Звезда Не-Альфацентавра

Это была тёмная и бурная ночь…

      На Земле, которую ангелы и демоны делили ровно пополам уже очень давно, придираясь ко всякому квадратному сантиметру, в небольшом зелёном городке, родились мальчики.       Один был чёрным, с пронзительными зелено-жёлтыми глазами и вертикальным, суженным в тонкую полоску, зрачком. Он недобро осматривал всех собравшихся вокруг него и сжимал маленькие кулачки, недоверчиво насупившись. Голову его покрывал лёгкий пух медно-ржавых волос, а в некоторых местах с кожи ещё не сошла черно-зелёная чешуя.       — Какой-то он противный, мам… — подал голос юноша шестнадцати лет, с тёмными каштановыми волосами, неустанно жующий чёрный бабл-бум.       — Это твой брат, Джо, конечно он противный. Ты тоже, кс-стати, — женщина, ответившая без всякой злобы, умильно улыбалась, глядя на свое четвёртое чадо хаоса и искушения. Потомственный змий. Да какой породы! — Он будет одарённее вас всех! — С победой воскликнула она и ей вторил обиженный и возмущенный детский хор. Только лишь отец с подозрением смотрел на своего младшего сына, пробуя разломить пополам его отвалившуюся, блестящую зелёным отблеском на чёрном цвете, пятиугольную чешуйку. Та все не поддавалась.       В соседнем доме, примерно в тридцати трех шагах от первого, семья ангелов собралась вокруг своего непорочного дитя. Ребёночек сидел на пуховой перине, потирая свои большие облачные глазёнки с длинными светлыми ресницами. К его пухлым ручкам и ножкам приклеилось немного пушистых белоснежных, как и его волосы, перьев. Малыш, дуя губами пузыри, с улыбкой и энтузиазмом вертел головой, пытаясь увидеть сразу всех своих шестерых братьев и сестёр, а так же двух родителей.       — Мой маленький, мой милый Азирафаэль! Лучик солнца в моей жизни! — Сложила от радости в замок руки женщина, имитируя слезы счастья.       — А мне ты говорила, что я твой лучик! Нет я! Нет я, мам, ты обещала мне, что я! — Наперебой загалдели дети разных возрастов.       — Милые мои, вы лучики мои, это правда. Но Азирафаэльчик, он… Он солнце. Отец ангельского семейства лишь оценивающе крутил хрупкое и маленькое перышко, пока дети напрыгивали и раздирали мамины руки от такой несправедливости.       В этот день ни один из малышей не представлял, что ждёт их совсем, абсолютно, уверенно точно, вовсе и вообще не та жизнь, которой жили их старшие братья и сестры.