41 - Между прошлым и будущим
23 августа 2021 г. в 06:10
Примечания:
Глава жуткая, местами мерзкая. Я предупредил
Большая отсылка на «Тук-тук-тук» — компьютерную игру в жанре survival horror, разработанная российской студией Ice-Pick Lodge
Измененный мем "Пока мы все живём в 2017-м, этот парень живёт в 3017-м".
Отсылка на травмы и искажения из оригинальной DDLС
Between August and December - 410
Двойная отсылка. И слиться с Двойником в игре «Тук-тук-тук», получив достижение «Как там Энни?». И получить тело "злого" Коннора в башне компании "Киберлайф" в игре "Detroit: Become Human"
Семён, чего не случалось с ним уже годы, шёл по незнакомому коридору, вжимая голову в плечи и недоверчиво озираясь. Конечно же, всё это было сном, но кому, как не ему, знать разницу между «во сне» и «не взаправду». Конечно же, два к одному, что это просто кошмар, однако исключать возможность того, что это какой-то странный виток, было нельзя.
Слабое освещение без конкретного источника. Кирпичные сырые стены. Если постоять на одном месте чуть дольше, на месте пустоты прорисовываются очертания предметов, которых здесь только что не было. И тут же хотелось ускорить шаг. Холод, от которого не спасала хилая пионерская форма. Тут бы хоть шарф да балахон.*
Семён шёл вперёд, периодически оглядываясь и коря себя за это: на самом краю видимой области тоже возникали и исчезали странные силуэты — такие же парни, но это куда ни шло, а вот тела в смирительных рубашках и без голов, а также просто напоминающие летящие простыни призраки...
— Дальше, дальше.
Этот коридор пугал, заставлял дышать часто и неглубоко, дрожать — не чета тоннелю под Старым лагерем.
Хотелось или попасть в нормальный сон, или прервать этот кошмар.
— Ты хочешь заснуть назад, но тебе нужно проснуться вперёд, — прозвучал будто отовсюду глубокий шелестящий голос.
Вожатый вскрикнул, но ответа не последовало. Оставалось только идти вперёд.
Через небольшую арку.
Воздух сразу стал суше, в нос ударил запах гари, а частички пепла начали раздражать горло.
Стены — потрескавшаяся кладка, и ни одной зацепки, что нужно на них увидеть, докуда дойти.
Наконец за ещё одной аркой оказался не коридор, а круглая комната метров десяти в диаметре, если можно было точно судить в сероватой дымке. И пахло не только пеплом, но и лекарствами. Вроде бы.
— Что это? — тревожно озираясь, задал он вопрос в пустоту, казавшуюся необитаемой.
Моника прыжком преодолела расстояние и повисла на Семёне.
— Думаю, вдвоём разберёмся, — со слезами в голосе ответила девушка. — Мне не нравится, что здесь пахнет формалином.
Парень закусил губу. Если до этого совместный (если это настоящая Моника) сон можно было назвать просто жутким, то предчувствия ухудшились.
— Форма… — начал, но его перебил раскатистый хохот.
Двое вжались друг в друга максимально.
— Убийцы. Чудовища. Живут в своём восемьдесят седьмом, когда кто-то НЕ ЖИВЁТ!*
Голос Юри!
Осуждающее шипение переросло в гул, стены задрожали, и яркий свет заставил зажмуриться на миг. Озарённое помещение оказалось ещё ужаснее затуманенного. Пол состоял из зелёных перемежающихся бесконечно мелькающих и меняющихся нолей и единиц. Переведя взгляд в ту сторону, откуда шёл голос, оба закричали.
На стене безжизненно висела распятая девушка с распоротым животом и перерезанными венами, откуда сочилась чёрно-красная кровь. Лицо выражало страдание. Вместо волос через вскрытый череп к мозгу тянулась сеть проводов. Юри.
Левее и правее — дыры в стене, проход в коридоры. Дальше — ещё одно тело. Распятая. С синим лицом, с высунутым языком, с кровью на ладонях и изо рта. И с такими же электродами. Сайори.
Проход. И третье тело. С отрезанными губами, с выколотыми глазами, со сломанной шеей. Нацуки.
И тут все три девушки заговорили замогильными голосами.
— Убийцы. Жить, когда другие умирают. Жить, когда могли бы спасать. Чудовища…
Моника закрыла уши ладоням и заплакала.
— А что, если… — начала она, но взвизгнула в ужасе, услышав подозрительно знакомый голос.
Семён отвёл японку себе за спину, и оба уставилась на хохочущего монстра. Это была Моника. Но ей было за тридцать, что явственно читалось на тронутом временем лице, шее, руках. Вместо одной ноги блестел протез. Заменявшие волосы провода, подсоединённые к открытому мозгу, перехвачены белым бантом. Она дьявольски хохотала.
Двое попятились.
— Глупо! — прокомментировала монстр. — Нельзя отказаться от прошлого, если хочешь идти в будущее.
Моника судорожно сглотнула.
— Й… Я боюсь… — выдавил она.
Монстр ухмыльнулась.
— Этого? — она с нежностью провела по проводам. — Или этого? — пальцем поочерёдно указала на три тела на стенах. — Или этого? — там был лишь пустой коридор. — Или этого?
Монстр пальцем дотронулась до лба Моники, но запястье её уже крепко держал Семён.
— Не смей.
— Я всё исправлю, только не… – пролепетала девушка.
— Я вам не враг. Считайте меня призраком прошлого, — она горько усмехнулась и свободной рукой полезла в карман. Высвободив руку, монстр извлекла сигарету и закурила. — Ад пуст. Всё демоны здесь, — тихо произнесла.
Вожатый улыбнулся и даже с удовольствием вдохнул табачный дым: всё не та мерзкая гарь и формалин.
— Здесь, — Семён коснулся своего виска, — и здесь, — коснулся груди напротив сердца.
И снова инфернальный смех.
— А ещё там и там!
Монстр указала на два коридора.
— Твою ж… — ругнулся Семён.
— Дерь-мо, — резюмировали одновременно две Моники.
Из коридоров, по которым они пришли, вышагивали чудовища. Но, попадая в область света, они исчезали.
— Они ведь всё равно здесь? — быстро спросил Вожатый.
Монстр щёлкнула пальцами.
— Выключить свет: он мешает! — в помещении стало темнее, и поступили контуры врагов. — Все мы здесь монстры, всем нам нужна наша тьма. Бегите вперёд, но не забывайте о том, что позади. — Подавшись вперёд, даже несмотря на сорвавшуюся с места пару, она улыбнулась. — Считайте это путевым советом дня от Моники.
Через арку.
В коридоре было заметно холоднее. Сыро. Дальше от ада. Только хлюпающие и шаркающие звуки преследователей.
А затем все звуки заглушило адское пение.
Сегодня здесь настал страшный час,
Хоть ты не пробудился, но видишь нас.
Здесь плату за проезд собирают душами.
Свой голос внутренний ты так редко слушал.
Автобус разгоняется, пейзаж переплетается.
Скоро всё закончится, и время бы покаяться,
Но впереди тебя ждёт вечность мук и страданий.
410, ты больше не с нами.*
И тут Семён упал, потому что кто-то поймал его за лодыжку и потянул назад. Ударился локтями и взвыл. Развернулся и получил удар в челюсть, упал. Над ним нависал двойник.
Моника поспешила на помощь, но в ужасе замерла, увидев горящие алым глаза не её Семёна.
— Ты чудовище, и место твоё здесь, среди чудовищ!
И снова удар.
Но Вожатый перехватил кулак. И второй.
— Я — чудовище. Я — один из вас. Но место моё — не здесь!
Он рассыпался серебристыми искрами, и свет втянулся в тело двойника.*
Семён поднялся и развернулся к подошедшим монстрам. Сначала ударил в грудь одноногого, а затем сбил подсечкой, после чего создание обратилось в прах. Дёрнул за простыню на призраке в обе стороны, и та треснула. Вспышка. Сжавшись, пугливо прикрываясь, перед Вожатым стоял голый Семён.
— Наше место — не здесь. Мы перевернём страницу календаря, лето закончится для всех, — гулким голосом произнёс парень.
Сидя каждый на своей кровати, Семён и Моника тяжело дышали, время от времени издавая хриплые стоны или даже сдавленные крики.
— Мне приснился кошмар, — плачущим голосом призналась японка.
— Нам, — отозвался Вожатый.
Так, в чём была, девушка перебралась к нему в постель и обняла.
— Мне страшно, Сём.
— Нам, — поправил он и прижал Монику к себе.
— Я поняла, что нужно: жить должна не только я. Не только мы.
— Значит, так, — парень наконец улыбнулся. — Сейчас успокаиваемся, приятно проводим эту неделю, а на следующей — трудовую книжку в отдел кадров.
Под напором слов Моника лишь улыбнулась.
— Кажется, мы будем спать вместе. Кажется, — подмигнула, — мы уже начали.
Поцелуй.
— А теперь пора спать. Нормальных снов, дорогая.
— Приятно выспаться, милый!