Руфь

- И чтоб ни звука от тебя не было! Дверь громко хлопнула, но он не вздрогнул, даже не обернулся. Не дождётесь. Тело ещё слегка потряхивало от общения с сокурсниками, но, только перестав слышать чужие шаги, он позволил себе свернуться клубочком. Холодно, кончики пальцев совсем онемели. А ведь за окном лето. Маленький мальчик, совсем ребёнок двенадцати лет от роду лежал в холодной комнате и даже не позволял себе заплакать. Слёзы – слабость. Мир заставил хорошо запомнить это правило. Не верь, не показывай страха и тем более не показывай боли. Дети не должны знать такие реалии. Дети должны быть любимы. Защищёнными. У него же… не было никого. Он, кажется, задремал, потому что кто-то пробрался в комнату. Зачем? Чтобы напасть? Дыхание замедлилось, стало едва слышным, чтобы не пропустить ни шороха. Матрац в ногах немного просел, когда на него опустился чужак. Вдох оборвался странным всхлипом, словно человек сам себе зажал рот, чтобы не заплакать. Том почти вскрикнул, когда чужая ладонь погладила его по голове. - Малыш… мой бедный, несчастный ребёнок… Прости, прости, что так долго. Прости меня. Я обещаю, что заберу тебя, буду любить, ты будешь самым счастливым, мой милый. Том тихонько вздрагивал и слушал голос. Когда же он открыл глаза, то никого рядом не было. Ночь. Тишина. Отвратительный сон. Мальчик тихо выдохнул и спрятал лицо в подушке. - Том, тебя вызывают к директору! – громыхнули в дверь кулаком. – Немедленно поднимайся, не заставляй себя ждать! Мальчик тихо поднялся и стал одеваться. Ночью совсем спалось плохо, и за окном вовсю светило солнце. Зачем он понадобился? До Хогвартса ещё почти месяц, неужели кто-то из преподавателей явился? Хотя вряд ли. Дамблдор его терпеть не мог, тем более в проблемы слизеринцев, даже детей посторонние не вмешивались. На самом деле жаловаться ему было не на что. В приюте, хоть и было довольно бедно, кормили скудно, но регулярно. А то, что его ненавидели… уроды вообще мало кому нравятся. Другие дети боялись его, поэтому регулярно и устраивали нападки всей сворой. А в школе… а в школе он был просто грязью на чужих глазах. Но он не мог представить что-то ещё, из-за чего жизнь стала бы хуже. Но в школе у него были знания и практически неограниченное время на их получение. Проклятые чистокровки и все! вы ещё поплатитесь! - Заходи, Том. В кабинете как всегда было серо и немного пахло выпивкой, кажется, миссис Коул опять с утра к бутылке приложилась. А на стуле для посетителей расположилась молодая женщина, одетая в опрятный брючный костюм и с высоко подвязанными волосами. Необычная манера одеваться, большинство женщин её возраста предпочли бы эффектное платье, что уж говорить о мире магии, где до сих пор царил негласный консерватизм. Женщина обернулась и посмотрела прямо в глаза. И это тоже было тем, что не делали другие. Да, у Тома был довольно типичный тёмный цвет глаз, но окружающие всегда боялись напрямую смотреть на него. Потому что он маг. Потому что псих. Ненормальный. Потому что если будешь находиться близко, с тобой случится несчастье. - Вы уверены? – переспросила миссис Коул, внимательно рассматривая их обоих. - Да. - Тогда забирайте. - Но как же… - женщина беспомощно оглянулась на ничего не понимающего Тома и зябко передёрнула плечами. – Почему вы не спросите ребёнка, чего он хочет? - Здесь никого не волнует его мнение. Как и мнение других детей. Он должен быть просто благодарен. Забирайте его и уходите. Большего я не смогу сделать. Я выйду на полчаса, и когда вернусь, надеюсь, что вас обоих больше не будет ни в этом здании, ни в моей жизни. Прощайте. Миссис Коул поднялась из-за своего встала и прошла к двери. На какое-то время остановилась, и её безэмоциональное лицо повернулось к Тому. - Я не буду говорить тебе, что мне жаль. Или просить не держать на нас зла. Но ты всегда был чужим, мальчик. А к чужим сложно относиться хорошо. Когда дверь закрылась, Том позволил себе не надолго прикрыть глаза. Значит, кто-то решил его усыновить? Странно, здесь полным полно более послушных и приятных детей, да к тому же и младше. Зачем может понадобиться двенадцатилетний подросток большую часть года пропадающий незнамо где? И как к этому отнесутся в школе? Пока он размышлял, женщина встала и аккуратно приблизилась к нему, присаживаясь на корточки. Теперь мальчик даже немного возвышался. - Здравствуй, Том. И улыбнулась. Том же наоборот насторожился. Был у него похожий случай, когда в первую минуту обращались с похожей мягкой улыбкой. - Зачем я нужен? - Я… - Я ворую у детей их сокровища, я могу причинять людям боль, если захочу, со мной происходят странные вещи, а ещё я могу говорить со змеями, и они меня слушаются. Такого ребёнка вы хотите? - Я всё знаю о тебе, Том, - снова улыбнулась женщина. Девушка. На сколько она его старше? – Иногда, чтобы выжить, нам приходится совершать плохие поступки. Я не вправе судить тебя. Она говорила очень правильные, очень красивые слова. Но он не мог ошибиться и снова поверить. И всё ещё улыбалась. Немного грустно, но вместе с тем именно ему. Для него. - У тебя есть вещи, которые бы хотелось забрать? - Мой сундук. Я ещё не разбирал его. Там всё, что есть. - Хорошо, - кивнула и взмахнула рукой. – Акцию чемодан Тома Реддла. Волшебница. Чемодан с грохотом протиснулся в открытую дверь. - Как вас зовут? - Меня зовут Руфь, Том. - Полное имя. Она снова улыбнулась. Потянулась рукой и поправила упавшие на глаза волосы. Том поморщился – он не любил прикосновения. Но рука была тёплой. - Меня зовут Руфь Катрина Мракс. Можешь не волноваться, я чистокровная, так что больше никто не посмеет тебя задирать. Гадкая теория, конечно, всё в этом мире относительно, но есть вещи, с которыми ничего не поделаешь. Остаётся только подстроиться. - И зачем грязнокровка понадобился чистокровной? Руфь взмахнула палочкой, уменьшая его сундук и вкладывая в подставленную ладонь. Том хмыкнул и убрал вещь в карман. И снова выжидательно уставился ей в глаза. - Потому что хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. - Не верю, - какие глупые слова. - Как скажешь. Я бы тоже не поверила, если бы пришла какая-то незнакомка и сказала, что хочет любить тебя и заботиться. Том отшатнулся. - Вы не моя мать. Она умерла. - К сожалению, это так, малыш. Прости. Словно она действительно сожалела. - Не важно. Куда мы сейчас? - Апарируем. Могу я взять тебя за руку? Иди ко мне, Загадка. Но сама обняла и крепко прижала к себе. Их закрутило в вихре магии.