Компромисс

Закрываю дверь квартиры, Отключаю все мобилы, Недоступна для дебилов, Потому что я влюбилась. (с) Дора — Дорадура

Вторник, 18 октября 2022 года Можно ли описать удовольствие, которое испытывает человек, слизывая шоколадную пасту прямо с пальцев? Кит прищурился, с трудом сдерживая желание застонать. После ванны с медовой бомбочкой тело расслабилось, приятная усталость разлилась до кончиков ушей, мышление замедлилось. Шелковая пижама обнимала тело, а тягучий шоколад грел душу. Щелчок открывшейся входной двери застал его врасплох. — Привет, ты вернулся? — прокричал Кит, поспешно пряча банку за спину. — Ты чего без света? — Мингкван заглянул в кухню, пристроил портфель на стул. — Замри, я сейчас. Звук быстрых шагов разнесся по квартире, наполняя ее жизнью. Кит спрыгнул со стула и, неслышно ступая по пушистому ковру, спрятал банку в холодильнике. Не хватало еще, чтобы Мингкван застукал его на месте преступления. Никаких проколов. Идеальные отношения. Остатки жареной свинины Кит отправил в микроволновку. Он на больничном и может позволить себе разогреть ужин своему парню, задержавшемуся на работе. Желтая лампочка за стеклом слабо осветила укрытую вечером кухню. — Как дела? — на ходу вытирая руки, Мингкван щелкнул выключателем и плюхнулся на барный стул. — Отдыхаю, я... — Я тебя хочу. Лукавая улыбка скользнула по губам. Мингкван схватил абрикос, откусил половину, спешно пережевывая. В прищуренных глазах горел отраженный свет, на подбородке сверкнула капля сока. Беспокойные пальцы пробежали по барной стойке, выдавая нетерпение. Звякнула микроволновка. — А ужин? — шепотом уточнил Кит, наклоняясь вперед. — Потом, — Мингкван игриво прикусил губу. Завитки волос свалились на высокий лоб, и Кит потянулся, чтобы убрать их. — Что тебя так возбудило? Годовой отчет? — Твой отъезд, — тонкая морщинка между бровей, пальцы, пойманные в замок. — Лучше бы Ай’Бим один поехал. — Будешь скучать? Это всего на два дня... — напомнил Кит. Мингкван спрыгнул на пол, прижался бедрами. Грация встревоженной кошки в движениях, упрямство ребенка в глазах и притягательное тепло в промежности. Кит позволил притянуть себя за талию. — Запрыгивай на меня, — подмигнул Мингкван. — Зачем? — Отнесу тебя в спальню. Неожиданно, ново, интригующе. Мингкван будто бы чувствовал каждый раз, когда в их отношениях пробегала едва уловимая неопределенность. С ним не бывало скучно, никогда жизнь не превращалась в рутину. Кит охнул, когда его подхватили под бедра и пятки оторвались от ковра, потерся щекой о гладкую ткань пиджака, не удержался и потянулся к шее. Парень пах официальным одеколоном и свежестью кондиционера, а на вкус был как абрикос. Мальчик и мужчина боролись в нем за право первенства, скрытая сила противоречила видимой худобе. — У меня для тебя сюрприз, — Мингкван вежливо поставил Кита, пальцы потянули завязки на пижаме. — Мне нужно, чтобы ты ни о чем не спрашивал, иначе вся пикантность пропадет. Шелковые штаны с шелестом легли на пол. Потолочные лампы прожигали спальню как прожекторы. Кит послушно опустил голову. — Пикантность в том, что у меня хуй как у Эдварда Каллена. — Что? — недовольно переспросил Мингкван. — Твердый и сияет в лучах света. — Кит! — Что? Это же не вопрос... Рука легла Киту на член, убивая всякое желание и дальше строить из себя клоуна. Галстук на Мингкване развязывали вместе, так же на пару расстегнули половину пуговиц, но снять рубашку до конца не успели, не справились с жесткими манжетами и отвлеклись на поцелуи. Кровать мягко прогнулась под ними, брюки и трусы остались на полу. — Не против, если сегодня поведу я? — Мингкван навис, выжидательно уставившись в глаза. Обычный подкол. Водил Кит агрессивно, ебался ничуть не лучше. Когда Мингкван брал все в свои руки, то мучил его размеренным неторопливым сексом с долгой прелюдией. Вроде как занятие любовью. Вроде как забота, выраженная в прикосновениях и отсроченном оргазме. Иногда Мингкван придумывал что-нибудь поинтереснее. Кит кивнул, раздвинул ноги, согреваясь о теплое тело. Вид снизу открывался неплохой. — Мне взять презервативы? — еще один будничный вопрос. — Да нет, я уже дрочил, — признался Кит. Мингкван понимающе хмыкнул, ткнулся в губы, зачем-то обслюнявил нос и потерся о дужку очков. На попытку приподняться перехватил руки, прижал к кровати. — Соперницы мне не нужны, — шепнул он на ухо. — Сейчас моя очередь. Поцелуи, едва уловимые поглаживания. Это был ритуал, признание в постели, по-другому и не назовешь. Если бы священники разрешали давать свадебную клятву на языке жестов, она происходила бы так. Если бы тайские массажистки узнали о талантливых руках Мингквана, то рыдали бы от зависти. С ним легко было отключаться от реальности, он создавал этот ореол романтики с ловкостью поэта, буквально из ничего. Похоть в изгибе бедра, ожидание внизу живота, нежность в подрагивающей груди и только на кончиках пальцев — обида от скорого расставания. Но пока за окном ночь и кудряшки, окруженные светом, могут безмятежно спадать на лицо. — Пока ехал с работы, — пробормотал Мингкван, прижимаясь губами к груди, — вокруг темнота, все спешат, бегут, смеются, и я тоже спешу, потому что знаю, что дома меня ждет мой человек. А завтра я приду в пустую квартиру, как и ты приходишь каждый раз, когда я уезжаю. Кит одобрительно замычал, впуская в себя член и цепляясь за расстегнутый ворот рубашки. Жесткость ткани, мягкость кожи. Притянуться ближе и дышать. Крест на шее качнулся, звонко ударился о стекло очков. Абрикос и шоколад смешались во рту, свежесть кондиционера подхватила тихий всхлип. — Буду скучать, — две смешные родинки на щеке и прищуренный чуть расфокусированный взгляд. — Очень сильно. Напряженные брови, взволнованный розовый рот. Красивая картинка в запотевших очках. Матрац как волны, яркий свет как чистая вода. Плавные движения, не ебля, а роскошный лайнер на гладкой реке. Во встроенном зеркальном шкафу двигалось их отражение. Два тела как одно. Как будто руки Кита созданы, чтобы лежать на этих узких плечах, как будто член Мингквана естественное продолжение задницы. Белоснежная комната как сцена и красная точка на коже как прицел. — Что это? — Кит приподнялся. Точка скользнула по голому бедру. — Я купил камеру, — Мингкван толкнулся сильнее. — Это и был сюрприз. Обещанная пикантность. Лихорадочный взгляд. Вопрос? Разрешение? Волнующее ощущение опасности в воздухе. Кит сильнее обнял парня, потянулся вверх. Отражение подыграло ему. Вот оно, распутство, когда он лежит на лопатках, отдавшись на волю своему парню. Вот их руки в замке, вот его бледные ноги дрожат от усталости. Мингкван тоже не отрываясь смотрел в зеркало. Пот струился по животу, дыхание сорвалось потревоженным ветром. Им не будет скучно вместе, никогда и ничто не разлучит их. Они достаточно сумасшедшие, чтобы не стать скучными. Они не слишком глупы, чтобы дать друг другу повод. Матрац сбережет их. Мотор. Камера. Запись идет. Раздался тихий писк. Еще один. — Черт, — Мингкван сдул челку с лица, запыхавшись продолжил. — Аккумулятор садится, наверное. — Надо ускориться, — пробормотал Кит и охнул, когда его укусили за шею. — Давай, Кит, помоги мне… Давление между ягодиц, судорога у основания члена, тепло от разомлевшей головки в правой руке. Надрачивая себе, Кит любовался раскрасневшимся от усердия лицом Мингквана. Нет ничего сексуальнее мужчины, занятого любимым делом. Закричать, дернуться в руках, как в капкане, изогнуться, позволяя видео захватить все. Пусть камера, пусть хоть сам оператор сидел бы за ней. Пусть бы передернул на них, поразился тому, как они счастливы, завидовал, вытирая сперму гигиеническими салфетками с младенцем на упаковке. Пусть бы каждый зритель в кинотеатре сказал, что это порнография, а не эротика. Пусть бы киноакадемия краснела и оправдывалась или сраный «Таймс» на английском написал бы свое почетное «восхитительно!». Все неважно. Сегодня Кит в лучах славы, и никто не посмеет сказать, что он плохой актер. — Успели? — Не знаю... Может быть... Да плевать. Дай мне... До утра ничто скверное не сможет тронуть их двоих, не коснется до самого рассвета. Засыпая на скомканных простынях и удерживая голову Мингквана на своем плече, Кит счастливо улыбался. В автобусе стоял запах сладкой газировки, пива и потных тел. С трудом маневрируя с рюкзаком по узкому проходу, Кит протиснулся назад, занимая свободное место у окна, отпихнул пыльную занавеску. Прямо перед ним, никого не стесняясь, целовалась парочка, на улице толпились провожающие. Оставалось только тяжело вздохнуть, потому что теплый и уютный Мингкван досыпал дома свой последний перед будильником час, а его самого ожидали долгие часы в дороге. В понедельник Кит пришел к заведующей по внеучебной части и добровольно записал свое имя в журнал. У него было несколько оправданий. Во-первых, за волонтерскую деятельность давали баллы для аккредитации специалиста. Во-вторых, на больничном он все равно умирал со скуки. В-третьих, Бим увяз в отработках и не смог поехать. Хотя последнее было скорее главной причиной и ни разу Кита не оправдывало. Дверь закрылась, автобус тронулся. Кит попытался пристроить рюкзак в ногах, и с раздражением понял, что забыл купить воду. Жара в салоне стояла адская, а ведь он собирался воспользоваться временем одиночества и немного подумать о происходящем. — Утра! На сиденье рядом уселся парень в милитари майке, шортах и зеленой кепке, сдвинутой на бок. Видавшие лучшие времена белые кроссовки беспардонно врезались в рюкзак Кита. — Ха, тоже очки, да? — парень почесал крупный нос. — Я решил, что, если потеряю линзы, это будет фатально. Кит вспомнил, что уже слышал эту манеру растягивать гласные и давиться согласными, словно те застревали глубоко в носу. Кажется, его неожиданный сосед учился с ними на курсе. — Не помнишь меня? — спохватился парень и прогнусавил. — Я — Ню. В смысле НЮ. Он не мог произнести собственное имя, и это было настолько комично, что Кит не сдержался: — Ню? Смело со стороны твоих родителей. — Нет, — парень не обиделся, а рассмеялся так, что половина автобуса покосилась в их сторону. — Ню, не как «голый», а как «новый», с мягким знаком. Кит с тоской подергал растрепанную бахрому на занавеске. — Невероятно. — А ты — Кит, я тебя знаю. Ты дружишь с тем красивым человечком из реанимации. Эээ… Бим Брами? Он привозил тя на томограф на прошлой неделе. Его манера говорить раздражала. Интонации, темы, которые он подбирал, и это назойливое «э-э-э», сопровождающее почти каждое слово. Кит снова отвернулся к окну. — Бим Ба-ра-ми, — прозвучало достаточно жестко. — И нет, меня никуда не привозили. Одной из причин, по которой он не хотел возвращаться к работе, были сплетни о его неуклюжести. По словам Бима уже вся больница обсуждала, как ординатор грохнулся прямо на операции. Может быть друг преувеличивал, и всем было наплевать, но проверять не хотелось. Тем временем руководительница группы нацепила на себя цветную панаму и, стоя в начале автобуса, декларировала правила поведения. Попутчики поддерживали ее вопросами и шутками. Кит слышал смутно знакомые голоса бывших одногруппников, с отвращением кривился от приторных интонаций и уже жалел, что пошел на это. Все-таки роль медсестры на побегушках Барами подходила куда больше. — Меня сейчас стошнит, — Нью поерзал на сидении, снова пнул рюкзак. Кит поспешно придвинулся ближе к окну. — Укачало? — Нет, — парень покачал головой. — Слишком много оптимизма в окружающем пространстве. Наушники забыл, и единственная более-менее интересная персона здесь — ты. Кит с сомнением покосился на него. Зачем Нью едет, если не хочет? И что за навязчивый интерес? — Не боишься пропустить инструктаж? — попенял Кит, наконец, променяв созерцание однообразного пейзажа на соседа. — Я смог разобраться в физиологии почек, — фыркнул Нью. — Думаешь, не пойму, как открыть и дать кому-то воду? Кит присмотрелся внимательнее. Немного пухлые щеки, добродушные, выразительные черты лица, яркий румянец от жары. Если бы Дин Винчестер трахнул Маргарет Тэтчер, у них родился бы этот парень. — Вы предлагаете с газом или без него, а потом открываете переносной холодильник... — вещала руководитель. Раздался веселый гогот, и только Нью раздраженно надул пухлые губы. Если выбирать из всех, кто сейчас находился в автобусе, может быть он и не самый худший собеседник. По крайней мере, попытка того стоила. — Так ты нефролог? — приветливо спросил Кит. Парень довольно кивнул. — Расскажешь мне, что не так с ингибиторами АПФ? Дорога высосала из них все жизненные силы. Солнце горело раскаленным шаром высоко на небе, когда автобус остановился на обочине одной из сельских дорог. Задыхаясь и передавая друг другу банку холодного чая, Кит и его новый знакомый вывалились на улицу и с тоской оглядели открывающиеся просторы. Огромное, мать его, поле, перегороженное цветными баннерами с изображением самолетов, заржавевшими оградами, россыпь маленьких туристических домиков. Офисные клерки, инженеры, начальники, заместители начальников и их секретарши заполонили всю территорию, мелькали как рой пчел. Кит присмотрелся к яркой надписи над входом на территорию. ЗАЛОГ БЕЗОПАСНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ — НАША __МАНДА — Ай’Нью, ты видел? — он обернулся в поисках парня. — Среди работников крупной компании затесался какой-то школьник! Никто не ответил. Волонтеры оживленно выгружались из автобуса, толкались, перехватывали вещи, спорили. Кит безуспешно приподнялся на носочки, выглядывая знакомое лицо, прижал крепче рюкзак, когда мимо протиснулась руководитель отряда, но Нью куда-то исчез. Пришлось влиться в неровный строй и как первокласснику в дружной толпе отправиться к месту расселения. Номера оказались хуже любых ожиданий. И почему их, почти врачей, отучившихся столько лет, каждый раз заставляют страдать? Ладно, с жестким диваном, забитым колючими пружинами, и вечно зависающим компьютером в ординаторской Кит почти смирился, но эта поездка задавала новый уровень издевательствам. Низкий потолок, четыре узких кровати, одно пыльное окно — вот и все апартаменты. Решительно толкнув плечом зазевавшихся соседей, Кит первым рванулся внутрь. Застиранное постельное белье и сломанная тумбочка, зато не у самой двери. Переживет, он же не спать сюда приехал. Правда, идей, как найти среди всех одного конкретного человека, не было. Вдох-выдох, если решил, то отступать уже поздно. Кит закинул рюкзак под кровать, заставил себя сходить на официальный инструктаж, немного посидел на скамейке, но все-таки потащился к импровизированному стадиону на первое задание. Оставалась надежда, что все само как-нибудь да разрешится. Футбол. Подчиненные против начальников. Инженеры. Товарищеский матч, где собирали самых спортивных из офисных работников. Кит с трудом волок на плече тяжелый переносной холодильник с водой и очень надеялся, что не ошибся. Майка липла к мокрому от пота телу, а ноги утопали в неровной земле. Вокруг сновали такие же волонтеры и участники фестиваля. Переодевшись в летнюю свободную одежду и разомлев на жаре, все выглядели одинаково несчастливо. Баллы. Баллы для работы. Кит мотнул головой, смиряясь с тем, что сейчас работа волновала его в последнюю очередь. Дурацкий план, бесполезная поездка, проклятая трава, забившаяся в сланцы. Спину прострелила резкая боль, и холодильник хлопнулся на землю в нескольких метрах от стадиона. Нахер все, приехали. Волонтерский отряд, состоящий из ординаторов, студентов старшекурсников и прочих подневольных раздолбаев, окружил поле на манер захватчиков. Вместо копий бутылки с водой, вместо щитов зонтики от солнца. Боевая готовность номер один: как только у кого-то из игроков закружится голова, умирающие от скуки спасатели тут же бросятся оказывать первую помощь сомнительного качества. Кит пришел одним из последних, и, судя по всему, матч уже близился к завершению. Счет показывал два-ноль в пользу синих, что было весьма предсказуемо. Синие — руководство Thai airlines, желтые — подчиненные. Крупная компания по обслуживанию самолетов очень плохо изображала коллективное единство. Ни следа азарта студенческих матчей и уж тем более премьер лиги. Победа предрешена, потому что ни у кого не поднимется нога обыграть начальника. Игроки без спешки пасовали друг другу одинокий мяч. Вот крупный вратарь с добродушным лицом и широкими ладонями. Тощий непропорциональный парень задумчиво смотрит на небо. Девушка с косичками в желтом. Мужчина в очках в синем. Парень с хвостом. Парень в красных кроссовках. Высокий парень с татуировками на левом плече. Кит привстал, протер очки. Повезло. Так сразу? Форт метнулся за мячом, агрессивно высказывая что-то членам команды. Желтая майка ему совсем не подходила, но это и не важно. Кое-что заставило Кита рискнуть и поехать в глушь оказывать бесплатную медицинскую помощь. Форту шла игра. Не только футбол, но и та, которую Форт вел за столом своей кухни. Забота о Биме в каждом прикосновении на публике и темнота в мыслях, которая выплеснулась наедине. Все выходные Кит находился в смятении, отвечал Мингквану невпопад, не мог найти себе место и хватался за телефон в любую свободную минуту. Сообщений не было, оправданий себе тоже. Оставалось только признать, Кита заводила ложь. Ложь того Форта, который обычно вспыхивал как спичка от любой несправедливости, который раньше не мог связать двух слов в ответ на каверзный вопрос. Сводило с ума то, как бесстыдно Форт смотрит на него на глазах у всех и одним своим молчанием заявляет право собственности. Как врет всем и себе тоже, и только во время оргазма наверняка корчится от обиды. Это было как откровение. Как сбывшаяся подростковая месть. Как самая сладкая мечта. Кит сходил с ума от желания снова встретиться, перекинуться хоть парой фраз, обменяться взглядами, чтобы снова почувствовать... Что? Что Форт его хочет, как и раньше. Как и всегда? — Нонг, можно воды? — окликнул его мужчина в синем. Занятый своими мыслями Кит всполошился, схватил бутылку, неловко кинул в протянутые руки. Когда Бим рассказал, что не сможет поехать, и Форт отправляется на фестиваль своей компании в одиночку, Кит не стал ждать. Как будто это был знак свыше. Оставалось только продлить больничный и подать заявку, а остальное решилось само собой. Нет, Кит не собирался спать с Фортом. Нет, он не хотел возвращать прошлое. Да, Кит смирился с тем, что забыть все не выйдет. Мяч легко отлетел от ноги девушки, проскользил по неровной земле, замер на пару секунд. Желтые словно бы зазевались, оставляя ворота открытыми. Форт стыдливо опустил голову. Удар. Гол. Счет на табло переключился, отдавая синим еще одно очко. Непросто проигрывать всухую, но если играешь против того, кто сильнее, приходится закрывать глаза на собственную беспомощность. Проигрывать Форту тоже шло. Раздраженный мах рукой, сжатые кулаки, напряженный взгляд исподлобья. Почти как на кухне. Занятый своим позорным проигрышем, парень не видел Кита, и это тоже было хорошо. Давно не было возможности вот так просто стоять и наблюдать за ним, изучать заново каждое его движение. Вяло отбиваться от любителей халявной воды и узнавать каждый жест. Мингкван не прав. Камера не нужна, чтобы сохранить момент, воспоминания гораздо приятнее. Матч закончился с разгромным поражением желтых, и Кит притворился, что убирает бутылки в свой холодильник, пропуская команду мимо. Сначала он даст Форту остыть, иначе ничего не выйдет. Возможно они снова поругаются. Может быть почти переспят. Кит не знал, потому что не он это начал. Форт сам спровоцировал его, когда признал свою зависимость. Пока оставалась надежда, что их история затухла сама по себе, растворилась как неудачный случай во времени, Кит жил своей жизнью, но теперь он не собирался плыть по течению. Если Форт заявляет, что точка еще не поставлена, ему придется следовать правилам Кита. Мечтать можно было долго, но любой план требовал активных действий. Кит приехал на заброшенное поле в нескольких часах от столицы, чтобы добиться желаемого. И он ждал подходящего момента весь день. Он почти нес девушку с солнечным ударом до палатки, чтобы занять выгодную наблюдательную позицию. Он помогал разносить оборудование и натягивать сетку для волейбола. Расставлял бутылки с водой для конференции по электронике. Бежал через всю территорию фестиваля, чтобы будто бы случайно, но совершенно бесполезно пройтись по апартаментам офисных работников. Он снова и снова искал глазами Форта. — Да-да, Ай’Нью, конечно иду, — отвечал он, когда тот встретился ему у домов и спрашивал, идет ли Кит выпить вечером. — А когда закончится конференция? — спрашивал, дежуря у дверей зала. — Инженеры тоже придут в бар? — невзначай интересовался у проходящих мимо людей. Дать воду. Перевязать царапину на руке. Выдать противовоспалительное. Крутиться как белка в колесе, мысленно хохотать, что ведет себя как девочка-подросток или обезумевший сталкер. Долго-долго гладить майку старым утюгом, чтобы дойти до бара вечером. Ужаснуться старой сантехнике, неуклюже ополоснуться и пообещать себе, что раздеваться дальше этой злополучной майки сегодня он точно не станет. Вся территория была, скорее всего, перестроенным лагерем или санаторием, а баром звался еще один деревянный дом. Организаторы ловко переделали бывшую столовую под питейное заведение, соорудили барную стойку из старых ящиков и расставили пластиковые столы по периметру. Получилось скверно, но пиво наливали приличное. Шумели знатно. Удивительно, как столько людей влезло в маленькую комнату, все вокруг кучковались компаниями и пили, и галдели, и даже пускались танцевать. Кит и Нью заняли единственный свободный стол у входа, опасливо поглядывая на разгорячившихся инженеров. — Я не собирался быть нефрологом, — рассказывал Нью, покачивая ногой. Было в его позе что-то гомосексуальное, но Кита не привлекало. — Просто пошел подавать документы, и мне предложили. И я ткой, почки? Вот эти маленькие фитюльки? Отлично, дайте две! — Здорово, — поддержал Кит. Он смотрел не на Нью, а на Форта, который выпивал со своими коллегами за другим столиком. Кит отметил его обескураженный взгляд, когда нарочно прошел мимо, возвращаясь от бара. Удивляло только, с каким нахальством Форт вернулся к разговорам и больше не оборачивался. — А ты, наверное, любил в детстве курицу разделывать? — окликнул Нью. — Чего? — Ну, ты ж... Эээ... Хирург. — Я втрескался в своего научного руководителя, но у меня есть парень, поэтому подкатить не получилось, — пожал Кит плечами, допивая третью кружку. — Пришлось работать у него под боком и ловить эстетические оргазмы. — Похвально, — усмехнулся Нью. — И странно. Я не думал, что у тебя кто-то есть. Кит, наблюдавший, как Форт улыбается официантке, подавился пивом. — Почему? — Эээ... Ну, ты в очках. И косишь на один глаз. — Снова унижать пытаешься? — возмутился Кит. — Нет, — спохватился Нью. — Ты еще смотришь по сторонам так... Оценивающе. Кит понял, что теперь Нью тоже наблюдает за дальним столиком. Форт шутливо поклонился своим друзьям и неторопливо пошел к двери с нарисованным писающим человечком. — Друг мой там, — Кит тоже поднялся. — Схожу поздороваюсь. В туалете пахло плесенью. Ряды писсуаров вдоль стены, одинокая кабинка с покосившейся дверью и надписью «РЫЖАЯ СУКА». Форт стоял у дальнего писсуара, и Кит двинулся к нему. Раздался звук стекающей мочи. — Косоглазость меня портит? — спросил Кит вместо приветствия и расстегнул ширинку. Форт продолжил с увлечением пялиться в грязную стену. Вежливость — не его конек, готовность к внештатным ситуациям — тоже. Кит заметил, как едва уловимо дернулся угол рта на, казалось бы, равнодушном лице. Не удержался и украдкой посмотрел на обнаженный член Форта. — Ты приехал сюда, чтобы нарваться на комплимент? — ответил парень вопросом на вопрос. — Может быть я соскучился, — поддел Кит. Журчание воды отдавалось в голове радостными колокольчиками. Форт рад, что он приехал, и это так же очевидно, как и то, что этот писсуар не мыли последние пару недель. Изображать холодную отстраненность у Форта все еще не получалось. — Ты меня игнорируешь? — с таким же напускным равнодушием спросил Кит. — Тебе же это нравится. — Когда меня не замечают? — Когда мужчина ведет себя грубо с тобой. Кит восхищенно обернулся к нему. — Мстительный сукин сын! — Сложно понять, ты возбуждаешься или психуешь, — Форт стряхнул каплю мочи. — Поставлю на первое. Он развернулся, отошел помыть руки и оставил Кита негодовать наедине с заедающей молнией на ширинке. Один-ноль в пользу Форта. Отлично, попробуют по-другому. Раковина была одна, и Кит беспардонно прижался рядом, дотягиваясь до крана. — Ты заигрываешь или пытаешься поругаться? — фыркнул Кит, выпихнув чужие пальцы из-под струи воды. Форт пожал плечами. На пальцах осталась мыльная пена, и он просто размазал ее по голубым джинсам. Ухмыльнулся. И ушел. Кит как зачарованный смотрел на закрытую дверь. Думает, что он самый умный? Что ж, придется показать, что теория в корне не верная. Вернувшись за столик, Кит прихватил два пива, старательно игнорируя радостный смех Форта в дальнем углу. — Заскучал? — спросил, услужливо поставив кружку перед Нью. — Нет, — парень поправил очки. — Я попытался подкатить к бармену, но был отвергнут. Официантка тоже оказалась неприступной, хотя перед начальничками ходила от бедра. Кажется, все окружающие думают, что мы просто лошарики. Рука Форта бесстыдно лежала на плече смазливого мальчика в яркой клетчатой рубашке. И он снова сидел спиной к Киту. Стесняется? Не хочет афишировать знакомство? Нарывается на неприятности? Кит устроит ему неприятности, если так надо. Холодное пиво замечательно сочеталось с яростью в голове. — Не очень и хотелось водиться с офисными клерками и обслуживающим персоналом, — отмахнулся Кит. — У тебя характер хуже, чем у Шефа реанимации. Хотя казалось бы, куда хуже, — Нью покрутил кружку. — Твоему парню нормально? Беспардонность в каждом вопросе. Нью можно простить, потому что он уже пьян и слабо контролирует собственную речь. Что если Кит тоже напьется и перестанет отвечать за свои слова, а? Что Форт тогда будет делать? — В трудовой моего парня написано «директор», так что он привык общаться со сложными людьми, — вполголоса похвастался Кит. — И еще он Луна университета. Нью присвистнул. — Что? — Если я спрошу, как тебе удалось его получить, ты ведь обидишься? Кит с трудом сдержал смех, когда вспомнил, как они посмотрели весь сезон Наруто за ночь. Нет, об этом он не расскажет. Зато в голове начал созревать план, как оживить этот вечер. — Хочешь, расскажу секрет, — Кит подался ближе, заговорщически прикрыл рот ладонью. — Давай. — Парням не нравится, когда их игнорируют. — Что? — Но нравится, когда их качественно ебут. Форт склонился к уху своего прилипчивого мальчика и что-то увлеченно шептал. Кит чувствовал, что заводится с каждой секундой все сильнее. — Мастер класс! Смотри, не моргай и учись, пока я жив. Кит поправил челку, растер пот по щекам, настойчиво покусал губу. Никто не может игнорировать Кита, он просто не оставит Форту выбора. Потому что есть слабое место, в которое можно ударить. Потому что наглости и безрассудства хватит на всех. Маневрируя среди танцующих пар, Кит неспешно поволок стул к дальнему столику. Короткая диагональ бара как подиум, как зеленая миля. Пять пар глаз удивлённо уставились на него, когда он невозмутимо присоединился к компании. — Не обращайте на меня внимания, мне это даже нравится, — добродушно махнуть рукой. — Я по делу… К тебе. Брови Форта настороженно взлетели, когда Кит ткнул пальцем в клетчатую рубашку его соседа. Идея была простой. Заставить Форта отлипнуть от этого сомнительного знакомого и не трепать Киту нервы — это раз. Вывести это модное чудо из бара, чтобы уж точно не представлял угрозы — это два. Немного развеселить Нью — это возможно, но не обязательно. Пусть все думают, что Кит пьян, но пусть видят его. Ему без вопросов подвинули новый стакан с пивом, попытались вовлечь в разговор про минувший матч, вернулись к разговору про политику. Пальцы Форта напряженно перебирали клетчатую ткань. — Ты кто? — спросил «уродская рубашка», скептически оглядывая Кита. Форт теснее прижал его к себе, вроде по дружески, а вроде и не совсем. Парень самодовольно расслабился под его рукой. Чувствуя сильного мужчину за спиной, выебываться было просто, чем он и пользовался. Понять его было легко, но еще важнее показать, насколько это обманчивая безопасность. — Меня бесят твои уши, — ляпнул Кит первое, что пришло в голову. Уши у парня были обычные, вот только вспыхнули от обиды и раздражения. Парень обернулся к Форту, поддержки искал. Нет, не найдет. — Прости, что? Форт отвернулся, делая вид, что не слушает их разговор. — Твои мерзкие уши похожи на улиток, — Кит усмехнулся со всей пьяной наглостью. — И-и-и... Ботинки у тебя тоже уродские. — Это «конверсы». — Я и говорю: пиздец, а не ботинки. Парень вскочил на ноги, рука-защитница слетела с его плеча. Кит радостно отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от кулака. Нет, милый, таким ударом не взять человека из провинции. Форту пришлось обернуться. — Нарываешься? — взвизгнул рубашка-парень. Кит помнил со студенчества, что шутки с инженерами могут закончиться весьма плачевно, но у него был козырь в рукаве. У него ведь есть один нахальный, но прирученный сторонник? Тот, кто не хочет, чтобы Кит оказался в неприятной ситуации. Разговоры за столом прекратились. Вся компания с недоумевающим раздражением поднялась на ноги. Форт тоже встал и едва уловимо мотнул головой: «не надо», а Кит радостно показал ему средний палец. Не надо было выебываться в туалете! — А если и нарываюсь? — усмехнулся он и отступил к выходу. Его окружали. Разговоры вокруг продолжались, но так, фоном, в другой реальности. Вокруг них шестерых висело напряжение, драка была неизбежна и, кажется, кому-то скоро придется выбирать сторону. — Стоп, — Форт вскинул руки. — Давайте все успокоимся. Выйдем, перекурим и все уладим. Парень не знает, что творит. Он пьян. Правильно, пусть попробует списать все на алкоголь, но даже для пьяницы должны быть границы. Кит знал, как пересечь эту черту. — Выйдем, разберемся, — поддержал один из компании. Толстый, тяжелый, килограммов девяносто. Не хотелось бы с ним связываться один на один. Еще пара осторожных шагов. — Тебя баба продинамила или что, рыжий? — спросил второй. — Или парень, — поддержал мистер клетчатая рубашка. Кит шагнул в сторону, обходя их по периметру. Входная дверь оказалась совсем рядом, растерянный Форт тоже. Раньше он всегда заступался за Кита. Кажется, ему даже нравилось это, позволяло почувствовать себя сильным и нужным. У каждого ведь свои кинки, никто не вправе судить человека за его извращенные фантазии. Кит вот любит, когда Форт попадает в западню. — Кажется, мне будет больно, да? — взглянуть прямо в испуганные глаза. — Конечно, это можно проигнорировать. — Ты больной? — спросил толстяк. — Нет, — усмехнулся он, нащупывая дверную ручку, — просто вы все мудаки! Упасть на дверь, почти вывалиться на улицу и пробежать несколько метров, пока его не схватили за полу майки. Земля прилетела в лицо слишком быстро, очки отлетели в сторону. Кит извернулся, лягнулся со всей силы, поднялся на четвереньки. Сланец зацепился за траву. Парень в рубашке замахнулся, хотел ударить, но тень, вылетевшая из бара, вмиг сбила его с ног. — Не трогай коротышу. Он эээ... Хирург! — Твою ж мать! — раздался голос Форта. Кит перекатился, уворачиваясь от сцепившихся на земле Нью и «рубашки», пригнул голову, когда Форт прыгнул через него, пытаясь удержать здоровяка. Комья грязи летели во все стороны, оседали на зубах, все кричали. Из бара доносились звонкие звуки попсы. Рот наполнился кровью, дыхание сбилось, но где-то сверху Форт дрался за него. Кит свернулся клубком, пряча руки, разрываясь между болью и приятной эйфорией. Он все еще мог управлять Фортом, сколько угодно, заставить делать все, что захочется. Можно врать всем вокруг, можно друг другу, но ничего не закончится. Их не отпустит. Чей-то ботинок ударился о ноги Кита, и тут же тяжелое тело упало сверху. — Рыжий, блять, я тебя убью, — обреченно простонал знакомый голос. Да. Форт снова называет его этим дурацким прозвищем.