I (we) write sins not tragedies

— Гин, солнышко, — я неуверенно поглядываю то на подругу, то на конверт в её руках, — скажи честно, ты ёбу дала?       Меня зовут Хироко Итори. Мне девятнадцать, и я владею баром «Андромеда» неподалёку от порта Йокогамы. Кажется, звучит как приветствие в клубе анонимных алкоголиков. Вы, вероятно, спросите: откуда у девятнадцатилетней соплячки деньги на открытие собственного бара? Наверное, госслужбы тоже с удовольствием задали бы мне этот вопрос, не будь у меня столь удобной способности. Что за способность? А это уже конфиденциальная информация. Так вот, деньги на открытие бара. В Йокогаме есть два способа сколотить небольшое состояние в моём-то юном возрасте. Первый — родиться в богатой семье, второй — идти прыгать на задних лапках перед Портовой мафией. К счастью, мне удалось избежать второго способа и, к сожалению, первого. У меня всего-то есть удивительный дар оказываться в нужное время в нужном месте и быстро входить в доверие к людям. То, что я виртуозно мухлюю в покере с этим определённо точно не связано, нет, что вы! — Да ладно тебе, — нервно хихикает подруга, — Всё не так уж и плохо. — Всё не так уж и плохо. — кривляю девушку я, и мне тут же хочется дать себе затрещину за своё мразотное поведение. — Позволь уточнить. Кто-то вторую неделю режет членов вашей Портовой мафии как щенят, а ты хочешь, чтобы я нашла этого загадочного убийцу, так? — она кивает. — Это с учётом того, что любого, кто пытался выйти на вашего серийника находили со вскрытыми венами на следующий день после начала поисков. — опять кивок, и мне неимоверно хочется удариться головой о барную стойку.       Гин устало вздыхает и мешает лёд в бокале трубочкой. В голову закрадывается мысль, что если ей нет восемнадцати (чего я точно не знаю), то я определённо точно нарушаю закон, наливая ей каждый раз, ещё и за счёт заведения. — Делами некоторых из них занимается полиция. — «некоторыми», очень важное уточнение. Видимо, никто не хочет марать руки людьми Портовой мафии, даже доблестные стражи порядка. — И ты удивишься, но никто из полицейских ещё не умер. Кем бы ни был убийца, он не трогает никого, кроме членов мафии. — Очень убедительно, и аргументы железные. — Итори, — рефлекторно поднимаю глаза на подругу, услышав своё имя, — не найдёшь убийцу ты, босс точно прикажет сделать это моему брату. А он, скажем так, вряд ли ещё отошёл после Моби Дика, хоть и не подаёт виду.       Да, точно. Её брат. Уж за его жизнь точно не стоит переживать. Я ни разу его не видела, но слухи про Акутагаву Рюноске ходят не самые радужные. И если им верить, то брат Гин — точно не умрёт от рук какого-то серийного убийцы. И подруга определённо это знает. Неужели на той махине, что около недели назад чуть не грохнулась на город с небес, произошло что-то такое, от чего даже у брата Гин до сих пор отходняк? — Как мило, солнышко, ты переживаешь за братика. — делаю наигранно умилённое лицо, за что легонько получаю конвертом по лбу. Подруга всё ещё пытается выглядеть серьёзно, но я вижу, как она вот-вот начнёт кряхтеть со смеху. — Хочешь я куплю тебе бутылку виски, если поможешь? — Дорогая, ты правда думаешь, что можешь подкупить меня алкашкой? — поднимаю одну бровь вверх. — Да, можешь. Но тогда у меня есть ещё одна просьба. — Всё, что угодно, только если это не убийство императора. — Гин еле сдерживает победную улыбку. — Мы все выходные будем есть пиццу и смотреть тупые хорроры. Идёт? — Какая ты неоригинальная. — подруга протягивает мне конверт. — Тут всё, что у нас есть на эти убийства. То есть, только фотографии с места преступления. — невероятно информативно. — Ох, и ещё. Я знаю, что желудок у тебя крепкий, да и ты не из впечатлительных, но всё же. Постарайся воздержаться от еды, когда будешь смотреть фотки. Зрелище… — Отвратное? — подсказываю я. — Нет проблем, подружка, я тебя поняла. Свяжусь с тобой, когда пойму что-то.       Я прячу конверт в ящик под барной стойкой и закрываю его на ключ. Мы говорим ещё минут десять о всяких мелочах, обсуждаем какое-то глупое реалити-шоу, а после Гин уходит. Я не решаюсь открывать конверт в баре, но хочется сделать это прямо сейчас. Вы, вероятно, спросите, с какой это радости она обратилась именно ко мне. Что же, всё очень просто. Благодаря способности, я хорошо анализирую поступки людей, могу предугадать или понять их действия. Слишком хорошо, чёрт возьми. Я, можно сказать, японский Уилл Грэм*. Из побочных эффектов, правда, ночные кошмары, частая бессонница и ежемесячное посещение психотерапевта.       К восьми вечера приходит Кирима, один из барменов. Я, разумеется, как гордая хозяйка заведения, не каждый день гнию за барной стойкой, протирая бокалы. Кирима просто слёзно просил прийти сегодня позже, какие-то там проблемы с возлюбленной, а Нацуми, которая работает днём, его послала, аргументируя это тем, что на сегодняшний вечер у неё запланирован поход в торговый центр за шмотками. Блядская Санта-Барбара, соглашусь. Повезло же этим двум идиотам, что у них такая добродушная замечательная работодательница! И невероятно скромная.       Кирима трижды меня благодарит за то, что я добродушно согласилась посидеть вместо него три часа за барной стойкой, на что я отмахиваюсь. Я бы всё равно попросила его прийти попозже ради максимальной конспирации для встречи с Гин. Она, вроде как, скрывает свою внешность (даже пол, чёрт возьми) в своих мафиозных кругах, но лишняя подстраховка не помешает. — Как дела с твоей девушкой, Кирима? — я надеваю пальто и вопросительно смотрю на парня. Он трёт глаза и зачёсывает назад рукой тёмные волосы. Я достаточно хорошо изучила его мимику и движения, чтобы считывать эмоции. Парень не очень хочет говорить об этом, очевидно, эта тема причиняет ему некий дискомфорт, поэтому он старается максимально оттянуть время, чтобы придумать ответ получше или в надежде, что я отстану. — Она обиделась на меня сегодня с утра. Говорит, что я уделяю ей мало времени, никуда не вожу и вообще, ей кажется, что я её не люблю, а вот парень Кимико водит свою девушку в ресторан каждые выходные, а жених Фумагочи дарит ей дорогие подарки, Кирима, а почему ты ходишь со мной не в тот крутой ресторан, который крутят в рекламе, а в эту кафешку, а почему ты подарил мне серебряные серёжки, а не золотые, а почему ты дышишь на меня холодным воздухом, а не тёплым? — ого, вот это крик души, конечно. Очень больная мозоль. — Простите, Хироко-сан, мне не стоило грузить вас своими проблемами. — Просто Хироко, господи ты боже мой, Кирима, ты ведь старше меня, я чувствую себя старой бабкой. — на автомате поправляю я. — И да, нет ничего плохого, в том, чтобы выговориться и поделиться своими проблемами, верно? — я поправляю пальто и беру сумку в руку. — А если судить по твоей тираде, то девушка твоя материалистка и не более. У тебя ангельское терпение, честное слово.       Парень неловко улыбается и поправляет галстук на униформе. — Ладно, мальчик мой, удачной смены. — я ободряюще хлопаю его по плечу. — И раз уж ты сегодня немного прогулял, сведёшь кассу за неделю. Нацуми сраная лентяйка, поэтому и за неё тоже. Стребуешь потом с неё что-то. — Хорошего, вечера, Хироко-сан! — он делает испуганное лицо и тут же исправляется. — Хироко, просто Хироко, простите, постоянно забываю.       Мы прощаемся, и я выхожу из «Андромеды».       Улица встречает меня вечерней прохладой и вечно мигающим фонарём перед баром. Всё никак его не починят. Я складываю руки на груди, немного подрагивая от холода. Да уж, надо было надеть шарф, так ведь и заболеть недолго. Только середина сентября, а осень уже напоминает о своём существовании. Особенно сильно это чувствуется здесь, недалеко от моря. Я нахожу ключи от машины в сумке и направляюсь в сторону парковки. Хочется поскорее вернуться к теплу, мой организм переносит холод явно не так хорошо, как мне этого хотелось бы. Родимая «Тесла» встречает теплом, и я тут же кидаю пальто на сидение соседнее с водительским. Нет, я не пытаюсь выебнуться своей машиной. Ладно, пытаюсь. Достаю из сумки конверт с фотографиями, включаю свет в салоне и осматриваю парковку на наличие странных личностей. Не нахожу никого подозрительного, если не считать дворовых собак и опускаю взгляд на конверт. Нет. Не здесь. Да, вполне возможно, я невероятно параноидальная. Но уж лучше быть живым ссыкуном, чем безрассудным мертвецом.       Всю дорогу домой я нервно поглядываю в боковые зеркала. Непонятно почему опасаюсь слежки. Ладно, это уже реально паранойя, надо будет обсудить это с психотерапевтом. Лишь защелкнув все три замка входной двери я вздыхаю с облегчением и спускаюсь по стенке на пол. Всё так же сидя на полу, скидываю с себя пальто и обувь и ещё некоторое время просто сижу, прожигая взглядом пустоту. В тишине квартиры можно наконец расслабиться, тяжело вздохнуть и устало потереть виски. В звенящей тишине, кажется, начинает болеть не то, что голова, а сам мозг. Итори, глупая, мозг не может болеть, в нём же нет нервных окончаний. В этой тишине невыносимо оставаться. Всё же, не стоило мне использовать сегодня способность целых четыре раза. Так и до дурки скоро дело дойдёт.       Наконец, я встаю с пола и по дороге в спальню включаю телевизор, чтобы тишина не давила на голову. Переодеваюсь в мягкие домашние штаны и свитер. Из зеркала на меня смотрит девчонка, действительно девчонка, какой бы взрослой ей не хотелось казаться. Взгляд тёмно-синих глаз цепляется за некогда чёрные волнистые волосы, сейчас перекрашенные в перелив, кажется, всех оттенков красного. Уже и не помню, зачем я это сделала, но мне было пятнадцать, я была обкуренная, расстроенная после очередной ссоры с матерью, с пачкой самой дешёвой краски для волос и полной энтузиазма подругой. А около полутора года назад я вообще нашла женщину с замечательной способностью, благодаря которой я не убиваю по несколько часов каждые две недели на покраску, волосы выглядят так, будто они красные от природы. Очень удобно, хотя возможно, в глубокой старости я об этом пожалею. Но я вряд ли доживу даже до тридцати. Устало тру глаза, отворачиваясь от зеркала, достаю бумажный конверт из сумки и иду на кухню. На автомате глотаю пять таблеток, запиваю их водой. Думаю, стоит попросить доктора Мацумае выписать мне ещё один рецепт. Эти, кажется, действительно помогают, я могу нормально спать, у меня не трясутся руки и кошмары снятся намного реже. Достаю коробку печенья и только тогда приступаю к конверту.       Итак, что мы имеем. Семнадцать фотографий, на обратной стороне каждой указан адрес места преступления и предполагаемое время смерти. Не такое уж и ужасное зрелище, к которому меня готовила Гин, если честно. Стиль везде идентичный. По глубокому порезу вдоль каждого запястья, тела даже лежат в одинаковом положении. Глаза у всех широко раскрыты, взгляд мертвецов направлен в небо. И у каждого на одежде чем-то красным, кажется, баллончиком, написаны цифры от одного до семнадцати. — Он нумерует жертв. — я встаю со стула и начинаю мерять кухню шагами, рассуждая вслух. — И, если бы он нумеровал их от единицы до семнадцати, вопросов бы не было, — я разворачиваю обратной стороной фото с первой и последней жертвами, подтверждая свою теорию, — Но семнадцатого нашли первым, а первого —последним. Значит, это спланированная серия убийств.       Интересно, очень интересно. Я осматриваю каждую фотографию. Внешность убитых мужчин отличается, значит, он убивает не по внешнему признаку. Гин, конечно же, не дала мне никакой информации про убитых. Только фотки. Ну, разумеется, я же, блять, волшебница, увижу тело и сразу же выдам имя, адрес и место работы убийцы. Однако в том, что их именно выбрали, я уверена. Я резко торможу и возвращаюсь к столу, беру в руки фото с семнадцатым номером и внимательно его рассматриваю. Ладно, теперь я чувствую себя гениальным детективом. Надо связаться с Гин. Достаю из кухонной тумбы кнопочный мобильник, включаю его, отправляю подруге пустое сообщение и тут же его вырубаю. Не успеваю даже положить его обратно, как в сумке звонит мой основной телефон. Вот это скорость, дорогая. — Ты быстро. — Вместо приветствия говорит подруга. Голос хрипловат и явно ниже, чем тот, к которому я уже успела привыкнуть. Значит, сейчас она в окружении своих собачьих мафиози. — Просто вы слепые курицы. — Кажется, я даже ощущаю, как она закатывает глаза. — Встречаемся через полчаса возле… помнишь ту кафешку, в которой ещё конфеты бесплатные к чаю дают? Вот возле неё. И достань мне личные дела всех убитых. Есть у меня одна теория, и если она окажется правдивой, то до рассвета уже поймаете своего загадочного серийника. — Если ты хочешь получить досье на каждого, то встретимся через час. А ещё, я буду, ну знаешь, — как-то она подозрительно мнётся, мне это не нравится, — с компанией. Встретимся через час!       И раньше, чем я успеваю что-то ответить, Гин бросает трубку. Ладно, через час, так через час, нет проблем. Успею заехать в аптеку за снотворным.

***

      Возле «той самой кафешки» ко мне в машину подсаживается Гин с, господи боже, её печально известным старшим братом. С компанией она, блять, будет, посмотрите на неё. Я нервно сжимаю руль, пытаясь не выдать волнение. Нет, не волнение, сраный праведный страх. Хотя с чего бы ему убивать меня? Причин на это нет, хотя я даже не уверена, нужны ли они ему. Ладно, Итори, успокойся, ты просто составила психотип человека, опираясь на слухи. А слухи, как известно, всегда приукрашены и редко правдивы. Поэтому я считаю до трёх, отпускаю несчастный руль и поворачиваю голову так, чтобы видеть и Гин, и её брата. — Итак, — неуверенно начинаю я, наблюдая, как подруга снимает маску с лица, — ты принесла документы?       У меня в руках оказывается файлик с бумагами, и я надеюсь, что в мафии хотя бы слышали о таком чуде света как флэшка. В гнетущей тишине просматриваю каждый документ. Итак, все убитые занимались распространением и продажей наркотиков. А это значит, что я молодец. — Подросток. — наконец нарушаю тишину я, — Их убил подросток. Эспер. — И с чего такая уверенность? — ох ты ж блять, так ты ещё и говорить умеешь. Между передними сидениями появляется голова Акутагавы и серые глаза смотрят на меня с максимальным недоверием. Так, успокойся, ссыкуха, и начни наконец дышать. Он не собирается тебя убивать. Пока что, по крайней мере. Да и находится он достаточно близко для того, чтобы в случае чего я могла использовать способность. — В его действиях читается явное желание заявить о себе. Глупое желание, присущее уличным детям, показать какие они классные. Он определённо вдохновлялся, назовём это так, образом американского маньяка, возможно, являясь при этом простой шпаной. И он, видимо, переоценил свои возможности, ведь после первого же убийства, — достаю заранее подготовленную фотографию с семнадцатым номером и указываю пальцем на непонятную субстанцию возле стены, которую отчётливо видно на фото, — его стошнило прямо на месте преступления. Работать с уликами вы не умеете, великие мафиози. Итак, дальше. Смотрим на нарисованные баллончиком цифры. Рука у него явно дрожала, он не был уверен в своих действиях и вряд ли бы решился на что-то подобное не под действием наркоты. Возвращаясь к рвоте, именно такая дрянь выйдет из человека часа через два после того, как он на голодный желудок закинется амфетаминами. Могу предположить, что он ощущал всё так, словно смотрит видео с казни ИГИЛ в даркнете. Идём дальше, почему именно семнадцать жертв? В Йокогаме семнадцать районов. Один район — одно тело. Семнадцатый из наименее криминализированного района, первый из наиболее. Ещё один аргумент в пользу того, что это был подросток, только в голову человека в пубертате придёт подобная идея. И тогда… нет, значит, он воспринимает это не как развлечение, скорее, как арт-перформанс. Почему он выбрал именно наркоторговцев? Его целью определённо была мафия, возможно, возомнил себя Бэтменом Йокогамы. Но как вычислить рядового мафиози в толпе? Практически невозможно. Только если ты знаком с ним лично. Выходит, он покупал у них наркотики раньше. Это значит, что, если мы хотим вычислить нашего серийного убийцу, нужно всего-то свести списки клиентов всех семнадцати. Человек, который числится в каждом из них, абсолютно точно окажется нашей целью. Вряд ли существуют такие удивительные совпадения, и кто-то мотался по всему городу в поисках дури или чем ширнуться. — ну что же, вроде ничего не забыла. Довольным взглядом смотрю сначала на Гин, потом на Акутагаву. — Подожди, дай мне несколько минут, чтобы переварить твой словесный понос. — трёт виски девушка. — Почему именно эспер? — всё так же недоверчиво спрашивает Акутагава. — Посмотри внимательнее на запястья. — протягиваю ему фото и терпеливо жду, пока парень изучит его. — Порезы глубокие. Очень глубокие, будто он резал масло раскалённым ножом. — Акутагава возвращает мне фотографию и складывает руки на груди. — Или у него был очень острый нож. — Ты очень невнимательно смотришь. И я напоминаю, что наш убийца был, скорее всего, под амфетаминами, он вряд ли бы смог по прямой пройтись, — нервно поглядываю на парня, ожидая, что он вот прямо сейчас меня пристрелит. Да в конце концов, Итори, хватит ссаться, — а разрезы сделаны будто с ювелирной точностью, каждый идентичен по размеру и идеально ровный, словно сделанный под линейку. Плюс ко всему, вены вскрыты с первой попытки, а я сомневаюсь, что член Портовой мафии просто так без боя позволил бы вскрыть себя. Никаких признаков сопротивления на телах определённо нет. И нет такого лезвия, — разве что катана, в чём я сомневаюсь, надрез слишком маленький, а ею если бить, то с размаха —, которое оставит настолько глубокий и ровный порез в полевых условиях, особенно если у тебя нет соответствующих знаний, да и с первой попытки сделать просто невозможно. А его при первом же убийстве стошнило, он точно не обладает хладнокровием или скрытыми хирургическими талантами. Значит, делаем вывод, что мы имеем дело с эспером с крайне опасной способностью. Поэтому он так легко убил каждого, кто пытался подобраться к нему хоть немного. И смотри-ка, даже после своего представления он не вышел из роли: не трогает полицейских, но любого члена мафии, который попытается выйти на его след, он убивает. — Звучит логично. — кажется, это означает, что со мной разговор окончен, потому что Акутагава достаёт телефон и просит кого-то, нет, таким тоном скорее приказывают, найти общего клиента убитых. А через некоторое время он выходит из машины, видимо, не желая, чтобы мы слышали разговор. Охуеть какие мы важные, конечно. Отлично, значит, я как раз успею выяснить пару моментов с подружкой. — Гин, дорогая, ты смерти моей хочешь? — вкрадчиво интересуюсь я, на что девушка лишь неловко улыбается. Честное слово, врезала бы ей, если бы не знала, что она сильнее меня раза в два. И что на расстоянии пяти метров спокойно трындит по телефону её замечательный брат. — Я просто случайно сказала при нём, что попросила свою хорошую подругу оказать всей Портовой мафии небольшую услугу в поимке убийцы. Вот он и решил, что теперь будет ходить за мной хвостом, пока его не найдут, потому что я, тупица, не знаю, во что лезу. — Как мило, вы переживаете друг за друга, какая замечательная семья. — кажется, вот-вот и я начну плеваться ядом. — В любом случае, скажи, у него в планах на ближайшее будущее нет моего убийства?       Подруга сначала непонимающе на меня смотрит, но через несколько секунд начинает умирать со смеху, за что награждается тычком в нос и недовольным сопением от меня. — Конечно нет, дурочка. Да и потом, неужели ты правда поверила тому невероятному количеству слухов про Рюноске? Напомни, это точно ты постоянно трындела мне о том, чтобы я не судила о человеке, опираясь лишь на общественное мнение о нём? — ладно, что и требовалось доказать, на самом-то деле. — Да и потом, что за бредовую схему ты выстроила у себя в голове? Ты помогаешь мне, помогаешь мафии, с чего ему вообще вредить тебе? — отлично, теперь я чувствую себя идиоткой. Но теперь хотя бы не испуганной идиоткой. — Да, прости, Гин. Ты права. — я вздыхаю и опускаю лицо на руль. — Мне определённо надо отдохнуть от… всего, наверное. А то уже всякие бредовые мысли в голову лезут, как видишь. — И порочат твоё звание великого гения. — подруга улыбается. — Итак, скажи мне вот что, — смотрите-ка, Акутагава вернулся с небес на смертную землю, очень уж громко хлопнув при этом дверями. Вот же чмошник, — как нейтрализовать эспера, способного по щелчку пальцев вскрыть тебе вены? — Ты узнал что-то? — не даёт мне ответить Гин. Я же потираю виски, призывая свою гениальность вернуться. — Имя, возраст, место проживания. Даже про способности узнал. Кстати, великий Шерлок, ты была неправа. Как там тебя зовут, кстати? Это были не первые его убийства. Но это действительно подросток, Шинчи Котару, пятнадцать лет, живёт в трущобах с какими-то беспризорниками. У них там, кажется, какое-то подобие банды. — парень издаёт звук, похожий на саркастичный смешок. — Про его способности известно от свидетелей. Он со своей шайкой повздорил с другой группировкой и щелчком пальца перерезал горло главарю. Весьма удобная способность, ничего не скажешь. Я повторяю вопрос: как убить его за ночь?       Какая обширная у мафии база данных, я прямо завидую. Взломать бы её, чтобы такой справочник всегда был под боком, да не умею. — Для начала, не хлопай дверью. — парень резко открывает и так же резко закрывает пассажирскую дверь. Ну не урод ли? — Какая же ты змеюка, пиздец просто. — он повторяет свои действия, и от комментариев вслух в этот раз я уже сдерживаюсь. — Хорошо, раз уж тебе так горит убить его за ночь, можно действовать по схеме перевёртыша. Как мы уже поняли, пацан… как там его, Шинчи? Да, Шинчи считает себя Бэтменом Йокогамы. Тогда почему бы не подкинуть ему то, чего он хочет? Искать его не как член мафии, но как её противник. Таким образом, мы получим его доверие. Вряд ли он блещет особым умом, хоть немного соображающий человек не станет устраивать разборки посреди улицы, да ещё и так открыто демонстрируя свои способности. Если мы хотим получить то, что нам нужно, мы должны дать ему то, что он хочет. Немного потешим эго мальчика прежде, чем убить. Это и есть схема перевёртыша. — Знаешь, иногда мне страшно представить, что творится у тебя в голове и сколько способов меня убить ты уже успела придумать. — Гин нервно хихикает. — Какого плохого ты обо мне мнения, всего-то три. Ты придумала для меня определённо больше, я уверена. Итак, Акутагава, — я поворачиваюсь так, чтобы видеть его, — раз уж по общему молчаливому согласию операцией по убийству пятнадцатилетки руководишь ты, то хоть скажи что-то насчёт этого наброска плана действий. — Ты так и не назвала своё имя. — рассматривая потолок машины заявляет парень. Господь всемогущий, дай мне сил не поехать крышей. — Хироко Итори. — говорю я и выжидающе смотрю на Акутагаву.       Он, кажется, не спешит с ответом. Медленно опускает голову, смотрит на меня, закрывает глаза и вздыхает. — Звучит хорошо, — наконец выдаёт парень, — но его способность усложняет задачу, её бы обезвредить.       Я пожалею об этом. Использовать способность пятый раз за день будет невероятно рисковым делом. Однако, я азартный игрок, поэтому, почему бы не рискнуть? — Предоставь всё это мне. — я завожу мотор и параллельно закидываю в рот таблетку. — Всё, что требуется от тебя — напасть на него и убить по моему сигналу. — Не указывай, что мне делать, Хироко. — он недовольно морщится, а моя фамилия из его уст и вовсе звучит как сраное ругательство. — Хорошо, так мы и поступим. А теперь, езжай к трущобам.