Усы, хвост... Ножик?!

       Мааать твою… Как же меня штормит. Минут пятнадцать уходит на то, чтобы отделить собственное Я от остального бултыхающегося и штормящегося всего остального. И тут до меня доходит что мое тело… болит. Вернее — жутко ноют десятки ушибов и ссадин, в районе паха все горит, грудь представляет из себя два синяка с черными сосками, а в жопе, похоже, что-то застряло и очень сильно мешается. Поёрзал. Точно что-то там есть.        С вымученным стоном переворачиваюсь на бок и понимаю, что что-то медленно выходит наружу, при том довольно мучительно. Мокрое «чпок», и вслед за предметом хлынуло теплое и вязкое. То, что мне ни капельки не полегчало, означает что это были далеко не нечистоты.        Чувствую хлебальником твердую холодную поверхность и с огромным трудом разлепляю левый глаз. Просто потому, что правый оплыл и жутко болит, дополняя ноткой агонии хмельные вертолёты. Зрение сфокусировалось не сразу. Сначала меня вывернуло, благо инстинктивно, потянуло вперёд и я свесил голову за край. После третьего выплеска искреннего счастья, меня все же немного попустило и вертолёты пошли на посадку. Зрение потихоньку прояснилось и яркие лучи света, что обозначались пылью в помещении, резали взор. Но это терпимо. С третьего раза я подпихнул онемевшую правую руку под подбородок, выравнивая плавающий взгляд.        Пещеры. Темные, мокрые. Шум текущей воды как скрежет гвоздя по стеклу. Исторгнув из своего организма последний поток счастья, для порядочности, вытер губы тыльной стороной ладони и мучительно медленно, но в край необходимо, приподнялся на руках. Там, вдалеке скудно освещённая стена с какими-то каракулями. Под ней валяются два тела, не подавая признаков трезвости, лишь зычно похрапывают. С другой стороны, на каменном столе свесив голову, пьяно булькает белобрысое тело. Под столом свернувшись бубликом валяется белое пятно. Слева и справа стены усеяны рукотворными углублениями, а гранитные крышки валяются как попало. На одном из нагромождений крышек от гробиков вальяжно раскинулся темнокожий силуэт, что подсвечивается своими нательными татуировками и судя по этой засветке, абсолютно голый. На полу повсюду раскиданы глиняные и стеклянные бутылки.        Невольно взгляд цепляется за колонну, на которой висит высохшее до серой мумии тело, прибитое железными кольями с поднятой рукой и пальцами, скрученными в факулю. Из кармана штанов, к слову, единственной одежды на драгуре, торчал кусок черной ткани. Кажется, на нем намалеван череп с костями, а у дважды упокоенного трупа отсутствовала нижняя челюсть.        Попытался выбраться из каменной ёмкости в которой очнулся и тут же поскользнулся на бутылке. Лежу на полу, скулю, чувствую, как из двух дырок снизу едва ли не хлещет вязкое и тягучее. Потрогал там рукой. Зашипел дотронувшись до члена, но руку испачкал. Поднес к носу. Белое. Пахнет определенно знакомо, но мозг шлёт на*уй все попытки к нему обратиться.        То откуда я вылез было похоже на пьедестал, но помня, что я лежал внутри, то больше это походило на каменный ящик. Даже крышка каменная, хоть и разбитая на части, валялась рядом. И из ящика с одной стороны торчал ржаного цвета пушистый хвост, а с другой стороны свисала сухая, но весьма ловкая рука сутай-рата.        Пить хотелось неимоверно. О букете вкусов во рту, после исторжения счастья, речи и не веду. Запахов вообще не чую. Ползу на слух, туда, где льется вода, оглушительно гремя разбросанными бутылками, издавая не менее громкие стоны истинной муки.        Из-за кривизны ландшафта я кое-как встал на ноги. По ногам тут же потекло все то же самое вязкое, что не успело вытечь наружу в каменном саркофаге и после падения. Иду к воде. Вернее, пытаюсь, криво переставляя ноги и шатко рассчитывая центр тяжести. Но иду. Один шаг в минуту.        Чуть впереди протекала речка, а справа у стены был небольшой водопад, в который влезла одна темношерстая шкура, издав громкий стон искреннего облегчения. Холодная, почти ледяная вода хоть и вызвала судороги ноги и руки, но смыла вялость и половину боли, а это уже многое. Через несколько минут я смог открыть второй глаз.        Буквально на автомате правая рука поднялась, между пальцев засиял ненавистный, но теплый жёлтый свет и раны на теле стали заживать, а синяки спадать. Порванная жопа, а то что меня там порвали я уверен на все сто, медленно залечилась, член перестал простреливать болью, а в животе оборвалась нить острой, но протяжной и довольно знакомой боли. Грудь перестала наконец ныть от малейшего прикосновения. А также, оказалось, что на мне из одежды только какая-то кожаная куртка, а на шее висит с десяток различных по цвету и виду ожерелий и амулетов.        Подмывшись и прополоскав наконец рот, я выскочил из-под ледяного душа. На глаза тут же попалась куча трупов, аккуратно сложенная горкой и придавленная гранитными плитами для верности. Стою, отогреваюсь у здоровой каменной жаровни, в которой дотлевают угли, жутко напоминающие куски древней мебели. Не высох, но колдо*бить от холода перестало. Попробовал снова подлечиться магией, но резко просевшая мана, намекнула что шел бы я на*уй отпиваться зельями и не вы*бывался. В результате меня просто ещё раз вывернуло, но к счастью под жаровню и вертолёты наконец пропали.        Поправив отяжелевшую от воды куртку, зигзагом поплелся обратно к центру комнаты, даже нашел ступенчатый подъем и не споткнулся. Мутным взглядом зацепился за тело на столе и пихнул кулаком в задницу.        — Жратва есть? — Просипел в край севшим голосом.        — Иннах… — Булькнуло белобрысое тело, попытавшись пихнуть меня ногой.        Заметил под телом кусок вяленого мяса, вцепился в него когтями и пробую вытащить из-под норда.        — ИННАХ! — Уже громче поступило от тела, но, я пихнул его в бок и довакин со звуком мешка картошки грохнулся на пол. — СКААааа…        А вторило его возмущению недовольное и громкое «Тявк?!» от проснувшейся волчьей суки. От этого, в каменном гробу дернулся Дар’Пал и звучно хрюкнув, приподнялся на локте посмотреть, что за шум. И пока он пытался сфокусировать взгляд, я пытался отгрызть кусок сушенного вяленого мяса едва разбирая его соленый вкус.        Судя по его виду, каджита нещадно штормило. И через минуту его столь же безжалостно вырвало за край саркофага, добавляя к моему залпу вселенского добра ещё и свой. И что удивительно, мой аппетит это ничуть не уменьшило.        Когда я наконец отгрыз себе кусок мяса, Дар’Пал уже вылез из гроба. Дрых он абсолютно голым и все что он по пьяни всадил в мои дыры, точнее та часть что из меня там вытекла, сейчас оказалась на его ногах. И этот вид меня даже позабавил. Вяло указал куском мяса на водопад и каджит столь же кривой походкой поковылял туда. И вновь раздался не менее довольный стон облегчения, но уже ржаной пятнистой шкурки под проточной водой. К этому времени из-под стола, белыми лапами было вытолкано пьяное тело, которое отплевывалось от белой шерсти и волчьей слюны. Лапка, как я её вчера назвал, устроила побудку довакину, изливанием ласки своим здоровым языком так, что его блонинистый причесон был эталонным экспонатом выставки на тему «корова лизнула». Он же, бурча что-то неразборчивое, отобрал у меня мясо и одним движением порвал на части начиная жевать сидя на столе.        — Шо тут было? — Просипел я, отобрав у норда второй кусок.        — Х*йзнаетдайпожрать… — Пробурчал он, продолжая жевать.        Пошарив взглядом, наткнулся на несколько деревянных ящиков. Пнул один и крышка отскочила, являя моему взору глиняные бутылки меда в деревянной стружке. Вытянул три штуки. Одну отобрал Влад, а вторую я вложил в дрожащие руки подошедшего каджита.        Синхронное чпоканье деревянных пробок и вот мы начинаем похмеляться слабоалкогольным, но, сука, дорогущим и вкусным медом.        Зычно рыгнув, довакин выбросил пустую бутылку и слез со стола, ковыляя в сторону поссать. От звука разбившегося сосуда, на крышках очнулось ещё одно тело с болезненным стоном. Я же, посчитал своим долгом отнести сорокопуту опохмел, за что был отблагодарен многозначительным «Ыыыыых». Видя, что у даэдра плоховато с координацией, помог встать и под руку дотащил очередного голозадого до стола, на котором ещё осталось немного закуски. Дар’Пал за это время сходил к братьям нордам и пинками привел их в чувства. Его сначала послали, а видя в его руках бутылки, тут же извинились и поблагодарили. В итоге, через полчаса, все семь, включая, внезапно, волчицу, страдающих тяжёлым похмельем рыл, молча сидели за столом на пустых ящиках и похмелялись, приканчивая остатки закуски.        Сижу, пытаюсь вспомнить, какого хе*а я оказался в гробу с членом в жопе. А дело было так…        Начали бухать мы в комнатушке, где раньше тела нордов готовили к мумификации. Начали вполне цивильно, выжрав все наши запасы бухла. Мы с Дар’Палом уже поплыли, все же у нас весовая категория была гораздо меньше чем у нордов, хотя те тоже уже немного навеселе. Врану, казалось бы, было побоку. Но так заканчивать никто не хотел, да и я только распелся, к слову, и кому-то пришла мысль сгонять за бухлом на столах бандитов. Ну, мы и поперлись.        Придя в большой зал, мы стали шурудить по столам собирая все что имело градус и годилось в качестве закуски. Правда, первое почти тут же исчезало в глотках искателей. Потом мы пришли к выводу, что смирно держать эту ныне дохлую кучу дегенератов рода человеческого, да и не только человеческого, должны либо неимоверные запасы выпивки, либо шлюхи всех мастей и побольше. Так как последних тут не наблюдалось, то мы не сговариваясь рассосались в поисках склада алкоголя. И что самое интересное — мы-таки нашли его. Утащили в свою комнату все. От самого разбодяженого вина в бочонках, до очищенного спирта из коморки местного мага-алхимика. Таким макаром наш забух продолжился.        Часа через четыре, нас с Владом просили показать, что такое «Мертвый анархист». В общем, как уже стало понятно, проснулось желание поискать на наши пьяные жопы приключения. И мы их таки нашли. Сгрузили бухло и закусь в сундук и бравой командой гордо поковыляли дальше по коридору.        Наткнулись на здоровую железную решетку с рычагом. Пока мы с Владом пытались вспомнить пароль из последовательности рисунков на вращающихся колоннах, братцы норды заскучали и вырвали на*уй саму решетку, за что были вознаграждены по бутылке крепкого винца. За сообразительность.        Дальше, из гробов и с полок начали восставать мертвяки, но их спокойно забивали до состояния трухи голыми руками пока те пытались встать со своих мест. Мне, как женской особе, вручили бутылку и велели не отсвечивать. Я, конечно, обиделся, но в мозгах что-то перемкнуло, и я умудрялся перед забивкой нежити, снимать с их шей всякие подвески и амулеты. Ну, раз они ещё были не совсем мертвы, то это же считается воровством, а не мародёрством? Хотя на то и на другое, в этом мире всем глубоко насрать. А я как клептоман, бухал и навешивал на себя блестящие цацки.        Попав в пещеру, я в конец перепачкал обрывки своих шмоток в морозной слюне пауков. Из-за спирта в моем дыхании, чувствительные к запаху твари сначала пытались кидаться на нас, но улавливая райское амбрэ исходящее от нас, старались свалить подальше. К слову, их морозная слюна подверглась изменениям от модов, из-за чего перестала быть ядом для организмов, но неспешно, но верно заставляла истлевать нашу одежду. Влад выматерился на какой-то хентайный мод и с искренним трудолюбием отхреначил местную живность ржавой лопатой. Откуда он ее вынул, я так и не понял.        Дальше шел естественный природный зал, весь забрызганный паутиной. Пришлось пробираться туда с помощью той же лопаты на которой было выбито клеймо советского завода и надпись БСЛ-110.        Ну, в моем пьяном мозгу, помимо спирта и мозга, затесались мысль о том, что это место не должно так выглядеть. Вокруг не было паучьих коконов, а сама паутина была какая-то силиконовая. Но мысль не успела сформироваться, как меня отвлекло болтающиеся тело, застрявшее в этой паутине. Кинув в него ножик и внезапно, попав, я снова попробовал подумать. Не успел. В центр комнаты, благо никого в тот момент там из наших не находилось, грохнулся паук. Да не простой паук. Здоровый такой. С мой каджитский рост. Двемерский.        Паук, громко шумя механическими сочленениями и неприлично много пуская пар, дал всем нам просраться. Правда, достать нас у него не вышло — Метко брошенная лопатка родом из советского союза попала куда-то в сочленение, замыкая всю ходовую систему этой хренотени, от чего паровой бак не выдержал нагрузки и рванул, благо никого не ошпарив.        Вот так, празднуя свое второе рождение очередной бутылкой неслабого имперского вина, я вспомнил что в технике двемеров частенько используются драгоценные камни. Полез смотреть. В результате, мы всей нашей шайкой разбирали несчастного паучка по запчастям. Просто, чтобы было. Забив его частями восемь слотов сундука и порадовавшись что его ядро осталось целым, Влад вспомнил сюжет и обшарил тело эльфа на наличие драконьего когтя. И вполне ожидаемо-таки, нашел его. Здоровенный, золотой, инкрустированный большущими рубинами, древний… Самотык. Мы, честно, вдупляли всем составом долго. Прикончили ещё несколько бутылок вина и перешли на настойки, честно украденные из кабинета мага местных бандитов. Сошлись на том, что коготь как коготь. Ожидать иного в этом извороченном модами мирке было бы глупо и закинули находку в сундук.        Дальше снова были ожившие трупы, новые висюльки мне на шею и продолжение пьянки по дороге. Вплоть до той самой двери. Вот только, я хоть и начал подозревать что замок будет вполне достоин своим видом ключа, но все же немного смутился здоровой каменной пи*де, высеченной до неприличия детально, древним поехавшим на сексе скульптором-инженером на громадной каменной двери. Ключ вставляли всем, как говорится, семейством. Хрен его знает, что намудрили там моды над разумами древних нордов драконопоклонников, но дверь открылась далеко не с первого раза.        Ключ вставляли, прокручивали, дёргали, и хрен его знает как, но заветного щелчка механизма мы, бухие, смущённые и немного разозлившиеся, все же дождались. Дверь отъехала в сторону, спугнутые со своего места шумом летучие мыши снова заставили нас просраться после чего мы вошли в зал.        Ничего не предвещало беды. Мы прошли к саркофагу, прикидывая как будем использовать этот зал для последующей попойки, как Влад, истинный, сука, довакин, приметил стену слов за саркофагом. Со словами «Довагин мля, или хто?!» он щеманулся обретать нахрен сейчас ненужное знание, игнорируя мое предостережение в словах «Стой, дебил!».        Тут все и завертелось. «Довагин» словил сакральный приход у стены, залипнув там надолго, чем пробудил мирно спавших в своих настенных гробах драгуров. Благо я со стеклянным кинжалом и палочкой не расстаюсь, а вот остальным пришлось хуже, хотя и ненамного. Дар’Пал просто спи*дил меч из рук драгуров, зарубив оного в приступе испуга. Вран принялся сжигать трупы магией, а Лапка, не желая даже пробовать на вкус мясцо третьей свежести, просто с наскока плющила зазевавшихся драгуров лапами об пол. Норды же… Я говорил, что местный провинциальный контингент разумом не блещет? Так вот… Братцы, стоя в одних трусах перед закованными в броню ходячими трупами, вооруженными мечами и щитами, принялись орать что-то про честный бой один на один. Так Драгуры, и без того утратившие мозги после смерти, бросали оружие и начинали размахивать кулаками. Более того, задние ряды нежити ещё и ставки на бои успевали делать, обмениваясь золотыми монетами, когда их соотечественники падали обретая вечный покой.        Цирк продолжался ровно до того момента, как из центрального саркофага не начали раздаваться недовольные возгласы. Влад к этому времени уже пришел в себя, и радостный, от того что он видите ли, на самом деле довакин, вклинился в кулачное рубилово. И правду говорят, что три дебила — это мощь. Мощь туповатая, упрямая и неумолимая.        Крышка гроба от туума драгура-военачальника подлетела в потолок и каким-то чудом там застряла в расщелине. Мертвяк встал, отряхнулся и пошел к столу за своим мечом.        Тут мне переклинило мозг. Труп был одет в приличную кожаную курточку с шипами на плечах и к счастью, не на голое тело. Более того, трупик был моей комплекции, и курточка была моего размера. Пока наши норды добивали в труху последних противников, я решил эту самую курточку спи*дить. Вошёл в скрытность, подкрался сзади и взяв за шиворот, просто сдёрнул её с военачальника. Все в шоке, я в куртке. Глаз не подвёл, куртка села на голое тело идеально. На мой нудизм внимания не обращали, отделавшись кратким «По*уй» от Влада и кивками от остальных ещё во время разборки механического паука. А все из-за слюны этих членистоногих тварей, что растворила все в прах. Хорошо хоть шерстяных проплешин не было. А член я решил не прятать. Все тут и так знают, что я фута, а не увидит причитающегося, начнутся не очень удобные вопросы даже для пьяного меня.        Так вот… Заимев куртку, я отскочил к нашим, ожидая пока труп наконец возьмёт свой меч. Но тот не спешил. То ли он ещё не проснулся нормально, То ли косплеил слоупока ещё при жизни. В общем, я зае*ался ждать, и махнул палочкой в сторону потолка. Сверху что-то крякнуло и могильная плита приземлилась на военачальника, похоронив его под собой, расколовшись на две части. Трио нордов на меня как-то косо посмотрело. Ну да похрен.        Пока норды стаскивали тела драгуров за речушку, а Вран, демонстрируя свою силу, оттаскивал мешающиеся под ногами крышки настенных гробов, мы с Дар’Палом полезли за сундуком с богатствами. В общем… Пока он помогал мне залезть на уступ за стеной слов, его наглая морда оказалась слишком близко к моей промежности и кошак снова начал чудить. Не скажу, что мне не понравилось, ведь кончил я от его языка довольно быстро, но все же… Да и потом, когда мы перебрались в сторону потайного выхода через колонну, мою бухую тушку уронили грудью на сундук, и довольно качественно оттрахали. Так качественно, что я умудрился протрезветь и уже адекватной головой затребовал второго захода. И судя по мокрой от моих соков хитрой морде, Дар’Пал на это и рассчитывал. Трахались тихо, но от души.        На третьем заходе нас начали искать, но мы заверили всех что просто перекладываем добычу в наш сундук и их присутствие тут не требуется. Прям совершенно не требуется. В результате, стою раком, между двух сундуков, прикусив губу от удовольствия доставляемого шипастой дубиной моего компаньона в изрядно изголодавшейся по ней дырке, шумно перекладывая всякую золотую хе*ню из одной ёмкости в другую. Благо в список перков скрытности у нас обоих автоматически входит практически бесшумная е*ля. Чует моя жопа, которую в тот момент нещадно драли, что за это мне подкинут прилично очков опыта, ведь до этого нужно ещё додуматься.        Минут через двадцать мы все же насытились друг другом. Ну, мне так казалось. Содрал со стены древний гобелен, стёр следы непотребства, промыл все крепким вином убивая определенный запах и проверив небольшую комнатку, спустились обратно в зал.        Пьянка разгорелась с новой силой. Мы все и так были уже не особо вменяемыми, но тут, после адреналинового кайфа, а у нас с Дар’Палом ещё и эндорфинного, пошли бравады, разговоры за жизнь и «ТыжМэнэУважжаещь?».        Братцы вспомнили про мертвого анархиста. Пришлось нам с Владом сгонять за трупом военачальника, как как у него одного не было нижней челюсти, спешно рисовать перетертым в труху мелом с медом по огрызку ткани с гобелена и пихать пиратский флаг в карман покойника. С подвеской тела помог Вран, отламывая от древнего светильника под потолком металлические шипы телекинезом и вбивая их в колонну через тело. Фак на руке долго сгибали, в итоге покопались на полках мумификаторов и нашли целый тюбик, суперклея. Каким чёртом он там очутился, знает только тот мудак, который делал этот мод. И чудо что клей оказался свежим. В общем, факулю мы склеили суперклеем. Потом раз за разом пели эту самую песню про анархиста, да уже всем составом, даже волчица подвывала. Потом Братцы захотели стать довакинами и пошли к стене слов. Пока они пытались поймать дзен, отрубились. Тут Влад заметил, что Вран самый трезвый из нас и озадачился темой перепить дейдра. Ага. Дебил. Вран хоть и пьянел, но делал это куда как неохотно. Мы же с каджитом устроились неподалеку от стола, а именно возле саркофага и посылая мысленно все нахер, целовались. Мне такой всплеск чувств пришелся по нраву, так что одергивать любвеобильного каджита не планировал. Мелькнувший по нам взгляд Влада я расценил очередным его «По*уй». Ибо он все так же пытался перепить сорокопута. А мы в это время чуть ли не трахали друг друга пальцами. Сместившись к торцу саркофага, чтобы лишнего не демонстрировать, показал каджиту что такое двойная дрочка. Он оценил, обильно кончив мне на живот. И пока ходил сдергивать со стены гобелен, я развернулся и облокотился о саркофаг чтобы отдышаться и посмотреть, что там за шум.        В общем, Влад был расстроен что Вран так и не догнал его, хотя эти двое выжрали три бутылки мощной настойки, да так, что сорокопуту пришлось вырубить собутыльника. Сам дейдра намеривался отойти поссать, но не дошел. Настойка догнала даже его, и тот, споткнувшись о стопку плит, на них и развалился, обдирая последние обрывки своей одежды, прикрывающие тело. Наблюдая это, я не задумался о том, что мне в такой позе не стоит вилять жопой, особенно зная, что твой сексуальный партнёр — та ещё е*ливая кошка. Мне и прилетело. От души.        Понимая, что в сознании остались только мы вдвоем, решили не сдерживаться. У меня в памяти и так много черных провалов, так что я не помню, когда мы перебрались в саркофаг. Но отчётливо помню, что нам это ничуть не мешало, а Дар’Пал, разошедшийся не на шутку дал волю рукам. В любом случае, мне понравилось. Хотя я и считаю, что мять мою многострадальную грудь так, что из нее сочилось молоко было немного слишком. Но опять же, я ни разу не жалуюсь.        Теперь сидим, все всемером, делаем вид что ни*уя не помним и страдаем от жутчайшего на моей памяти похмелья. Даже Лапка. Я помню отрывок, в котором я, прижав белую голову к своим сиськам, влил в эту бездонную суку не меньше ящика медовухи. За компанию. Так что да, сидим, лечимся.