Много секса в пионерлагере

Все дороги ведут в… Столовую. -Извольте, я помогу. -Как мило с вашей стороны. Придвинуть стул циановолосой можно и без лишнего пафоса, но рядом с ней почему-то хочется немного побыть клоуном. Видеть, как она прикусывает губу, чтобы не засмеяться в голос от очередной глуповатой твоей шутки, или смущается, когда ты слишком засмотрелся на её… Так-с… Куда это мы уставились? Глаза выше, Сёмыч. Глаза выше. -Ты не занят? -Как-то миновало сегодня. Если вожатая ща не выцепит, день удался. А что? -Может, сходим на озеро? Поплаваем. Нет, если ты не хочешь, я не настаиваю! Просто там красиво так и вода тёплая-тёплая, а ещё спокойно, никто не помешает. «Мда… Одноглазый останется голодным.» -Добро. Только в домик сбегаю. -Да не торопись, мне тоже нужно! Купальник надеть и полотенце ещё взять! «Отлично! Это мой шанс побороть грязные мыслишки.» … Видать, разрядка сегодня может случиться лишь международной напряженности… Персунову она не светит. Ходить ему "заряженным" до ночи. Ровное сопение, вздымающаяся грудь и какое-то печатное издание на лице. ОД спит. "Старжинский В.М. Теоретическая механика". Немудрено, что её срубило так, хотя, помнится, и от художественной литературы эффект аналогичный. «Теперь ясно, почему я её на обеде не видел… Мда… И чего делать?» Негромко позвать, пощёлкать пальцами, скрипнуть половицей. Бесполезняк. Всё то же ровное сопение, вздымающаяся грудь… Вздымающаяся… Курва! Не время любоваться! Ну, её же совсем не обязательно будить? Спит да спит… «Как лучше встать? Да не тебе! Угомонись! К вожатой передом или задом? Во втором случае не так срамно, в первом – хоть её пробуждение замечу.» Тук-тук! -Сенечка, ты здесь? Пять грёбаных секунд не хватило! Труханы уже на полу, а плавки – ещё. Книжное забрало поднялось, явив картину паникующего соседа по домику, силящегося заправить нажитое в обтягивающую тряпку. Неловко. -Нет, Маша, он только что ушёл! -Ой! Спасибо, Ольга Дмитриевна! Извините за беспокойство! Шаги за дверью стихли. -Ты всё? – прозвучало между страницами. -Да. -В следующий раз попроси, чтобы я вышла. Даже если сплю. -Прошу прощения! - хлопнул дверью Семён. «Вот бы каждый день так просыпаться. Хех.» … -Алис, что на тебя нашло? Ладно вчера. Там свой интерес был помогать. Но сейчас? -Я, может, на путь исправления встала? Никаких больше пакостей, только добро. И не надо так смотреть подозрительно. Гони метлу. Чем быстрее закончим, тем быстрее кончим. -Как вульгарно. -Как умею. … -Ты же знаешь дорогу? -Ну… Раз там был. Затемно, правда. -Ой! А что ты там так поздно делал? -Эм… Не важно… Заблудился… «Uso-tsuki.» … С Мику всегда легко общаться. Поддакивай время от времени да задавай общие вопросы: как, почему, когда. Это вообще ко всем женщинам применимо, а с ней – особенно. Узкая тропинка вывела пионеров к месту дислокации. -Здесь? -Можно и здесь. Какая разница? О! Хотя стой! Лучше вон туда отойдём. А то… Эм… Комаров в траве много! Да! И ветерок ещё! Можно простудиться! Не говорить же Семёну, чем ровно на этом месте Славя с Виолой занимались поутру. Девушка нагнулась, медленно стягивая с себя чулки. «Я сегодня красотой уже измучен, а она ещё раздевается так… Опа! Только не сейчас!» Эрекц… Реакция не заставила себя ждать. «Скорее в воду!» … -Я понимаю, жарко, но ты на площади, все же видят. -Все по норам спрятались, или дрыхнут или в крестики-нолики рубятся. Только мы, две дуры, подметаем. -Не скажи. Вон со спортплощадки крики. "Твоих", наверное. -И правда. Блин! Чего я об этом не подумала? -О чём? -Сколько энергии впустую уходит! Каждому по венику и можно в потолок плевать! Бежим скорее! … -Koi wa watashi no koi wa Sora wo somete moeta yo Yoake no KOOHII futari de nomou to Ano hito ga itta koi no kisetsu yo Тихонько напевала Маша. Без понятия, что это за песня и о чём, да и плевать. Красиво – вот, что важно. Так блестяще знать два языка – повод для гордости. -Мику, для тебя русский же не родной? Акцента почти нет. И без ошибок совсем. -Я бы не сказала... То есть, конечно, говорить я начала на японском, но папа мне сразу репетитора нашёл. Да и сам почти всегда со мной на русском. -А как они с твоей мамой общаются? -In English. «Семья полиглотов…» … -Тихий час, их тут вообще быть не должно. Раз пришли, то сами виноваты. -Ольга Дмитриевна это не одобрит! -Не просто не одобрит, а даже не узнает! Ещё минут тридцать по-любому! Подбежав к футбольному полю, рыжая вполсилы крикнула: Эгей, мелюзга! -Сама такая! -О. И Улька здесь. Единственная, кого это задевает. -А с ней как? -Разберусь. Ты пока мальчишкам объясни. -Что я им скажу? -План полётов. -Эх… Ребята! Мы бы хотели вас кое о чём попросить! Отведя Советову в сторону, Алиса заговорщицки поведала ей страшную новость. -Вожатка поручила нам всех, кто попадётся, на общественные работы забрать. У тебя есть шанс потеряться где-нибудь. Желательно в домике. Сиди, не отсвечивай полчаса. -Спасибо, Алиса! Я побежала! -Так вот, если поможете… -Если поможете, Славя юбку снимет. -Что? -Воу! -Круто! -Молодец, Славя! -Ах, так? Тогда Алиса вас поцелует! Ребятня ликовала. -На пару слов. Ты пошто нас обесцениваешь? В следующий раз-то придётся уже чего похлеще делать. -Ёшкин кот! Точно… -Без самодеятельности, хорошо? … «Я ведь о ней толком и не знаю ничего. Девочка, играющая на всевозможных инструментах, которая засыпает тебя словами, будто это последняя ваша встреча…» -А где лучше? -Странный вопрос, честно говоря. Как сравнивать? Для кого лучше? Пролетариям – здесь. И восьмичасовой рабочий день, и отпуск, и больничные оплачивают, путёвки в санаторий, много что ещё. Если нет в планах становиться буржуем, то лучше места не найдёшь. Если наоборот, милости просим в Японию. -Как-то ты не лестно о родине… -С другой стороны, такого количества развлечений как там, нет нигде. Были бы деньги. К словам красивая, музыкантша, болтунья можно добавить умная. Не то чтобы её дурой считали… Легкомысленной, наверное. -А что ещё у нас хорошего? -Тут люди добрые. Нет, в Японии они тоже не злые! Но... Просто здесь тебя не назовут хафу... «Видно, какое-то японское ругательство. Лучше не спрашивать его значение.» Немного знаешь язык и к тебе уже относятся как к своему. Только имя исковеркают. Хех. Но они же не со зла. -Нет, конечно, Мика. – выделил последнюю букву пионер. -Ах, ты, редиска! Слабый удар в плечо и негодяй театрально корчится в муках. … -Папа туда приехал мост строить. То есть не совсем строить. Он с другими инженерами нагрузку рассчитывал. Просто район сейсмоактивный, а в Японии до этого ничего подобного ещё не делали, вот и попросили СССР. Двадцать минут как одна. Если подстроиться под темп речи, слова обретают некий смысл. Но вот девочка устает говорить и появляется возможность самому вклиниться в монолог. -Мост же построили? Почему тогда твой отец ещё в Японии? -Там другие проекты есть. Экспериментальные. Вот он их и считает. -А когда закончит, то что? -Дожить, говорит, надо. Мне – доучиться, ему – досчитать. Стукнет восемнадцать, тогда и решать будем. -У тебя гражданство тамошнее? -Да. Погоди. Ты хочешь, чтобы я здесь осталась? -Ну, как бы… -М? -А ты против? -Смотря с кем… -Например… Со мн… -Ой! Виолетта Церновна, здравствуйте! -Виделись, пионеры! «Так, я знаю, как она купается! Не перед Сенечкой же! Nantekotta!» -Не смотри! Атласная рубашка падает на траву, Маша набрасывается на юношу, в попытке заслонить его от этого бесстыдства. -Извините, что помешала уединиться, пионеры. Но не забывайте о последствиях. Загляните в медпункт, я вас всем обеспечу. -Нет-нет! Мы не! Ой! - Хацунэ отстранилась от Семёна. – Извини! Я просто! Эм… -Что просто? – медсестра поправляла свой купальник. «Sugoi! Не голая!» -Д-да нет, ничего! Просто показалось! «Она подумала, я тут в неглиже купаться буду? Вон как на пионера запрыгнула. Интересно…» «Что за день-то? У меня так сердце встанет! А не только х…» -Давай уже собираться! Ужин вот-вот! -Ага! – отвернулся Персунов. Ибо скрывать было что. Из воды показался большой палец. Одобряю, мол. Так держать. … «Что ж… Больше ты мне не нужен.» Купальник полетел на берег. … -Как и обещали. Славя, ты первая. -Угу. Одобрительные возгласы, блондинка цвета спелого помидора, и Алиса на шухере. Забытое чувство испепеляющего стыда вернулось после долгих утр, проведённых голышом. Виола с Машей хоть и немного повысили градус опасности быть пойманной, только сравниться с эмоциями от десятка малознакомых ребят, пожирающих тебя взглядами, не гипотетических, а самых настоящих, они были не в состоянии. Тем паче, они девушки. Здесь же пусть маленькие, но парни. Что деется! Эталон поведения течёт как сука под взглядами хоровода из мальчишек, уставленными на её подъюбочное пространство. На всё плюнуть и раздеться догола. Такая навязчивая мысль. Сопротивляться ей просто невозможно… Хочется, чтобы они увидели… -Всё! Сеанс окончен! Расступись! Теперь я – королева бала! Почти безобидный чмок в губы становится много развратнее, будь его окончанием лёгкий штришок языка, напоследок втиснутого между этих самых губ. Последний поцелуй достался голубоглазке. Напористый, страстный, глубокий. После которого без вариантов должно было последовать срывание одежды, и долгая лесбийская е*ля. Но… -Чё уставились? Ваша награда кончилась! На футбол – мухой! … Ужин. -А кто это отрицает – реакционер и контра! «Не устаю ей поражаться. Каких-то два часа назад мы разговаривали обо всякой херне, а сейчас… Впору конспект писать. Но, что паршиво, я и половины слов не знаю. Какой же я, оказывается, дебил…» -Сенечка, ты ещё не устал слушать? -Нет. То есть, да. То есть, нет. -Думаю, хватит на сегодня. … -Я же там чуть полностью не разделась. Кошмар… -Ага. Кто бы тебе дал? Успеется ещё. -Когда вы там повторить собирались? -Вечерование? -Да. Я с вами. -Если б так просто было… Их-то вожатая обход делать не забывает. … -Семён, ты где их откопал? "Великий почин". "Государство и революция". Фантастика что ли вся кончилась? «И это мне говорит библиотекарь?» -Хотя ты прав. Пора уже и умным становиться. Хоть маленько. Держи. Свободен. «Ноги моей до конца смены тут не будет.» … Вечерело. Государство — говорит Энгельс, подводя итоги своему историческому анализу, — никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действительность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. «Хоть понимать её смогу. Да и не музыкой же единой… Музыкой… Стоп, а где гитара? В медпункте…» Куда совершенно не хотелось. … -Пионер? Не можешь подождать ночь, чтобы меня увидеть? -Кхм. Я у вас гитару оставил. -Это да. Заходь. Длинная, почти закрывающая бёдра маечка на голое тело. Семёна таким уже не удивишь… «Сука! Опять!» А, нет. Удивишь. Персунов был в смятении. И это было заметно. -Не дрейфь, я полтора раза как успокоилась. -Полтора? -На втором разе ты пришел. -Не стану вам мешать! -Да погоди! … -Неожиданное чтиво для подростка… -Ну. Пора уже и умным становиться. All about the girl who came to stay? She's the kind of girl -Битлы? -Они самые. Помню, в «музыкальном калейдоскопе» слышала. Восьмом или седьмом. Ещё интерлюдия Гамалии фортепианная такая была. Теперь, сколько ни слушай, а чего-то не хватает. «Абсолютно нормальная, бл*дь, картина: девушка с задравшимся подолом так упоительно рассказывает о культурном достоянии. Ей бы в "музыкальный киоск" ведущей, а то Беляева поизносилась.» … -Два пласта, на «стрелу» туда-обратно, всё, степуха кончилась. А у нас на толкучках разве что затёртые Латы Мангешкары да Кенены Азербаевы. -Кто это? -Вот именно. Кто? … -Потом целый месяц по общежитию одни и те же песни крутятся. Они меня этот месяц и кормят. Приходишь с пластинкой, объедаешь брата-студента, идёшь дальше. А там уже следующая стипендия и всё заново. She’s cool, ooh, ooh, ooh Girl, girl,… -Стоять! – подхватила тонарм Виолетта. -Что с ним? -Да не останавливается, когда нужно. -Можно глянуть? -Пожалуйста. … С неподдельным интересом Коллайдер то заглядывала через плечо, то нависала над парнем. «Как ребёнок, ей-богу.» Ему не жалко, конечно, пусть смотрит, но здесь и так баня, а ощущения от нехилого размера доек на спине (безусловно приятные) лишь отвлекают. -Настолько занятно? -Угу! Отец у меня любил это дело. Всё в доме разберёт-соберёт. Не всегда, правда, собирал… А мама потом на него… «Опять сломал. Сколько можно?» Хех… -Да ничего с ним не будет! Я же аккуратно! … -Тут винты ослабить и шторку подвинуть маленько, чтобы она свет перекрывала, когда песня кончается. -О! Вот зачем здесь эта лампочка. -Осталось затянуть посильней. Пилочка вместо отвёртки, пинцет вместо пассатижей. Дамско-медицинский набор наладчика. -Арбайтен. Принимайте. -Ну спасибо, пионер! Должна буду! Могу хоть ща расплатиться. Лямка сползла по плечу, за ней – другая. -Побегу-ка уже, а то поздно. -Но учти, завтра я тобой займусь, пионер. А может и С тобой. -Жду – не дождусь. -Ладно, бывай. – закрыла дверь медсестра. «Ещё и рукастый… Так влюбиться недолго… Мда. Полтора раза явно мало. Продолжаем расслабление.» … Список пополнился четырьмя карандашными рисунками очень смелого содержания. Папка с ними теперь просто сокровище. Хоть в матрас зашивай. -Маша… А как ты… Это… Потеряла… Невинность… Прости! Можешь не отвечать! Не моё дело, ведь! Тихонова снова Тихонова. Лишь содержание вопроса может выдать недавнюю помешанную художницу. -Да ничего интересного. На физкультуре. Прыжки в длину были. И вот… Я первая в школе. И по прыжкам, и по «взрослению». Обидно… Да и мальчику как объяснить? Зато больно не будет, наверное. Если вообще будет… Хех. -Ты же популярна у себя… Ты сама рассказывала, что на концерты к тебе по несколько тысяч приходят… -Да… Приходят… Но… Мне и одного достаточно… -Кого? -Ам… Так! Никого! Мысли вслух! Давай уже спать. ... Усевшись в шезлонг, Семён провёл по струнам. «Вроде не "уплыли". Хм. Обычно чуть не перед каждой песней подстраиваю.» Расслабленный (нет, не как Виола), он не заметил открывшуюся дверь, извечный скрип крыльца и приближающиеся мягкие шаги. -Красиво… -Ух! Ёб! Ольга Дмитриевна! Напугали. -Чего не заходишь? -Сейчас-сейчас. Вожатая переоделась, а значит грязному дельцу случиться прямо под её носом. Не буквально, ясен пень. «Всё-то ты пропустил, Сёмыч… Хотя…» Лучи из домика пронизывали тонкий батистовый пеньюар вожатой. Очерчивая ножки, стройную талию и прочие детали фигуры. Видно паршиво, но фантазия дорисует, если что. -Всегда хотела уметь играть. Меня даже Виола научить пыталась. -Виола? Виолетта Церновна? -Да. В ту смену ещё. Я только пришла, а она уже год здесь отработала. Вечером соберёмся и до утра болтаем. Хорошее было время… -А сейчас к ней не ходите? -Редко. -Почему? -Эм… На то есть причины… … «Ну и денёк… Сплошной соблазн… чую, как яйца по швам расходятся…» -Ты так в плавках и ходил? -Действительно… -Тогда я пойду, воздухом подышу. Минут десять… «Вожатая у нас отличная. Другая бы при каждом удобном случае напоминала о послеобеденном…» … «Ни черта не видно! Лампочку нужно перевесить! Это что выходит? Сёма тоже в пролёте был? Все мои потуги зря!» А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство. «Меня для этого крылатые гниды жрут, чтобы ты книжки читал?» «Да когда она уже вернётся? Мне в открытую здесь передёргивать? При свете?» «Нет, так нет. Я честно хотела помочь. Ну, и поглазеть…» «Ай, пофиг! Шаги, наверняка, услышу. За дело!» Х*й в руке, ОД – на пороге. Неловко. Опять. Звёзды сошлись криво, косо, коряво, кверху жопой, но точно не так, как нужно.