажет больше, потому как сейчас за возраст гарантий внешность дать никаких не может. — Точно она? — спросил рядом стоявший мужчина. — Несомненно. Циклина Ангелина Витальевна. — Так, потерпевшая, судя по анализу крови, — эксперт стоял по другую сторону стола белея своим комбинезоном, на котором кровь скатывается вниз словно с гуся вода, — ничего психотропного не употребляла, алкоголем не баловалась и упала вниз спиной не сама. — Убили? — Несомненно! — эксперт показал на руки и ноги. — Метки, причем связывали ее качественно. Где именно грудь пронзили, уж извините, но вы ищите сами, скажу только, что предмет острый, скорее всего это прима-пластик. Строительные пруты из него прочные, гибкие и если короткие, то прошить могут мешок с цементом на раз чихнуть. — Ей хватило. — Кивнул Роман. — Ладно, осмотри ее еще более скрупулезно, вдруг что еще найдешь. — Как скажете. — Кивнул головой эксперт. Мужчины покинули лабораторию и вышли на улицу через дверь в конце коридора. Данный отдел судебной медэкспертизы был расположен на нижнем уровне города, посему улица здесь не огораживалась столь тщательно, как на верхних этажах башен. — Что думаешь? Наши? — спросил напарник и осмотрел периметр. — Не могу сказать. — Роман достал сигарету и раскурил ее. Рядом с ним была урна, знак разрешающий перекур. — Очень странно ее убрали, если наши. — Он криво улыбнулся. — Слишком странно. — Да, я тоже заметил. Пытались что-то с нее спросить, выяснить, или забрать. Потом уронили на шест. Наши бы так делать не стали — очки на лицо и все дела. Имитации реалистичнее реальности. Роман в ответ только головой кивнул. Отдел действительно не стал бы так перья выщипывать курице несущей яйца золотые. Это кто-то еще. Причем сработали так чисто и аккуратно, что аж завидно. Ангелина Витальевна Циклина была крайне нужным человеком, из всей массы, кто только работал на отдел. При этом некоторое время назад она исчезла и вот всплыл ее труп. У нее остался пятилетний сын, Вель Циклин, чей отец никому неизвестен. Ангелина сказала, что переспала с ем-то на пьяной вечеринке и не стала искать виновника ее интересного положения. Мальчишку отдали в приют, так как родственников не нашлось. Странным образом пропала мать Ангелины, ее ухажер и еще кое-кто с ней самой связанный. Роман искал концы, куда сначала подевалась Циклина, а теперь, кажется, будет искать ее убийцу. Ему это дело дали найти пропавшую курочку, потому как в отделе случилось что-то из ряда вон выходящее. Нашел, только не ее, а хладный труп. Напарник прав: отдел бы натянул ей на голову очки и сымитировал действительность, но все выяснив, навеял еще чего-нибудь правдивого и все было бы в ажуре. Вот только хладный труп среди ледяных столов «ажура» не прибавляет. Докурив, напарники двинулись к авто. Им предстояло копаться в этом деле долго, сотрудничая с простой полицией, службами охраны того места, где была обнаружена убитая, а также отчитываться в отеле. Из простого поиска дело превращалось в расследование. Домой Роман вернулся как всегда ночью, и только выдохнул на то, что Антона забрала к себе на некоторое время Марина, старшая из дочерей. Ирка сейчас самостоятельная, потому не нуждается в опеке, а больше никому и не надо заботы. Если только самому Роману. Дверь в дом открылась, ввалившись внутрь, пошатываясь, посмеиваясь и целуясь с какой-то девчонкой, упомянутая Иринка дерзко вдавила ее в стенку у двери, дернула мягкие шортики вместе с трусиками вниз и сунула руку между ног. Девчонка застонала, чуть разведя ноги. — Ир, ну ты хоть бы до комнаты дотерпела! — возмутился уставший Роман. — Привет, — заулыбалась пьяненькая стервочка, в которую превратилась родная дочь, совместно нажитая со второй супругой, после матери Марины. Мать Марины не смогла родить, и совместных детей у них не было. Саму Марину Роман в приют отдавать не стал, растивший малышку с трех лет, как дочь свою. Повторная женитьба принесла народившуюся Иринку, за ней спустя десять лет Антона. Затем был несчастный случай и вновь Роман вдовец. Некоторое время назад в жизни старшей дочери появился родной отец, который и знать не знал, что таковым стал. Он, как бы ни было удивительно, спокойно отнесся к известию, попросил сделать тест на отцовство, после которого обстоятельно переговорил с Мариной и ее неродным отцом, но вырастившим как дочь. После этого родной отец попросил разрешения участвовать в жизни дочери, обеспечил ей доступ в любое учебное заведение и подарил квартиру. При этом мужик этот был нормальным, они даже подружились с Романом. По долгу службы в отделе, Кольцев-старший ранее соприкасался с неким Эдуардом Койнэ и тем паче было удивительно, насколько тесен мир. Бывшая подруга Койнэ не сказала ему про беременность, ушла, родила и через несколько лет случай свел — Марина попала на один и тот же этаж, но на разные мероприятия в башне. Разумный мужик, которым являлся Эдуард, не стал навязывать отцовские права, он просто попросил принимать участие. И во многом помог Марине, чего Роман не смог бы обеспечить, не потому что денег не хватит, они у него имеются, а потому что связи на ином уровне. Несколько лет назад Марина начала брать на выходные Антона, а затем попросила вообще с собой пожить. К тому моменту у нее уже была полностью обустроенная квартира. Роман на тот момент с пятилетним сыном управляться не мог, занимался очень сложным делом, а выбор между няней и сестрой, желающей повозиться с младшим братом, вообще не стоял. Конечно же сестре Антона доверили, тем более что Марина всегда была образцовой девочкой, ответственной и разумной.  — Смотри, какая хорошенькая! — резко развернув девчонку передом к отцу, задрала короткий топик, подцепляя лифчик, выпуская полные грудки с розовыми сосочками. — Сладкая, потекла уже. Перед Романом была симпатичная девочка, оголенная и показывающая бритый наголо лобок, впалый живот, торчавшие торчком соски. И была вторая дочь, первая из родных детей, но не самая старшая, зато самая бесстыжая и невероятно одаренная аналитическим складом ума. Она знала, какими словами стоит говорить с отцом, еще в тринадцать лет поставив себя на уровень «друг» и «не мешаем друг другу жить». Так что вот такое бесстыдство было в порядке вещей, ибо Ирка вообще бессовестная стерва, которая неоднократно подсовывала отцу, пусть и совершеннолетних, но зассых. При его возрасте в шестьдесят восемь, но согласно увеличению продолжительности жизни, он считался как хороший тридцати пятилетний кобель, и выглядел соответственно. Посему в свои шесть десятков не знал проблемы с эрекцией, мог заставить молодку выдохнуться, но также имел и свой определенный вкус на женщин. Не брал все, что дают и не трогал все, что движется. — Могу дать попользоваться. Девочка не против. — Мурлыкнула Ирка, перехватив рукой одну грудь, а другой быстро и четко погрузила пальцами между половых аккуратных губок. Буквально пара мгновений и послышались заводные чавкающие звуки, застонала пьяненькая подружка. — Ир, в комнату. — Рыкнул Роман, показывая, что он сильно устал, раздражен и играться в «лучший друг поделится игрушкой» у него нет никакого желания. И в кого только такая? Ей двадцать, и периодически она таскает девочек, трахает игрушками, потом отправляет едва волочащих ноги на авто домой. Ну, Роман не мальчик, так что прекрасно все видит, оценивает, но на малолеток не бросается. Иринка дразнит его, проверяя границы дозволенного, при этом остается дочерью, не видя в отце предмет сексуального влечения. Равно как и сам Роман видит в ней просто взбалмошную дочь, которая еще не наигралась. Оценив взгляд отца, кивнула головой, потащила девицу к себе в комнату. Что примечательно — трахается с парнями вне стен дома. Смеется, что лишает родного мужчину прелести ревновать дочурку. Неизменно получает легкий шлепок по губам, но то лишь им двоим понятное наказание — превысила грань дозволенного. Утром девочка ушла, как и все предыдущие: едва волоча ноги. Ирка одевает специальную систему, которая имитирует орган мужчины, но при этом стимулирует так, как если бы орган действительно был твой. Соответственно обе дырочки неугомонная стервочка не обходит стороной, вколачивая в кровать очередную любовницу. Роман пил кофе, когда Ира вошла в кухню со взъерошенными волосами, сонно зевая. Она почесывала руки, явно отлежала. Домашняя футболка, шорты и тапки, волосы торчком и заразительные зевки — Иринка была довольна проведенной ночью, а сейчас готовилась принять наступившие сутки. — Что, вчера был сложный день? — спросила она, подходя к столу и наливая себе кофе. — Да. — Кивнул головой Роман. — А что там твоя пассия? — Пока не видимся. — Жаль. Симпатичная баба. Кажется, она хотела бы чего-либо посерьезнее траха по выходным твоего графика. Роман только головой кивнул. Именно с этой дочерью у него отношения как у хороших друзей, и именно она, начиная с четырнадцати своих прожитых лет, была единственной из детей, кто не стеснялся разговаривать с отцом о своих любовницах и любовниках, а также знала все про связи своего отца. При этом дочь давала дельные советы, подсказывала что-то новенькое, дабы очередная любовница не посчитала Романа слишком черствым. На данный момент Ирка работает в полиции, на младших ролях, пока заканчивает академию. Ее туда взяли из-за полностью сданного теста на аналитическое мышление, посему академия нужна только для расширения теории, не более. Она уже сотрудник в штате, просто ей звание дать еще не могут, так как номера регистрации полицейского раньше итоговых экзаменов в академии, даже по великому блату, никто не может дать. Там система независимая, дабы руку имеющие не впихивали дочек и сыночек на должностЯ, где те понятия не имеют что и как делать. Не во всех странах такое, но большинство перешло на автономную систему проверки знаний и сдачу основного экзамена, после которого программа вписывает в реестр гражданина номер госслужащего с отметкой к какому подразделению он относится. После получения такого номера, который разрешает работу в госструктуре, начальство может расширить допуск сотрудника проведя дополнительные лекции, тесты, тренинги и экзамены, согласно которым простой полицейский сможет работать хоть разведчиком, хоть прокурором. Академия имеет общие положения законодательства, выявления лояльности государству, приучение выполнять приказы, а также думать и своей головой, забирая у учащегося два года жизни. — Что надо от нашего отдела? — спросила она, отпивая глоточек кофе, жмурясь от довольства. — Пока не знаю. Тут начальство решить должно, кто и как помогать будет. — Ясно. А в двух словах? — Циклину нашли. — О! Где? — дочь повернула голову и чуть наклонила ее. — В закутке между башней Глай и башней Урфа. Ей грудь пробили, но предметом очень похожим на прима-пластик. Плюс следы на запястьях и лодыжках, у стоп, как если бы ее связали и пытали. — Весело. — Ирина поставила полупустую чашку кофе на стол, задумалась. — Циклина у вас была самым продвинутым программистом столетия. Она пропала, причем быстро и тихо, да так что никто и ничего не заподозрил. Также ее мать и самые ближайшие друзья. Как итог, ее нашли, их еще нет. Вывод напрашивается такой: преступник хотел, чтобы вы нашли ее раньше остальных пропавших или вообще только ее и нашли. Роман кивнул головой, мол и сам не дурак. — Ну, — она взяла чашку и сделала еще глоток, — тут действительно, как решит наше дражайшее начальство. Начальство решило, Ирина и Роман встали в кружочек одного дела. Вот только дело это обрастало странными эпизодами, странными перестановками сил. За четыре года расследование не продвинулось ни на миллиметр. Со всех зацепок шли оборванные нитки. Роман вновь стал отцом, младшего сына назвал Артёмом, а также обзавелся еще двумя детьми, которые ранее были рождены новой супругой. Правда брак, который они заключили, не гремя в колокола, распался спустя два года после рождения сына. Инга ушла, громко хлопнув дверью, правда по пути забыла своих детей, причем всех, как от Рома рожденного младшего, так и двоих старших. Роман не стал разделять их, просто не был способен сказать, что эти пойдут в приют, а эти тут останутся. Дети не были виноваты в том, что мать у них такая стрекоза. Марина же как забрала брата, так и воспитывала его. Антон рос тихим мальчиком, коему исполнилось уже десять лет. С сестрой он жил в ее квартире, приезжал в гости ею привозимый. Он подрос, чуть вытянулся, был одет и воспитан, не бесился, но играл с младшими братьями и сестрами. Время. Неизменное время. Дело Циклиной обрастало толстой броней. Уже и ее сын был передан в руки опекунов, которые потом развелись. И были найдены тела ее матери и близкого друга. Вот только с мертвой точки дело не сдвигалось. Роман и большая команда, солянка сборная, трудились в поте лица. Они выискивали цепочки, шли по следу и непременно натыкались на тупики. Словно кто-то водил их за нос. Роману позвонили. Среди ночи. Он сел, активировал связь. — Кольцев Роман Александрович? — Да. С кем имею честь? — спросил Роман, напрягая память, так как голос знакомым не показался. — Вас беспокоят из больницы… Дальше роман слушал лишь одним ухом, стремительно одеваясь. Когда звонок был завершен, Роман уже оделся, вышел из спальни и стукнул по двери в комнату дочери. Ирина спросонья щурилась, недовольно ворча: — Ты в курсе который час? — Антон в больнице. Попытка самоубийства. — ЧТО?! — округлила глаза Ира и метнулась в спальню. — Погоди, я сейчас! Она оделась очень быстро, игнорируя сонное ворчание очередной девочки на ночь, или это был мальчик? Ну, Ирка свободная и ее сейчас не волнуют отношения, так что выбирает она себе только тех, с кем можно переспать и забыть. Машина, в которую погрузились отец и старшая дочь, плавно стартовала и шла на автопилоте, потому как система предохранения определила степень возбуждения человека, поставив блокировку на ручное управление. Они без приключений прибыли в больницу, пролетели коридоры и остановились у регистратуры. Там их направили на нужный этаж, к нужной палате. Антон, которому едва исполнилось шестнадцать, давно живущий у старшей сестры, сейчас был тощей и бледной копией самого себя. Рядом с палатой стояла Марина. Она смотрела с полнейшим безразличием на лежавшего почти трупом брата. Это поразило отца. Затем пара слов и он смачно залепил ей пощечину. Блеснувшие безумные искры в глазах девицы показали, что что-то нехорошее было, что-то, чего два человека приближенных к закону, со всей своей чуйкой, унюхать не смогли. Марина ушла, так сказать, громко дверью хлопнув. Иринка ей правда космы потягала, в сласть, в туалете. За этим последовала беседа с врачом, выяснение шокирующих подробностей. Антон был болен. У него развивался процесс трансгендерной перестройки психики. Это было самое начало, обещали помочь, взялись делать. Роман был в ужасе, ведь ничего такого ему Марина не говорила… Ужаснувшись, он приехал к ней и вжав в стену, потребовал объяснений. Вместо этого она усмехнулась и передала ему запись. — Наслаждайся, папочка. Видео шокировало. Некий неизвестный мужчина, со всей силы вставлял в молодое тело, которое развратно стонало и отдавалось, при этом будучи одетое как девчонка, но с лицом Антона. Марина была недосягаема. Ее родной отец имел большие связи. Просто непомерно большие связи. Даже работающий на отдел Роман не мог ничего сделать. Как оказалось, папашка, за видимым добродушием, делал все, дабы Марина признала его отцом, а Кольцева ненавидела. И что она творила, пока ее не видел Роман, было страшно даже представить. О том, как Антон стал таким, можно было только догадаться — он практически ничего не говорил психологу. Мозги парню возвращали назад, аккуратно и осторожно в течение двух лет. Практически первый год он провел в лечебнице, а второй еженедельно появляясь на сеансах. При этом парень ровно один день пробыл дома, дождался приезда отца с работы и сказал, что жить здесь не будет. Убедить его было невозможно. — Ром, ну как твой старший сын? — спросила очередная женщина, которая стала женой. — Антону лучше. — Кивнул головой Роман, осмотрев ее и улыбнувшись. Роман, многодетный отец, начальник отдела, коему название не дают во языцех, на данный момент вновь женат. Последняя супруга была не сильно молодой, но пять лет назад родила дочь. Самую младшую. Из всех детей в доме сейчас живет Артём, которому только-только исполнилось четырнадцать, Иринка, которая порыкивала на то, что скоро раскроет четвертый десяток своих незамужних годков. Из всех детей, которые то гостили по бабушкам-дедушкам и дядькам-теткам, и не был под общей семейной крышей, волновался отец за Антона. Ему двадцать четыре, у него все еще есть проблемы, но парень стал самостоятельным, отказавшись от помощи. Работает, живет в достатке, иногда созванивается, но давно стал чужим. Поломала его эта сука, сильно поломала. Кольцев, как и ранее, только взявшись за это дело, никак не мог разгадать «ребус Циклиной». Со всех сторон подпирают обрубыши нитей, теряются свидетели, тела, улики, затираются следы и практически в самое ухо орет мысль: «Кто из верхов заинтересован в продолжении бесконечного расследования «Ребуса Циклиной», при этом оперативно шлепая по рукам, но тут же требуя результата?» За года работы над этим делом Кольцев прошел повышение, потому как бывший начальник умудрился скончаться из-за сбоя в системе обеспечения внутри своей квартиры. Несчастный случай, ага. Вот только таких «случаев» с оперативниками отдела было подозрительно много. Упал с высоты из-за отказавших собов, авто потеряло управление и врезалось в здание, короткое замыкание в душевой, ослабленные тормозные системы в лифте, — не многовато ли «несчастных» за несколько лет для одного отдела? Ирка смеется, что прокляла их усопшая Циклина. Смех смехом, только руководство призадумалось о странностях лишь тогда, когда начальник жизни лишился. Год назад. Но и тогда мало что изменилось. Но на высшее руководство отдела никаких напастей не сыпалось, как только во главе встал Кольцев. Отдел, который не имел названия, плавно вошел в структуру КБ, их незаменимого Кибернетического отдела полиции. Наряду с обычными полицейскими, спецы из КБ, частым гребнем проверяют сеть, вылавливают информационные зацепки. Вообще, с последнего столетия КБ и простая полиция считаются не двумя разными структурами, как их довело время с начала образования подразделения специализирующееся на преступлениях в сети, а производными одного государственного органа поиска преступников. Сюда же приходится и разведка, внутренняя система расследований в самих ведомствах и прочие дела, которые помогают держать закон на его месте, а не вертеть так, как того желают сильные мира сего. До глобальных изменений, перестройки городов с полным отказом от подземных коммуникаций и гигантизмом строений, понятия о внутренней системе законодательства и способов ее управления отличались в некоторых моментах. Из-за этого было много делений, перетрясок и в конечном итоге пришли к одному: все что касается нарушающих законы страны объединено в одно ведомство, но разделено на отделы. Посему разведка и адвокатура являются производными одного ведомства, но числятся по кодировке в системе разными отделами, занимающимися своим видом деятельности, при этом способны взаимодействовать — поиск информации, защита, представительство в других странах и проч. Также ведомством считается образование, общие и узкие специализации рабочего класса, подведенные под один общий код подразделения и допуск отдела. Соответственно Кольцев встал начальником целого отдела, где под его рукой трудилось более пары сотен сотрудников, одевающих шлем и штурмующих просторы сети, строящих свои теории и линии путей. Рядом с ним трудилась его дочь, Ирина, которая стала заместителем начальника аналитического отдела и помогает с работой над «ребусом Циклиной». Еще в состав особого отдела вошли оперативники, которые работают не с информацией, а с «живыми» людьми; простыми словами — обычные полицейские, врачи, психологи, специалисты не совсем законного толка. Двери же не всегда может открыть активатор сотрудника отделения полиции, а как попасть внутрь? Вот и имеются в штате медвежатники, как физические, так и свои собственные инты, которые взламывают виртуальные замки и копаются в содержимом грязного белья. КБ, которое под руководством Кольцева, корнями идет в то отделение, коему название не дают вслух. Да и сотрудники, трудившиеся на него, знают только номерной знак отдела, а кто их верхнее начальство, скромно не догадываются. При этом именно этот отдел КБ получал более широкие полномочия, большее финансирование и любую доступную помощь. Даже некоторые власть имущие люди из Кондинг-тауэр, и те шли на сотрудничество. В этом городе жили матерые папы и мамы преступного мира, этакие короли, которые лишь из-за достигнутого почти два века назад соглашения, не прыгают на «дневную» власть, тем самым начиная настоящую внутреннюю войну между воротилами. Кондинг-тауэр стал центром для головного офиса КБ, именно того отдела, которым руководил Кольцев-старший. Ранее Роман с семьей жил в Майна-тауэрс, но после переехал. В том городе остался Антон, который живет самостоятельно. Отдел КБ с маниакальным упорством ищет ниточки к «ребусу Циклиной», но не могут ничего найти. Сейчас Роман должен прибыть в отдел, а вечером они поговорят. Супруга понимает, улыбается и целует его в губы. Рядом обозначился Артёмка, залихватски заулыбался. У него вот все на лице написано, умный и добрый парнишка, как мать, но волевой и упрямый, как сам Роман. А еще немного озабоченный. Не так давно отец заметил, как тот просматривает порно, причем про оба пола. Явно выясняет, что нравится больше: мальчики или девочки. Конечно же Роман предпочел бы второе, ведь сыну надлежит и детей завести, и что такое семья с женщиной узнать. Но, так как однополые пары были не чем-то постыдным и шокирующим, воспринимались обществом просто и без наигранного нерва, отец, будучи мужиком взрослым, прекрасно понимал — если зачешется на парня, ты хоть как запрещай и воспитывай, не удержишь. Вон, много он Ирку удержал? Бисексуалка та еще, а то и вообще обоих тащит одновременно в койку. И при этом самый лучший аналитик отдела! Роман поцеловал в ответ супругу, обнял и шепнул на ушко ласковые слова. С женщиной сама природа подсказывает как быть мужчине, в этом плане интуитивно легче. С мужиком, как с другом, тоже не сложно, но тут надо также, интуитивно. И если у тебя нет оного, то отношения будут сложными, хоть с женщиной, хоть с мужчиной. Взгляды, пристрастия, привычки — да, они могут быть близкими или разными. Они могут как помогать сблизиться, так и отдалять. Старший Кольцев не видел рядом с собой партнера мужчину, ему стопроцентно нравились женщины. Они мягкие, капризные, когти точат, проверяя прочность яиц, но в то же самое время, как теплые меховые шарики, окутывают нутро и греют. Может кому и мужчина таким покажется, как партнер, от человека зависит, но Роман предпочитал так, как природа заложила в ДНК основной массы населения планеты — партнерша женщина. Кабинет встретил владельца полумраком, разгоняемым разгорающимся светом. — Это точно? — спросил Кольцев, проходя внутрь помещения, идя прямо к своему месту. — Да. Вся раскладка была собрана в единый кусок. Роман Александрович, мы имеем дело не просто с каким-то там непонятным эфемерным существом, что крутит нам нервы столько лет. — Точнее, Ира. — Попросил Кольцев усаживаясь в кресло. Перед ним по местам за длинным столом дружно расселись старшие начальники отделений, которые работали уже несколько лет в одной связке. — Согласно анализу, который был проведен и отрезок времени взят за пятилетний срок до прихода Циклиной в отдел ГиПСа, вплоть до сего момента, можно смело утверждать, что имеет наличие очень одаренного инта. Настолько, что пионеры космоса и рядом не стояли. — В чем проявлялось? — Кольцев почувствовал, что нащупали. Они этого уродца нашли, осталось только подводу к нему провести, запитать точки отхода и взять в реальности. — Тут идет шикарный разброс проявлений. — Ира повела рукой и приглушился свет, одна из стен была осветлена и на ней проявились блоки. Кто сидел спиной, развернулся на крутящихся креслах, просматривая структуру, читая слова. — Я тут поработала по годам, сопоставила блоки и вот что получилось. На экране все папки перевернулись вертикально, разбирая внутренности, выстраивая в столбики. Они стали более объемными и датированными. — Это вообще возможно? — изумился руководитель интов, который и сам проводил больше времени в сети, выползая оттуда только для такого вот сборища, как сейчас. — Он, вообще, человек? Это ж не спать, нее жрать и даже виртуальной девке не вдуть, не говоря уж про реальную! — Ты прав, — Ира закивала головой. — Согласно всей проверке, сопоставлению колоссального объема информации, аналитический отдел пришел к тому же выводу. Этот инт, Боги, наверное, поцеловали его темечко всем скопом, создал гениальную программу, которая весит, как начинка простого активатора, а команды подает, как автономная система защиты самого охраняемого военного объекта. При этом след у данного «рецидивиста» остается вот такой. — Ира переключила картинку. — Честно, найти его среди мусора было крайне сложно. Все присутствующие в кабинете начальства смотрели на синюю с белым фигурку игрушки, которая дожила до этого времени — неваляшка с лицом девочки, пухлые щечки, аккуратные улыбающиеся губки. Постепенно она начинала кукситься, потекли крупные слезки, а затем страшно скривился рот показывая хищные клыки. Из милой игрушки-неваляшки, это сине-белое из двух шаров состоящее тело стало опасной тварью. — Неваляшка, значит. — Кольцев потер подбородок. — Что известно кроме структуры ходов, и того, что это программа? — Ну, — Ира показала графики, диаграммы, прикрепленные к датам дела и случаи, — можно сказать, что это Армагеддон. Когда специалисты, каждый в своей области, рассмотрел закономерности, цепи событий, прилагаемые к ним заметки, то согласились со словами главного светила аналитического отдела. Программа, которая позволяла вершить самосуд. Не правительство и законы, да даже не воротилы темного времени суток, а ЛЮБОЙ, кто посчитает себя обиженным, а решение того же суда не справедливым. Страшно, да? Народу, что сидел в кабинете Кольцева Романа Александровича было вообще не до шуток. — Ир, поясни, ладно? — попросил начальник полицейских. — Угу. — Согласно твоему анализу за все года, и найденному клейму, — он ткнул пальцем в сторону изображения то улыбающейся, то злящейся игрушки, — любой мнящий себя несправедливо обиженным, или считающим наказание, предусмотренное законом, не достаточно жестким, может вот так просто использовать вот это, — он поводил рукой, как бы обрисовывая программу, — дабы покарать обидчика так, как посчитает нужным. Так что ли? — Да. — Ты уверена в этом? Ира, понимаешь, если это так, то Армагеддон уже пришел, а мы лопоухие, даже не унюхали. — Уверена. — Кивнула головой Ира и показала картинку. — Это процесс, как происходит подключение, моменты затирания следа и последующая чистка и добыча стопроцентного алиби. Роман встрепенулся. Перед ним показалась картинка того, как его сын, Антон, проводит соединение, проводит атаку, при этом на экранах вокруг него показываются графики, рамки и прочие блоки, а затем выходит из сети. Перед ним на экране воспроизводится визуальный ряд того, как из дома на парковку выходит молодая женщина. Ее не узнать Роман тоже не мог. Это была Марина. Глядя во все глаза, на картинку и то, как спокойно стоит и смотрит на видео Антон, держа по своей привычке руки в карманах домашних штанов, отец не узнавал своего сына. Он был ледяной глыбой, которая бесстрастными глазами смотрела на то, что только что приказала сделать. И оно было сделано. Буквально через три минуты полета аппарат начал резко набирать высоту, как и показывалось на симуляции, которую регулировал Антон своими руками, а затем резко пошла вниз, активируя раньше времени систему защиты от удара. Аппарат не разлетелся в щепки, но от удара его покорежило, а внутри пассажира очень сильно сдавило. Из-за отказа системы остановить работу гравитатора, сухая трава вокруг загорелась. Через пару минут послышался истошный вопль людей, которые были внутри салона и не могли выбраться. Кольцев Антон Романович смотрел на то, как горит и тут же тушится системой защиты та, которая создала из него чудовище. Спасатели, не чета структуре спасения жизни населения страны, до начала строительства городов-башен, прибыла на место спустя пять минут после падения. Но этого хватило, дабы из покореженного авто достали несколько трупов и еще живую, но потерявшую в огне руки и ноги, некогда красивую молодую женщину. Ее так впечатало системой защиты от удара, что именно конечности были выставлены прямиком в начавшийся пожар. Антон заулыбался. — Суке сучья жизнь. — И сказал это так, что пробрало до печени. — Это вам подарок, КБ. — И посмотрел в камеру, высокомерно и надменно. — Операторы Неваляшки отныне по всему миру, а создателя вам никогда не найти. Он кто-то из ваших, но вы ведь свои секреты не выдаете. — Это видео, как вы понимаете, а также структуру, — Ирина остановила запись на том, как Антон пальцами подал знак и все стерлось из его компьютера, — как все происходит, частично прислал Антон Романович. При этом он умудрился сделать посылку используя как раз-таки систему «Неваляшка», пробравшись аж до моего личного стола. — Ира повернула голову в сторону начальства интов. — Проигнорировав все ваши холеные системы защиты и ловушки. А ведь Тоша нисколько не гений-инт, уж я это прекрасно знаю. Его скорости реакции на подключение не хватает, так что выводы напрашиваются сами по себе: почему Неваляшка так легко вошел в столь защищенное место, как головной офис КБ особого отдела? — Ира осмотрела всех присутствующих. Наличие преступления, который совершил Антон Кольцев, как один из желающих учинить самосуд, отошло на самый дальний план. Здесь и сейчас действительно остро встал вопрос безопасности особого отдела КБ. Если до личного стола главного аналитика просто так, прогулочным шагом, дошел человек, который как инт среднего звена не силен, то что мог сделать инт такой силы и скорости мышления, как руководитель интов КБ? Сколько всего проветривалось и просматривалось посторонними, в тех местах, где уверенные в защите сотрудники, соблюдали протоколы, страшились лишний раз языком растрепать? Да поступок Антона можно было расценивать как настоящий и крайне страшный подарок, который раскрывал такой пласт информации, что делалось дурно. Доказать причастность по присланному видео еще надо суметь, так как Ира не зря говорила, про чистку и алиби. Тот же Антон может посмеяться и сказать, что увидел в новостях про аварию, нашел куски видоса и смонтировал. — Что думаете? — задал вопрос Роман. — Это пиздец полный. — Высказался за всех руководитель интов. — Все наши узлы им как воздух. Вжих, — он показал руками имитацию взлета, — и гуляют где хотят. — Защита возможна? — Роман не мог до конца осознать глубину катастрофы, но понимал, что до дна они даже не дойдут своими мозгами, ни в данный момент, ни после полного мозгового штурма. — Александрович, — самым тяжелым взглядом посмотрела на отца дочь, но в данный момент сильнейший аналитик отдела, — он прошел ко мне, как дружественная гайка-незабудка, которую наша система не просто не остановила, а сама широко расхерачила двери. Понимаешь? Он опустил глаза, глядя на лист перед собой, простой белый лист. Объяснять, чья игрушка улетела с тормозов не надо. Дружественной может быть только правительственный узел программирования, причем со стороны проверяющих. Не каких-то там куклешек, которые просматривают дела полиции, где есть подозрение на превышение полномочий, нет, а те самые проверяющие высших чинов руководства под президентом. Это игрушка тайной структуры при кабинете президента. Только от того самого кабинета может быть «дружественный» выход узлов, их объединение. — Да, Слав, ты прав: пиздец. — Выразился Руслан, поставил локти на стол и упер в кулаки свой лоб. — И что делать? — Все что мы сможем — сделаем, но гарантий никаких. Кому надо уже все узнали, всех срисовали. — Понуро проговорил руководитель интов. Катастрофа. Это была настоящая катастрофа. И только если Антон прав, и не преувеличил, кажется, мировая катастрофа. Не одной страны, нет, всего мира. Глобальный прорыв во все возможные структуры. А если еще и есть у программы специальный код для дублей и мимикрии, то звездец планетарного масштаба. Каждая страна имеет главную систему и сотни второстепенных, но все они к главной подсоединены особыми маркерами «дружественности». Принцы разные, отклики и частота смены шифрования, либо структура слоев программного кода, но если иметь подстраиваемую отмычку… Сколько продержится сейф, если введенная в его замок палочка примет форму родного ключа со всеми секретами? И кто заметит это, при том, что палочка будет тоньше волоса? Джина выпустили из бутылки. Вот только дабы оного изловить, надлежит найти того, кто эту самую бутылку держит в своих цепких пальчиках, а также пробку от горлышка. Внешне мир не изменился. Ни на мгновение. А вот изнутри произошли глобальные изменения. Началось все с Кондинг-тауэр. И если точнее, то с Кольцева Романа Александровича. Он, как верный цепной пес, вычленил самого важного ведущего, и нашел способ передать информацию так, чтобы лишних камер и прочих вещей поблизости не было. Спустя час после общения Роман был направлен в особое место, где все это повторил более широкому кругу лиц, кто входит в защитный круг страны. — Вы уверены, что Неваляшка не Кольцев Антон? — задали вопрос Роману и тот усмехнулся в ответ. Через пару минут был показан медицинский отчет человека, который по шкале «Генинга» не был способен создать то, что из себя представляла программа Неваляшки. — Как правильно создать программу, которая будет распознаваться как родная для первого круга информационной безопасности кабинета Президента? — добил гвоздь в несостоятельность Антона сделать подобную вещь, даже если бы он сотни раз брал максимум по этому тесту. Не зная того, что именно является зерном защиты, человек не сведущий, только если он не величайший провидец вселенной, создать не только не в состоянии, но и додуматься о том, как это зерно ведет себя по отношению к основной системе не сможет. Больше вопросов подобного толка не задавали. Спустя сутки мозгового штурма было решено выделить в особом отделе КБ особое подразделение, которое будет работать только в направлении Неваляшки. Роман, как начальник, останется на своем месте, а вот Ирина встанет во главе. Она доказала свою полную состоятельность. Отец встретил дочь и дал понять, что будет новое отделение, она глава. Дал понять это системой знаков и мимикой, понятной только им одним. Ира сдержанно кивнула головой. — Ром, — позвала супруга, прерывая переглядки, — Тёма просился с нами завтра. — А мы куда-то едем? — удивился супруг и нашел взглядом говорившую женщину. — Ну да, Лере надо пройти годовое обследование, а затем погулять бы. Ты ведь сам предлагал. — Прости, совсем забыл, замотался. — Роман подошел, приобнял и согласно кивнул головой. — Конечно едем. — А я с вами могу? — напросилась заулыбавшаяся шальной улыбкой Ира. — Или у вас там будет… шмудет… всех по…мфхм! — возмущенно округлив глаза, она дернулась в руках подошедшего сзади брата. — Вот ты давай не при ребенке! — весело пожурил старшую сестру. Ира вывернулась и усмехнулась: — Это ты-то ребенок? Озабоченная мартышка. — Уж кто бы говорил! — рассмеялся Артём. Его широкая улыбка была красивой, можно сказать идеальной. Такие улыбки приятно смотреть в рекламе зубной пасты, или фантазировать на светлый образ. В общем природное очарование у Тёмы было от мамы, а строгость от папы. Вот только на Ирку это вообще никак не влияло. Они рассмеялись. Ира осталась с ночевкой, дабы завтра всем вместе сразу выдвигаться, никого не ожидая. Утро наступило, завтрак, короткие сборы и вылет. Семья Кольцевых быстро добралась до центра, где проходила лечение маленькая Валерия, затем небольшое ожидание и прогулка. Казалось со стороны, что это самая счастливая семья, правда она была гораздо больше в численности. Прогулка, легкость и почти беззаботность. [Вышли из здания.] Роман держал на руках крутящую головой дочь и о чем-то болтал с ней, слушал рассказ или объяснял увиденное. [Прошли переход, веду слежение. Переключение на камеру А12#8. Веду наблюдение.] Ирина увлеченно разговаривала с женой отца, жестикулировала иногда и бывало стреляла глазками по симпатичным парням, иной раз и девочек осматривала более чем горячо. [Выход на соб-спуск. Веду дальше. Нет, не заметили. Процент вмешательства 3, самый минимум.] [Аккуратнее там, не спугните.] [Да что они сделают? Поедут на городском транспорте? Так нам же лучше, он весь в паутине.] [Неваляшка передает привет. Снизить давление. У Кольцева-старшего в браслете определитель степени вмешательства, если превысите уровень обычного профилактического воздействия, он засуетится, сигнал подаст и вас всех вышвырнет из сети.] [Принято. Снижение давления на 1. Всем отступить на семнадцать метров. Не вести камеры так пристально, визуально могут охранять и заметить.] [Принято.] [Принято.] [Вышли на стоянку. Не наблюдаю усиление контроля, давление в узлах минимальное. Глаза спят.] [Просмотрели протоколы высоты и скорости?] [Все сделано. На сто превысит по параметрам, и щиты не сработают. Жаль только с собой бабу с детьми прихватит.] [Его заказал Неваляшка, совесть в жопу засунь и дело делай. Или тебя самого приберут также быстро и тихо.] [Отставить срач в чате. Двигатель запущен, антиграв провел вибрацию. Системы в норме. Небо, веди счет.] [Принято. Ласточки вышли, сетка расставлена, ячейка на два.] [Мало. На четыре уведи, пока у города.] [Принято.] Роман плавно задал курс назад домой, обговаривая с супругой, чего бы им такого вкусненького заказать. Артём, который некоторое время назад погулял с друзьями, все там же, где и младшая сестра обследование проходила, в данный момент заснул. — Фи, папашка, сынуля алкашом растет! — сморщила нос Ира, наигранно, и весело при этом поглядывая на отца. — Вот кто бы только слово молвил, дитя порока и разврата. — Рассмеялся отец. — мне напомнить в каком возрасте тебя по заднице ремнем отходил за первую попойку «вдровалесные»? — Да враки все это! Вот, доказательство халатности старшего поколения. — Она указала ладонями на спящего Артёма, которому вполне хватило на голодный желудок. — О, вспомнила! — супруга повернула голову к мужу. — Помнишь тот магазин, где мы присмотрели особые собы? — Помню. — Кивнул головой Роман и тут же задал новые координаты, вильнув в сторону. [что случилось? Почему координатная сетка сдвинулась?] [Внезапно внесены дополнения.] [Заметил?] — Мы такие забывчивые. — Заулыбалась Ирка. — Мальцу сегодня пятнадцать исполнилось! Роман прижал ладонь ко лбу, играя роль раскаявшегося растяпы. — А что за собы? — поинтересовалась Ира. — Активатор на скоростной мопед. — Роман заулыбался. — Так, сейчас сделаю запрос. Вдруг там их нет? Придется вновь направление менять. Пара минут, несколько слов и Кольцев-старший улыбнулся, что летят правильно. [Нет, не заметил. Звонок с его кодом в сети. Собы купить хочет. Навороченные, ускоренный мопед.] [Угу, сейчас все ему будет. Начинаю замену метража. Этот район еще лучше подходит, чем тот, по которому шел.] [Замена пошла. Скорость больше.] [Не спешите. Замена картинки пути, отставание от настоящего на 0.03] Лера смеялась со смешившими ее родителями, рассматривала впереди растущий лес. Он был такой огромный, что приближался быстро, словно вырастал из-под земли. В какой-то момент лес начал расти еще быстрее. — Что за?.. — Роман только и успел повернуть голову на панель с данными автопилота, как его вжало в кресло от сильного рывка. [Пошло ускорение.] [Разрываю защитную систему.] [Выброс тормозного блока.] [Виляет, плавно разверни. Рухнет раньше — выживут.] При развороте авто спящий во хмеле Артём чуть соскользнул по сиденью задницей, сползая головой по спинке, что спасло его жизнь. В то место, где ранее была его голова ударила острая ветка. Ее щепки разлетелись, врезаясь в лицо спавшего, мимо него пролетела Лера, выскользнув между сидений. Отца и его жену проткнуло ветками, Ирку накололо, как бабочку. Скрежет, звук ломающихся веток, тишина затем стала оглушающей. Корпус машины был надет на острые пики ветвей дерева, вертикально и практически под углом в девяносто градусов носом к горизонту. Растерзанные тела Романа и его супруги и шанса не оставляли спасателям, окрашивая своей кровью ветки. Маленькое тельце повисло между согнувшихся ветвей под весом стали и тел, при этом зажимая уже мертвого ребенка так, что раздробило все кости грудной клетки. Молодая женщина сильно ударилась головой о ветку, рассекая не только кожу, но и пробивая височную кость. Рядом с ней, опутанный ветками, с переломанными ногами, без сознания располагался, как в колыбели из ветвей, совсем молодой парнишка. Его лицо было все в крови, просто чудом не задело глаза, но вот в области голосовых связок торчали уродливые окровавленные щепки. [Показатели?] [С такими не живут.] [Объект №1?] [100% мертв. Сигнал регистратора личности показывает черный маркер.] [Объект №2?] [100%] [Хорошо поработали. Перечисления гонорара прибудет в течение часа, всем операторам «неваляшки» отключить соединение последовательно, идти по сети согласно инструкциям. Забудьте про туалет, и это не шутка.] [Всем удачи, и забудьте, что оперировали протокол «Безжалостный»] Сеть мгновенно распалась, куски оперирования разлетелись на мириады маленьких программных кодов, частично сливаясь с другими системами ближайшего города, тем самым стирая свой внешний облик, лишаясь то начала, то окончания. Узнать в таком виде части кода запустившего протокол зачистки и соблюдения безопасности для «операторов Неваляшки», настолько же реально, как на глаз определить с какого угла был взят кусочек с полотна «Черный квадрат Малевича». [Протокол поиска «Ведущая Скрипка» запущен. Системные процессы определяют наличие ДНК-кода Ключ-карты… Параграф «Неваляшка-ключ» — активен. Замирание до особого распоряжения. Принц Вильгельм Шайхар-Циклин обнаружен. Включены протоколы ожидания основного подключения к слоту памяти. Ключ-карта в состоянии покоя. «Неваляшка» запущен, распределен по основным мировым узлам… Ангел может спать спокойно, Небо под Защитой.]