Оказывается, я сумасшедший.

У Чэнь Цяньцина было множество способов справиться с Лю Цзинъяном. Но, в конце концов, он решил разобраться с этим самым простым и удобным способом - он пожаловался. Правильно, в ту ночь Чэнь Цяньцин прямо сказал Лу Чжэнфэю: «Мой одноклассник сказал, что ты меня спонсируешь». Услышав это, приятное выражение на лице Лу Чжэнфэя в одно мгновение пропало. Он сказал: «Какой одноклассник?» «Мой сосед по комнате». - Чэнь Цяньцин сказал ему: «Лю Цзинъян». Лу Чжэнфэй на самом деле никогда не думал, что Чэнь Цяньцин скажет ему такое. Чэнь Цяньцин редко просил его сделать что-нибудь, тем более что-то подобное, когда это являлось жалобой на кого-то. «Мм, я разберусь с этим». - Сказал Лу Чжэнфэй: «Кто-нибудь еще распространяет такие слухи?» Чэнь Цяньцин возился со своим телефоном, опустив голову, но, услышав, что сказал Лу Чжэнфэй, поднял голову с пустым выражение на лице: «Разве ты не должен расследовать, распространяет кто-то слухи или нет? Лу Чжэнфэй, ты специально пытаешься усложнить мою жизнь в университете?» Лу Чжэнфэй думал, что Чэнь Цяньцин злился из-за этих людей, поэтому он мало что мог сказать. Но, по правде говоря, Чэнь Цяньцин был зол на себя. Он всегда думал, что он компетентный любовник, и, по крайней мере, он не позволит никому причинить вред настоящему Чэнь Цяньцину. Но после того, как он поменял тело, он понял, что, то, что Чэнь Цяньцин прошел в прошлом, было тем, чего он никогда не узнал бы. Лу Чжэнфэй был достаточно силен, поэтому он не боялся, что о нем будут говорить. Но прошлый Чэнь Цяньцин заботился о многих вещах, поэтому этих нескольких слов было достаточно, чтобы подтолкнуть его к бесконечной пропасти разрушения. Пока Чэнь Цяньцин размышлял над этими чувствами, которых у него никогда не было в прошлом, все, что он мог извлечь из этого, - это тот факт, что он действительно заслуживал смерти. Но Лу Чжэнфэй заботился о чувствах Чэнь Цяньцина, поэтому он быстро послал кого-то разобраться с проблемой. На третий день с тех пор, как Чэнь Цяньцин вернулся в универ, Лю Цзиньян бросил учебу. Когда новость вспыхнула, невежественный Чжу Мао, был наиболее удивлен, он был мудрецом, погруженным в свои книги, не зная обо всем, что происходило во внешнем мире. Таким образом, только когда Цзинъян собрал свои вещи и был готов уйти, он понял, что во всем этом есть что-то странное. Чжу Мао пытался распросить Лю Цзинъяна, о том, что случилось, но тот не сказал ему. Лу Чжэнфэй всегда был очень аккуратен в своей работе, иначе Лю Цзинъян был бы не единственным человеком, который случайно обнаружил отношения между ним и Чэнь Цяньцином. Когда он уходил, Лю Цзинъян посмотрел на свалку. Повернувшись к Чжу Мао, он закричал: «Если ты действительно хочешь знать, почему я ухожу, то иди и спроси своего хорошего друга, Чэнь Цяньцина!» Тогда Чжу Мао наконец обнаружил, что отъезд Лю Цзинъяна был связан с Чэнь Цяньцином. Итак, во время занятий в тот день Чжу Мао прошептал Чэнь Цяньцину: «Цяньцин, ты был тем, кто выгнал Лю Цзинъяна?» «Я?» - Чэнь Цяньцин в настоящее время делал свои записи, но, увидев редкую искру интереса Чжу Мао, он улыбнулся: «Буду ли я действительно ждать все эти месяцы, чтобы выгнать его, если бы у меня была такая возможность?» После минуты молчания Чжу Мао продолжил: «О чем вы говорили вчера? Лю Цзинъян выглядел так, как будто у него было очень плохое настроение, когда вернулся …… » «О, он кое-кого обидел, поэтому попросил у меня помощи». - Чэнь Цяньцин вообще не чувствовал, что лжет. Он продолжил: «Я не согласился с этим». Услышав это, Чжу Мао был убежден на 70-80%. Он знал, что семья Чэнь Цяньцина была в довольно хорошем положении, но, тем не менее, он еще не достиг того уровня, когда он мог просто выгнать кого-то, если захочет. Так как он получил ответ, Чжу Мао сосредоточился на зянятии. На самом деле в этом мире было много страстных людей, а также много хороших людей, но не нужно ожидать, что все проявят к вам доброту. Вечером Чэнь Цяньцин сел в машину, которую Лу Чжэнфэй прислал ему. «Молодой мастер Лу сказал, что вернется поздно вечером», – сказал ему водитель: «Он попросил вас поужинать без него». Чэнь Цяньцин задумчиво потер подбородок и выглянул в окно, ничего не отвечая. Во время обеда его всегда ждал Лу Чжэнфэй, поэтому, даже если Лу Чжэнфэй не сказал бы ему ничего, он все равно не планировал его ждать. Чтобы убедиться, что Чэнь Цяньцин может, есть больше, Лу Чжэнфэй специально нанял шеф-повара, и блюда, которые он подавал каждый день, были практически всеми любимыми блюдами Чэнь Цяньцина. Но было жаль, что теперешний Чэнь Цяньцин не был тем же Чен Цяньцином, почти ни одно из этих блюд ему не нравилось; так что, чтобы Лу Чжэнфэй не смотрел на него, он немного, но ел. К счастью, десерт очень хорошо соответствовал вкусу Чэнь Цяньцина. На самом деле он всегда очень любил такие пирожные, но поскольку их употребление не соответствовало бы его имиджу, он редко брал на себя инициативу их сьесть. Теперь все было хорошо, он мог, есть их, когда хотел, и ему не нужно было заботиться о своем имидже. Было очень поздно, а Лу Чжэнфэй все еще не пришел домой, и Чэнь Цяньцин не смог дождаться его. Он лег спать после того, как почистил зубы, и к десяти уже уснул. В час ночи Лу Чжэнфэй наконец пришел домой, его тело было покрыто запахом алкоголя. Лу Чжэнфэй очень хорошо переносил алкоголь, поэтому он редко напивался; но если он выпьет слишком много, его разум все равно неизбежно будет затуманет. После того, как он пришел домой, он пошел прямо в комнату Чэнь Цяньцина, и, увидев, что Чэнь Цяньцин мирно дремлет, он нежно поцеловал его в губы. Чэнь Цяньцину всегда было трудно уснуть, поэтому даже звука его шагов было достаточно, чтобы разбудить его. Когда Лу Чжэнфэй вошел, его разум все еще был полон сна, поэтому, когда его поцеловали, Чэнь Цяньцин проснулся. Чэнь Цяньцин не планировал открывать глаза с самого начала, но чем больше Лу Чжэнфэй целовал его, тем больше он переходил черту. Поэтому ему пришлось протянуть руку, чтобы оттолкнуть Лу Чжэнфэя: «Дайте мне поспать». Лу Чжэнфэй прекратил свои движения и протянул руку, чтобы ослабить галстук. Хриплым голосом он прошептал: «Цяньцин». «Сколько ты выпил?» - Чэнь Цяньцин включил лампу и увидел Лу Чжэнфэя, чьи волосы были слегка растрепаны. Он посмотрел на часы и сказал: «Уже час ночи, иди, умойся и поспи, завтра у меня занятия». Лу Чжэнфэй не сдвинулся с места, он продолжил расстегивать галстук и бросил его на стол у кровати. «Лу Чжэнфэй».- Чэнь Цяньцин был немного раздражен. Ему всегда было трудно заснуть, поэтому из-за того, что Лу Чжэнфэй так его побеспокоил, ему стало еще труднее: «Я хочу спать». Лу Чжэнфэй издал признательный гул, но все равно не сдвинулся с места. Видя его реакцию, Чэнь Цяньцин собирался что-то сказать, но заметил одну маленькую деталь. На белом воротнике рубашки Лу Чжэнфея было красное пятно от губной помады. Лицо Чэнь Цяньцина мгновенно изменилось. Но, конечно, это было не потому, что он ревновал, а потому, что Лу Чжэнфэй вызвал его ярость. Лу Чжэнфэй никогда не откажется от этих отношений, и никто не может этого так хорошо понимать, как Чэнь Цяньцин. После того, как он и оригинальный Чэнь Цяньцин стали встречаться, он никогда не делал ничего с кем-либо еще, пятно от красной помади на воротнике Лу Чжэнфея был не столько свидетельством его крушения, сколько глупой демонстрацией. Лу Чжэнфэй не стирал свою собственную одежду, поэтому, если бы он не заметил этого сейчас, у него было бы еще меньше шансов заметить это после того, как она будет постирана на следующий день. Но что бы подумал Чэнь Цяньцин, увидев это на Лу Чжэнфэе? Если бы и подумал, то это точно было бы не что-то положительное. Пламя ярости внезапно поднялось в сердце Чэнь Цяньцина. Глядя на его более молодую версию, он почти почувствовал желание ударить в нос Лу Чжэнфэя и оскорбить его как дурака, но он очень старался успокоиться. Стоя перед ним, Чэнь Цяньцин холодно критиковал: «Лу Чжэнфэй, разве ты не должен убирать эти следы со своего воротника, прежде чем прийти ко мне?» - это были слова, которые оригинальный Чэнь Цяньцин никогда бы не сказал. Даже если бы он видел их, он мог бы в конечном итоге похоронить это в своем сердце, и ненависть, которую он испытывал к Лу Чжэнфэй, также углубилась бы. Если подумать об этом, ты заключаешь меня в тюрьму и говоришь, что любишь меня, но делаешь что-то подобное? Если бы после этого он смог хорошо относиться к Лу Чжэнфэю, это было бы действительно странно. Услышав это, Лу Чжэнфэй посмотрел вниз и увидел следы, которые привели Чэнь Цяньцина в ярость. Когда он увидел красную метку на своем воротнике, выражение его лица стало таким же ужасным, как и у Чэнь Цяньцина. «Цяньцин, я могу все объяснить». - В редком случае Лу Чжэнфэй был действительно в панике. Внезапно проснувшись ото сна, Чэнь Цяньцин все еще чувствовал себя довольно раздраженным, поэтому, видя, каким неудачником был Лу Чжэнфэй, это раздражало его еще больше. В прямой манере он сказал ему: «Лу Чжэнфэй, убирайся отсюда, если тебе действительно жаль, сейчас уже час ночи, а мне нужно поспать. Если тебе есть что сказать, скажи мне завтра, хорошо?» «……» - Видя, как раздражен, был Чэнь Цяньцин, Лу Чжэнфэй некоторое время молчал, но все же повернулся, чтобы уйти. Чэнь Цяньцин тяжело вздохнул и выключил лампу, а затем снова лег в кровать. Бессонница, вероятно, была одной из самых тяжелых болезней. После того как к нему пришел Лу Чжэнфэй, Чэнь Цяньцин не мог нормально уснуть. После того, как его разбудил Лу Чжэнфэй, он практически не спал. С полным фиаско помады все еще свежим в воспоминаниях, настроение Чэнь Цяньцина, когда он проснулся утром, можно охарактеризовать как плачевное. Сегодня у них были любимые яйца всмятку Чэнь Цяньцина на завтрак; это был единственный фаворит, который был общим с Лу Чжэнфэй. Почистив зубы, измученный Чэнь Цяньцин подошел к столу с черными кругами под глазами и увидел, что Лу Чжэнфэй такими же с темными кругами под глазами, сидит за столом. Очевидно, что Лу Чжэнфэй вчера тоже плохо спал. «Цяньцин». - Голос Лу Чжэнфэя был мягким, он звучал почти так, как будто он был учеником начальной школы, которого родители поймали на плохих поступках: «Об этом пятне…» «Лу Чжэнфэй». - Чэнь Цяньцин прервал его. Увидев нынешнюю внешность Лу Чжэнфэя, он почувствовал злость и юмор: «Мне все равно, что ты делаешь вне дома, но можешь хотя бы скрывать это от меня?» «Я не изменял тебе». - Лу Чжэнфэй редко унижал себя, но если он действительно сделал что-то не так, и он не был тем человеком, который отказывался признать свои ошибки: «Я выясню, кто сделал, поставил эту отметку, но, пожалуйста, не поймите меня неправильно…» Чэнь Цяньцин засмеялся, допил молоко, сьел яйца, и сразу же отправился на занятия на своих костылями. Лу Чжэнфэй мог сказать, что Чэнь Цяньцин вообще не был в настроении слушать что-либо, поэтому он оставил все слова при себе. Но, просто увидев, как крепко он держится за палочки для еды, можно было сказать, что тот, кто пытался подшутить над ним вчера, не сможет быть так легко прощен. Чэнь Цяньцин был ошеломлен, когда сидел в машине. Он не долго был Чэнь Цяньцином, даже полгода не прошло, но все, что он испытал, доказало ему, что он ничего не знал о Чэнь Цяньцине. Можно даже сказать, что он ничего не знал о мире, в котором жил Чэнь Цяньцин. Таким образом, ему теперь не казалось таким удивительным, то, что они пришли к такому концу.