Огонь надежно хранит тайны.

Взлохмаченные локоны, холодные каменные стены, тюремная роба. Желтоглазого все это не волновало, не беспокоило и не пугало. Он шел к этому осознанно, путано, спотыкаясь, ошибаясь. "...Я не идеален, пусть это будет скудным, скучным отпуском, - усмехаясь думает обладатель логии Песка. Оглядываясь на сокамерников, что даже сейчас от него шарахались, приятным было лишь присутствие Акулы, напротив. - Хоть с кем-то поговорить приятно, - проблемой было то, что сегодня он не сможет писать, от чего рой мыслей разрезал строки, желающие вырваться брызгами чернил на бумагу. Это раздражало, минусы тюрьм всегда были такими, Крокодайл жалел, что ему не дали одиночную камеру, а кинули к подножному мусору, ведь тишина и одиночество его никогда ни пугали, просто сливались воедино с его душой. "...Солнце, ты уже встало? Выкатилось из-за горизонта длинной ночи, или там все еще царит темнота? Какие глупые вопросы, о чем я думаю, черт побери? О солнце? Я что, тоскую по этому куску тепла? - выдох, закрытые глаза, запястья ноют под тяжестью цепей из кайросеки. - Михоук ты уже читал газету? Надеюсь ты не смеялся, Мелкий. Этому соломенному мальцу не стоило позволять себя так извести. Тогда бы этот морской Пес не добрался бы до меня и я не был бы на этом "Солнечном курорте". Даже эти гниющие каменные стены давят, тут повсюду капли соленой воды, раздражает эта мнимая слабость. - Хоук, ты ради этих новостей сошел со своего гробо-подобного корыта? Я должен был это видеть, как там поживают остальные, черт, даже смешно. Видеть бы их лица, а хотя..." Сколько он тут, день, месяц, пол года? Здесь все сбито, лишь надзератели приносят пищу с новостями. Холодно и гулко, особенно, когда весь этот пиратский мусор, начинает щебетать похлеще базарных куриц, или ныть, они могут начать ныть о том, как хотят наверх и на свободу. Раздражало. Отрадой Сэра было лишь присутствие Джимбея, который даже со своей мрачно-поучительной миной, бесил меньше всех, с этим "предателем" правительства много о чем было поговорить, жаль не шибко хотелось - откровенничать. Пальцем потер запястье, покрутив, чтобы захрустело. "...Хочу вина, больше чем чаю, и сигару бы. Я, оказывается, зависим от таких мелочей, - усмехаясь, продолжая думать. - Если этот чернобородый кусок гм... самомнений, притащит им Портгаса, войны не избежать, и лучше бы она тут началась, прямо в Импел Дауне. Будет громко, достаточно для того, что бы уйти, поквитаюсь с этими морскими шавками за сигары и чай. Этого пацаненка ведь спустят сюда, однозначно, пятьсот миллионов белли, выше не посадят. Осталось только подождать, и даже поверить что Бороде удача повернется передом, а не... Что-то тут я огрубел и понабрался ненужного хлама, пора успокоится, сосредоточится - это я умею лучше многих. Расслабился, вздохнул, покой тут понятие растяжимое, как уже успел понять Экс Шачибукай, лучше отдыхать, чем тратить силы на несвойственное ему нытье. Он выбирался и не из таких передряг, да и это было уже принципиально, приписать себе побег из самой неприступной тюрьмы. "...Пират всегда останется пиратом, да, Смокер? Как же ты был прав. Но, лучше быть свободным, нежели в ошейнике на поводке. И нет, это вовсе не от одиночества, просто...Холодно? Ловя себя на ускользающей мысли Крокодайл вспоминает: о ней. Словно образ, воспоминание, от которого кольнуло где-то под сердцем, болотного цвета глаза: смотрели на него с усмешкой и упреком, слышал ее голос, будто стояла тут, совсем рядом. Легким жестом откидывая рыжую копну с плеча "Что, сдался? Проиграл? Ха, дурак! Только попробуй не вернуться, я сюда залезу и выволоку тебя из этой дыры". Дерзая, чувствовал, что не изменилась, девчушка чьи поцелуи были аромата солнца, с нотками корицы, сладкие и горькие, будто выдержанное вино. Прикрывает устало глаза тяжелой рукой, как давно не думал о этой женщине. Как давно, не чувствовал одиночества, что так близко подползло, желая разорвать его плоть и взять верх над телом, и чертовым лучиком света стала, наглая, может даже любимая...Женщина. "...Даже не надейся, уйти, сбежать вновь, когда я выйду отсюда, - усмехается, слышит вой толпы, которую подстегнул новый заключенный: - Ну, что, Портгас, подождем бури, хоть я и ненавижу дождь".