Оказывается, я сумасшедший.

Лю Хуамэй ухаживала за Чэнь Цяньцином в течение месяца и уехала после того, как Чэнь Цяньцин начал ходить на костылях практически без проблем. Перед тем, как уехать, она не забыла напомнить Чэнь Цяньцину о том, что в Национальный день он должен приехать домой и привести с собой своего друга в их город N, Чэнь Цяньцин не знал, как он должен на это отреагировать. «Цяньцин, ты не должен быть таким неуклюжим в будущем». - Лю Хуамэй вздохнула: «Я всегда беспокоилась, что у тебя могут возникнуть проблемы, но, увидев тебя на этот раз, я чувствую, что могу уже не так сильно волноваться ». Эти слова заставили улыбку в глазах Чэнь Цяньцина исчезнуть. Он сказал: «Мама, я вырос». Лю Хуамэй похлопала его по плечу, и позволил Лу Чжэнфэй помочь ей с багажом, затем они оба ушли. Чэнь Цяньцин долгое время стоял у двери со своими костылями и, наконец, медленно повернулся, когда уже не мог стоять. Услышав, что сказала Лю Хуамэй, он не мог продолжать улыбаться. Он не знал, куда делся настоящий Чэнь Цяньцин, он был всего лишь грешником, который вернулся в прошлое, чтобы искупить свои грехи. Какая часть его, делала его достойным такого отношения Лю Хуамэй? Он убил ее сына и даже захватил его тело… Чэнь Цяньцин сел на диван в гостиной и через некоторое время вздохнул. К тому времени, когда Лу Чжэнфэй отвез Лю Хуамэй обратно и вернулся домой, он обнаружил, что Чэнь Цяньцин заснул. С тех пор, как была сломана нога Чэнь Цяньцина, Лу Чжэнфэй чувствовал, что Чэнь Цяньцин сильно изменился. Он не мог сказать, было ли это изменение хорошим или плохим, но единственное, что Лу Чжэнфэй понял, было то, что он и Чэнь Цяньцин теперь ссорились гораздо меньше. В этом месяце можно сказать, что он практически вообще не ссорился с Чэнь Цяньцином. Лу Чжэнфэй был упрямым с юных лет, а Чэнь Цяньцин был человеком, который никогда не пойдет на компромисс. Таким образом, когда эти двое были вместе, их отношения, не могли встать, на чью либо сторону, даже если бы они договорились друг с другом, единственный способ выйти победителем было поставить одну ногу на другого. Чэнь Цяньцину было тяжело, но Лу Чжэнфэю тоже было нелегко. Но текущие изменения позволили Лу Чжэнфэю почувствовать некоторое пространство, чтобы дышать свободнее. Ему казалось, что Чэнь Цяньцин, наконец, понял его затруднительное положение и перестал пытаться отомстить ему. Как только Лу Чжэнфэй вошел в гостиную, его встретил мирно спящий Чэнь Цяньцина. Лю Хуамэй готовила костяной бульон для Чэнь Цяньцина практически каждый день, так как он сломал ногу. Лу Чжэнфэй вспомнил, что старый Чэнь Цяньцин не был поклонником таких бульонов, но теперь не проливал ни капли. После того, как его аппетит улучшился, Чэнь Цяньцин должен был бы набирать вес. Но факт в том, что тело Чэнь Цяньцина не сильно изменилось. Лежа на диване с закрытыми глазами, его завитые ресницы, прямой нос и светлая кожа сделали его похожим на принца из сказки - но, конечно, это было только в том случае, если проигнорировать неприглядный гипс на правой ноге. Лу Чжэнфэй не разбудил Чэнь Цяньцина, вместо этого он медленно подошел к нему, опустил голову и нежно поцеловал Чэнь Цяньцина в губы. Чэнь Цяньцин не проснулся. Губы у него были не очень тонкие, но форма была очень красивой, было очень приятно, когда их губы соприкасались. Почувствовав вкус тоски на губах, он медленно лег на Чэнь Цяньцина положил руку на его талию, опуская ее все ниже и ниже… Чэнь Цяньцину снился кошмар. В этом кошмаре гигантский питон обвился вокруг него и начал глотать его с головы до ног. Чэнь Цяньцин даже чувствовал, как его дыхание становится немного тяжелым. Ему нужно было больше воздуха, поэтому он инстинктивно открыл рот, позволяя языку питона войти. Его тело, наконец, среагировало, и это открытие очень обрадовало Лу Чжэнфэя. Поскольку Лю Хуамэй была в его доме месяц, он все это время терпел. Только когда Лю Хуамэй уехала сегодня, а он обнаружил, что Чэнь Цяньцин спит на диване, он снова нашел подходящее время, чтобы приблизиться к Чэнь Цяньцину. Лу Чжэнфэй улыбнулся, наблюдая, как его орган постепенно твердеет в его руках - он знал это, его Цяньцин в конце концов не изменился. Как только Чэнь Цяньцин подумал, что его проглотили и он в животе змеи, и медленно переваривается, он проснулся. Боль разбудила его. Что-то странное, казалось, проникло в определенную часть его тела, и это мгновенно заставило его вырваться из кошмара. После того, как он открыл глаза, он все еще был слегка ошеломлен, ему потребовалось время, чтобы понять, что происходит. Лицо Лу Чжэнфэя было рядом с его лицом, он, слегка покусывая мочки его ушей. Его действия были очень нежными и двусмысленными, одним взглядом можно было сказать, что он был очень хорошо тренирован. Чэнь Цяньцин наконец понял, что тот делает, но было ясно, что уже слишком поздно. «Лу Чжэнфэй, Лу Чжэнфэй!» - можно было точно сказать, что Чэнь Цяньцин паниковал. Он никогда бы не подумал, что однажды он проникнет сам в себя. Этот человек, возле него, должен был быть тем человеком, которого он хорошо знал, но в этот момент, он видел в нем пугающего незнакомца. «Цяньцин». - Лу Чжэнфэй тихо ответил ему, но он не принял отказ Чэнь Цяньцина. Он сказал ему: «Цяньцин, я хочу тебя». На мгновение Чэнь Цяньцин увидел звезды. Когда Лу Чжэнфэй вошел в него, он почувствовал слабость, и прежняя сонливость, которую он все еще чувствовал, прошла бесследно. Единственное, что он ощущал сейчас, - это боль, исходящие из определенной части его тела, наполняющая все его нервы. «Нет, ты не можешь ……» - Никто не может чувствовать себя более отчаянным, чем Чэнь Цяньцин в этот момент. Может ли кто-нибудь когда-нибудь представить, каково это - вторгаться в самого себя? Это должно было бы стать сценой кошмара, но с телом Чэнь Цяньцин это случилось с прямо сейчас. И наряду с болью Чэнь Цяньцин чувствовал странное чувство облегчения. Он обидел Чэнь Цяньцина, он был причиной того, что Чэнь Цяньцин был в жалком состоянии. И теперь быть захваченным его более молодым «я» могло быть просто возмездием, это была цена, которую он должен был заплатить за свои грехи. Чэнь Цяньцин совсем не подходил Лу Чжэнфэю. Одной рукой Лу Чжэнфэй смог покорить его, а другой высоко поднял ногу Чэнь Цяньцина, входя в него с еще большей силой. В результате его ударов тело Чэнь Цяньцина качалось и дергалось на диване. Он не мог пошевелить ногами, а его руки были перехвачены руками Лу Чжэнфэя, поэтому он мог только сохранять невозмутимость и позволять Лу Чжэнфэю выражать свои желания в его теле. «Цяньцин». - Лу Чжэнфэй не заметил ничего странного с Чэнь Цяньцином. Когда он задохнулся и поцеловал Чэнь Цяньцина, пока их тела раскачивались, он мягко прошептал ему: «Я люблю тебя». Чэнь Цяньцин не говорил. Его волосы были разбросаны в беспорядке, он смотрел на потолок с пустым выражением лица, словно он не мог услышать, что говорит Лу Чжэнфэй. «Цяньцин?» - Лу Чжэнфэй коснулся его щеки и спросил: «Что случилось?» Только тогда глаза Чэнь Цяньцина медленно посмотрели на лицо Лу Чжэнфэя. Он ответил: «Ничего, я в порядке». Именно тогда Лу Чжэнфэй понял, что с Чэнь Цяньцином что-то не так. К тому времени, когда он внимательно посмотрел на происходящее ниже, он понял, что Чэнь Цяньцин вообще не возбужден. Или, точнее, следует сказать, что он не реагировал с тех пор, как проснулся. Это было не что иное, как большой удар по лицу Лу Чжэнфэя. Но реакция Чэнь Цяньцина была действительно последней каплей, которая разбила сердце Лу Чжэнфэя. Он спросил: «Чэнь Цяньцин, ты действительно так меня ненавидишь?» Чэнь Цяньцин посмотрел на свою более молодую версию, и после долгого молчания, он ответил: «Да, ты прав».- Я действительно ненавижу себя, я ненавижу то, что было в прошлом, и я ненавижу себя сейчас. Лу Чжэнфэй, если мы никогда не существовали, у Чэнь Цяньцина могло бы быть светлое будущее. У него была бы жена, дети и мирная жизнь с родителями. Но ты - или, лучше сказать, я, все уничтожил. Его признание стало неоспоримым окончанием их разговора. Лу Чжэнфэй больше ничего не сказал. Он проигнорировал то, что сказал Чэнь Цяньцин, прижал его к дивану, снова вбиваясь его тело. У Чэнь Цяньцина вообще не было сил ему сопротивляться. В конце концов, все, что он сделал, это закрыл глаза и тихо вздохнул. После того, как все это закончилось, Лу Чжэнфэй держал Чэнь Цяньцина на руках и закурил. Чэнь Цяньцин был вынужден прислониться к плечу Лу Чжэнфэя, но его глаза выражали только апатию. Потом Лу Чжэнфэй начал говорить с кем-то по телефону и говорил о бизнесе. Он знал, что Чэнь Цяньцину это не нравилось, но он не позволил ему уйти. Он подождал, пока его звонок закончится, прежде чем повернулся к нему: «Я отведу тебя в ванную». Чэнь Цяньцин кивнул в знак благодарности на его слова. По правде говоря, Лу Чжэнфэй был довольно удивлен спокойной реакцией Чэнь Цяньцина на все это. Каждый раз, когда он занимался сексом с Чэнь Цяньцином, это было похоже на место сражения. Тело Чэнь Цяньцина будет реагировать на него, но он всегда будет дуться, когда они закончат. В противном случае он просто ругал бы его и называл его насильником. Затем они оба оказывались в холодной войне, прежде чем Лу Чжэнфэй наконец-то не начинал уступать ему. Это было справедливо, Чэнь Цяньцин получил бы больше удовольствия, если бы Лу Чжэнфэй проигнорировал его. Нога Чэнь Цяньцина была обмотана липкой пленкой, и половина его тела была погружена в теплую ванну. Действия Лу Чжэнфэя были очень мягкими, когда он его чистил. Постепенно он вытягивал мутную жидкость из его тела. Затем он смыл все следы, оставленные на теле Чэнь Цяньцина. «Когда я смогу пойти в университет?» - неожиданно спросил Чэнь Цяньцин. «……» - Лу Чжэнфэй внезапно приостановил свои движения: «Подожди, пока твоей ноге не станет лучше» Чэнь Цяньцин вернулся к своему молчанию. Но Лу Чжэнфэй больше не мог этого выносить: «Когда ты хочешь пойти?» Чэнь Цяньцин ответил: «Я хочу вернуться туда на следующей неделе». Лу Чжэнфэй: «На следующей неделе? Невозможно». Лицо Чэнь Цяньцина выражало, что он уже догадался об этом. Лу Чжэнфэй некоторое время что-то бормотал про себя, затем сказал ему: «На следующей неделе процедуры будут уже завершены, ты сможешь вернуться». «Мм». - Только тогда Чэнь Цяньцин дал ему ответ. Они не ссорились и не игнорировали друг друга, но его отношение было очень холодным. Для Лу Чжэнфэя видеть Чэнь Цяньцина таким было очень странно и незнакомо. Но в этом незнании он чувствовал странное чувство счастья. Из того, что видел Лу Чжэнфэй, Чэнь Цяньцин, наконец, избавился от своего упрямого я. В ту ночь Лу Чжэнфэй спал с Чэнь Цяньцином в своей комнате. Чэнь Цяньцин, казалось, не сопротивлялся Лу Чжэнфэй, когда тот обнял его. Послушно лежал в руках, он не боролся и не говорил. Он подождал, пока Лу Чжэнфэй заснет, прежде чем открыть глаза. Он посмотрел на знакомую комнату и впал в безмолвный транс. Он не знал, сколько прошло времени, но Чэнь Цяньцин понял, что солнце взошло только тогда, когда он увидел теплый солнечный свет, сияющий сквозь щели в окне. Когда Лу Чжэнфэй проснулся, глаза Чэнь Цяньцина были закрыты, он подумал, что Чэнь Цяньцин все еще спит. Легкими движениями Лу Чжэнфэй поднялся с кровати, чтобы пойти в ванную, и когда он вернулся, он увидел, что Чэнь Цяньцин проснулся. «Проснулся?» - Лу Чжэнфэй коснулся лба Чэнь Цяньцина. Проверив, есть ли у него температура, и не обнаружив ее, он расслабился: «Что ты хочешь на завтрак?» С пустым выражением на лице Чэнь Цяньцин ответил ему, через некоторое время: «Я хочу немного каши».