***
Любуясь своим отражением в зеркале, Шарлотта с беспокойством глядит на слегка заметные морщины, появляющиеся на руках, не пользуйся она дорогостоящим кремом, привезённым с запада. Волосы, уже потерявшие свой былой блеск, были похожи на отсохшее под солнцем сено. Взяв с туалетного столика французской работы середины XVII века, выполненного из розового дерева с фарфоровыми вставками, флакон для духов, не жалея, пару раз брызнула его на открытые участки шеи. Недалеко находилась открытая пудреница, ожидавшая своего часа, шкатулка с любимыми украшениями, которые она часто носила, и чашка горячего свежесваренного зернистого кофе. Госпожа наконец выходит из своих покоев и грациозно спускается вниз, в приемную с огромным обеденным столом, где уже сидел Тэхён, готовый к завтраку. — Доброе утро, — поприветствовал тот Шарлотту, любезно отодвинув для неё стул, как настоящий джентльмен. — Ох, здравствуй, — кокетничая, ответила та, присаживаясь и поправляя складки пышной юбки. — Прекрасно выглядите, — подметил Тэхён, тут же взглянув на неё. — Я собралась в город, так как у меня есть нерешённые дела, поэтому пришлось нарядиться, — честно признаётся она. — Возьму кого-нибудь из слуг, чтобы закупиться продуктами на рынке. — Пусть Чонгук поедет с Вами. У него как раз нет подходящей работы на сегодня, — предлагает ей Тэхён. — Чонгук… Тот юноша, что приехал с Вами? — сделав вид, что не помнит чужого имени, переспросила она. Тэхён кивнул и принялся за завтрак.***
От неожиданного заявления господина о поездке Чонгука с Шарлоттой в губернию* тот слегка опешил, но, покорно кивнув, сел в поданную бричку рядом с кучером. Дорога заняла не больше сорока минут, и они оказались на площади, расположенной в центре, где как раз собралось много народу. — Высади Чонгука у рынка, — приказала кучеру Шарлотта. Они останавливаются у рынка, где Чонгук, получив деньги, провожает взглядом отъезжающую бричку с госпожой и, заприметив ларёк с овощами, движется к нему. Времени у него не так много, но госпожа указала ему брать только всё самое свежее, что, конечно же, требовало тщательного выбора продуктов. — Свежая птица! Подходите, покупайте, — громкий голос мясника раздался недалеко. — Овощи, фрукты, высший сорт! — кричали люди, подзывая покупателей к себе. Солнце сильно печёт, благо у Чона имелась кепка, защищающая его от солнечных ударов. Быстро расправившись с покупками, он стоял у места, где его ранее высадили, и оглядывался вокруг, выслеживая бричку. Та остановилась на расстоянии четырёх-пяти метров от Чонгука, и из неё выскочил какой-то незнакомый парниша в такой же, как у Чонгука, бедной крестьянской одежде и с папиросой во рту. Парень оглянулся, зацепившись взглядом за Чонгука, и, сунув руки в карманы, двинулся в неизвестном направлении. — Чонгук, скорее залезай! — голос госпожи привлёк внимание, и Чон бегом залез в бричку, которая уже поджидала его.***
Тэхён провёл свой день в беседке у пруда в сопровождении найденного мольберта с холстом и своих старых красок. Впервые за долгое время его потянуло рисовать не полюбившиеся портреты, а запечатлеть на бумаге пейзаж. Причина, по которой он сейчас стоял тут, кроется в бедном юноше, чей образ не выходил из головы уже очень долгое время. Тэхён настолько сильно увлёкся его портретами, что не заметил, как от бумаги почти ничего не осталось, хотя раньше такого за ним не наблюдалось. Чувства Тэхёна неправильные. Он это осознаёт и в каком-то месте даже признаёт. Он ищет альтернативу красивому юному лицу и уделяет внимание Шарлотте. Даже попробовал сделать шаг — ответил ей на поцелуй, дабы убедиться в том, что женщины его влекут в интимном плане и дело не в Чонгуке. Но тот день, когда Тэхён опорочил чужую, отчасти, детскую душу, доказал, что влечение к Чонгуку намного сильнее, чем все его попытки избавиться от них. — Господин, — тихий голос отрезвляет Тэхёна. — Вы уже вернулись? — придав голосу привычную сталь, интересуется Ким у подошедшего Чонгука. — Да, господин. Я купил Вам бумагу, — хоть Вы и не просили — остаётся недосказанным. — Отлично, положи её потом в мою папку, — не задумываясь говорит Тэхён. — Отнеси это в дом и на сегодня можешь быть свободен, — завершив свою работу, Тэхён спешит поскорее уйти. Чонгук повинуется, поклонившись господину, и укладывает его принадлежности под мышку, следуя за ним.***
Поздним вечером, приняв все водные процедуры и одевшись в свою ночную рубашку, Шарлотта достаёт из сумочки мешочек опиумного порошка, купленный у торговца травами незаконным путём. Разлив по бокалам заранее принесённое из погреба вино, она добавляет ложку порошка в один из бокалов и тщательно перемешивает. Для того, чтобы перебить терпкий вкус опиума, добавляет капельку мёда и в предвкушении поднимается на третий этаж. Тот бокал, что был с камушком посередине, она возьмёт себе, второй же отдаст ничего не подозревающему Тэхёну. — Тут-тук, — заглядывает в комнату, — позволишь войти? — спрашивает на всякий случай. — Конечно, — приняв на кровати сидячее положение, отвечает он. — Мне вдруг захотелось выпить с тобой вина, — присев на край кровати, закусывает губу, — Что думаешь? — Думаю, что это-отличная идея, — принимая бокал из рук, невзначай касается своими пальцами чужих, приятно пахнущих и хрупких. Тэхён на пробу делает небольшой глоток, после которого слегка хмурится от вкуса. — Какое-то оно необычное, — делает вывод, тщательно распробовав. — Ах, оно просто слишком старое, — допив свой бокал, уверяет его Шарлотта. Тэхён тоже допивает, хоть это и не приносит ему никакого наслаждения, и опирается на подушки, почувствовав лёгкое головокружение. — Что-то мне нехорошо, — натянув улыбку, лепечет Тэхён по слогам. — Как же так? — Шарлотта залезает на кровать, успев выключить в комнате свет, и нежно гладит его по щеке, разнося по телу табун мурашек. Опиум* помогает возбудиться, — сказал ей тогда торговец, уверяющий её в действиях своего товара. Тэхён обливается потом и краснеет, почувствовав тянущее чувство в паху. Зажмурившись, он выдыхает тёплый воздух, скатывается по постели и мычит от нахлынувшего возбуждения. — Тебя надо раздеть, — прикусив мочку уха, шепчет Шарлотта и принимается освобождать его от одежды. Сняв всю мешающую спальную одежду Тэхёна, она скидывает свою рубашку и, наклонившись перед желанным лицом, тягуче целует его, параллельно проводя руками вдоль туловища и задевая пах. Тэхён что-то говорит на своём неразборчивом языке, подаётся навстречу ласкам и ничего не соображает под воздействием работ эндорфинов опиума. Твёрдый член обхватывают маленькими ладонями и медленно проводят по всей длине. Надавливают на покрасневшую головку пальчиком и, узрев то, насколько эстетично Тэхён смотрится в своём обличии, победно ухмыляются. — Хочешь быть сверху, или мне сделать всё самой? — спрашивает мнение Тэхёна, который, кажется, даже не принимал участия в процессе, так как разум отключился, а тело и подавно его не слушалось. Пристроившись у него на бёдрах, она смахивает мешающие волосы с лица и, направив в себя член, плавно вводит его, прикусив губу от ноющей боли. Проходит пара минут, во время которых оба пытались привыкнуть к острым ощущениям. Стоны не прекращаясь выходили изо рта Тэхёна, который, кажется, уже словил кайф от того, насколько узко было внутри и какое влияние на него оказывал наркотик. Через приоткрытую щель удивлённый Чонгук, который спешил к хозяину с высушенным бельём, совершенно случайно узрел, как хозяин, не похожий сам на себя, совершил самую глупую ошибку. К сожалению, Чонгук уже ничем ему не поможет, так как сам оказывается в неприятном положении, застукав Тэхёна во время близости со старой вдовой. Сердце обливается кровью, уши горят от услышанного, а глаза застилает пелена слёз. От чего же ему так больно? От проваленной миссии? Или от того, что Тэхён делает это с ней?***
На повестке дня от госпожи Ким приходит письмо, в котором она просит Тэхёна поскорее вернуться домой из-за непредвиденных обстоятельств, о которых она ничего толком не написала. Чонгук, забрав письмо из рук почтальона, набирается смелости и заходит в покои Тэхёна, заставая его торчащую из-под вороха одеял макушку и нагое, но укрытое одеялом, тело. В комнате стоял тяжелый воздух. Скорее всего причина была в закрытых окнах и перемешавшихся новых запахов. Дышать трудно, поэтому Чонгук незамедлительно расправляет шторы и открывает нараспашку окна, впуская свежий воздух, который пахнет цветками сирени, растущей под окнами комнаты. Чонгук, решив не будить господина и не тратить время зря, убирает с пола раскиданную одежду, аккуратно разложив вещи на стуле. Замечает разбросанные по столу листы, карандаши и раскрытую книгу и тоже принимается наводить порядок. Листы с рисунками он укладывает в папку, ненамеренно рассматривая творение господина. Пейзажи, архитектурные постройки, портрет Чонгука… стоп! Портрет Чонгука? Ему кажется, что это мираж, что своё изображение он рисует сам и на самом деле, на бумаге изображён кто-то другой, но, складывая все остальные листы, он вновь и вновь видит там себя. Чётко прорисованные детали, профиль с разных сторон и эмоции, которые не повторялись ни на одном листе. Господин настолько профессионально владеет карандашом, что рисунок был идентичен реальному облику Чонгука. Уловив звук чертыхания, Чонгук отходит от стола, сделав вид, что только что вошёл и не видел ничего, что могло бы каким-либо образом смутить его. — Чонгук, это ты? — уточняет Тэхён, не раскрывая глаз. — Да, господин. Вы хорошо себя чувствуете? — обеспокоенно отвечает ему. — Что… произошло вчера? Почему я раздет… — присев на кровати, пытается вспомнить хотя бы что-то, что помогло бы ему понять очевидность увиденного. — Господин… вы вчера… — Чонгук долго думает, как правильно объяснить Тэхёну о случившемся и не может подобрать слов. Тэхён проводит ладонью по телу, покрывшемуся мурашками, которое сейчас было ему чуждо. На животе засохшие белые пятна, которых он никак не ожидал увидеть и ему хватило минуты для осознания того, как они там оказались. — Ты всё видел? Вопрос, загнавший Чонгука в тупик. Куда не поверни, везде оказывается стена. Если ответит что видел, потому что любопытство брало верх, не сможет смотреть в глаза. Если же скажет, что крепко спал и соответственно ничего не видел, выдаст себя с потрохами, потому что Тэхён знает, что Чонгук не может уснуть очень долго и точно приходил проведать Тэхёна. Это уже давно вошло у него в привычку. — Вам пришло письмо от госпожи, — переводит тему Чонгук и кладёт его на стол. — Достань мне чистую одежду из шкафа и дай сюда письмо, — Тэхён был взбешён. Но злился он не на других, а на себя самого. Он ничего не помнил, только то, что вчера вечером лёг в кровать и уже готовился ко сну, а после… а после он ничего не помнит. Он раскрывает запечатанный конверт, достаёт сложенное письмо и читает содержимое.***
Тебе семнадцать, Чонгук. Ты молод, проницателен, добр и красив. Но это пожалуй всё, с чем тебе повезло. Ты нищий, ничего не имеющий юноша. У тебя нет никаких знаний, нет денег, чтобы эти знания получить. Ты ешь остатки со стола господина, носишь старую потрепанную одежду. Не умеешь читать, писать, не знаешь как вести себя в обществе. Неужели этих причин недостаточно, чтобы понять, кто ты и кем являешься? Тебе ничего не позволяет думать, что ты что-то значишь в жизни своего господина. Ты лишь слуга. Он добр к тебе не потому, что испытывает тёплые чувства, а потому, что у него натура такая, он не грубит бедным. Он не обижает тех, кто не может ответить. И то, что он развлекался с женщиной тебя не касается. Он мужчина, у него есть потребности. В очередной раз Чонгук прокручивал в голове один и тот же вопрос: «Как стереть себе память?» Как забыть увиденное? Как спокойно относиться к господину? Как не чувствовать себя виноватым перед госпожой Ким? Как, черт возьми, после этого спокойно жить? — Парень, ты меня слышишь? — незнакомый голос вырывает Чонгука из транса и тот, помотав головой, устремляет взор на силуэт возле калитки. — Вы кто? — интересуется у рыжего юноши, которого кажется где-то видел. — Я пришёл к госпоже Шарлотте, пропусти меня в дом. — Как вас зовут? Мне надо для начала сообщить о вашем визите. — Барон. Чонгук оставляет гостя ждать, а сам бежит через сад к усадьбе и, переводя дыхание, замечает госпожу у беседки. — Госпожа, к вам пришёл гость. Он представился как Барон. Мне впустить его? — О, да-да. Приведи его сюда, скорей! Чонгук несётся обратно, не понимая, зачем он вообще это делает. За время его пробежки он вспоминает, что видел этого юношу тогда, на рынке, когда тот вышел из брички госпожи и задержал взгляд на Чонгуке. Добежав обратно, Чонгук замечает того сидящим на траве и устало потирающим шею. — Идите за мной, — открыв калитку говорит ему. Оставив Шарлотту с прибывшим, Чонгук уходит к грядкам, находившимся недалеко и благодаря небольшому расстоянию, Чонгук улавливает обрывки беседы госпожи и её гостя. — Ты говорил твой товар подействует! Почему тогда Тэхён отключился после первого раза? — Дело не в наркотике, а в организме. Первое принятие — ознакомительное. Организму нужно привыкнуть и подружиться с действием опиума. — Если моя свадьба с этим мальцом не состоится, во всем будешь виноват ты. Твоя жизнь закончится сразу же, как только весь мой план пойдёт ко дну! Чонгук от услышанного готов уши себе отрезать. Появилось дикое желание упасть с обрыва. Отдать себя на растерзание волкам. Кинуться в бурлящий котёл. Свариться в нем. Но избавиться от себя любым образом. Что же это такое? Как это всё понимать? Как выйти из этой ситуации? О какой свадьбе идёт речь? Какой наркотик? Что всё это значит? Сейчас главное не паниковать и тщательно всё обдумать. Не открывать рот и держаться на расстоянии от Шарлотты. Скорее бы уехать, скорее бы покинуть пределы этого поместья.***
— Бабушка, что с вами? — подбежав к высокой кровати, на которой лежала госпожа Ким с больным видом, забеспокоился Тэхён. — Не переживай, всё хорошо. Просто давление упало, — погладив внука по голове, попыталась успокоить. — Вы из-за этого попросили приехать? Почему именно сейчас? Надо было сразу сообщить! — Я со всем справлялась, но сейчас очень нужна твоя помощь, Тэхён. Ты должен взять на себя всё руководство поместьем. Пришло твоё время, дорогой. — Но… мадам… — Лучше расскажи, как отдохнул? — Хорошо отдохнул, но… лучше я в ближайшее время не буду выезжать за пределы нашего имения. Они уехали в спешке, решив не вдаваться в подробности и оставив удивленную Шарлотту на крыльце. Та просила остаться ещё на некоторое время, в ином случае приехать, когда Тэхёну захочется и смирившись, опустила его. Чонгук вёл себя тихо, всё время молчал, а на вопросы Тэхёна отвечал неоднозначно и как можно короче. Ему предстоит раскрыть все тайны и выдать их на тарелочке перед госпожой, а после и перед Тэхёном. Укрытие тайны строго карается, поэтому Чонгук должен как можно скорее осведомить хозяев о ней.***
На высокой кровати, застеленной белыми одеялами лежит уставшая, больная старушка. Из родных у неё лишь внук-родной и единственный. — Чонгук, ну что? Тэхён нашёл себе невесту? Может кто-то из сестёр Шарлотты? — прокашлявшись, интересуется у стоявшего Чонгука, глядя на него. — Госпожа, я не смею скрывать от Вас то, что узнал на днях, когда ненароком подслушал разговор госпожи Шарлотты и торговца, — сглотнув начинает он. — Божечки, о чем это ты? — Недавно я ездил в губернию за продуктами с госпожой Шарлоттой. Она оставила меня и уехала по делам. А когда вернулась за мной, я заметил, как из брички выскочил мужчина. Этот мужчина потом приходил в поместье и из их разговора я услышал, что госпожа покупала у него какой-то опиум и напоила им моего господина. Он, оказавшись под воздействием этого наркотика… — Не продолжай, — грубо перебила его госпожа, — Где ты был всё это время?! Как мог допустить такое? — Я не знал госпожа, я правда не знал. — Ты хочешь сказать, что из-за твоей невнимательности, Тэхён употребил наркотик?! — Госпожа… — Чтобы ноги твоей в этом доме не было! Выметайся отсюда, мерзавец. — Она затащила его в постель, — добивает последней фразой бедную старуху. От услышанного и без того седые волосы стали ещё безжизненнее. Губы задрожали в попытке выдать слово, а сердце готово было вырваться наружу. Схватившись дрожащей рукой за сердце, госпожа Ким издаёт болезненный стон и, закрыв веки, проваливается в сон. Чонгук осознав всю глупость сказанного, бежит за помощью, молясь чтобы здоровью женщины ничего не угрожало.