maniae infinitae sunt species

«Кому было нужно, чтобы я здесь оказался?»       Этот вопрос мучал Пака Сонхва с того момента, как он пришел в сознание. Голова гудела, будто после пьянки. Верёвка сильно натирала запястья и, видимо, натёрла их до такой степени, что они горели, будто их облили кислотой, и она начала разъедать кожу до костей. Сонхва чувствовал, что он опирается на стену. А ещё он чувствовал чей-то взгляд. Такой пристальный, изучающий. Такое чувство, что смотрящий на него человек хотел прожечь в нём дыру, только вот где, Сонхва знать не мог, так как его глаза были застланы чёрной пеленой.       По мере осознавания того, что с ним произошло и о том, где он находится, парня бросило в дрожь, и дышать он начал чаще, словно загнанный в плен зверёк. Однако услышав смешок, Сонхва замер. «Здесь кто-то есть». Пак услышал шаги, которые ему казались в тишине помещения, пропахшего насквозь сыростью, грохотом. «Вот и хозяин пришёл». Смешки в его сторону продолжались. «Смеётся всё, нет бы развязать меня» — Сонхва начал злиться из-за такого бессердечного отношения этого человека к нему. — Какой забавный… — протянул незнакомец с плохо скрываемой радостью. Обычно с такой интонацией говорят, когда видят как котёнок играется с любимой игрушкой.       Только вот Сонхва не котёнок, да и игрушки у него не наблюдалось. Он лишь попытался высвободиться из верёвочного плена. Поняв, что всё тщетно, Пак оставил попытки освободиться самостоятельно. Если уж самому не получилось, может получиться поговорить с этим товарищем? — Эй, может поможешь? — Сонхва окликнул незнакомца. — Ой, а ты уже проснулся? — незнакомец задал вопрос с неподдельным интересом — А по мне не видно? Освободи меня! — Ух, какие мы злые. Я бы мог оставить тебя лежать здесь связанным, но ты слишком красив, чтобы держать тебя скованным и спрятанным, — этот человек пугал Сонхва, он гладил его по его русым волосам, по щеке, держал за руки и иногда их целовал, почти легко так и невесомо — такое чувство, будто он боялся напугать Пака.       Чувствовалось, что паренёк держал от Сонхва дистанцию, будто боялся его, но говорил он с ним уверенно и иногда странно. Однако, видимо, и этого человека тоже настоебал связанный человек в темном сыром помещении. Подойдя ближе, незнакомец толкнул его, от чего он упал на живот. — Поаккуратнее нельзя? Я из-за тебя чуть нос себе не сломал! — начал возмущаться Сонхва, злости которого не было предела. Казалось, ещё секунда, и он вмажет этому психу, который похитил его. Он чувствовал, что незнакомец начал развязывать узел верёвки, причём делал он это медленно, будто ему хотелось растянуть это мгновение навечно.       Затем Пак снял повязку с глаз и наконец-таки увидел лицо похитителя. Красные волосы, достаточно светлая кожа, обычные худи, джинсы и кеды, правда все чёрные. Он увидел в них что-то знакомое, его начало терзать чувство, что он знает этого человека. Его взор остановился на глазах парня. С виду ничего примечательного, но для Сонхва там нашлось что-то такое, чего он не находил в обычных людях. Зрачки метались в разные стороны, будто он был накуренный чего-то боялся, однако сейчас он был будто слепой, взгляд у него был как у робота, такой неживой, кукольный. Возникла неловкая пауза: хотелось как-то начать диалог, однако никаких тем для разговора в голову не приходило. Только лишь желание спросить, где же Сонхва всё-таки находится. — Такой красивый, как ангел, — взгляд незнакомца снова перемещается на Сонхва. Но взгляд тёмный, пугающий. Рот расплывается в широкой улыбке, — Я так долго тебя искал, всё думал, что так и не подойдёшь ко мне сам. И я был прав. Ты никогда не ходишь один, в отличие от меня. Мне это стоило двух недель в больнице, ведь твои дружки не терпят такую челядь как я рядом с собой. «Я знаю, кто ты. Я знаю, что ты из себя предствляешь».       Сонхва страшно. Этот человек одержим им. Да, он в курсе, что у него есть и враги, и завистники, но от такой одержимости ему стало по-настоящему страшно. А взгляд незнакомца утратил здоровый вид. В нём отражалось неистовое безумие, и краем уха Сонхва слышал тихие смешки. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что надо съёбывать отсюда как можно скорее, вот только некуда, и уже через пару мгновений Сонхва почувствовал свои ладони на чужой груди, которые с силой толкнули тело перед ним, и знакомую холодную стену, впитавшую в себя запах сырости и гнили. Голова всё так же болела, только вот теперь к этому прибавилась и темень в глазах. Сонхва не знал, куда он идёт, в какую сторону, поэтому, доверившись своим тактильным ощущениям, пошёл вперёд, опираясь на стену. Внезапно, его схватили за волосы и резко притянули к себе, позже сомкнув руки на его шее. — Мой котёночек, ты правда думаешь, что я отпущу тебя? — снова этот тон, по-детски искренний, выражающий интерес. Эта сволота будто гипнотизирует Сонхва — Я слишком долго бегал за тобой, чтобы просто так тебя отпустить, — после этих слов Хонджун целует своего «котёночка», осторожно, будто боится спугнуть, — отныне ты только мой, и я не допущу, чтобы ты любил кого-либо ещё. — А если… — начал Сонхва, который не привык, чтобы ему говорили что-либо делать. — А если посмеешь, я буду очень сильно грустить, а когда я грущу, я делаю очень плохие вещи в этой комнате, о которых я никому не рассказываю. Я знаю, что мой котёночек очень спокойный и никуда от меня не убежит, но лучше перестраховаться, — с этими словами парень завязывает руки Сонхва верёвкой, которую, в свою очередь, привязывает к старой батарее. — Будь хорошим мальчиком, Сонхва. Я приведу тебе друзей, чтобы тебе не было так скучно здесь, хорошо? - ложь номер один - другие люди помогут ему сбежать, а ему этого не хотелось, Сонхва надо было держать до победного. — Ну, ладно? А я могу узнать, кто ты такой? — Ты поздновато, ну ничего страшного, у людей почему-то тут мозги работают медленнее. Я Хонджун. Это всё, что ты должен знать обо мне на данный момент, котёнок. «Хонджун. Я точно знаю тебя. Ты такой жалкий, неужели ты решил наказать Ёсана за то, что он делал с тобой? Ведь это не может быть ничем иным, как месть. Хонджун, мне так не нравится, когда меня используют, и скоро ты об этом узнаешь. Я буду хуже Ёсана, и ты пожалеешь, что сделал это со мной».       Хонджун поднялся на ноги и, что-то бурча, направился к выходу из комнаты. Он знал, что Ёсан придёт за другом. У него не было выбора. Ложь номер два - Сонхва даром Ёсану не нужен - у того были цели, чтобы держать Пака рядом с собой, как человек он представлял из себя целое ничего. — Ты будешь стоять на коленях и молить прощения за то, что опорочил моего ангела, — тихо сказал парень, а после тихо рассмеявшись. «Этот зверёк достался мне с большим трудом, будет очень грустно, если он сбежит».