Египетская сила, или "А вот мяу вам всем"!

Гермиона Грейнджер, второкурсница Гриффиндора, ещё раз тщательно помешала зелье — два раза по часовой стрелке и один раз — против часовой! — и тяжело вздохнула. Ну вот почему с людьми всегда так сложно? В Хогвартсе творится что-то непонятное, а почти все ученики вздумали обвинять в этом Гарри! Смешно же — ну какой из Гарри «Наследник Слизерина»? И разве бы стал Гарри нападать на магглорождённых учеников или на кошку Филча? «Мистера Филча», — сама себя поправила она и сердито закусила губу. Вот и пришлось варить оборотное зелье — чтобы доказать всем, что Гарри не виноват, и вывести на чистую воду настоящего виновника! А перед профессором Снейпом она потом извинится. Обязательно! Так будет правильно. А лучше будет вернуть ему шкурку бумсланга... Недаром она уже закинула родителям идею о путешествии в Кению и тщательно проштудировала книги о рептилиях в магозоологической секции библиотеки. Теперь она знала, как приманить и как поймать бумсланга самым безопасным способом. Вот только сначала надо будет потренироваться — хотя бы на ужах. Может быть, Гарри сможет ей помочь, как-нибудь их приманит? А то места обитания бумслангов в Африке она знала, а вот о том, где в Англии можно отыскать ужей, информации в книгах почему-то не нашлось. Она чуть не сбилась в последовательности помешиваний и решила больше не отвлекаться. Варка зелий — не то занятие, чтобы расслабляться. Ну вот... из котла начал подниматься странный пар, который почему-то пах обычным дымом костра. Разве так бывает? "Я же не могла ошибиться с рецептом!" — мелькнула в голове Гермионы паническая мысль, а потом её сознание стало уплывать... * * * Неф, оказавшись за Завесой, ощутил сначала запах брата: Туту только что был здесь. Он хотел было попробовать его догнать, но вспомнил, что им же ясно сказали — вдвоём идти нельзя. Хотя всеобщий баловень и красавец любил нарушать правила, но разрушать чужой мир для него было немыслимо. Хотя... можно и по запаху пойти — брат-то ведь как раз должен был вернуться. Точно! Запах свеж, и он возле Завесы, значит, Туту уже дома. А уж как интересно будет с ним обсудить мир, в котором оба побывали! Пока Неф раздумывал об этом, запах брата почти улетучился, но его чуткий нос уловил ещё один знакомый аромат — тот самый, который недавно витал в его ученической зельеварне и от которого он потом довольно долго отмывал руки и вылизывал лапы. Всё-таки испуганные змеи совершенно отвратительно пахнут! Хотя бумсланги, кобры и гремучники ещё ничего, но вот ужи... Он улыбнулся и потянулся к источнику аромата в надежде посмотреть на иномирного коллегу. Коллегой оказалась одетая в чёрное девчонка с пышной гривой каштановых волос — мать в ипостаси Сехмет от такой бы точно не отказалась. Может, это ещё одна их родственница? Ну а вдруг? Завеса-то существует давно — что, неужели никто, кроме них, не был в других мирах? Да быть того не может! — Мр-р? — услышала Гермиона, поняв по вопросительной интонации, что кто-то её о чём-то спрашивает, но ответить не смогла. Язык не слушался. Она попыталась пошевелить пальцами, но с ужасом поняла, что едва ощущает собственное тело. И эти ощущения становились всё слабее и слабее... А пар из котла всё поднимался. * * * Неф почувствовал, что его просто затянуло в эту девчонку, и немного растерялся. К такому он точно не был готов! Сначала он с интересом огляделся. Нет, всё-таки не родственница! Всю свою родню, всех богов земли Та-Кемт Неф ощущал примерно одинаково — ровным и бурным потоком Силы. То доброй, как у мамы, то не слишком — как у того же Сета, например. А у девчонки был не поток, а словно... ручеёк. Ручеёк из разноцветных водных струй — Неф и не знал, что такое бывает! Это было так красиво, что он не утерпел, чтобы не окунуться в звонкое разноцветье мордочкой — нет, всё же лицом. Хотя самого-то лица, как и тела, тут не было. А вот интересно... сможет он что-то ощутить телом этой девочки? Он мысленно прикоснулся к ярко-алой струйке — и почувствовал, как к щекам девочки прилила кровь. Неф торопливо отодвинулся и, подумав, тронул прозрачно-золотую струйку. Девочка сначала моргнула — а потом всё её существо начала сотрясать странная дрожь... Огонь под котлом без контроля человека ослаб, и кипение прекратилось. Пар медленно оседал на пол туалетной комнаты. * * * Гермиона вроде проснулась, но ощутила себя не человеком, а, скорее, маленьким мотыльком, бьющимся о стекло. И больше всего ей хотелось разбить преграду и улететь дальше. Куда улететь? Зачем? Мелкое биение собственных крыльев не причиняло ей боли, но было таким невыносимым! Удары, удары, удары обо что-то мягкое, упругое, неживое, отбивающие странный противоестественный ритм, мучительный, неправильный. «Пустите меня!» — хотелось ей закричать, вот только кричать было нечем. Когда девочку заколотило крупной дрожью, Неф испугался. Он пытался замедлить бешено бьющееся сердце и, видимо, перестарался, потому что оно стало биться всё реже и реже, и тогда второй сын богини Баст начал запускать его, соразмеряя с ударами своего сердца. Да, сейчас у него не было ни сердца, ни носа, ни лап — но раньше-то всё это было! И уж как стучит его собственное сердце, Неф прекрасно знал! Ну же, давай! Тук. Тук. Тук. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук! * * * Гермиона очнулась от того, что кто-то мягко прикасался к её лицу. Чем-то пушистым, прохладным и маленьким. Она открыла глаза и с изумлением обнаружила себя лежащей под раскидистым деревом, а её щеки касался лапкой большой рыжий кот. Она приподнялась на руках. И правда — кот! Хотя, скорее, котёнок. Только очень крупный. Гермиона протянула к нему руку и тот... протянул в ответ лапу! — Здравствуй! — сказала она и тут же спросила: — Где я? — совершенно не понимая, зачем. Кот ведь не может ей ответить, коты говорить не умеют... — Привет, — в мурлыкающем кошачьем голосе слышалось явное облегчение, — ты как? Глаза и губы Гермионы приобрели одинаково круглые очертания, но любопытство оказалось куда сильней удивления. — Ты умеешь говорить? Ты... кто? И где мы? — вопросы посыпались один за другим. — Мы в твоём сне, — услышала она в ответ. — А я... я просто говорящий кот. Кот-живоглот, вот! Ем маленьких девочек и мальчиков, которые нарушают технику безопасности! Мяу-ф! То есть, га... нет, не могу. Пусть собаки гавкают. Мяу! Поняла? Гермиона рассмеялась, но быстро спохватилась. Слова про технику безопасности пустым звуком для неё не были никогда. — Значит, я что-то сделала не так? Ой! Мамочки! Мне ведь нельзя спать, скоро надо будет добавлять настойку златоглазок! Такие редкие ингредиенты больше не достанешь, да и времени нет, я не имею права всё загубить! Котик, милый! Проси что хочешь, но, пожалуйста, помоги! Я не имею права подвести ребят... — она даже всхлипнула. — Разбуди меня, пожалуйста! — Чтобы ты закончила варить эту отраву? — возмущённо спросил котёнок. — Ты хоть сама представляешь, что сварила? Думаешь, ты здесь случайно?! — Но... Я всё делала правильно, по рецепту! — А то, что по туалету носится привидение, всюду брызгая водой и собственными слезами — ничего, ты считаешь? Слёзы привидения — редкая, но и сильнейшая субстанция! Нет, не слышала? — у котёнка от возмущения даже задёргался кончик хвоста. Рыжего, в полосочку. — Я всё закрывала! — Ну конечно, — насмешливо фыркнул котёнок, — а почему ты, кстати, так уверена, что сюда больше никто не заходил? Когда тут никого не было? Плакса Миртл (он быстро успел прочитать ближайшие события в сознании девочки, когда, можно сказать, был её сердцем) — она что, на привязи тут сидит? Гермиона ахнула и прижала ладони к лицу. Миртл и сама ведь часто говорила, что любит сидеть в какой-нибудь трубе. А без неё... — Я всё испортила... Это ужасно! Надо поработать, у нас нет другого выхода... — Ты чуть к богам не ушла, вот что ужасно... — проворчал котёнок. — Твою смерть точно было бы не изменить. — Котик, милый... ты можешь мне помочь? Неф смотрел на забавную смертную, имеющую такой необычный дар: он впервые видел волшебников, в его земле даже жрецы и алхимики не имели способностей к магии. Может, здешние люди всё же немножко потомки богов? Быть её сердцем оказалось здорово. Открытое, честное, доверчивое, совсем ещё юное и неопытное, оно согревало и... словно подбивало на какие-то действия. Но ведь ему нельзя! Ему запрещено вмешиваться! Но если он ничего не сделает, девочка, скорее всего, погибнет. Она же после того, как проснётся, почти ничего не будет помнить, а значит, просто выпьет зелье. И не только она, но и эти «два её лучших друга». Вот уж нет! — Когда ты проснёшься, закрой глаза и постарайся полностью расслабиться, — серьёзно сказал он. — Без этого я не смогу тебе помочь, нужно, чтобы я немного побыл… твоими руками. — Хорошо, — Гермиона была на всё согласна. — Только я не представляю, как это будет? — Потом разберёшься, со временем, — пообещал котёнок. Странно, она отчего-то доверяла ему, как… как другу. — Готовься, сейчас я тебя начну будить. Сначала Гермиона почувствовала холод, а потом даже подскочила: это же сколько времени-то прошло? Она всё пропустила! Она... она испортила зелье! Или нет? — Темпус, — дрожащей палочкой наколдовались какие-то безумные часы, стекающие с подоконника туалета. Но время они всё-таки показали. Как раз перед тем, как окончательно свалиться с громким шлепком и втянуться в каменный пол. Ошарашенная Гермиона все-таки почувствовала облегчение: у неё оставалось в запасе ещё несколько минут. Она всё успеет! — Я кому сказал расслабиться? — проворчал голос в её голове. — Быстро села, глаза закрыла... Ты что, хочешь сама отравиться и друзей отравить? — Отра... вить? Почему? — пискнула Гермиона. — Я всё правильно делала, — и она торопливо полезла в собственные записи. — Шкуру змеи в перчатках брала? — укоризненно спросил голос. — Волосы собственные — вон, грива какая, — прибирала? Вообще, как ты только додумалась варить основу зелья Иной Сути в... в... а, туалете! Чему вас тут учат, в конце концов?! Всё, цыц! И давай мне управление... Всего пара минут осталась! — А... ой, — девочка обмякла, но всё равно не удержалась от вопроса, — а ты откуда это знаешь? — Минута... — грозным голосом протянул Неф и почти равнодушно добавил, — если хочешь, чтобы всё получилось, конечно. Или я пошёл. — Не надо, я постараюсь... Вот только как? — Закрой глаза. Вернись на ту поляну, к дереву, помнишь его? Слышишь, как шелестит листва? Чувствуешь ветерок? Вспомни, какой узор образовали ветки дерева на фоне неба... Там где-то была птица, найди её. Если бы кто-то увидел в этот момент Гермиону, мог бы, наверное, испугаться. Девочка, устремив взгляд в никуда, не опуская головы, помешивала зелье в котле — какими-то немного рваными, но уверенными движениями. И колдовала — совсем не пользуясь палочкой. * * * Неф мог быстро исправить зелье, но он знал, как сделать это самому, физически, а вот пользоваться чужим телом оказалось очень и очень непросто. Он едва успел к финальному моменту. К счастью, девочка больше ему не мешала. И только когда жидкость в котле, повинуясь его пассам, завершала последние, самые медленные обороты, до него дошёл весь смысл ситуации. Он общался с человеком — не во сне, а в его мире. Он вмешивался в дела другого мира, правда, собственными руками не делая ничего, но способ нашёл-таки. И руки тоже. Из-за его помощи будут жить... дети, которые иначе могли умереть… и насколько вредными и опасными будут их жизни для этого мира? Он ещё раз посмотрел на девочку. А ведь она… хорошая. Если бы он не подоспел, с ней ничего хорошего бы не было. И её самой не было бы тоже, как не было бы её друзей, тоже наверняка хороших — ведь его учили, что подобное тянется к подобному. А без таких детей мир бы точно не стал лучше. Нет, пусть ему даже достанется на орехи, он ни о чем не будет жалеть! Но если бы его не вынесло сюда — почти по следу брата, неужели дети бы так и погибли? Чужими глазами он заметил смутное движение в зеркале на стене: бледный и худой человек в чёрной хламиде потрясённо смотрел на действия тела, в котором он, Нефертум, сейчас находился. Но вот жидкость в котле взбурлила в последний раз, и Неф, точнее, Гермиона, подняла черпак, рассматривая результат. Хотя рассматривал-то, конечно, Неф. Запах изменился — он стал как раз таким, каким и должен был быть. Краем глаза Неф заметил, какое удивление, а затем и облегчение отразилось на лице человека в зеркале, а потом тот встретился с ним взглядом, вскинул руку с каким-то длинным предметом вроде указки (Неф на всякий случай торопливо экранировался, как их учили) и повелительно произнес: "Легилименс"! Тело, в котором он находился, чуть обмякло, но ничего страшного он не почувствовал. А человек в чёрном метнулся прочь... Юный бог едва успел понять, что девочку на самом-то деле страховали. Значит, ничего непоправимого он не совершил. Вот только её память... Хотя что тут такого-то — ну, будет она помнить сон про говорящего кота, мало ли таких историй ходит по Вселенным? Он снова осторожно начал будить девочку. * * * — Ой, какой котик... Ты кто? — распахнула пушистые ресницы Гермиона Грейнджер. Теперь Неф почему-то знал, как её зовут. А вот то, что она не помнит ничего, ему очень даже на руку! То есть, даже на все лапы. — Кажется, я видела тебя во сне... и... нет, не помню. Ты настоящий? Ой… ты куда? «С меня причитается, — думал Нефертум, стремительно удаляясь от старого замка, в котором чуть не нарушил все возможные запреты первого перемещения. — Если Махес... тьфу, Миос или Шезму ещё не ушли, надо будет им передать, чтобы проследили за этим... в чёрном. И по возможности как-то отблагодарили, что ли». Стоп, а почему бы и не самому? Уж теперь-то он точно ничего не испортит, только посмотрит. И подстрахует, если что, точно так же, как тот страховал Гер-ми-о-ну. Неф уже развернулся было, чтобы отправиться назад, как вдруг ощутил на собственных задних лапах... ой, нет, уже на ногах руки любимых родственников, и вот его уже обнимает мать. И он изо всех сил послал свой мысленный призыв-приказание-просьбу помочь человеку в чёрном в отверстие Завесы, куда только что ушёл Шезму. * * * Колдовство Нефа удалось — оборотное зелье сработало как надо, а вот Гермионе пришлось частично превратиться в кошку. Подарки богов — они такие, с двойным, если не тройным смыслом. Даже если это ещё не взрослые боги. И тщательно всё проверять научится — собственный горький опыт самый лучший учитель, и от дурацкой авантюры убережётся (ну не девчоночье это дело!), и… пребывание в кошачьем теле изменит организм девочки. Немного. Самую чуточку. Достаточную для того, чтобы потом стать анимагом. Кошкой, конечно же! А уж пребывание в неподвижности (должны же эту неугомонную девчонку усыпить хоть на несколько дней!) эти изменения запустит — бабочка тоже сначала должна побыть куколкой. Лети, Гермиона. Лети, первая в этом мире крылатая кошка. Пусть твой полёт будет долгим. …А меньше чем через год ты встретишь в магазине рыжего кота и уже не сможешь уйти без него, а твои губы сами прошепчут имя «Живоглот». И на твоего рыжего друга-приятеля ты теперь станешь смотреть чуточку по-другому. Ища в нём… что-то смутно знакомое. А ведь тот, кто ищет, всегда найдёт.