Глоток адреналина

Говорить о смерти Райана было непросто. Миа сама вызвалась сказать это его семье. Страшнее всего было то, что на лицах родителей не появилось эмоций. Будто бы им не было дела до того, что Райан их сын. А Моника плакала, долго, бесшумно, закрыв лицо руками. Сравнивать такую реакцию было непросто, но Таунсенд пыталась поддержать сестру Купера, успокоить. Они сильно сблизились, сильно сдружились. Они обе пытались иногда сбежать от реальности, при помощи быстрой езды на мотоцикле. Но они обе понимали, что та свобода, которую дарил Оуэн, которую он нес, это другое. Девушки сидели вдвоем на крышах высоток и молчали, смотря в даль. У обеих на глазах стоят слезы, но ведь это — удел слабых. А ведь тела в сгоревшей классике они не нашли. Даже останков. Но куда он мог сбежать, скрыться? Но Миа надеялась найти, она обещала. Сжимала в левой руке зажигалку, прижимала ее к груди. Она приезжала в дом Кьеза, пытаясь найти там подсказку, но ничего. Только в один из дней показалось, что кто-то в доме был. Но это было всего лишь воображение. Прошла по всем комнатам, нашла достаточно противного компромата на умершего мужчину. Но больше ничего, больше никого. Вновь прижимает левой рукой к себе зажигалку. Она обещала. А он должен выжить. Как-то приехала в его квартиру-студию. Прямо с порога ее что-то стало душить. Как он в этой комнате находился? Пахло сыростью, можно было еще уловить запах дешевых сигарет, которыми, казалось бы, пропитались стены. Проходит вперед, не снимает обувь. Все стало покрываться тонким слоем пыли, а одежда — на месте. Будто бы никто сюда не приходил. Казалось бы, достань из ящика одну из футболок Купера, от них еще пахнет порошком, но запах машинного масла и бензина, дешевых сигарет въелся в ткань. Но нет, сейчас пахнет от одежды только сыростью. Опускаясь на пол, прижимая к себе его футболку, она тихо заплакала. Даже в его доме нет подсказки. Миа не смогла справиться со слезами, не могла найти хотя бы намек на то, что Райан жив. Только доверившись чувствам, только зацепившись за то, что тело так и не нашли. Наступила осень. Слова об увольнении она приняла наиболее спокойно. Ни слез, ни сожаления, ни жалости. Хотя, нет, было небольшое сожаление по той причине, что ей связи помогли бы найти Купера. Но ничего, без помощи полицейской формы и значков она справится. Она сильная, она обещала. Она стоит на могиле своих родителей, что-то говорит о мести, о том, что случилось, об увольнении. Она не плачет, а смотрит на свежие цветы, что она положила. Поедет на другое кладбище, где похоронена Люси, положит и туда букет из белых цветов. И в самую последнюю очередь — на могилу Райана. Там она встретится с Моникой, которая в выходные приходит туда. Сначала будут молчать, боясь прервать тишину. Вместе соберутся уйти и начнут говорить. Разговор будет на общие темы, затронут то, что Мию уволили, Купер попытается пригласить в фирму, но Таунсенд просто мотнет головой. Это ее не интересует. Она в левой руке сжимает зажигалку. Даже после увольнения, Эйдан продолжает ухаживать за Таунсенд. Поначалу девушка не принимает ухаживания, а потом соглашается на отношения. Хоть как-то скрасить свое одиночество, отвлечься. А в груди появляется противное чувство, но она не обращает на него никакого внимания, прижимаясь губами к губам бывшего коллеги, отдаваясь страсти, забываясь. Она благодаря таким связям находит белую Порше, машину Купера. Забирает ее со штраф-стоянки. Правильнее сказать, угоняет. При помощи Лесли, подруги-знакомой Райана. Раньше соблюдала все правила, а сейчас их нарушает. А почему бы и нет? Лэс пытается поддержать, она будто бы насквозь видит Таунсенд, но Миа не принимает заботу, воспринимает жалостью. Чуть не сдержалась, чуть не накричала, на что Куин улыбнулась и просто обняла, говоря, что все хорошо. Миа открыла гараж Купера в надежде хотя бы там найти подсказку. Долго с Куин беседовали на счет Супры, Таунсенд говорила, чтобы рыжеволосая девушка оставила ее себе, но та помотала головой и протянула ключи от черной машины. Наступила зима. Миа устроилась в магазин кузена Лэсли. Томас поначалу принял бывшего офицера настороженно, она почти ничего не понимала, но так быстро училась. — Ты до сих пор ненавидишь гонщиков? — как-то спросила у нее Лэс. — Всех, кроме одного, — ответила Миа со слабой улыбкой на губах. Она потихоньку начинает переболевать смертью Купера, она смирилась. Эйдан встречал с работы, дарил дорогие букеты и готовил кофе в постель. И невольно Таунсенд говорит про себя, что у Райана кофе получался намного лучше. Лежит на кровати, рядом спит Лоуренс. Не спится. Аккуратно встает, стараясь не беспокоить сон своего бойфренда. Слишком громкое, слишком близкое звание для него. Накидывает белоснежный халат, достает зажигалку Райана и просто смотрит на нее, пытаясь найти ответы. Берет смартфон Купера, которому она заменила стекло и пишет одному из организаторов гонок. Наступила весна. Она стала участвовать в гонках на черной Тойоте Супре. Оуэн должен ей автомобиль, поэтому, без обид, если она участвует в гонках именно на нем. Никто не видел лица девушки, никто не знает, что у нее за фигура. Постоянно носит мешковатую одежду, маска скрывает половину лица. Никто даже голоса ее не слышал. Часто ее пытались выманить из машины, но она не поддается на провокации. Просто сжимает сильнее руль, давит на педаль газа, разгоняя этих надоедливых людей. Все ее знают под именем Олуэн. Вместе с Лесли они пропадают в гараже, часто присоединяется и Моника, и получаются девичьи посиделки возле Порше, возле Тойоты. Говорят на общие темы, шутят, смеются, не затрагивают тему «Райан». Они в шутку спорят, обнимают друг друга и невольно этого гонщика вспоминают. Нависает тишина, которую в скором времени одна из девушек прерывает. Миа случайно натыкается на зажигалку. Задумчиво смотрит на нее, откладывает. С Эйданом отдалились друг от друга, он редко ловит ее, а если и удается поймать, если удается провести ночь вместе, утром он просыпается один. На вопросы, где девушка ночью пропадает, она не отвечает. И в какой-то момент, во время своего дежурства, ему удается остановить черную Тойоту, а за рулем — его якобы девушка, Миа. Их отношениям настал конец, но Таунсенд не плакала, не просила остаться. Она переболела чувствами. Наступило лето. Про зажигалку она успешно забыла. Она привыкла просыпаться одна, привыкла по ночам пропадать на гонках, привыкла приходить с утра на работу и улыбаться Лесли, Томасу. Привыкла, что с утра не бывает кофе в постель, что делал Эйдан, привыкла, что никто не встречает возле магазина. Привыкла к Тойоте, за руль Порше не помнит, когда в последний раз садилась. Но один раз приехала в гараж Купера, сняла с белой машины брезент. Села за руль, откинулась на спинку сиденья и заплакала. Не смогла удержаться, ведь уже год прошел, а она даже зацепку найти не может. Достает из бардачка зажигалку, прижимает ее к груди. Оттуда следом выпадают какие-то бумаги, видимо, наспех положены. Миа берет их в руки, включает фонарик на телефоне Райана и начинает читать. Не верит глазам. Выбирается из машины, включает в гараже свет. И начинает читать листы, это вырезки из газет о продаже гаража. Ручкой выделены некоторые варианты, на полях неразборчивый угловатый почерк Купера. Сползает на пол, прикрывая рот ладонью, пытаясь сдержать слезы. Неужели все так просто? Неужели, Райан сам дал подсказку? Нет мысли о том, что это может быть ловушкой. А кто ей будет мстить? Вытирает щеки, на которых появились дорожки от слез. Не забывая выключить свет, выбегает из гаража, садится в Тойоту и едет к дому Райана. Она отлично помнит какой этаж, она отлично помнит, какая квартира. А ключи она нашла в бардачке Порше очень давно, Моника тогда рассказала, где Оуэн раньше жил. Она не ждет лифт, нет терпения. Забегает по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, еле попадает в замочную скважину. Заходит в квартиру, подходит к столу, на котором должен стоять компьютер. В одном из ящиков находит документы о покупке гаража. И выпадает листок, в котором угловатым почерком Купера написано: «А ты помнишь нашу свободу?» Помнит, конечно, помнит. Как же об этой крыше можно забыть?! Выбегает, даже забывает закрыть за собой дверь. Приходится возвращаться. Она давит на педаль газа сильнее, чтобы ехать быстрее, чтобы скорее узнать. Забраться будет непросто, тогда ведь он ей помог. Миа не помнит, видела ли она его улыбку, слышала ли искренний смех. Только помнит те объятия, те нежные прикосновения в последний день их встречи, в день мести. Она помнит тот взгляд, который будто бы умолял выслушать, поверить. Он лгать просто так не станет, хоть и многое скрывал. Да, он ее ранил, но он ее спас! Быстро забирается по пожарной лестнице, не считает ступени, не замечает этажи. И получилось забраться на крышу с первой попытки, хоть и выдохлась, хоть и устала. А на парапете стоит бутылка из-под обычной воды. «Если ожидала чего-то другого, то прошу простить». — Нет, не ожидала от тебя ничего другого, — она будто бы отвечает своим воспоминаниям. Подходит к краю крыши, берет бутылку, на дне которой находится груз, чтобы она не улетела от ветра. Открывает крышку, с трудом достает записку, в которой находится точный адрес. Прижимает к губам, садится на колени и плачет. Она так долго пыталась найти, так долго ждала. А он сам пришел и дал все ответы. Но, если бы она не помнила его, то вряд ли все эти подсказки бы нашла. Это будто бы награда за ожидание, за память. Садится на парапет, ноги свисают над пропастью. А она хочет провести здесь последнюю ночь, встретить на этой крыше рассвет, вспоминая разговоры с Райаном. Она с утра поедет в гараж, сядет за руль Порше, заедет к Лесли, что-то сбивчиво объясняя, всучит ключи от Тойоты и уедет искать Купера в незнакомом городе, в незнакомой стране.