Компромисс

Я подавился темнотой Мне неуютно быть с тобой © Воллны — Либеро

Воскресенье, 6 ноября 2022 года Форт перехватил ножницы, достригая вконец обнаглевший и подросший ноготь. Тот прогнулся, а потом выстрелил с прытью таракана и закатился под кровать. Бим не отреагировал, продолжая сосредоточенно прокручивать файлы на ноутбуке. — Какие планы? — буркнул Форт, отпивая воду. Горло еще першило, но температура больше не поднималась, и боль, от которой хотелось разучиться глотать, ушла. Зато вернулось плохое настроение, а безделье и приближающийся понедельник только подпитывали тоску. — А у тебя? — вяло переспросил Бим. Он выделил кусок текста и, внимательно вглядываясь в монитор, выровнял заголовок «Инфузия». — Знаешь, мы могли бы заняться сексом. Каким-нибудь жестким. Форт, не ожидавший такого выпада, чуть не ткнул ножницами в палец. Пришлось отложить их на тумбочку, прежде чем переспросить: — Жестким сексом? Фистингом что ли? — Не настолько, — потер ухо Бим, фыркнул прямо в белый свет монитора. — Не знаю, — он сдвинул картинку с веной и продолжил. — Просто разнообразить досуг. — «Досуг» звучит как проституция, — поморщился Форт. — Да ладно тебе. Как бы ты хотел? Бим отвлекся от доклада, обернулся, любопытно приподнял брови, то ли заигрывая, то ли издеваясь, и Форт задумался. На Биме были пижамные штаны и домашняя, пожелтевшая от стирок, футболка, что слабо вязалось с эротическими фантазиями, но не на одежду же люди возбуждаются. Мокрые волосы свисали неровными прядями, оставляя на аккуратном носу крупные сияющие капли. — В душе? — предложил Форт, прикинув варианты. Бим задумчиво покусал губы и мотнул головой. — У меня и так от водопроводной воды все чешется. — Тогда… — Форт окинул взглядом скудный интерьер спальни. — Можно на столе. Ноутбук переставим, если стол рухнет, я тебя удержу. О, — обрадовался он, — могу еще глаза тебе завязать! — Точно нет! — возмутился Бим. — Я смотреть люблю. Я же не девчонка, чтобы лежать и любить твое пыхтение. — Можешь стоять, — надулся Форт. Бим досадливо цокнул, встал, стянул рывком футболку. Соски, выделенные треугольниками теней, напряглись от холода. Широкие плечи, кучерявые волосы под точкой пупка, выступающая сетка вен на белых руках. Определенно не девчонка. Форт нервно почесал заросшую щеку. — Ладно, давай без повязки, — поспешно согласился он. — На столе? — поддержал Бим. Улыбнулся и шагнул навстречу, но неожиданно отвел взгляд, снова замирая. — Могу халат надеть, если хочешь. Типа медсестра. С сомнением оглядев кругленькие бедра, обтянутые мягкими штанами, Форт покачал головой. Пусть ролевые остаются украшением порноактрис, а эта шикарная жопа хороша и без дополнительных аксессуаров. Бим, красуясь, повилял бедрами, игриво приспустил штаны, открывая полоску лобковых волос, подошел совсем близко. — А может ты, — он повернулся спиной, заправил влажные волосы за ухо, открывая покрасневшую мочку, и немного севшим голосом продолжил: — хочешь меня отшлепать? Форт почувствовал как кровь горячей волной хлынула в щеки и в промежность. Он растерянно перевел взгляд на показавшиеся над резинкой штанов валики ягодиц и узкую ложбинку между ними. Сглотнул. По части эротики Бим всегда был мастером, но с порнографией у него не так чтобы ладилось. Скорее нежность и романтика, чем пошлость, и поэтому происходящее вызывало непривычный трепет. Смущало и будоражило до электрических вспышек на кончиках пальцев. Форт потянулся навстречу. — Хочу, — пробормотал он, прижавшись губами к выступающим позвонкам. Скользнул руками по мягким бедрам, стягивая штаны ниже, вернулся, сминая ягодицы. Податливые как пластилин. Не дождавшись возражений, замахнулся, ударил. Не сильно, как будто просто поймал в ладонь. Бим вздрогнул и прижался сильнее. — Еще, — глухо попросил он, обхватывая себя руками. Форт ударил снова, растер шлепок по горячей коже. Звук, звонкий как от пощечины, срезонировал по комнате, и Бим качнулся, не находя опоры. Отступил на шаг и тут же вернулся. — Два, — посчитал на выходе. Форт потерся щекой о спину, слизнул капли пота. Выдохнул, погладил, будто хотел написать на Биме, как на запотевшем стекле. — Будем доводить до пяти? До десяти? — он скользнул губами по раскрасневшейся ягодице, не удержался и прикусил. Вместо ответа Бим обернулся и опрокинул его на лопатки, залезая сверху и помогая выпутаться из белья. — Будем доводить тебя до исступления, — ухмыльнулся он и прикусил губу. — А тебя до неистовства? — поддел Форт, когда холодные пальцы обхватили его член. — До упоения. Тюбик хлюпнул остатками смазки. Бим прищурил глаза, на порозовевшем носу появились довольные морщинки. Он потянулся за поцелуем. Ладонь скользнула по стволу вверх, вернулась к яйцам. — До экзальтации, — пробормотал Форт в приоткрытый рот. — Или аффектации… Конец слова потонул в коротком всхлипе, когда Бим, помогая себе рукой, медленно опустился на член. Грудь дернулась на выдохе, голова запрокинулась. — Да хоть до артикуляции, — взмолился Форт. — Ебаный в рот, как охуенно. Бим прикусил губу, находя устойчивое положение, сосредоточенно нахмурился, как будто не отдавался, а вычислял длину окружности. Кадык дернулся, и волна дрожи скатилась вниз, через выступающие ключицы, где справа ярким пятном выделялось набитое жирным шрифтом имя Форта. Бим был красивым. Ему шло терять рассудок от возбуждения, и иногда Форт всерьез задумывался, почему не может успокоиться и прожить с ним всю жизнь. Это ведь так просто — любить кого-то настолько красивого. Форт схватился за напряженные бедра, провел ногтями, оставляя яркие красные полосы. Бим вскинулся вверх и снова насадился, упрямо мотнул головой, как гордая, но покорившаяся хозяину кобылка. Форт не сдержался. Рванулся, подмял парня под себя. В Биме было заебись. Быть в Биме — это как упасть в постель после трудного рабочего дня и укутаться в одеяло. Как спрятаться в одиночестве в гараже после шумного семейного ужина. Как выпить кружку крепкого пива, но еще лучше. Потому что пиво стоило двести бат, а вот целовать Бима он мог вне зависимости от своего оклада. Форт посмотрел в изведенное наслаждением лицо и с ужасом подумал, что предпочел бы сейчас пить пиво. Он толкнулся вперед, перехватил руки Бима, как если бы боялся, что тот сбежит. Или сам боялся сбежать и надеялся, что так сможет удержаться. В голове крутилась дурацкая мысль, что можно же по-нормальному, просто трогать, брать, целовать. Как будто от него так много требуется — всего лишь быть рядом. Вот только простынь эта в крупных ромбах, очерченных тонкими линиями, как тюрьма, и зацелованные губы как отрава. Не сбежишь и не выбросишь, потому что поклялся всегда быть рядом. Запястья Бима под пальцами казались тоньше, чем всегда, да и он сам, взъерошенный и обездвиженный, выглядел глупее обычного. Почти ровней Форту. Кровать прогнулась под ними и вместе с сердцем полетела вниз, заскрипела ритмично, как старенькие качели. Сильнее, истеричнее. Заглушая совсем тихие вздохи Бима. Подчеркивая тяжесть ног на плечах. Обостряя неуловимое, что забывается за повседневной тишиной. Бим схватился за шею Форта, зашипел, сжал бедра, давая кончить в себя. Принял и запер в клубке своих конечностей. С нежностью обнял своей прямой кишкой. Форт отдышался. Сглотнул с трудом вязкую слюну, приходя в себя. Потянулся, чтобы подрочить Биму, но, нащупав вялый член, замер в растерянности. Послеоргазменная эйфория еще оставалась, но едва уловимо, почти незаконно. — Я что-то… — промямлил Форт недоуменно. — Что-то не так? Бим отмахнулся и перекатился на край кровати. На губах мелькнула извиняющаяся улыбка. — Не вышло, — ответил он, отводя взгляд. — Я... Ты... Ты ни при чем. Прозвучало совсем плохо. Разомлевшее тело с легкостью впустило новую порцию раздражения. Форт тупо наблюдал за тем, как Бим сбежал в ванную, вернулся с полотенцем, на ходу вытирая бедра, снова натянул пижаму. Все так же избегая зрительного контакта, парень снова сел за ноутбук, и Форт не выдержал. — Ты обиделся что ли? — Я же сказал, — прошипел Бим сквозь зубы, снова открывая вордовский файл. — Извини, мне нужно доделать работу сегодня. — Это было одолжение? — взвился Форт. — Потрахаться со мной, чтобы я не грустил, или что? — Это не было одолжением, — отчеканил Бим и равнодушно мотнул головой. — Как тут включить обтекание текстом? Обтекал сейчас Форт. На голову будто вылили ведро холодных помоев, и челюсть свело от непонимания. И злости. Злился он скорее на себя. Сейчас бы подойти и обнять своего парня, поддержать его, выяснить причину его состояния и помочь советом, но даже во время секса Форту не хотелось быть с Бимом. Какие уж тут душевные разговоры. Равнодушное клацанье клавиатуры заполнило комнату, словно ничего между ними и не произошло. Форт вытер лицо, сдавил пальцами переносицу, пытаясь снять усталость. Тень игрушечного самолета скользила по стене, издевалась, а он так устал притворяться успешным человеком, у которого все хорошо. Надоела легкомысленность Кита, которая распространялась на всех, кроме Форта. Заебало носиться по офисам в приличном костюме и с толстой папкой доносов наперевес. Достало играть роль хорошего парня в отношениях, где он чувствует себя неудачником. Дальше так продолжаться уже не могло. — Бим, — окликнул Форт. — Может нам… — Мне завтра пиздец в приемнике, понимаешь? — воскликнул Бим, утыкаясь в ладони. — Я просто… Кажется, я сейчас крышей поеду от нервов. Ай’Кит сказал: «Поебись и отпустит». А у меня перед глазами только Шеф и бабки, бабки, бабки... И все с низким давлением и впавшими венами. Я хочу тебя, очень-очень сильно, но у меня мозг вообще не отключается. Прости меня, а? Форт подавился окончанием фразы. Он дурак, в самом деле. Бим же говорил ему и раньше про трудности на учебе, жаловался, что переживает, а что делал Форт? Не слушал. И выбрал самый неподходящий момент, чтобы лезть со своими личными проблемами. — Думаешь, я сильно облажаюсь? — спросил Бим. Форт понятия не имел. Он ведь на самом деле даже не представлял, что врачи делают в приемнике. Если бы речь шла про транзисторный приемник, то да, конечно, он мог бы дать свое экспертное мнение, но здесь… — Я верю, что ты справишься. Форт не умел утешать. И не лажать, видимо, тоже. — Обними меня, — тихо попросил Бим. Два шага вперед, напряженные плечи под ладонями и полное ощущение того, что Форт снова все сделал неправильно. «Вот так, все будет хорошо». Куда он денется, он же обещал Биму, что всегда будет рядом. Понедельник, 7 ноября 2022 года — Давайте еще раз с самого начала, — вздохнул Форт, поправляя узел удушающего галстука. — Вы услышали сигнал пожарной тревоги, и что Вы сделали? Тоненькая девушка в кресле напротив раздраженно закатила глаза и в третий раз принялась перечислять. — Уточнила место срабатывания сигнала, выключила рубильник, надела налобный фонарь, позвонила в экстренную службу, начала эвакуацию… — Стоп, — одернул Форт. В кармане брюк лежала пачка сигарет, но за целый день он так и не добрался до курилки. — Еще раз. — Уточнила… — начала девушка стиснув зубы, потом вскинула на Форта яростный взгляд. — Вы издеваетесь? Форт мог бы покурить в окно прямо у себя в кабинете, если бы не один нюанс. Окна в его кабинете не было. Сжав руку в кулак, он думал, что перед тем, как пойти домой, нужно заскочить в магазин. Мясо закончилось и, кажется, кинзы тоже почти не осталось. А ведь вечером он еще планировал посмотреть машину Бима, левый дворник совсем плох. — В случае реального возгорания у вас не будет времени, чтобы вспоминать алгоритмы, — примирительно развел он руками. — Я не требую чего-то сверхъестественного, просто порядок действий. — Уточнить место срабатывания, рубильник, фонарь, зво… — А окна?! — перебил твердо Форт. Девушка замерла с открытым ртом и удивленно моргнула. — Если вблизи открытого огня открытое окно, Вы обязаны его закрыть. — Да какое еще окно? У Вас вообще нет окна! — А с чего Вы взяли, что загорится мой кабинет? — разозлился Форт. — Лично я знаю алгоритмы. — Как будто это самое важное, когда вокруг огонь! — Это самое важное, когда мне нужно решить, ставить Вам допуск к работе или нет, — резко выпалил Форт, упершись взглядом в ручку двери. Если бы только он мог сейчас встать и уйти с работы, на день, на неделю, а лучше навсегда, чтобы никогда больше ему не пришлось отчитывать людей за окна и налобные фонари. Чтобы никогда больше на него не смотрели с таким презрением и отвращением. Поджатые в бешенстве губы девушки дрогнули, а глаза неожиданно наполнились слезами. — И что, Вы меня не допускаете? — всхлипнула она, заставляя Форта подпрыгнуть. — Я же хороший специалист, я бухгалтер, зачем мне… Мне… Ваши окна! Хрупкие плечи задрожали, Форт схватился за графин, опрокидывая воду в ближайшую чашку. Капли разлетелись по столу, намочив бумаги, но он не обратил на них внимания, подсовывая чашку девушке. Он хотел окликнуть ее, чтобы расположить к себе и успокоить, но никак не мог вспомнить ее имени. — Успокойтесь, вот, пейте, и… — Вы черствый, безжалостный и абсолютно противны мне, — она оттолкнула чашку. — И свои окна Вы можете… — Не надо, — предупредил Форт. — Открывать сами! — воскликнула девушка, мотнув головой. Локоны выбились из хвоста и упали на высокий лоб. В обычной обстановке Форт бы придерживал перед такой дверь и вставал, когда она заходит в помещение. И уж точно не хотел бы доводить ее до слез. — Вы успокойтесь, пожалуйста, — взмолился Форт. — Давайте успокоимся и попробуем еще раз и тогда… — Да что Вы как попугай. Окна, успокойтесь, — она нахмурилась, решительно заправила челку за ухо. Тушь под глазами размазалась, превращая ее в обиженного зверька. — А знаете что? Пошли Вы и Ваши окна, — она всхлипнула, решительно встала, взгляд задержала на его руках. — Мне жаль Вашу жену, если дома Вы такой же бесчувственный дотошный чурбан. Хлопнула дверь. Форт вцепился в чашку, сделал пару больших глотков, смывая оскорбления и зачарованно глядя вслед девушке. Не первый скандал в его кабинете и, определенно, не последний, но каждый раз после такого он оставался совершенно оглушенным. Со своей работой Форт не справлялся. На голой стене расползлась паутинка потрескавшейся краски. Форт прилежно посчитал крупные зазубрины, сбился на третьем десятке, потому что заболели глаза, подумал, что хорошо бы заглянуть в хозяйственный отдел. До конца рабочего дня еще час, а из оповещений на телефоне — только пара старых и несмешных мемов от Лама. Бим не писал, но Форта это не огорчало, потому что он ждал новостей совсем не от него. «Не он» тоже молчал, хотя установленный день свидания уже наступил, о чем Форт радостно оповестил, по крайней мере, тремя сообщениями. Ни в одной из социальных сетей Кит не отвечал. Форт не обижался. Если что-то он смог понять про Кита за годы их знакомства, так это то, что поступки и слова Рыжего могут иметь совершенно посредственное отношение к его желаниям. Как будто Кит всегда жил на спор, с азартом поддаваясь чужим идеям. Иногда Форту казалось, что даже со ссаным Мингом Кит сошелся только потому, что проиграл самому себе какой-то спор. «Как будто сам ты поступил умнее, да?» — усмехнулся внутренний голос. Форт недовольно отодвинул чашку. Кажется, его последним умным поступком в жизни был решенный в старшей школе дискриминант. Ботинки сдавливали ноги, рубашка намокла от жары. Он качался на стуле и размышлял, как же умудрился во все это вляпаться. Форту нравилось думать, что он несется на борту «Бройлера-747» и вот уже почти четверть века терпит крушение. Обгладывать себя до костей, докидывая все новые виды транспорта, которые могли довести его до такой жизни, стало своего рода хобби. Форт с детства любил работать руками. Готовка, моделирование, механика, дрочка — это то, что он умел делать. Отношения наоборот разваливались как плохо склеенный макет. Это удивительно, потому что он вырос в семье, где родители любят друг друга, не ссорятся по пустякам, не скандалят и не планируют расходиться в ближайшие лет пятьдесят. Форт смотрел на них с восхищением и завистью, а делал какую-то необъяснимую поеботу. Раньше он любил смотреть на звезды. В деревне не было огней большого города, и можно было просто упасть на землю с учебником по астрономии, чтобы найти каждое созвездие, а если повезет, то и загадать желание, когда появится яркая вспышка метеора. Когда в его жизни появился Лам и его подколы, с научной романтикой пришлось чуть завязать, но даже тогда, напившись дешевого пива и раздобыв старые сигареты, можно было до утра рассуждать о важности природы и личности. Ведь если даже муравьи и снежинки нужны этому миру, значит, и они двое для чего-нибудь сгодятся. Сейчас Форту казалось, что они облажались в своих предположениях. По крайней мере, инструктаж о пожарной безопасности, который он проводил каждый день, оставался самой бесполезной вещью во Вселенной. Он был почти уверен, что во время реального пожара офисные работники скорее устроят пикник прямо на полыхающих столах и принесут себя в жертву ради прибавки к зарплате, чем станут следовать его учениям. Форт сгреб слегка мокрые документы в сумку, с ненавистью посмотрел на кипу нетронутой отчетной документации, схватил ключи. За окнами фойе опускался вечер, телефон молчал, и привычная апатия обволакивала все тело как масло. Магазин, дом, тихий вечер наедине, сон. И все сначала. На самом деле не было ничего непоправимого в его буднях. Не в работе дело, не в Биме и даже не в одинаковых, как фабричная штамповка, вечерах, все это не было таким уж плохим. Просто он словно бы устал, не хотел стремиться к новому, работать над собой, над своими отношениями. В его жизни не хватало искры, может быть конкретного человека, который вдохновлял и когда-то делал Форта сильнее, умнее, увереннее в себе и уж точно счастливее. Иногда Форту казалось, что он не заслужил этой жизни, которая свалилась на него и теперь медленно душила. Иногда он думал, что именно это он и заслужил. Тяжелая дверь и высокие ступени лестницы остались позади. Форт подошел к машине, с отвращением представляя пустую квартиру, и решил, что лучше заедет и заберет Бима с работы. О чем Форт думал вчера? Почему решил, что если Бим исчезнет из его жизни, то в ней автоматически появится Кит? Это же не подшипники поменять, это сложнее. Шлагбаум взмахнул вверх, защелкал поворотник. Если бы у людей можно было открыть какую-нибудь крышку, замкнуть пару проводов или подкрутить болты, все было бы намного проще. Если бы можно было измерить степень дружелюбности амперметром, а ненависть рассчитать на калькуляторе, Форту бы равных не было в социализации. Но получалось так, как получалось. По итогу его отношения с коллегами рассыпались не начавшись, и его романтические отношения катились неуправляемой лавиной в бездну. Он постоянно делал то, что не должен был делать, и то, что делать вообще не хотел. Ему не следовало предлагать Биму расстаться. Если уж на то пошло, не стоило начинать эти отношения, и уж тем более клясться, что это навсегда. А ведь Форт так и сделал. Бим тогда сидел, уткнувшись в ладони и тихо шмыгал носом, а Форт бегал вокруг, подсовывал то виноградину, то чашку чая, понятия не имея, как успокоить. У него никогда не было проблем с родителями, его папа никогда не сказал бы, что он позорит семью, а мама никогда не посмотрела бы как на чужого человека. Форта всегда ждали в маленьком доме на берегу, не ругали, не осуждали, не требовали от него невозможного. Бим убрал ладони от лица, очень серьезно посмотрел на Форта и признался. — У меня кроме тебя никого нет. Это не было попыткой вызвать сочувствие, скорее просто констатация факта. И от того, насколько очевидной и серьезной была эта правда, стало не по себе. — Все будет хорошо, — неубедительно соврал Форт. Кажется, он тогда взял холодные руки в свои и постарался улыбнуться. Даже от воспоминаний об этом челюсть сводило от наигранности его поддержки. — Ты же меня не бросишь? — спросил Бим. — Обещаешь? Тогда Форт еще не знал, что совсем скоро Маркус Рэшфорд забьет свой легендарный гол. Ему казалось, что его жизнь устоялась и пришла к какому-то логичному компромиссу, и он думал, что справится с собой, обустроится в этой размеренной жизни, о которой никогда не мечтал. — Ну да, — сказал он. — Конечно. Через две недели Бим набил себе татуировку с его именем, а еще через пару месяцев Форт переспал с Китом. Форт переключил передачу и покосился в зеркало. Один глаз больше другого, крупный нос, две глубокие вертикальные морщины на переносице. Герой-любовник, мать его. Отчаявшийся долбоеб года и мечта всех мужчин солнечной столицы. Гравий больничной стоянки встретил его хрустом под колесами. Форт припарковался в неровном ряду авто у шлагбаума, покосился на вход, как будто надеялся найти взглядом знакомую фигуру. Если быть честным, правда надеялся, но широкие лестничные ступени пустовали. Он предупредил Бима, что подъехал и ждет, откинул козырек, скрываясь от заходящего солнца, и закурил. Говорят, что когда встречаешься с человеком, который не переносит табачный дым, то не куришь в его машине. Форт раскаянно опустил окно. Жара на улице стояла невыносимая. Справа мелькнула рыжая вспышка. Форт замер, заинтригованно высунулся из окна, не показалось: яркая макушка на самом деле виднелась над капотом припаркованной рядом «Subaru». Форт поерзал на сидении, поспешно проверил телефон, но Бим еще не ответил. А почему Кит прячется на парковке? Настолько занят, полируя асфальт своей задницей, что не нашел времени написать? Облако табачного дыма вылетело из окна и рассеялось где-то над бессовестной рыжей головой. Тишина. Форт задумчиво сверлил взглядом капот машины и прикидывал варианты. Если бы Кит хотел увидеться с ним, то нашел бы время. А почему не хочет? Занят? Так вот же он сидит и явно не делает ничего важного. Ждет кого-то? Форт оглядел парковку, но кроме одиноких машин, коптящихся под заходящим солнцем, ничего не увидел. Разозлившись, он решительно вышел, в пару широких шагов обогнул «Subaru» и плюхнулся на поребрик рядом с Китом. — Привет, — Форт затянулся последний раз, — я уж думал, на тебе тигры срать уехали. В голове тут же сформировалась мысль, что это самая неудачная фраза для начала разговора с человеком, который тебе не безразличен. Подсознание тут же ответило, что в арсенале Кита есть шутки и похуже. Смирившись, Форт старательно запихал окурок в щель между блоками бетона, и замер, дожидаясь ответа. Ответа не было. Кит даже не повернулся, продолжая смотреть перед собой и крутя что-то в пальцах, как будто не заметил появления человека рядом с собой или не счел нужным проявить хоть каплю гостеприимства на своем ободранном поребрике. Форт отмахнулся от варианта, что ему здесь не рады, и с удивлением обнаружил, что в руках Кит держит красную коробочку с надписью «импотенция». — С каких пор ты куришь? — спросил Форт. Спохватившись, он подумал, что Кит не удостоит его вниманием и в этот раз, но тот неожиданно отозвался. — Я не курю, — Рыжий нахмурился. — Курение убивает. То ли его голос прозвучал слишком высоко, то ли руки слишком неестественно сжимали пачку сигарет, но Форт смекнул, что что-то не так. Неопределенное чувство тревоги пронеслось дуновением ветра по влажной шее. На учебе проблемы? С куратором? С Бимом? С Мингом поругался? А может... что-то серьезное? — Случилось что? — спросил Форт севшим голосом. Кит дернул плечами, с отвращением покосился на пачку, подтянул колени ближе к груди. Слева донеслась сирена скорой помощи. Сначала тихая, но по мере приближения все более тревожная, как будто даже звук ускорялся, поторапливая медиков побороться за чью-то жизнь. — Ра... — замялся Форт, поборов порыв обнять. — Рассказать хочешь? Белая машина с мигалками проскочила под шлагбаумом и затормозила у входа. Сирена вскрикнула в последний раз и заглохла, оставив в голове Форта только звенящую пустоту. Он ослабил узел на галстуке. — У нас мужика сегодня привезли, — сказал Кит, поежившись, — после падения на стройке. Там у моста торговый центр строится, видел? Там еще смотровая площадка рядом, бар, — он махнул рукой, указывая направление. — Он загрузился, вообще без шансов. А меня попросили выйти сообщить коллегам его, чтобы не ждали чуда и не занимали места в зале ожидания, — Кит прокашлялся. — Ну и, в общем, я понял, что понятия не имею, как говорить кому-то, что человек умер. «Здравствуйте, тут такое дело. Вы привезли человека...» — монотонный голос оборвался. — Кит? Неприятная судорога пробежала по бедрам, а Кит тряхнул головой и продолжил. — «А увезете тело, — он прокашлялся. — Можете в принципе домой поехать и начать заказывать венки». Ну или..? «Ой, вы ждете его? А он уехал уже. Как куда? В чехол!» По телу Кита прокатилась видимая волна дрожи, он пару раз открыл пачку, провел пальцами по сигаретам. Форт сжал руки в кулаки, не решаясь пошевелиться или заговорить. Он изначально знал, что Кит однажды станет врачом, но почему-то в его воображении работа в больнице больше напоминала сценарий из комедийного сериала. Он привык выслушивать истории от Бима, где вечно происходило что-то абсурдное: странные пациенты, многочисленные родственники, косяки медицинских работников в целом и Бима в частности. То, что в больнице на самом деле умирают люди, а Кит может не справляться с чем-то и прятаться среди машин, никогда в голову Форту не приходило. — Ну и я начал гуглить, — продолжил Кит и коротко рассмеялся, поправил ворот футболки. — Шел по коридору, там такой небольшой коридорчик есть, вон окна на нашу сторону выходят, — он показал себе за плечо, — и искал в гугле: «Как рассказать родственникам, что пациент умер». Там бред такой в начале, а когда я дочитал до фразы: «Иногда родственники могут отреагировать эмоционально. Чтобы избежать нападения, врачу нужно...», я уже дошел и не успел дочитать. Пришлось идти. Думаю, меня бить будут или плакать начнут. А там в фойе его коллеги-строители стоят. Ну и я просто сказал как есть, — Кит поежился. — А они отдали мне это, — он раскрыл ладонь, снова показывая сигареты. Пачка стала выглядеть по-другому, от нее на самом деле потянуло смертью. Форт никогда не видел мертвых, но теперь ему казалось, что они непременно должны пахнуть красным «Мальборо». — Ему сегодня сорок пять исполнилось. Бы, — у Кита дрожали руки. — Они ему в шутку сигареты подарить хотели, а теперь, говорят, не знают, куда их деть. Мне отдали. Вот. Я до машины дошел, хотел дверь открыть, а потом подумал, что «курение убивает». И никуда не поехал. — Ты... — начал Форт, хотя понятия не имел, что хочет сказать. — Я нормально. Я не переживаю, это не истерика, — Кит почесал щеку. — Это просто как-то нечестно. Зачем мне эта пачка? Зачем было умирать в свой юбилей? Почему они не проверили сраные крепления? Разъебался мужик, — Кит хмыкнул и закрыл лицо руками, — а разъебало почему-то меня. Форт подумал, что медицина это не смешно. И ещё то, что, оказывается, Кит все еще чувствует гораздо сильнее, чем готов показать миру, но из-за этого еще сложнее подобрать для него слова утешения. Не пожалеешь, не пообещаешь, что все будет хорошо. Форт потянулся, забрал пачку сигарет и спрятал ее в карман брюк, а потом взял Кита за руку. В закатном солнце волосы и кожа Кита выглядели одинаково рыжими, и это тоже было нечестно. Не должна смерть касаться людей, которые несут в себе яркий, согревающий свет. Форт не хотел любить Кита и не мечтал провести с ним примерно вечность, но очень хотел, чтобы рядом с ним Рыжий чувствовал хотя бы половину того спокойствия и защищенности, которая окутывала его самого, когда они были вместе. Кит держал его руку так крепко, что было больно, но это как раз-таки говорило о многом. — Спасибо, — Кит опустил голову. — За что? — За то, что не спрашиваешь, что именно я чувствую. И не говоришь, что я сам выбрал эту работу. Губы Кита тронула нежная улыбка, а хватка немного ослабла, и Форт с удивлением понял, что правильными словами оказалась тишина. Он не знал, сколько раз Кит сидел вот так в одиночестве, сколько всего успело случиться с ним за время учебы, как много раз изображал, что с ним все в порядке. Неожиданно стало стыдно за то, как сам Форт впадает в уныние после каждого конфликта и даже не пытается ничего исправить. Потому что у него-то на работе никто не умирает, а, как известно, исправить можно все, кроме смерти. — Бля, — выругался он, разминая плечи. — Что-то меня передернуло. — Ты член, — довольно сказал Кит, посмотрел прямо в глаза и хихикнул. — Ай’Бим освободился. Ты же за ним приехал? — Хочешь поехать к нам? — выпалил Форт. Кит отпустил его руку, вновь оставляя ощущение упущенного момента. По крупным ступеням больницы в самом деле сбегал Бим. — В другой раз, — помотал головой Кит, поднимаясь на ноги. — Думаю, у Ай’Бима тоже много впечатлений, а я пока не в состоянии поддерживать ни его, ни беседу в целом. — А дома… Что-то не вязалось. Судя по всему, несчастный случай произошел недавно, а на сообщения Форта Кит не отвечал с самого утра. Было еще что-то, о чем он не рассказал. — ...у вас все нормально? — закончил Форт свой вопрос и тоже встал. — Мои чувства к Мингквану никак не относятся к тебе, — огрызнулся Кит, мотнул головой и замахал с широкой улыбкой. — Ай’Бим, хорошего вечера. Форт резко обернулся, чтобы почти налететь на Бима, на ходу застегивающего пуговицы на рукавах рубашки. — О, ты приехал! — радостно воскликнул Бим. — А я только собирался тебя набрать. За спиной Форта хлопнула дверь, завелась машина. Кит сбегал от неудобного разговора быстрее, чем Криштиану Роналду вскакивает после очередной симуляции, на которую никто не повелся. — И как прошло? — спросил Форт, краем глаза наблюдая, как отъезжает белая Камри, и попутно отмечая, что подвеска больше не стучит. — Лучше, чем могло бы, — усмехнулся Бим, — но хуже, чем хотелось бы. Поехали уже домой, я не хочу провести рядом с этим проклятым местом ни секунды дольше. Форт забрал у него тяжелую сумку, вернулся за руль, наблюдая, как Бим устраивается на пассажирском сидении и застегивает ремень. Это было логично: хотеть скорее оказаться дома. Оставить все плохое, накопившееся за день, на работе, заехать в магазин, приготовить тушеное мясо в соусе. Форт поворчит, что Бим снова учит со светом до середины ночи, Бим напомнит про повешенный карниз, они поедят, посмотрят телевизор. Когда происходит беда, логично спешить домой, к своим близким. Когда Биму плохо, он всегда идет к Форту. Почему, когда проблемы у Кита, он один? — Кот, а ты меня любишь или у тебя ко мне чувства? — спросил Форт, снимая машину с ручника. Бим улыбнулся, кокетливо стрельнул взглядом. — У меня к тебе обоняние и хороший вкус. — Очень смешно, — поддержал шутку Форт и уточнил. — Я про то, что никто не говорит, что у него к человеку «чувства». — В Таиланде не говорят. А в других странах говорят, на английском, например. В песнях знаешь, «I got these feeeeeelings for you»? — пропел он. — Ай’Кит тоже скоро так будет говорить. Он тебе не хвастался? — Что? — спросил Форт, вцепившись со всей силы в руль. — Они в Лондон летят. На целый месяц, — Бим мечтательно вздохнул. — Повезло им.