***
Новогодний Бал проходил спустя неделю после Йоля, то есть тридцатого декабря, и на нём собрались все мало-мальски значимые и известные члены общества. Бал традиционно проводился в поместье одного из Родов, входящих в Священные Двадцать Восемь, и в этот раз честь принимать гостей выпала Лейнстренджам. Белла, посвежевшая и явно здоровая, встречала гостей вместе с Рудольфусом, а Рабастан проводил приходящих внутрь. На ней было тёмно-синее платье, подчёркивающее её глаза и контрастирующее с бледной кожей, поверх него была укороченная мантия, напоминающая скорее накидку. Волосы были собраны в высокую причёску и лишь несколько прядей спадали на плечи. Она ослепительно улыбалась и сверкала глазами, показывая собственное здравомыслие полным отсутствием безумства и идеальными манерами. Рабастан и Рудольфус были одеты похоже. Чёрные мантии с бордовой оторочкой, идеальные костюмы с жилетами, начищенная до блеска обувь. Отличали их лишь причёски и наличие у Рудольфуса регалий Рода Лейнстрендж, представляющих из себя небольшую цепь на мантии из золота и меди, оканчивающуюся брошью с гербом Рода. А у Беллы и Рабастана были кольца, что определяло их принадлежность к Роду Лейнстрендж. Вот, двери зала снова распахнулись и голос объявил очередного пришедшего. Имя заставило многих вздрогнуть и оглянуться, ища взглядом сильнейшего мага этого столетия. Лорд Слизерин и его Наследник. Глаза многих магов и ведьм расширились и они, напрочь забыв о воспитании и манерах, разинули свои рты. Марволо буквально кожей чувствовал их шок и бросил один внимательный взгляд на невозмутимого сына. Они учли прошлый опыт и Морфей получил артефакт, который приглушал эмоции окружающих. Впрочем, несмотря на невозмутимость, которую демонстрировал ребёнок, Марволо смог легко распознать, что Мору очень неуютно и он хочет домой. -Мы тут ненадолго, Морфи, не переживай. — тихо, чтобы никто не услышал, сказал Лорд. -Хорошо, если так. — также тихо ответил малыш. Они направились вглубь зала, попеременно выслушивая приветствия и терпя изучающие взгляды. Мор чувствовал себя так, словно вновь стал Гарри Поттером и это было в самой высшей степени неприятно. Все глазеют, кто-то уже начал продумывать как бы его захомутать, вон, недалеко стоит дама с двумя девочками и смотрит на него, как на кусок мяса… Жуть просто. Он и сам не знал как так вышло, что он всё ещё держит лицо. Казалось, что ещё чуть-чуть и он вспылит, но это самое «чуть-чуть» никак не наступало, да и он понимал, что они уйдут отсюда, как только смогут. Но это всё равно было неприятно. Ему никогда не нравилось внимание. Никогда. Все эти взгляды, копание в чужом белье, попытки подловить… Это всё было явно не для него. Морфей не понимал зачем всё так усложнять. Зачем постоянно притворяться? Менять маску за маской, бояться, что тебя раскроют, лгать из раза в раз… Неужели, быть собой так плохо и сложно? Неужели, эти люди довольны собой? Счастливы ли они? Морфей не был уверен, но по отголоскам эмоций, которые были скорее как фоновый шум, понял, что многие из них недовольны. Своей ли жизнью? Недостатком внимания? Чем-то ещё? Он мотнул головой и осмотрел очередного человека, который нахваливал его и лебезил перед отцом. Морфей чувствовал отвращение и гнев, которые исходили от родителя и не понимал в чём дело. Почему папа злится на этого человека? Он же ведёт себя также, как и все остальные… Мужчина продолжал скалиться и кинул на ребёнка маслянистый и какой-то вожделеющий взгляд, от которого у Морфея начиналась тошнота. Теперь понятно почему папа зол, он бы тоже злился, если бы не испытывал сильное отвращение к этой свинье. Везде есть уроды, здесь ничего не поделаешь, но он продолжает держать маску и надеется, что больше не попадёт на подобное мероприятие. Мерзко. И страшно, немного. Морфей заставляет себя отвлечься, но улавливает взгляд отца, который устремлён к Лейнстренджам. Те, понятливо кивают и ребёнок понимает, что конкретно этого человека он больше не увидит. Это немного успокаивает его. Он, конечно, не беззащитен, но находиться в одном помещении с возможным педофилом… Сомнительное удовольствие, да и для других детей это опасно. Марволо уводит сына к слизеринцам, зная, что те слишком боятся его, а потому даже не подумают навредить. Они же не идиоты, в конце концов. Драко тут же подбирается и без всяких проблем обещает, что присмотрит за Морфеем и это огромная честь для него. Другие слизеринцы также выражают безмерную радость от встречи с ребёнком и не менее рьяно утверждают, что всё будет в лучшем виде и Лорду не о чем волноваться. Марволо скалится, кидает на ребёнка ещё один взгляд и уходит. Фридриху очень не поздоровится. -Наследник Слизерин, как вам вечер? — чинно начинает Малфой. -Замечательно, спасибо. — спокойно говорит ребёнок и не стремится продолжать разговор, так что в кругу повисает молчание. -Как поживает Сильф? — прощупывает почву Паркинсон, замечая, что малыш почему-то расстроен или, вернее, чем-то взволнован. Морфей внимательно на неё смотрит, прощупывая эмоции и думая отвечать или нет. Панси несколько нервничает, но ей действительно интересно и её побуждения вполне искренни, так что он решает, что можно и поговорить. Это отличный способ отвлечься. -Она довольно быстро растёт. Она уже с Нагайну и Ринши. — говорит он и замечает несколько удивлённый взгляд. Видимо, Наследница Паркинсон не видела Нагайну, а вот Малфой, Нотт и Кребб с Гойлом вздрогнули и побледнели. — Почти три метра. — поясняет Мор и глаза Панси восторженно загораются. -А Ринши? -Это мой питон, он думает создать с Нагайной гнездо, но она не очень торопится. -Так он ухаживает за ней? — развеселилась девушка. -Да, но у него не очень выходит. Он довольно стеснительный, а она слишком гордая. — Паркинсон рассмеялась, а Морфей улыбнулся впервые за вечер. -Удивительно! Никогда бы не подумала, что змеи могут быть стеснительными! — покачала она головой, чувствуя себя более расслабленной, чем раньше. — А когда василиски начинают убивать взглядом? — вновь полюбопытствовала Панси. -Начиная с трёх лет, но заставить окаменеть мелкую живность она может уже сейчас. -Ого! — было видно, что Паркинсон села на свой любимый стул и Мор чувствовал её искреннее веселье и какую-то обречённость со стороны парней. Они довольно много говорили и в итоге он мог сказать, что, из всех слизеринцев, Паркинсон — его любимая. Наверное, это потому что она наконец-то получила понимающего и знающего слушателя, а ещё он знал, что Панси была единственной дочерью и воспитывалась дядей, и она наверняка хотела брата или сестру. Это подтверждалось тем, как она к нему относилась, а также её эмоциями, направленными на него. С некоторым удивлением он понял, что делает выводы как настоящий слизеринец и это просто идёт фоном. Он словно впитывал каждый жест и идентифицировал его. Вот, Драко обречённо закатил глаза на очередное заявление Паркинсон, а потом стрельнул глазами куда-то в толпу, наткнувшись, кажется, на Забини. Его щёки всего лишь на мгновение приобрели нежно-розовый оттенок, почти незаметный, а глаза как-то блеснули, придавая ему определённое очарование. Вывод был сделан, а никто ничего не заметил. Время будто останавливалось для него и он подмечал детали, на которые раньше не обратил бы внимания. Как любопытно. Он пообещал себе спросить об этом у отца. Наверняка, это как-то связано с эмпатией. Разговор подошёл к концу только тогда, когда на горизонте появился Лорд Слизерин. Его улыбка была полна благодушия, а люди вокруг по-прежнему тянулись к нему, словно это было жизненно необходимо. Марволо вообще странно влиял на людей, в этом не стоило бы сомневаться. Он был как раз из таких людей, к которым нельзя было испытывать «ничего». Можно любить, ненавидеть, испытывать раздражение, вожделение, боготворить или желать скорейшей гибели, но нельзя было просто игнорировать его. Равнодушие явно не желало обращать на такого как Марволо своё внимание. Лорд же, споро, но очень пакостно и болезненно, разобрался с тем ничтожеством, что посмело подумать и почувствовать такую мерзость к его сыну. Его до сих пор немного потряхивало от отвращения и желания запереть малыша дома вплоть до его совершеннолетия. Он вдруг впервые подумал, что Морфей, когда вырастет, то найдёт себе супругу или супруга. Его голова не желала это принимать и уж тем более он не потерпит каких-либо романтических интересов в сторону своего чада. Он не для того его растит, чтобы какой-то маг или ведьма взяли и прибрали его к рукам! Марволо отогнал от себя эти мысли, успокаивая себя тем, что до взрослости Морфея ещё как минимум десяток лет, только вот, ехидный голос Основателя в его голове тут же добавил: «Всего лишь десять лет, Марволо», и его передёрнуло. Нужно было срочно озаботиться артефактами против приворотов и прочей дряни. Морфей был слишком лакомым кусочком, чтобы оставлять его без защиты. Когда они вернулись домой, то Лорд тут же утащил ребёнка в гостиную, где не отходил от него, переживая о том, что у малыша может быть психическая травма. Никакой травмы, конечно, не было, но Марволо так себя накрутил, что едва ли мог успокоиться. Так что, Морфей, поглядев на слишком взвинченного родителя, решил, что подарок он подарит раньше, а то к тому моменту, как наступит папин День Рождения, он будет обвешан артефактами, как Рождественская Ёлка, и не сможет двигаться под их весом. Он выскользнул из комнаты, когда Марволо отвернулся, и закатил глаза на окрик. Просто невыносимый маг, ей-Мерлин! Мальчишка быстро метнулся в свою комнату и не успел больше ничего, потому что отец уже стоял в дверях, явно желающий его наругать, но почему-то упорно не начиная этого делать. Марволо ни разу за всё время не ругался на Морфея и это осознание здорово выбило его из колеи. Глупая мысль: «На детей надо кричать, иначе не понимают, а если и после не понимают, то надо бить» — появилась в его голове только сейчас. Она откровенно попахивала приютом. А там едва ли было что-то хорошее. Но он и правда никогда не задумывался над тем, что проблему можно решить силой. Он же не варвар. «Но тогда как?» — вставал закономерный вопрос и Марволо решил, что объяснить всё ребёнку было более удачным решением. Он потратил некоторое время, чтобы успокоиться, вдыхая и выдыхая, внимательно следя за малышом, который выглядел как всегда невинно. Будто ничего не произошло, но на дне аквамариновых глаз всё ещё можно было разглядеть какое-то лукавство. Кажется, оно всегда там было. -Морфей, — наконец начал он, но продолжить ему не дали. -Папочка, с Днём Рождения! — провозгласило чудо и кинулось на ручки; опешивший от такого поворота событий Марволо поймал ребёнка. — Ещё, конечно, рано, но ничего страшного, да? — мальчишка протянул ему небольшую коробочку с изумрудной ленточкой. — Я сам сделал. — довольно провозгласил Морфи и восторженно и гордо смотрел на родителя. Марволо внимательно осмотрел сына, весь вид которого буквально кричал: «Открывай! Открывай! Ну, же!», так что он принял коробочку, поудобнее перехватил ребёнка, который обнимал его за шею, и развязал бант с помощью магии. Он отчётливо чувствовал силу, исходящую из коробочки, и думал, что там явно нечто впечатляющее. Но реальность, стоит отметить, превзошла все его ожидания. В коробочке, на изумрудном бархате, лежал чёрный браслет, напоминающий плотное кольцо на руку. Его испещряли плоские тёмно-синие камни и Марволо мог отчётливо увидеть руны, покрывающие браслет. Вязь рун проходила на изнанке браслета, на той части, что должна соприкасаться с кожей. Руны также присутствовали на каждом камне и отдавали голубоватым свечением на дне, что говорило об огромном количестве магии, вложенной в артефакт. Марволо едва ли мог подумать, что Морфи создаст нечто столь… Он даже не мог подобрать слов. Определяющее заклинание показало ему такое, что он был восхищён, пристыжен и при этом ужасно горд. Это был не уровень маленького пятилетнего мальчика, это был уровень подмастерья, как минимум. Конечно, было понятно, что результат был достигнут с помощью зелий, рун и огромного количества времени и расчётов, но это также восхищало. Его сын, определённо, был маленьким гением. -Морфей… — наконец, выдохнул он, обращая своё внимание на довольного, но несколько смущённого ребёнка. Малыш скромно потупился, скрывая счастливую улыбку и сверкающие глазки. На него смотрели как на второго Мерлина и это неожиданно смутило его, конечно, он знал, что создал хороший и полезный артефакт, но к такому восхищению и гордости, всё же, не был готов. Мор всё ещё не привык к похвале. В далёком прошлом за все свои заслуги и старания он получал только затрещины и крик, а сейчас… Его любили. Не как Наследника, а просто как ребёнка. Отец и дедушка Зар никогда не скупились на похвалу, да и многие другие предки тоже хвалили его, выделяя его заслуги и поощряя за них. Он никогда не получал столько внимания и заботы, как сейчас и, по-правде, он признавал себе, что не променял бы это на что-либо ещё. Даже на общее благо.***
Вот-вот должен был наступить Имболк и дом медленно преображался. Домовики споро наводили везде порядок, хотя в замке никогда и не было грязно, но всё же. Морфей всё больше предавался предпраздничной суете и носился по дому, скорее мешая, чем помогая. Конечно, никто бы и не подумал сказать ему об этом, даже самые чванливые предки. Во-первых, они побаивались Лорда Слизерина и Основателя, а во-вторых, после создания Морфеем артефакта, все портреты стали относиться к его чудачествам, как к причудам маленького гения. Салазар и Марволо, на пару с Кассионелем и остальными сочувствующими, нахваливали малыша, расписывая какой он умный и вообще замечательный. Ребёнок страшно смущался и опускал глаза, начиная думать о том, что взрослые просто издеваются над ним. Марволо же, с гордостью носил артефакт, который имел скромное название: «поглотитель агрессивной магии». Он до сих пор был в шоке, что не додумался до подобного решения самостоятельно и оттого ему было немного стыдно, ведь ответ был буквально на поверхности. Магия — это энергия, которой можно оперировать в своих нуждах, если совсем упростить и смотреть на неё, как на нечто научное, имеющее логическое объяснение, как бы странно это не звучало. Морфей, его гениальный ребёнок, просто рассуждал также, когда читал книжку про «чёрные» зелья. Эта классификация была придумана ещё в древности и помимо «чёрных» были ещё «белые», «серые», «красные», «синие» и «зелёные». Если не вдаваться в подробности, то в «зелёную» входили преимущественно целительские отвары (травяные сборы) и вообще все зелья, варившиеся из трав. В «синюю» категорию входили зелья на основе морских водорослей и морских тварей, в «красную» все зелья имеющие в себе кровь магических существ, магов и тварей категории «A» и выше. В «белую» входили составы для работы с рассудком, как целительские, так и вредительские. В «серую» входили ритуальные зелья, сборы и отвары, а вот в «чёрную» категорию относили все составы, которые так или иначе вредили магии. Были зелья способные лишить магии (без должного лечения можно остаться сквибом) или заблокировать её на время и вот они-то и были самыми опасными, но, как оказалось, всё можно использовать с пользой. Например, Морфей, на основе зелья-поглотителя, создал артефакт (пропитал камни поглотителем и сделал их безопасными для носившего), который мог поглощать заклинания, летящие в носившего его. Каждый камень мог удерживать и поглощать энергию одной авады, что значило, что Марволо мог одновременно получить семь авад и выжить при этом (при условии, что все камни будут полностью пусты). Другие заклинания были слабее, а поэтому камни спокойно могли поглотить и удержать довольно большое количество энергии, что было достигнуто с помощью рун и ещё парочки специфических зелий, которыми был пропитан весь браслет. Это было, без каких-либо преувеличений, гениально. Обычно, защитные артефакты привязываются к типу заклинаний, то есть защищают от тех, которые были изначально вписаны в артефакт, как опасные. Скажем, один артефакт имеет команду выставлять щит от ступефая, но при этом не реагирует на диффиндо или тарантлеггу, но браслет Морфея просто не «смотрит» на то, какое заклинание было выпущено. У него есть только один критерий, который называется: «агрессивность», так как Марволо эмпат, да и многие маги имеют прекрасное чувство опасности, то браслет реагирует на угрозу, которую чувствует маг (это обеспечивают руны на внутренней стороне) и незамедлительно поглощает вредоносную магию, если такая имеется. Конечно, накопленную магию временами нужно было куда-то «сливать», но это не представляло большой проблемы для сильного и талантливого мага. Марволо сейчас вообще думал над тем, чтобы создать что-то вроде дополнения к артефакту, чтобы можно было использовать накопленную энергию, не вытаскивая её ритуалом из браслета. Сложность была в том, что магия, запертая в браслете, была всё ещё опасной и окрашенной, то есть имела определённый эмоциональный вектор и посыл (скажем, если была авада, то посыл: «убить Лорда Слизерина», всё ещё оставался), при усилии можно было даже определить чья она была, что также было бонусом. Но из-за окрашенности нужен был ритуал, который убирал этот негативный посыл и делал магию просто «сырой». Такой магией можно было напитать Родовой Камень или слить в какой-нибудь артефакт, щит и прочая, но ритуал был довольно муторным и отнимал время, так что Лорд думал о том, чтобы упростить эту процедуру, создав дополнение, которое будет очищать магию от окраса. В этом случае, он смог бы пользоваться ей даже во время боя, что было бы удобно. Это же была буквально его мечта. Использовать силу противников им во вред. В общем, всё, как он любил.