парадокс бога

1

Ведомая мозолистыми пальцами, фишка перемещается на пять шагов вперед и ловко минует неудачную ветку. Напряженной тишине за столом приходит конец: вокруг охают, хлопают, ворчат и лихорадочно пытаются просчитать собственные ходы. Кубы в очередной раз переходят из рук в руки, громко клацая гранями друг об друга. – Какова вероятность, босс? – Повернутое лицо сосредоточено и серьезно до неприличия. – Это жульничество. Разочарованно охают, отворачиваются. Нужно отдать должное, попытка было неплохой: еще бы секунда и он потянулся к колоде с потертыми временем и пятнами кофе краями. Фишки на игровом поле сменяют дислокацию медленно, но это никого не тревожит. Торопиться некуда. Экраны вокруг сонно мигают синими отсветами заставок. Хоукинс зарывается в кресло еще глубже, настолько, насколько это возможно, и поправляет ложку, уползшую из пятна цвета сепии на ободке. Делает осторожный глоток. – Вы ведь знаете, что вам необязательно так усердно сверлить поле взглядом? Бедная картонка. – Волна тревожной настороженности проходит по рядам и горячее кофе застревает в глотке. – Еще и в темноте. Щелкает выключатель. У нарушителя коллективного анабиоза излишне довольный собою вид и по-змеиному стеклянный взгляд в никуда. Все приходит в движение, словно по какому-то неведомому сигналу: гремят отодвигаемые в сторону стулья, скрипят обивки дивана и кресел. Кружку с кофе приходится придвинуть ближе к грудной клетке. – Босс вы не передумали? – Летит со всех сторон с упертостью эха. – Расклад не тот. В считанные секунды подвал пустеет. Непривычно мертвая тишина отражается от голых стен эхом, из стороны в сторону качается колыбель Ньютона на соседнем столе, стук шариков громыхает подобно прошлым выстрелам за стенами помещения. Компьютеры молчат. Центральные блоки Сети ушли в паузу на половину суток. Эту меру предосторожности пришлось с боем отвоевывать у собственных подчиненных и самого себя после того, как пожарные наряды стали заглядывать в старые офисы как к себе домой. На огонек. Только главный компьютер в углу и широкий аквариум напротив кресла все еще отбрасывали в полумрак блекло-синие квадраты. Этот резервуар с водой и оборудованием занимал непозволительно много пространства, которого вполне могло хватить еще на два-три рабочих места или новые установки для аппаратуры, но шли месяцы, аквариум стоял, а количество его обитателей необъяснимым образом росло, казалось, в геометрической прогрессии. Мелкие серые рыбки сновали туда-сюда, на дне и в зарослях водорослей что-то постоянно двигалось, мелькали цветные рваные плавники. Раздел одного здания между двумя бандами был нецелесообразным, но необходимым: им нужна была защита. Банальная стратегия. Первое время казалось, что так, а потом это превратилось в бесконечное смешение людей: в подвале то и дело мелькали белоснежные рубашки, портупеи и оружейные ремни, после закрытия очередного проекта на верхних этажах пропадали люди и находились исключительно на офисных диванчиках под горой натасканных пледов. Хоукинс невольно сжимает кружку до жжения и зуда в ладонях, когда замечает недвижимый, возвышающийся силуэт в тени резервуара. Даже по прошествию пяти минут Дрейк не отрывает немигающего взгляда от подводного мира, но можно поклясться, контролирует все пространство на несколько метров вокруг. – Есть новости, – глухо раздается в тишине. – Банде Кида досталось в восточном секторе, к Хирургу доставили только Киллера и еще двух людей. Один скончался при перевозке. Мы нашли на месте это, – в испещренных мелкими ссадинами ладонях полупрозрачный пакет кажется едва ли не иллюзией: яркое, массивное кольцо с неровным ободком отражает отсветы ядовитой зелени. Густые пятна темнеют на камне по центру и на острых гранях близких к нему. – Он знает? – Он его и нашел. – Но отдал. – Но отдал, – вторит в ответ, недосказанные слова о разумности данного поступка оседают в воздухе немым утверждением. Хоукинс отставляет мигом опустевшую кружку на стол, прямо поверх игрального поля, по привычке стараясь не задевать и без того шаткие фишки. Едва ли теперь им всем будет дело до этого. – И вы его отпустили? Под монотонное гудение резервуара Дрейк в немом ответе подносит ладонь к лицу и напряженно трет нос, выходя на свет. На переносице удивительно-ярким пятном горит багровая гематома. Кажется, еще рассечена бровь. Широкие куски пластыря хаотично закрывают добрую половину виска. Уголки губ у Дрейка напряженно подергиваются, когда он произносит то, что Хоукинс ожидает услышать от кого-угодно, но не от него: – Ты когда-нибудь пробовал остановить бронепоезд? – Глаза не теряют сосредоточения, – то, что он нашел – прямое доказательство. Невозможно установить ничего до тех пор, пока свидетели и участники не очнутся. Если очнутся. От Киллера практически нечего не осталось, от моих людей после – тоже. Карты холодят ладони, легко скользят между пальцами и мелькают перед глазами рубашками в цветастый ромб. Игровое поле, фишки, кубики, список правил аккуратно опускаются в коробку и накрываются крышкой от пыли и различных катастроф. Для расклада спешка вредна. Дрейк опускается в кресло напротив, через стол, и терпеливо, равнодушно ждет, пока все махинации не подойдут к концу. Он не подрывается с места даже тогда, когда сбоку, на экране главного компьютера, вспыхивают один за другим окна предупреждений, только резко, с различимым в тишине хрустом поворачивает голову. Белые отсветы нервно бликуют по его ладоням и рисованной кирпичной кладке первой карты, пока табло вызывающе пылает огромными буквами: НОВЫЙ УЧАСТНИК ДОБАВЛЕН В СЕТЬ. ЖЕЛАЕТЕ ПОВТОРИТЬ ПРОЦЕСС РЕГИСТРАЦИИ? ДА НЕТ