Opium

Им удаётся уйти незамеченными, чему Тэхён безумно рад. Ведь не каждый день приходится сбегать с бала, при этом переодевшись в крестьянскую одежду. Они не знают куда идут, не думают о том, как будут возвращаться, главное — это уйти подальше от этого светского общества, которое одним только своим видом вызывает отвращение. — Господин, куда мы отправимся? — задыхаясь от долгого бега, интересуется Чон. — Я не знаю. Наверное, в какой-нибудь кабак? — не оборачиваясь, отвечает Тэхён, смотря себе под ноги. Они идут молча весь оставшийся путь. Поместье очень большое и находится в приличном расстоянии от ближайшей деревни, поэтому на дорогу придётся потратить немало сил и времени, которого сейчас в обрез. К счастью, они встречают мужичка с повозкой, который соглашается их подвести. Чонгук нервно кусает ногти, то и дело поглядывая на Тэхёна, который сейчас не походил сам на себя. Не сказать, что в одежде, подобной чоновской, ему не идёт, он выглядит ещё более привлекательным и необычайно красивым. Но по его жестам, поведению, да и внешности в целом, можно понять, что он не из таких. Спустя полчаса они оказываются в маленькой деревне и, поблагодарив мужичка, направляются в единственный кабак. Атмосфера в кабаке довольно пугающая. Мужики с кружками пива ведут громкие дискуссии, вокруг горят свечи, запах алкоголя и женщины в довольно открытых одеждах. Тэхён такое видит впервые. Среди дворян, такого рода место, вызвало бы негодование, оно чуждо людям с толстыми кошельками, которые предпочитают изысканное вино, а не дешевые самогоны. Но для Тэхёна это было в новинку. Он любит узнавать что-то новое, открывать неизведанные прежде места и сливаться с толпой. Тэхён находит взглядом пустующий столик и, кивнув на него Чонгуку, присаживается, пристально осматривая помещение. — Чего вам? — довольно бескультурно обращается к ним одна из женщин, показавшаяся Тэхёну очень мерзкой.А все потому, что одежда у неё была местами потертая, лицо все в пыли, а руки совсем не такие, как у женщин. Слишком грубые и с мозолями на них. — Ммм… Можно нам чего-нибудь выпить? — немного мнётся Тэхён, не зная о предпочтениях низшего слоя. — Понятное дело что вы сюда не есть пришли, — кривя лицо, отвечает та, — поконкретней, юноша, чего выпить желаете? — Две рюмки полугара, пожалуйста, — В разговор вмешивается Чонгук, до этого молчавший, но, увидев как Тэхёну стало неловко, решил взять все в свои руки. Женщина уходит, оставляя их в ещё более неудобном положении. — Что это такое-полугар? — спрашивает Тэхён, смотря на Чонгука, первым нарушая молчание. — Если честно, я пробовал его только раз, по ошибки, но это довольно популярный напиток среди крестьян, — начинает свой рассказ Чонгук, — Это хлебное вино, — уточняет, следя, как меняется лицо Тэхёна, — его пьют залпом или наоборот медленно, чтобы прочувствовать вкус, — Чонгук знает это всё, так как отец всегда тратил деньги именно на этот напиток, не оставляя ничего на еду для сыновей. Женщина возвращается, раскладывая на столе две рюмки, наполненные полугаром, и буханку чесночного хлеба. Тэхён тут же расплачивается и, дождавшись когда женщина покинет их, смотрит на Чонгука. — Ты первый, — Не предлагает, а указывает Тэхён, смотря на испуганного юнца. — Х-хорошо, — заикнувшись отвечает ему Чонгук, неуверенно беря рюмку. Он зажмуривается и тут же выливает в себя всё содержимое. Такое чувство, как будто его током ударило. Ржаной вкус теплом отливает в теле, а после жжения в горле проявляется приятное послевкусие, вынуждающее блаженно закатить глаза. Тэхён повторяет его действия следом, сжав свободную руку в кулак. — Как это… необычно, — Заключает Тэхён и откусывает небольшой кусок хлеба, — Ты видел? Я даже не поморщился! — Говорит он с гордо поднятой головой. — Да, господин, видел, — подтверждает его слова Чонгук, желая поскорее вернуться в поместье. — Давай ещё по одной.           

***

Тяжело передвигая ногами, Чонгук в поте лица несёт на спине отключившегося Тэхёна. Тот что-то сонно бормочет, выдыхая горячий воздух в шею Чонгука. Всё тело ломит, а дыхание над ухом лишь усугубляет положение. Зря Чонгук заказал полугар, теперь за свои грехи отвечает. На улице уже давно стемнело, а с ношей на спине вдвойне сложно определить нужный путь и сориентироваться на незнакомой местности. Чонгук решает сделать перевал и, заприметив дерево, укладывает Тэхёна спиной к стволу. — Господин, прошу вставайте, — пытается разбудить того Чонгук, слегка тормоша по плечу. — Мммм… — Трёт глаза, мыча в ответ. — Почему так жарко? — На самом деле погода хоть и была благоприятной, но не настолько, чтобы расхаживать в легких одеждах. Но жар этот был не из-за температуры воздуха, а из-за повышенного градуса тела у Тэхёна. Не тот жар, который бывает при простуде, а жар от опьянения. — Чонгук, помоги, — схватив того за запястья, тянет на себя, — расстегни, — указывая на рубашку, говорит тот. — Но, господин…— испугавшись, пытается противиться. — Расстегни, кому говорю! — Уже громче повторяет, хмурясь. Чонгук дрожащими руками хватается за пуговицу, расстёгивая лишь верхнюю. — До конца, — Не сводя с него взгляда, командует Тэхён. Чонгук сглатывает вязкую слюну, расстёгивая одну за другой. Тэхён довольно что-то мычит, но Чонгук не разбирает сказанного, оставаясь в смятении. Теперь же взгляд прикован к обнаженной груди, вздымающейся от глубоких вдохов. Тэхён прикрывает глаза, томно вздохнув, и, найдя чужую ладонь, берет её, кладя на свою грудь. Чонгук испуганно округляет глаза, боясь дальнейшего развития событий. — Господин, — Пытаясь выпутать руку, вмешивается он. — Замолчи, — грубо и резко заткнув того, Тэхён гладит своё раскаленное тело чужой ладонью. И это помогает. Помогает остудиться. Тэхёна даже не заботит положение дел, ибо на утро он уже не вспомнит о своих деяниях, а сейчас главное унять бешеное сердцебиение и избавиться от жара.           

***

С горем пополам они добираются назад в поместье ближе к восходу солнца. Не встретив ни одной живой души, Чонгук тащит Тэхёна на второй этаж. Чонгук раздевает того со скоростью света, и укладывает Тэхёна в постель, убрав «его» крестьянское одеяние в сундук, пряча от любопытных глаз. Убедившись, что Тэхён крепко спит, закрывает дверь и проходит к себе. Ему так и не удаётся заснуть, из-за чего он, оставшееся до пробуждения время, разглядывает потолок, думая о действиях Тэхёна, который сейчас сладко спит в соседней комнате. Делал ли он это от помутнения рассудка или это было осознанно? Чонгук мотает головой, смеясь над своими мыслями, и отворачивается к стене.           А в соседней комнате все не так спокойно, как Чонгук мог предположить. Головная боль чувствуется даже во сне. Ворочаясь на постели, Тэхён стонет и перекатывается на бок, хватаясь руками за голову. Во рту сухо, а пот неприятно скатывается по вискам. Надо как-то пережить эту ночь, а на утро сделать вид, будто ничего не произошло. С этими мыслями, Тэхён вновь засыпает.           

***

Как и ожидалось, утром боль лишь усилилась. Но помимо этого, Тэхён не помнил абсолютно ничего, кроме его задуманного «побега». Что было после и как он вообще добрался назад, он не помнит. В дверях появляется тёмная макушка Чонгука, который принёс горячий чай с мятой. — Господин, я подумал, что вы захотите чаю, — не забыв о своих обязанностях, аккуратно ставит поднос на тумбу, встав недалеко от кровати своего господина. — Ммм… Спасибо, — тихо благодарит, отворачиваясь. — Попроси Минсу вызвать лекаря, — добавляет, после чего укутывается с головой в одеяло.           

***

Чонгук находит Минсу, того самого Бурмистра и тот, отправив за лекарем кучера, сообщает госпоже о состоянии Кима. — Mon dieu! — пугается она, узнав что Тэхён заболел. — Как вы могли такое допустить?! — Чонгук пугается, ведь с Тэхеном всё это время был только он. Приезжает лекарь, не заставив себя долго ждать и, пройдя в комнату Тэхёна, тут же осматривает его. — У него озноб, — после проверки температуры, заключает он. — Температуры нет, но тело покрыто гусиной кожей. Monsieur сказал, что ему холодно, поэтому он укрыт одеялом и спит переодевшись в тёплую одежду, — докладывает госпоже. — Советую ему пить побольше чая, а также съесть суп с добавлением лечебных трав, которые я отправлю вам сегодня же по прибытию в губернию. Главное следите, чтобы он тепло одевался и не вылазил с постели. Он будет противиться, так как на дворе жара, но всё же для скорейшего выздоровления необходимо выполнять все пункты.            

***

Тэхён чувствует себя отвратно. Сил нет даже на то, чтобы сходить в туалет. Всё тело испытывает недомогание, холод и внутреннюю дрожь. — Mon cher, oh, как ты? — сев на кровать внука, спрашивает Госпожа. — Я… Мне… Холодно, — стуча зубами друг о друга, отвечает Тэхен. — Ах, мой мальчик, что же мне сделать?.. — прикрыв рот рукой, безмолвно плачет она. Смотреть на то, как самому родному человеку больно — это тоже самое, что пройти через все круги ада. Тэхён ничего не отвечает, закрыв глаза и погружаясь в сон.          

***

Ночь пришла незаметно. Подкралась тенью и явилась с неожиданным прохладным ветерком, окутывающим с ног до головы и поднимая глаза, можно увидеть глубокое синее полотно с сияющими точками… Чонгук сидел недалеко от кровати, край которой во сне сжимал Тэхён, лежавший среди огромного количества одеял и подушек. Он что-то говорил во сне, дрожа, и Чонгук, испугавшись, подошёл ближе. — Господин, вы в порядке? — спрашивает, глядя на измученное лицо. Тэхён железной хваткой вцепляется в чужую руку в поисках тепла и наконец найдя его, тянет тело на себя. — Господин, что вы… — не понимая пытается отступить, но оказывается в плену чужого холодного тела. — Согрей меня, —уже не приказывает, как тогда, а вымученно просит Тэхён, оказывавшись на Чонгуке, который сейчас был похож на неприступную крепость, ведь даже не двигался. Тэхён зарывается лицом в чужую шею и накрывает их одеялом. Чонгук слышит как тот мычит и чувствует как его трясёт. Он робко касается рукой спины и аккуратно перекладывает Тэхёна на вторую часть кровати. — Нет… не уходи… — снова хватая того за руку, тянет. — Не ухожу, — отвечает, придвигаясь ближе и обнимая за талию. «Что же это?» «Как меня угораздило?» Чонгук сейчас чувствует себя намного хуже, чем больной Тэхён, ведь находится в неприступной близости с хозяином, чего никак нельзя допускать. Но как говорится «запретный плод сладок». Тэхён тоже не остаётся в сторонке и, оказавшись зажатым, крепче обнимает Чонгука, попав в плен чужих темных омутов. Оба неотрывно смотрят в глаза напротив, изучают детали, играют в новую игру. Тэхён чувствует себя очень… Правильно. Как будто так все и должно быть. Вот так, лёжа в одной кровати, тесно прижимаясь друг к другу. А Чон, он просто обескуражен, он боится сделать что-то не так, боится даже ничего не делая при этом. — Господин… — первым сдаётся Чонгук, тяжело сглотнув. — Да? — Вам… уже лучше? Тэхён молчит. Он придвигается ближе, настолько, что их носы легонько соприкасаются. Чонгук дёргается, но руки Тэхёна, что крепко обнимают его окаменевшее от бездействий тело, не дают сдвинуться. Тэхён опускает взгляд на чужие губы. Такие невинные, нетронутые и такие красивые и задумывается о том, какие они на вкус. Чонгук заметив как хозяин опустил взгляд на его губы, весь сжимается, испугавшись, что тот сделает то, о чем потом будет жалеть. А виновным потом окажется именно Чон. Но ничего не происходит. Тэхён просто закрыл глаза, умостив голову на плечо Чона, и заснул, уже не дрожа как пятью минутами ранее.           

***

Веки, не желая размыкаться, доставляют некий дискомфорт, а затёкшие конечности ноют от неудобного положения. Кое-как разлепив глаза, Чонгук видит лишь блондинистые волосы, которые так несуразно распластались на его лице. Тэхён мирно посапывает, закинув на Чона свои ноги и руки, да так его придавил, что тот даже шевельнуться не может. Но он, предвидев гнев госпожи, если она ненароком решит наведать внука и увидит слугу рядом, освобождает себя от оков тёплых рук и спешит удалиться.           

***

— Мне уже лучше, правда, — оправдывается Тэхён, всё ещё лёжа на кровати. — Дорогой, я этому безумно рада, но для тебя будет лучше если ты полежишь ещё денёк-другой, — беспокоясь о состоянии внука, говорит госпожа Ким. — Свежий воздух полезен для здоровья, madame, — пытается переубедить.— Я часик погуляю в саду и вернусь обратно в постель. — Хорошо, иди.         

***

Тэхён гуляет в саду, наслаждаясь яркими цветами, что окружают его со всех сторон. Мечтает и думает о том, как бы хотел вернуться во Францию и пожить там ещё пару лет. Чонгук в это время, убиравшийся в кабинете господина, с небывалым интересом разглядывает книги, которые для него казались восьмым чудом света. — О, здравствуй, Чонгук, убираешься? — интересуется госпожа Ким, тихонько зайдя в помещение. — Здравствуйте, госпожа, — почтительно поклонился, сгибая спину в низком поклоне, — Да, Господин попросил позаботиться о его сокровищах, — беззаботно, говоря с госпожой, продолжал свою работу. — Какой молодец! — похвалив того, присаживается на диван, — Тэхёну не приходили письма? Может из Франции? — любопытствует она. — Нет, ничего не приходило, Госпожа, — честно отвечает тот. — Он не говорил о женщинах? Может ему кто-то нравится? — Насколько я помню, не было таких случаев, чтобы он говорил о ком-то, кто его бы интересовал, — отвечает Чонгук. — Ох, что же нам делать? — призадумавшись, обводит взглядом Чона с ног до головы, — Может отправить его в поместье моей знакомой? Там много красивых девушек, что думаешь? — Спрашивая мнение Чонгука, разгорается желание поскорее осуществить задуманное. — Как вам будет угодно, Госпожа, — не желая отвечать прямым текстом, отвечает он.