(Err)otic Comedy

Баки хотел побить Стива головой обо что-нибудь, но ему было жаль казенного имущества. Пришлось в очередной раз напомнить себе, что этот придурок, в отличие от самого Баки, изображал Спящую Красавицу с сорок пятого года: двадцать лет, ума нет. — Да как они смеют! Пусть только попробуют, я вытащу тебя из тюрьмы, и мы им всем... Стоило коллегии чудесных психиатров избавить Баки от кодов в черепушке, как перед ним замаячил суд и охренительно долгий тюремный срок — за его делишки времен работы на КГБ. Дело было резонансным, так что получить "крышу" в лице ЩИТа и альтернативные общественные работы, как Наташе, ему не светило. А Стив, видимо, не догонял, что в СССР партбилет "Терминатору", который только под кодами функционирует, никто бы не дал. — Сядь, паскуда, забодал бегать, и слушай, — веско оборвал гневную тираду Стива Баки. Стив опустился в кресло для посетителей, явно еле сдерживая продолжение яростной феерии. — Во-первых, скажи спасибо, что на меня только самый минимум накопали. Во времена убийства того же Кеннеди я был вполне адекватен. Стив спал с лица. — Скажи, что ты сейчас говоришь не про того Кеннеди, о котором я думаю. — Я вообще сейчас молчал, — тонко улыбнулся Баки, и Стив побледнел еще сильнее. — У меня есть определенная линия защиты: товарищу Баранову поручали заниматься лицами, заочно приговоренными к расстрелу в СССР, Баранов говорил "есть!" и летел в очередную жопу мира. Это из официально известного списка. Ведь никто не возмущался, когда, например, ребятки из Моссада шастали по Латинской Америке и резали скрывавшихся нацистов, верно? Другое дело, что осуществлять казни на территории, не входящей в юрисдикцию Советов — сомнительное занятие. Далее, в Штатах за коммунизм головного мозга уже никого не преследуют. Если среди присяжных будут консервативные ребята, я даже готов сказать, что иммигрировал в СССР из-за любви к балеринам, — что, кстати, правда, — не читал ни "Капитал", ни "Государство и революцию", про кодекс строителя коммунизма не слышал и просто "делюсь и веду себя хорошо" — это уже не коммунизм, а первые два правила детского сада. — Так ты считаешь, что тебя могут оправдать?! — воскликнул Стив с ноткой отчаяния, перегибаясь через стол. — Пф-ф-ф, ты что, с ума сошел? — фыркнул Баки, глядя на Стива, как на дурачка. — Нет, это просто значит, что меня отправят не в Гуантанамо, и даже не в Рафт, а в обычную федеральную тюрьму, лет, может, на тридцать. — Я вытащу тебя, вот уви... — начал было снова Стив. Баки не выдержал, перегнулся через стол и отвесил ему подзатыльник — протезом, чтобы было больнее. — Вот только, блядь, попробуй. Ты вообще меня слушал? Американская федеральная тюрьма — это тебе не ГУЛАГ и не в Сибири лес валить. Местные тюрьмы — это гребаная помесь санатория и дома престарелых. Хоть отдохну по-человечески, я заебался. Стив, потирая пострадавший затылок, проворчал: — Ах, ну да. Все время забываю, сколько тебе лет. * * * Рождество прошло неплохо. Стив смирился с тем, что Баки не имеет абсолютно ничего против тюремного срока; Брюс вытащил из Лондона доктора Фостер и теперь обсуждал с ней грядущее вторжение Темных Эльфов и сопутствующие ему аномалии; Тони, поскольку мисс Поттс уехала на праздники в Японию с новым бойфрендом, а его любимый "Утконосик" шарашился где-то на Ближнем Востоке, уехал к своему приятелю Илону в Кремниевую Долину, чтобы обкуриваться в хлам и распугивать посетителей местных караоке-баров крайне фальшивым исполнением хитов Дэвида Боуи. Наташа Рождество не праздновала. "Непразднование" проходило на ферме семейства Бартон, но это уже детали. Зато в канун Нового Года в Башне Мстителей было людно и веяло тленом и безысходностью. Утро. Стив, по обыкновению, пил свое молочко и рисовал сопевшего на диване похмельного Тони в плюшевой пижаме-сове (это была четвертая плюшевая пижама, которую Стив на нем видел: зимы в Нью-Йорке были холодные, а у Тони было слабое сердце, и он постоянно мерз). Аналогично похмельные Брюс, доктор Фостер и доктор Хансен героически пытались привести себя в порядок. Дарси, ассистент доктора Фостер, на их фоне выглядела неприлично бодрой: ей было двадцать два, она еще не знала, что такое похмелье. — Какая-то это странная сова, — хмыкнула Дарси вполголоса. — Хм? — Стив поднял взгляд от наброска. — Он хрюкает, — пояснила Дарси. — Ну да, — легкомысленно согласился Стив. — Хрюкающая сова — это что-то с привкусом Чернобыля. Тони что-то недовольно пробормотал, повернулся на бок и продолжил посапывать. Брюс приправил опохмельный салат чем-то острым (Стив опасался это пробовать, а вот Фостер и Хансен либо были не в курсе кулинарных привычек Брюса, либо пребывали ровно в той степени отчаяния, чтобы игнорировать сожжение собственных рецепторов), положил по порции страждущим дамам, а затем оглянулся на Тони. — Как думаешь, будить его, или не стоит? — Пусть проспится, — сказал Стив и начал рисовать "хрюкающую сову" в профиль. — Хм, может, пока он спит, выбрить ему усы Гитлера? — задумчиво протянула Дарси. — Это бессмысленно, — бросил Стив. — Почему это? — надулась Дарси — она категорически была настроена как-нибудь подгадить ближнему своему. Стив со вздохом отложил карандаш и стал листать скетчбук. Ближе к началу, среди набросков незнакомцев из торгового центра, была перерисованная фотография юного Тони: без бороды, с хаотичными, не прилизанными гелем кудряшками. — Вот это Тони без усов. — Стив взял карандаш и пририсовал ему под носом фирменную гитлеровскую "щеточку". — Вот Тони с усами. Похож на Гитлера? — Ну... усы же, — неуверенно сказала Дарси. Брюс фыркнул в кулак — видимо, увидел сходство, на которое намекал Стив. — Ладно, молодое поколение, а вот так? — сказал Стив, дорисовывая на голове у Тони черный котелок. — Чарли чертов Чаплин! — хлопнула ладонью по столу Дарси. Хрюкающая сова-Чаплин от ее вопля проснулся, навернулся с дивана и застонал. — За что, изверги? Стив беззлобно закатил глаза и подпер подбородок кулаком, наблюдая за попытками Тони снова устроиться на диване. — Почему ты вообще решил, что "Маргариты в Полночь" тридцатого декабря — хорошая идея? — У Стива даже сомнений не возникло, кто именно вечерком пришел в лабораторию с парой бутылок текилы и соблазнил своих коллег на "пару рюмашек". — А какой смысл быть веселым на Новогодней вечеринке? — простонал с дивана Тони. — Мы все так одино... — он зевнул посреди слова, — ...о-о-оки. — И ты не в настроении весь вечер искать губы, которые было бы не противно поцеловать, — хмыкнул Стив. — Твои отсылки с каждым разом все лучше, любимый! — гордо вскинул кулак Тони. — Вы что, "Друзей" смотрите? — спросила доктор Фостер, стараясь не поднимать нос от тарелки с имбирным салатом. — И "Клинику", — добавил с дивана Тони. — Они добрые. И забавные, — пожал плечами Стив. — Надеюсь, никто из вас не будет засовывать голову в индейку на следующий День Благодарения, — строго посмотрел на Стива Брюс поверх очков. — Хм-м-м... — ТОНИ, НЕТ. Стив спрятал улыбку, отыскал начало наброска "совы в профиль" и приказал: — Ложись обратно на бок и не двигайся. Тони, открыв один глаз, с интересом посмотрел на Стива, все понял правильно и улегся в позе "Спящей Венеры" Джорджоне, что с учетом его бороды и костюма совы выглядело несколько сюрреалистично. — Рисуй так, на боку меня стошнить может, — пробормотал Тони, закрывая глаза. Дарси с минуту смотрела то на "прекрасную натурщицу" Тони, то на скетчбук Стива и вытянула из кармана смартфон. — Фейсбук должен знать... — пробормотала Дарси, на что Тони сложил пальцы лежавшей на бедре руки в неприличный жест. — Тони Старк, гений, миллиардер, любимый натурщик Капитана Америка. В чем-то Дарси была права. У Стива в каждом скетчбуке было по нескольку портретов Тони. Но это ничего такого не значило. Стиву нравилось рисовать Тони, потому что у него была яркая, узнаваемая внешность — меньше вероятности что-нибудь запороть. Бетти, его однокурсница из художественной школы, по той же причине очень любила рисовать артистов из цирка уродов. Вообще-то, за последние месяцы странностей в их с Тони взаимодействиях прибавилось. Не считая вечного "caro mio" и танцев в редкие свободные дни. То есть, "изнутри" это казалось нормальным, потому что Стив успел насмотреться, привыкнуть к повадкам Тони и сделать некоторые выводы. Для стороннего наблюдателя же они наверняка временами выглядели как парочка голубков. (Конечно, ведь широкая общественность не видит, как мисс Поттс со смехом отпихивает Тони, который лезет обниматься, или ни с того ни с сего зажевывает рукав ее выходного платья. Или как Тони просит полковника Роудса подуть на кости, когда захаживает в казино. Или как он тискает Брюса в лаборатории на ежедневной основе.) На контрасте с его публичным образом "я не беру вещи из рук", привычка Тони подлезать к Стиву под руку, например, была просто умилительной. Примерно в тот момент, когда до Стива дошло, что местный двойник Чарли Чаплина "лапает" исключительно тех, кто ему нравится, он и перестал обращать внимание на большую часть того, что вылетало у Тони изо рта (вместо того чтобы оскорбляться, как раньше). Вообще-то, будь Стив барышней, он бы решил, что за ним ухаживают, долго и обстоятельно. А что, из Тони вышел бы отличный ухажер. И мотоцикл починит, и в ресторан сводит, и туфли парадные подарит. Но Стив барышней не был, а Тони в ответ на прямой вопрос заявил, что его постоянный флирт — это шутка такая, а сам Стив не в его вкусе. (Вот и слава Богу!) * * * Чуть отойдя от похмелья, Тони помог девицам в производстве и установке нелегальных фейерверков на вершине Башни Мстителей, а затем заставил Стива (после второго урока танцев Кэп окончательно стал Стивом) перетаскать на балкон кресла для взрослых дяденек, которые любят фейерверки, но по крышам скакать не желают. Стемнело. Дамы пускали фейерверки, Брюс следил, чтобы они не убились, а Тони со Стивом, завернувшись в пледы, цедили грог, смотрели на огненные цветы в небе и подводили итоги года. — Читаури все, Гидра все, Киллиан тоже все. Вообще-то, очень неплохо, и у нас почти полное отсутствие жертв среди мирного населения, — перечислял Тони, покачивая бокалом из стороны в сторону. — В части Тора все плохо, — подметил Стив. — А мы так его и не предупредили. — Да, — нахмурился Тони. — А еще эти заметки Кэрол Дэнверс по Звездной Силе Кри. Через год армия Таноса свалит в альтернативный двадцать третий, но Кри никуда не денутся. Что ж, на волне успеха мы хотя бы можем выбить и дополнительное финансирование, и поддержку военных. — А Тора предупредить все равно надо. — Встанем в круг и позовем как Санта Клауса, может, прокатит. — Тони прижался к плечу Стива, и тот понимающе пустил его к себе под плед, погреться. — Ходят слухи, что про нас могут снять фильм. — М-да? — задумчиво хмыкнул Стив. — И кто будет нас играть? — Тебя уже играл Холден. И Кевин Костнер в восьмидесятые. Лет десять назад я бы на Брэда Питта поставил, но он уже для тебя староват, — размышлял Тони. — Кто у нас еще с крутым прессом, Ченнинг Татум? — Бывший стриптизер? — Тони почувствовал, как грудная клетка под его ухом подрагивает от беззвучного смеха. — Ай, черт, я и забыл про это. Да, ты прав, никто не даст ему тебя сыграть. — Может, Райли Беккет из "Тихоокеанского рубежа"? Подкачанный, и лицо наглое. — Как самокритично, гивашель. Не катит, Ханнэм — британец. Стив по-джентльменски подлил ему грога из термоса и поинтересовался: — Это что-то новенькое. Идиш, что ли? Тони, хрюкнув в стакан, пояснил: — Почти. Это кхуздул, язык толкиновских гномов. Очень символично. — Потому что ты ростом не вышел? Тони не нужно было видеть лицо Стива, чтобы знать, что эта сволочь ухмыляется, и он пребольно ткнул его пальцем в живот. Пребольно для себя — железобетонному прессу Стива было похер. — Не знаю, было ли это в досье на меня, которое ты читал, но первый доспех я сделал в афганской пещере, из запчастей. И большую часть брони мне пришлось ковать. Стив слегка отодвинулся от него и оглядел с легким недоверием. — Да ну? Где ты, и где ковка? С твоими-то мышцами... И Стив начал мять забитые бицепсы Тони своими стальными пальцами. Было больно. — Ай! Ай, блядь, Роджерс, сука, перестань! Карау-у-у-ул! — взвыл Тони сквозь смех. Пошел снег — в свете огней Башни это выглядело волшебно (в Калифорнии, где Тони провел большую часть жизни, снега не бывало вообще никогда). Тони совершенно не хотел знать, насколько высоким было содержание пепла от фейерверков среди снежинок, так что даже не пытался ловить их ртом, хотя соблазн был велик. Джарвис начал транслировать в колонки бой часов с Таймс-сквер, и Тони разлил по стаканам остатки грога. — Пожелания будут? — улыбнулся он Стиву, салютуя бокалом. Стив — припорошенный снегом, румяный от мороза, с талыми каплями на ресницах, до умопомрачения очаровательный — выгнул губы в немного меланхоличной улыбке. — В будущем году я не хочу больше чувствовать себя чужим в родном городе. Тони с мгновение смотрел на это неотразимое одиночество, а затем залпом опрокинул в себя грог, с двенадцатым ударом часов положил ладонь Стиву на затылок и, пусть не горячо и соблазнительно, но с чувством, задушив удивленный вскрик, поцеловал в губы. Через пару секунд отодвинувшись от оглушенного удивлением Стива, Тони послал ему свою фирменную однобокую ухмылку. Стив не засветил ему в челюсть, это вполне могло считаться за победу. — Добро пожаловать в двадцать первый век. Тони подобрал полы своего пледа и пошел греться в пентхаус. На него напало редкое состояние умиротворения и гармонии с самим собой, и даже мысль, что Стив, скорее всего, сочтет это очередной дурацкой шуткой, не могла испортить ему настроение.