Нещадно палящее солнце и милостивая тьма

Длинная колоннада солдат двигалась на восток-туда, где солнце палило нещаднее всего, испытывая своими жестокими лучами каждого, кто ступал на раскаленный песок. Солдаты шли громко разговаривая на своем каркающем языке, изредка насмехаясь на валящихся с ног плененных. Эти огромные воины, с огненной копной волос и огромными плечами, возвышались над сильно ранеными и обезвоженными "рысями", как называли они в своих рядах теперь уже рабов. Один из пленных, стоящий практически в самом конце длинного ряда скованных сородичей, кинул полный презрения взгляд на смеющихся захватчиков. Он расправил свои алые плечи, сжигаемые нещадным солнцем, которые на фоне широких и мускулистых плеч аловолосых, казались маленькими и худыми. Те своим огромным ростом, казалось, закрывали весь небосвод, но даже через них пробивались эти ядовитые лучи. Прозрачно-голубые глаза посмотрели ясно, голубое небо, с вскипающим гневом вспоминая, что в тот день, когда они пришли убивать, на небе, впервые за долгие полнолуния, было ясное, безоблачное небо, которое было видно даже сквозь кроны высоких деревьев. По высокому лбу текли капли пота, очерчивая острые скулы и обескровленные, искусанные до соленой корочки крови губы. За весь путь в 4 луны их даже не напоили. Все они живы только благодаря их дикой выносливости, которой могли даже позавидовать эти громилы. За весь путь умерли только 3 и то, от сильных ран и попавшего в них песка, который убивал медленней и мучительней любого яда. Это было самое настоящее чудо, но не уж-то Боги настолько жестоки, что заставляют их пройти столь долгий путь лишь для того, чтобы умереть в качестве развлечения ? -Встать!-гаркнул голос надзирателя рядом. Пытаясь говорить на их языке, воин ужасно коверкал слоги, отчего даже родной язык становился непонятным. Громила снова что-то гаркнул, и голубоглазый слегка шагнул в сторону, чтобы увидеть, что происходит. Там, на раскаленном песке лежал котенок из выводка, который находился под его присмотром. Голубые глаза широко раскрылись, а овальный зрачок сузился, превращаясь в тонкую, черную полосу, делая глаза практически полностью бледно-голубыми, будто и вовсе потерявший цвет. Он кинулся из строя, практически наваливаясь на ребенка своей широкой грудью, закрывая от палящего солнца и таких же прожигающих взглядов. Парень ощетинился, злобно виляя черным, гладким хвостом, изредка проходясь по песку, тем самым поднимая пыль. Он выпустил когти, скребя ими огненный песок, чувствуя, как встала короткая шерстка на загривке и как удлинились верхние клыки, практически прокалывая нижнюю губу. Но он не собирался отступать. Был готов умереть, но защитить эту единственную жизнь, которая все еще зависела от него и его решений. По длинному строю раздались смешки и улюлюканья, которые подбодрили комментарии и о "вовремя опомнившемся папаше". Послышались одобрительные возгласы и крики, подталкивая застывшего воина убить двоих одним ударом. Но тот будто и не слышал своих товарищей. Он нагнулся и потянулся своей грубой и огромной рукой к мальчишке, прижатым весом взрослого. -Только тронь его, и я тебе глаза выцарапаю и сожру твое сердце.-низко прошипел голубоглазый, но весь строй услышал сказанное, отзываясь звенящей тишиной. Этот солдат только сейчас заметил свободные руки без веревки, на запястьях которых виднелись кровавые полосы. Полные алые губы расплылись в усмешке, а в темно-зеленых глазах расплескалась холодная ярость и огоньками смеха и приятной неожиданности. -Так маленькая рысь знает наш язык. Что еще может твой язычок?-спросило дитя солнца, потянувшись к искаженному в гневе лицу. Но его аристократические пальцы, без единой мозоли, явно держащие меч только для позерства и редких команд, не дотянулись до бледного бархата кожи. Песок обагрила кровь. В воздухе появился запах железа, и толпа пленных встрепенулась: каждый пытался посмотреть что произошло. Их тонкий нюх без колебаний уловил бы кровь сородича, но дело и было в том, что это был не тот запах. Десятки светлых глаз были прикованы к руке завоевателя, на которой теперь красовалось три глубоких раны от звериных когтей. Длинные и глубокие, они не прекращали кровоточить, все быстрее и быстрее заливая ярко-желтый песок темно-алыми струями. Лицо аловолосого было абсолютно спокойно и беспристрастно. Будто это была не его рука и не его кровь. Но, видимо, именно сейчас он был зол по настоящему. Теперь в темных глазах виднелись осколки холодной ярости, но и бледно-голубые глаза обливали врага холодным гневом, мечтая вырвать когтями это огненное сердце и сжечь его прямо под лучами этого проклятого солнца, которое точно так же беспощадно и жестоко. Нетронутая рука в одно мгновение намотала длинные черные пряди на кулак, заставляя гибкое тело подняться на колени. Черноволосый зашипел, цепляясь за сильные настойчивые руки, но ни боль от острых когтей, ни стекающая свежая кровь не заставили этого солдата передумать. -Ланан-ши!-закричал голос где-то сбоку, где еще одного темноволосого мужчину, гораздо больше этого крысеныша, которого уже держали несколько его сородичей, предотвращая самую большую ошибку в жизни новоявленного раба. -Ланиян-ша...-попробовал повторить трудное для их восприятия имя, будто смакуя каждую букву, уже представляя, как он будет истязать его в качестве дневного представления для знати совета. -Посмотрим, кто умрет быстрее, ты или же это отродье.-кивнул он на притихшее дитя, которое вцепилось в штанину оборванных кожаных штанов и смотрело переполненными страхом глазами на этого огромного воина, который теперь казался еще больше и страшнее. -Быстрее умрешь ты. Такие ублюдки, как ты, долго не живут...-с усмешкой на искусанных губах прошипел он в ответ, смотря полными смеха глазами на взбешенного подобным ответом раба. Рука продолжала держать густую копну волос, в то время, как другая с размаху прилетела в алое от ожогов лицо. Кожа горела и так, а теперь и вовсе отдавала болью. Голова метнулась в сторону, а с губ потекла ярко-алая кровь, попадая на щеки испуганного ребенка, которые теперь и вовсе вжимался своим маленьким тельцем в своего защитника. Юноша поднял тяжелую, будто чужую, голову, и затуманенным взглядом посмотрел в крайне довольное лицо врага. Тот собирался уже отпускать лохмы пленного, как этот презренный плюнул ему прямо на лицо, пачкая собственной кровью. -Будь ты проклят...-донеслось до его слуха хриплый голос, но язык это был уже их, рычащий и шипящий, оттого этот варвар наконец оставил и побитого раба и напуганного детеныша, хвостик которого обвивал длинный черный хвост Лана, который стирал с саднящих губ кровь, взглядом испепеляя гордо идущую фигуру впереди, к которой были прикованный взгляды и врагов и сородичей. Раз уж Боги послали его на гибель в эти земли, то он заберет с собой еще одну жизнь.

***

-Нам нужна вода. Хотя бы детям.- спокойно говорит Ланан, давя в себе рык, который рвется каждую секунду, когда взгляд голубых глаз только натыкается на эти надменные горящие злобой глаза. Он спокойно протянет еще день, а вот котята уже начинали бредить и гореть. -Нет. Воды не хватит, если делить ее на такой сброд, как вы.-спокойно говорит солдат, поправляя на загорелых плечах накидку из грубой ткани, которая была слишком плотной и от того жаркой, но прекрасно защищала кожу от палящих лучей. Огненные вьющиеся локоны были подвязаны грубой тесьмой, делая лицо врага более взрослым и статным. Солнце, видимо, слишком сильно напекло черноволосую макушку, но парень не собирался отступать, наоборот, подошел к воину еще ближе и растянул губы в приторно-сладкой улыбке. -Надеюсь твои дети умрут от голода и жажды, где-то в травах наших лесов.- в голубых глазах смех разгорался все сильнее, видя как стремительно бледнеет бронзовая кожа, глаза раскрываются в глубоком шоке, а корни волос наверное стали белее снежных ковров северных земель. То ли шепот рыси, говорящий так уверенно, даже обещающе, произвел должное впечатление. То ли упоминание о детях. У наследников солнца это была особо острая проблема, которую они воспринимали остро. Понимая, что живительной влаги он тут не найдет, Ланан развернулся в сторону оврага, куда согнали всех пленных, обозначая их место ночлега. Но его кто-то окрикнул. Черноволосый развернулся, с удивлением отмечая, как изменился голос этого варвара. Рыжий протянул тому свою собственную флягу, спокойно смотря прямо в глаза, но как только бледная когтистая рука потянулась в ответ, то фляга со звоном перевернулась, а прозрачная жидкость полилась на остывающий песок. По рядам рыжих проносился смех, а темно-зеленые глаза смотрели с насмешкой и тихой радостью. -Твоя дохлая шкура будет подношением во благо моих детей.-спокойно проговорил он, отворачиваясь, давая понять, что представление закончилось и пора расходиться по периметру, что бы караулить рабов. За их шкуры могли дать много денег. Голубые глаза горели в медленно наступающей тьме, упираясь в спину, укрытую дорогим материалом. Со стороны молодой воин с такими же ярко-рыжими волосами кричит ему в спину "Генерал!", и глаза еще сильнее вгрызаются в эту огромную фигуру. Он внимательно впитывал его образ, обещая отомстить самым кровавым и жестоким образом. Но не сейчас. Нужно только подождать. Под все еще дружный хохот вояк Ланан спускался по резко остывшему и холодному песку в глубокий овраг, где уже большинство спали, уставшие и утомленные долгим путем и солнцем, вернувшись вокруг своих пар и возлюбленных, волей судьбы оставшись вместе. Те, кто остались без партнера, мужа или сына, спали по одиночке, все еще переживая боль потери. -Ланан-ши.-раздался рядом знакомый голос, и голубые глаза впервые за все время хоть на немного теплели. Он ластиться к широкой могучей груди, проводя носом около уха, где природный запах сильнее всего, и вдыхает полной грудью. Его обдает теплом родного дома, запахом травы после дождя и молоком, кормящего родителей. -Он не дал воды.- обреченно, извиняюще говорит он, смотря на сопящего в объятиях мужчины ребенка. Плечи, шея, руки горят алым, что даже в темноте видно, а щеки горят еще и от внутреннего жара. -Ты знал это, когда шел к нему. Иди ложись, я нагрел песок.-кивает он на единственное свободное место среди кучи переплетенных тел. Мужчина ловит на себе ждущий взгляд от партнера и послушно отдает ему ребенка, после чего тот удобно его перехватывает и ложиться на бок, прижимая котенка к своей груди и животу. Черноволосый мужчина ложиться рядом, грея котенка с другой стороны теплом своего горячего тела, одновременно переплетая хвосты с Ланом. Тот тяжело вздыхает и проходиться широким шершавым языком по мордочке ребенка, вылизывая его и успокаивая сгоревшую кожу своей слюной. Тот жалобно мяукает и лишь сильнее льнет к широкой груди, которая на фоне груди партнера кажется узкой и маленькой. -Рахан-шан...Только он выжил. Остальных убили.- тихо говорит он, поднимая глаза, в которых застыл лед. Это первая их ночевка, спустя 4 дня, просто потому, что эти рыжие варвары не хотели останавливаться не на своей земле. Уже валились с ног, засыпали на ходу, но упорно шли до своей земли. В другой ситуации это могло восхитить, но только не сейчас. -Ламиль сильный. Он выживет. -уперто говорит Рахан и проводит носом по макушке черных волосиков, вдыхая едва слышимый запах молока, который дитенок пил последний раз слишком давно, страха, который испытывал теперь постоянно и любви, которой теперь проникался полностью к Ланану. Он слишком рано начал осознавать свои чувства, так что теперь запечатлелся на парне, как на родителе. Обычно котятам нужно было время, чтобы до конца научиться осознавать мир вокруг, потом нормально видеть, различать цвета и лица, а потом уже и запоминать родителя. В самом младенчестве они распознавали лишь запах молока и инстинктивно тянулись к нему. Сейчас же Ламиль уже забыл запах и вкус молока, привязавшись к тому, кто его защитил. И уже навсегда будет воспринимать его как папу. -Если бы этого не произошло...Если бы не пришли дети солнца, ты сейчас бы тоже носил котенка....-с досадой протянул Рахан, кладя когтистую руку на пылающий от солнца живот. Ланан вздрогнул, будто только что услышал что-то настолько ужасное, что забыл как дышать. Потом передернул плечами и небрежно, но в то же время нежно откинул руку Рахана от своего живота. -Если бы так произошло, он бы умер в моем утробе. И еще одна бы смерть была бы на мне.- Рахана подобное ранило, но тот прекрасно понимал, как тяжело Ланан переживает смерть других трех котят. Но им нужно было жить дальше просто для того, чтобы смог выжить Ламиль. Рахан дождался пока уснет уставший партнер, инстинктивно прикрывая своим телом малыша, а потом широко лизнул раненную губу, слизывая запекшуюся кровь и попавший в нее песок. Прижался еще ближе к спине котенка и, навострив уши, прикрыл глаза, вслушиваясь в любой шорох или голос, раздавшийся со стороны их палачей. Он сделает все возможное, чтобы защитить их.