Твоя реальность

Мику улыбнулась. – Наверное, нужно начать с того, что должно идти плавно и от сердца именно в этот момент. С клятв. Вы ведь знаете, что лучший экспромт – тот, что подготовлен заранее?* Семён кивнул, а Моника пожала плечами. Видимо, какая-то местная практика и народная мудрость. – М-м-м… – протянул после краткого размышления парень и посмотрел нерешительно сначала на Монику, потом на Мику. – Эм… – задумалась пионерка. – Наверное, я неправа: как-то сразу, без начала, без конца… Вы ещё только пришли сюда, но не пришли туда, а уже что-то придумывать, говорить – нет, так не надо. А как надо? – затараторила девушка. – Давайте так: идите ближе к центру площади. На счёт три сходитесь! – и тут же звонко рассмеялась. – Нет, я не в смысле, что вы ещё не сошлись: иначе бы не женились, а ещё не в смысле, что вы делаете это всё по чьему-то замыслу, команде, шаблону… Вожатый поморщился, но тут же вскинул брови. – Мику! Ты ведь видела их! Пионера и Женю, исходное выступление! Моника посмотрела удивлённо, как и Мику, но та через пару секунд кивнула. – Про «шаблоны», значит, подумал? Зря подумал, ой зря. Ты же просто сам зацепился: тебя никто не принуждал. Но ты смотришь… наверное, ждёшь, что я скажу о них? Влюблённые, но очень нелепые. Жалкое зрелище. Душераздирающее зрелище. Кошмар.* «Обещаю быть с тобой и в беде, и в бедности, всё!» Нет, не стоит себе так всё портить. Согласны? Моника пожала плечами и кивнула. – Тогда отойдите во-о-он примерно туда. – Они повиновались. – А теперь сходитесь! – И тут же рассмеялась. – Ну, не так же деревянно, как солдаты, как дуэлянты! Любовь – это не поединок, не соревнование: это командная работа. Тот, кто сравнивает, кто больше подарил, кто сильнее любит, уже проиграл! Напряжённо, неуверенно, словно два хищника принюхиваются друг другу, будто впервые увидели, влюблённые сделали по шагу навстречу. Прямо по курсу тот человек, с которым ты хочешь провести остаток жизни. Тот человек, с кем готов делиться всей информацией, всеми тайнами… даже не так, с кем у вас будут только общие тайны. Тот человек, вместе с которым ты пойдёшь по миру и не отпустишь. Тот человек, с кем вы обменяетесь глазами и будете смотреть на вещи общим взглядом. Тот человек, ради которого ты готов пожертвовать свободой не быть собой или быть никем. Тот человек, чьи счастье и боль будут и твоими. Тот человек, чьё недовольное лицо ты готов видеть до конца жизни и пытаться превратить в улыбающееся. Человек, с которым понимаешь, что всё это взаимно. Они, улыбаясь, взялись за руки. Мику завыла. – Ну, что за день? Ещё и вы не по сценарию. Сначала один с криком «Я Салават Юлаев» умыкнул Славю на плече, то теперь вы так тепло это делаете… нет, это здорово, но вряд ли бы, как Женя сказала… ну, Женя, которая оказалась Аней, что если будете так миловаться, никаких Орловых, Вольтеров и жалованных грамот мы не увидим. Кстати, что такое жалованная грамота?* Это что-то типа жалобной книги? Но тонкая, хоть и настолько же пропитанная слезами? Семён рассмеялся. Что-что, а эти слова из книжек в библиотеке он помнил. А вот о жалобных книгах где-то там, в городах, он знал весьма примерно. Был в курсе, что они есть и их можно попросить. – Думаю, ты частично ошиблась, Мику. Но ты права. Опять мы ведём себя не так, как должны кому-то. Но, наверное, так, как должны друг с другом. – Наверное, сегодня это чуточку важнее, – с улыбкой добавила Моника. – А сейчас мы отрепетируем то, что от нас должны увидеть. Они разошлись понарошку и понарошку же, чинно, чеканя шаги, сблизились рядом с Гендой, сейчас этот истукан выполнит роль другого. – Да, именно так, – прошептала Мику. – Ими побыли. Теперь слова. Будьте собой. Вам нужно то, что идёт от сердца, но пройти через разум, чтобы он осознал, принял их. И только потом уже произносить. – Пионерка говорила на удивление медленно и вдумчиво. – Потому что иначе это будет не навсегда, а это расстроит и вас, и меня, а я хочу, чтобы все были счастливы. – Мы все достойны радоваться, – согласился Вожатый. – И не просто достойны – сделаем всё возможное, невозможное и будем! – подняв палец, назидательно добавила Моника. – И я прослежу, чтобы никто не помешал. Ни снаружи, ни внутри. Обе мы проследим, – она неопределённо махнула через левое плечо. Одна попытка, вторая – всё не то, слова не те. Даже если настрой неверный. Моника даже сочинила стихотворение по этому поводу. Мозг изворачивался и делал всё, лишь бы не то, что требовалось. Не властен надо мною лёд. Бушует пламя. Движенье будет лишь вперёд. Любовь меж нами. Свод правил, истин прописных Послали к чёрту. Мы здесь с великой целью – жить, А не так просто. Играть мы будем не себя, Чтоб стать собою. Ты мой навеки, я – твоя. Мы муж с женою. В итоге и так понятное и вполне ожидаемое признание в любви и клятвы были готовы. Безжалостное ласковое солнце и волнение сделали своё дело, и в итоге Вожатого, Монику и Мику можно было хоть отжимать. – Ну, что? Я думаю, мы молодцы. Теперь абсолютно все молодцы, даже вы. Ну, я не в смысле, что до этого вы ничего не делали и похвалить вас было не за что: конечно, вы собирали ягоды и всё такое, но теперь вы молодцы в общем деле, вот! – Мику улыбнулась и несколько раз хлопнула в ладоши, после чего плюхнулась на лавочку, попыталась продолжить хлопать, но тут же промахнулась и опустила ладони на колени. Прозвучал горн на ужин. – Хе-хе, – прокомментировала это Моника сухо. – Вот я и почувствовала себя классическим Семёном, – отозвалась Мику. – Вроде, много всего делала, старалась, устала, а как будто вертелась на месте и ничего не успела… Вожатый развёл руками. – Добро пожаловать в мой мир. Причём что до лагеря, что здесь. – Он щёлкнул пальцами. – Вы пока умойтесь и на ужин, а я догоню на крыльце. – Он с ухмылкой провёл пальцем по ключам. – У меня же ещё, спасибо, Мику, напомнила, дело с Вырезателем. И всего пара догадок, где он и когда. И исчез. – Декоратором, – задумчиво поправила пионерка уже в пустоту.

***

На плечи Моники и Мику легли ладони Семёна, парень слабо улыбался, покачиваясь. – Отличные новости, народ. Я нашёл их с Ульяной. – С Ульяной? – прищурившись, уточнила Моника. – То есть это они ходили за Шуриком? Кивок. Мику сначала улыбнулась, а затем сдвинула брови. – Вот-вот! Я же говорила, это они! К тому же, сюда не могли после того любителя Лены попасть непрошеные Пионеры, других ты не засёк, если, конечно, искал, вот я и подумала, что и Декоратора ты привёл для того, чтобы реквизит вырезать. Ещё один кивок. – А вторая хорошая новость – он проследит, чтобы торт достался всем, а не был зверски закусан мелкой. Мику захлопала в ладоши. – Вот это точно хорошая новость, потому что торт я могу попробовать слишком редко. Ну, если сравнивать это с числом недель, то редко, а так… – она приложила палец к губам, – каждый раз, когда пробовала, это был, понятно, один и тот же день. Но тут уж рулетка – или попробую, или нет. Но чаще нет. Или местный Семён ничего не знает, или ему плевать, или столовая уже сгорела к этому моменту. – Горестный вздох. – Или я сама. – Пионерка пожала плечами. – Так что спасибо за сладенькое, Сенечка… даже если ты не сам договорился, а только известил: это ведь ты его привёл, значит, и за последствия хвалю тебя. Вожатый кивнул. «Это будет иметь последствия», – вполне рабочая фраза. Просчитать всё нельзя, а узнать, что будет, могут только связанные с этим местом «гости из будущего» – та же Виола или Мику. – …но не эта Мику, потому что она ещё не прожила этот виток, а Мику из последующих витков. Хотя у них и общая память, к которой они не очень-то подключены, получается… Мику, зажмурившись, рассмеялась, а Моника с улыбкой покачала головой. – Тараторишь ты, конечно, помедленнее, чем говорит наша милая хафу, – она поморщилась и растерянно улыбнулась, но пионерка беззаботно отмахнулась, улыбаясь, мол, продолжай, – но всё же это не грузные монументальные и неспешные конструкции. Наверное, поэтому тебе Мику и не доставляет неудобств темпом речи… Семён кивнул. – Мне даже обидно, что часть Семёнов на дух её не переносит. – Девушка кивнула. – Может, потому что заперлись в своём мирке, законсервировались, никуда не двигались, ни под кого не подстраивались – и на тебе, слушай, внимай, не со своей скоростью, а с чьей-то, милый! Потому что есть ещё люди! Живи с этим. А они, эх, не живут. Мику потрепала его за плечо. – Живут же! Живут? Ну, выбираются, а значит, живут. И Семёнов, которые выбираются, больше, чем тех, которые хотя бы терпимо ко мне относится. Вожатый устало улыбнулся. – Да, выбралось уже немало, хоть и осталось достаточно. На ужин жареная рыба с картофельным пюре – бессмертная классика для пионеров, которым не надоест, и Пионеров, которым или надоело всё, или которых устраивает всё. Когда от порций почти ничего не осталось, к столику подошла Славя и встала за спиной Шурика. Мику улыбнулась и кивнула помощнице вожатой, когда как кибернетик просто проигнорировал, пользуясь тем, что не мог видеть, не обернувшись, а Семён и Моника просто кивнули. – А вы в курсе, что после ужина намечается поход? – обратилась Славя. Вожатый рассмеялся. – Было бы странно, если б не знали: мы всё-таки часть персонала. Пионерка тут же закивала, нервно теребя косу. – А я как-то не подумала. Дай, думаю, скажу, Семёну. Что меня дёрнуло – ума не приложу. «Программа. Сценарий. Ничего лишнего, ничего личного – просто код», – поняла Моника. – Но всё равно спасибо за заботу, – ответил Семён. – Ну, тогда и я тебя извещу кое о чём! Сейчас вожатая придёт с тортом. Звонко рассмеявшись, Славя прикрыла рот ладошкой. – Вот так мы друг другу говорим банальности, но вроде как заботимся. Глупо, но немного приятно обоим. Потому что забота. И ты вот меня не прогнал, хоть и знал уже, что скажу: тоже забота. Они кивнули друг другу, и девушка ушла. Рыба кончилась, концерт – начался. – Ребята! В честь чудесного спасения нашего друга и товарища, Шурика, мы приготовили для вас этот торт, – объявила вожатая. Спасение на этот раз действительно было чудесным. Спас Семён, да не тот. И вот Ольга под восторженные возгласы собравшихся поставила торт на середину стола. И если Мику и Моника завороженно наблюдали за этим действом, Вожатый нашёл взглядом Ульяну и Вырезателя. – Нет-нет, милая, – хитро улыбаясь, произнёс он. – Праздники куда приятнее устраивать, чем красть или портить! – и усмехнулся, всё ещё держа девочку за руку. Удерживая от опрометчивого шага. А она рвалась, но справиться просто не могла. Тут или можешь справиться с собой, или справляются с тобой. – У-у-у, – только и осталось протянуть пионерке, вытянув губы. – И вообще, я не милая. И вроде бы всё чинно, светло, но что-то не понравилось Вожатому в тоне, в хватке. Напоминало что-то бесконечно далёкое. Как между ним и Алисой… когда-то… Но когда? – Ты отказываешься от своего куска торта в пользу нас? Моника игриво пихнула парня в бок, и тот развернулся и, рассмеявшись, наклонил голову. Мику смотрела с замиранием, а Шурик скептически. – Нет, леди, не дождётесь. Или дождётесь: жизнь длинная. Но не сегодня. Я ужин-то не отдал никому за неимением врагов, а торт – тем более не собираюсь! Так праздник и прошёл в дружеской счастливой атмосфере перед походом, пусть и не многообещающим, но ожидаемо приятным.