Твоя реальность

Выйдя из столовой, Семён улыбнулся, глубоко вдохнув и задрав подбородок. – Представляешь, мы последние люди в этом обречённом мире, и у нас есть шанс прогуляться перед апокалипсисом, – произнёс он мечтательно с закрытыми глазами. Моника вздрогнула. – По мне, это звучит несколько… ужасно: обречённо, пугающе. Будто вот-вот прилетит метеорит – и всем конец. Семён оскалился. – Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино… – Это ведь как-то связано с Чебурашкой? Вожатый кивнул. – Точно, у вас в стране его же любят. Девушка сложила ладони перед грудью. – Своя страна, – произнесла она с нежностью. – Не страна производства. Всё-таки есть плюсы быть живой. Она встала на крыльце так же – подняв голову и подставив её тёплому воздуху и солнцу. – А так ещё лучше, – Семён нежно коснулся плеча девушки губами, и она счастливо рассмеялась. – Наверняка! Слушай, мы же не будем просто так стоять здесь? Ещё какая-нибудь Ульяна за попу ущипнёт – и упадём на эту машину, – Моника посмотрела вниз. Вожатый кивнул. – Думаю, нам очень нужно сходить в лес. Прямо-таки необходимо! – подняв палец вверх, он сделал серьёзное лицо, и японка прыснула, даже не прикрыв рот. Подав руку, она направилась с Вожатым на прогулку. И только когда умывальники оказались в зоне видимости, в голову пришла мысль. – А ведь мы грязнули с тобой. – Ну, что уж поделать. Людям свойственно нарушать правила: мы – не части идеально выверенного механизма. Моника плотнее прижалась, улыбаясь. Доживавший последние часы мир казался на удивление приветливым – не чета началу, когда «Совёнок» представлялся смертельной ловушкой. – Буду рада провести с тобой всё время, какое есть и какого не существует, – весело заявила японка. – Взаимно, – ответил Семён, но затем печально вздохнул. – Если ты ещё не персонал, то мне нужно отлучить по рабочему делу. Без этого – никак. Он посмотрел виновато. – А можно мне пойти с тобой? Вожатый покачал головой. – Если бы была возможность, я бы не отказался от шанса взять тебя. Но увы. – Я всё понимаю. Почти, – девушка развела руками. – Но, в конце концов, так устроена жизнь: нужно работать. – Она пожала плечами и улыбнулась. – Значит, до встречи. Ты ведь скоро? – Безусловно. Ты и из лесу выйти не успеешь. Если, конечно, не поспешишь выйти. Она кивнула, и Семён исчез, оставив после себя сноп серебристых искр. Странно и страшно было остаться одной даже ненадолго после этой головокружительной, счастливой недели. Моника не могла понять, как это возможно вообще – снова. Могла понять – почему, зачем, но не как это возможно. Трава шуршала под ногами и одаряла пьянящими ароматами, но японка лишь пожала плечами и кисло улыбнулась: да, пахнут, да, приятно, но это не та радость, что может согреть душу. Как не трогали её и синтезированные голоса несуществующих птиц. – Привет! – вдруг услышала она голос Семёна из чащи. – Ч-что? – неуверенно переспросила Моника. – Привет! – добродушно повторил голос. Шаг. Ещё шаг. Но никого там не оказалось. – Что за шутки? – недовольно сказала девушка. – Это не шутки. Всё серьёзно. Серьёзнее некуда, – прозвучало с другой стороны. Моника пошла в сторону Семёна, но остановилась, услышав предупреждение. – Нет. Не надо. Я не тот Семён, которого ты ищешь. Твой Цербер сейчас в другом месте, – прошелестел голос. Японка усмехнулась. – Тогда какой смысл мне болтать с тобой? – отозвалась она высокомерно. – О, как заговорила! – Даже не видя парня, можно было понять, что он гаденько ухмыляется. – Та, кто не знает почти ничего. Та, что не может почти ничего. Та, что в состоянии лишь рассчитывать на помощь. Сложив руки под грудью, Моника недовольно топнула. – Чего ты хочешь и что можешь? – Я могу дать тебе ответы… – Мне не нужны ответы – мне нужен Семён. Хохот в ответ. – Влюблённая дурочка. Он чудовище. И ты это, между прочим, прекрасно знаешь. И он не поможет тебе выбраться, – раздался вкрадчивый голос. – А может, я тоже чудовище, которому нет места в другом мире? Может быть, мы нашли друг друга? Она подмигнула в сторону незримого собеседника. – Я лишь хочу спасти тебя. Ты пойдёшь со мной? От него и Виолы? – Нет, я останусь здесь! – твёрдо ответила Моника. Раздалось рычание, голос стал грубее. – Ты ещё пожалеешь! Слы… А? Он прервался, услышав хлопки. – А твой концерт не меняется, товарищ Голос, – наклонив голову и ухмыляясь, приближался Вожатый. В руке что-то блестело. – Тебя сюда не звали. И вообще – забирай свою девчонку! Я… Кто из них что говорил, можно было различить только по тому, что два Семёна находились в разных местах. – Что? Настолько скучный, что даже не воспользуешься возможностью у меня что-то спросить? А, товарищ экскурсант? И разочарованно вздохнул и развёл руками. Наконец можно было понять, что Вожатый держал. – Всё не могу понять, откуда некоторые из наших берут этот обрез, – признался Голос. Семён кивнул и любовно погладил оружие. – Будка на лодочной станции, – бросил он небрежно. – При выполнении нескольких условий. Знаешь, я хочу сказать тебе ещё кое-что, – добавил парень тихо. Моника с тревогой слушала разговор, переводя взгляд с Вожатого на то место, откуда раздавался голос. Лишь краем глаза девушка успела заметить, как в чёрной дымке растаял образ Семёна, а спустя миг появился там же, но уже без оружия. – Что это было? – выкрикнула девушка. – И что ты хотел ему сказать? Семён расплылся в улыбке. – Это было слово «обернись». Боже, как долго пришлось его выслеживать. Если кто-то на экскурсии, а не перемещён, нужно долго сканировать лагеря, к тому же требовалось понять – его ли это лагерь или он сначала переместился в чужой. В итоге мы справились. Парень устало вздохнул и привалился к стволу. – Сём? – прищурив один глаз, обратилась Моника. – Что с тобой? Он лишь усмехнулся. – Да дурак торопливый: я, как ты поняла, переместился к нему за спину и пристрелил. Потом притащил тело на плече к консоли и дал команду на вывод из симуляции после стирания памяти. И сразу к тебе, хотя мог бы даже лечь поспать. Моника нежно провела ладонью по щеке Семёна, а затем убрала руку и строго посмотрела. – Итого: ты ловил маньяка на меня как на приманку. И что он делал? Вожатый улыбнулся. – Отправлял первосменников на второй круг, минуя автобус и потерю памяти, то есть сразу делал из них Пионеров, а потом на правах старшего товарища говорил, что им делать. То, что нужно было ему. Ничего особо криминального, но плохо. Цель лагеря нарушалась. Он пожал плечами. – А если бы я согласилась? – Во-первых, я в тебя верил. И Виола тоже. Во-вторых, найти единственную Монику куда проще, чем одного из многих Семёнов, у каждого из которых ещё и множество витков.