Дар'Джетти

      Ночь. Слабый теплый ветер приятно щекотал лицо, играясь с белокурыми локонами, выбившимися из короткой, но пышной косички падавана. Четыре луны Катара заливали матовый стрелковый полигон мягким серебряным светом. Серебристый металл приятно холодил кончики пальцев, крепко обхватившие ствол укороченной снайперской винтовки. Далеко впереди маячили цели, которые я должна поразить. Задержав дыхание, я прильнула глазом к прицелу. Четыре мишени, словно почувствовав это, заколебались в воздухе, усложняя мою задачу. Тише, спокойнее… Вот так! Пространство передо мной сузилось до четко очерченной линии, показывая единственно правильную траекторию полета снаряда. Осталось лишь нажать на спусковой механизм, выпустив опасно шипящую, смертоносную плазму наружу. Палец на крючке дрогнул. Вместо привычной нематериальной голопроекции обезличенного человека, там, в пяти сотнях метрах от меня, зло оскалился мертвый мандалорец. В его белесых глазах, видных сквозь разбитый визор, царило многообещающее торжество, а правая рука победно вздернута вверх.       — Не нужно боятся оружия, — прокуренный баритон прозвучал неожиданно. — Если взяла в руки бластер, будь готова сделать выстрел и забрать чью-то жизнь.       — Доброй ночи, Майор, — тихо поздоровалась я, оторвав взгляд от жертвы моего первого выстрела. — Не спится?       Не ожидала увидеть на полигоне кого-то в такое позднее время. Вторая из четырех лун Катара уже в зените, солдаты давным-давно спят, уставшие от тяжелых изнурительных тренировок, длящихся уже месяц.       — Как и тебе, — в ответ мужчина натянуто улыбнулся, пригладив отросшие черные волосы.       — Ну да, уснешь тут, — кивнула я, переложившись на спину. — Маркус, что-то случилось? — Тихо поинтересовалась я, ощущая исходящее от мужчины волны бессильной злости.       Маркус недовольно фыркнул, но все же опустился на холодный металлический пол возле меня. В его зеленых глазах на краткий миг мелькнуло отчаяние, которое быстро сменилось привычным безучастным холодком.       — Сегодня у меня родился сын, Кейл, — медленно проговорил он, устремив взгляд куда-то вверх. — После отбоя пришло сообщение. Моя жена, Клариса, вне себя от радости, — Майор позволил легкой улыбке пробежать по своему уставшему лицу. — Четыре года мы ждали этого момента. Вот он, настал, но я не дома, на Фаеросте, а здесь, — голос мужчины дрогнул. — Не знаю, смогу ли я их увидеть, смогу ли подержать на руках сына, смогу ли вновь коснуться Кларисы, — его улыбка стала горькой, а глаза наполнились болью. — Я как никогда хочу вернуться на свою старую, полусгнившую станцию, войти в обшарпанную квартирку в трущобах и… — Тяжелая рука Маркуса взлетела в воздух и опустилась на лицо, закрыв глаза. — Хотя что я тебе все это рассказываю? Откуда вам, джедаям, знать о том, что такое семья? Вам даже эмоции ощущать запрещено.       — Зря вы так, Маркус, — тяжело вздохнула я, переворачиваясь обратно на живот. — Можете считать меня плохим джедаем, но я знаю, что вы чувствуете, — сложно не ощутить его отчаяние, закравшееся в его сердце. — У меня тоже есть друзья, которых я хочу увидеть. Я также как и вы не уверена, что переживу Катар, — глаза противно защипало, но я вновь уткнулась в окуляр винтовки. — И поэтому я здесь.       Перед глазами снова встал образ погибшего мандалорца, но в этот раз его злобный оскал вызывал лишь ненависть. Палец безжалостно опустился на спусковой механизм. С тихим шелестом из дула винтовки сорвался алый разряд плазмы, врезавшийся четко промеж белесых глаз мертвеца. Аккуратно шевельнув рукоять, я перевела взор на оставшиеся голограммы.       — Неплохо, — фыркнул мужчина, качнув головой. — Позволишь составить тебе компанию? — Поинтересовался Маркус, поднимаясь с пола. — Замечательно, — теперь уже заметно теплее улыбнулся он, увидев мой кивок.       Совсем скоро по то и дело возникающим мишеням слаженно работали две винтовки. Шелест сухих плевков плазмой перемежался тихими щелчками вставки новых картриджей с плазмой и шелестом передергивания затвора. Новые мишени возникали то тут, то там, вызывая на себя одиночные смертоносные выстрелы. Четкость, слаженность и скорость, с которой мы работали, они удивляли опытного солдата. Он и не догадывался, что на нем я практиковала старый, как сам мир прием Силы. Боевая медитация. Состояние, в котором джедай может на порядок усилить действия соединения, посредством двух факторов. Общая координация позволяет вести слаженную работу практически в любых условиях. Сейчас, к примеру, она позволяет нам, не особо задумываясь, не стрелять по одним и тем же голопроекциям. Вторая, не менее важная особенность — поднятие морали в рядах солдат. Да, сейчас нас всего двое, но Маркусу нужно такое воздействие. Его страх должен стать его самым мощным мотиватором. Будешь раскисать, Майор, с поля боя ты не уйдешь, не прилетишь на свой Фаерост, не увидишь семью и не уйдешь на гражданскую жизнь со спокойной совестью. А я… Я как-то не хочу, чтобы в галактике появился ещё один человек с разрушенной судьбой, ещё до самого рождения.       — Где ты научилась так обращаться с винтовкой? — Поинтересовался, Соледер, нажав на спусковой крючок, и с удовлетворением отмечая, как сквозь нематериальную проекцию человека проносится пучок раскаленной плазмы.       — Виктор, — фыркнула я, перезаряжая оружие. — Вы же общались с поваром?       — Ветеран войны, — задумчиво пробормотал Майор, скосив на меня взгляд. — Мне казалось, что джедаи относятся к стрелковому оружию с пренебрежением…       — Мы с Учителем… не обычные джедаи, — уклончиво ответила я, на автомате бросив Маркусу картридж с плазмой.       — Да я заметил, — кивнул мужчина, на автомате поймав маленький куб. — Черт, — возмущенно прошипел он, попав точно в глаз мишени.       — Вы попали, Майор, — озадачено проговорила я, ощущая, но не понимая сути его возмущенного рыка.       — Война — не место для детей, — стиснув зубы проскрежетал мужчина, щелкнув переключателем на винтовке. — Вы, джедаи, на редкость бессердечные сволочи, раз позволяете детям участвовать в таком пиз… — Маркус прервался, с ненавистью выпустив из дула винтовки очередь. — У тебя могла бы сложиться совсем другая жизнь. Ты могла бы сейчас учиться в колледже, вырасти, завести семью, детей… — Стиснув кулак на рукояти оружия проскрежетал он. — А не готовиться сидеть в траншее в три часа ночи. Не учиться убивать.       Соледер… Он действительно переживает за меня. Да и по сути прав он, с определенной точки зрения. С точки зрения моралиста, разумеется. Этика, честь, справедливость. Кому, как не ему знать о том, насколько эти понятия не соответствуют действительности? Кому, как не ему, понимать, что все эти сказки о правильных рыцарях джедаях не более чем игра воображения и фантазия романтичных идиотов, которые никогда не выходили дальше порога собственного дома? Он всегда казался мне циничным, равнодушным и хамоватым дуболомом, которого мало волнует мнение окружающих, который более или менее трезво смотрит на жизнь. Однако, республиканская пропаганда делает свое дело — отравляет мозги этой розовой дрянью. Жаль.       — Ага, только в чьих-нибудь влажных фантазиях, — язвительно ответила я, передернув затвор винтовки, и теперь уже куда более серьезно добавила. — Я здесь, потому что должна быть рядом с Учителем, а Учитель здесь из-за старых долгов.       — Общение с моими парнями не идет тебе на пользу, — недовольно фыркнул Майор, чуть покосившись на меня.       — Только не загоняйте их до смерти, — искренне попросила я, — они нам ещё на поле боя пригодятся.       — Не «нам», а «вам», — отрезал Маркус, отправив на тот свет ещё одну мишень. — Если ты думаешь, что мы пустим тебя на передовую, то ты сильно ошибаешься, — фыркнул он. — Рано тебе ещё проливать чужую кровь.       — Я уже, — мрачно парировала я. — Ощущения, конечно, были не самыми приятными, но в случае необходимости, колебаться я не стану, — с сухим шипением из дула вылетел очередной сгусток плазмы, в очередной раз пробив голову мертвеца из моих кошмаров. — И я не подчиняюсь вашим приказам, Майор, — с недоброй усмешкой напомнила я, — я в полном распоряжении Учителя, — и ощущая растущее недовольство человека, я прервала свою речь.       — Ты погибнешь, — тихо проговорил мужчина, заливая меня своим отчаянием.       — Каждую секунду в галактике умирают тысячи живых существ, Майор, — равнодушно пожала плечами я. — Я ощущаю смерть каждый миг своей жизни. Это естественный процесс, на который ни вы, ни я не в состоянии повлиять.       — Да, но…       — На фоне этого ощущения я не могу заявить, что смерть для меня является чем-то ужасным, — я не дала себя перебить, отчего Соледер полыхнул раздражением. — На общем фоне моя жизнь не так ценна, как вам кажется, Майор. Ее потеря не станет трагедией, не повлияет на ход событий, не окажет воздействие на будущее, — покачивая головой говорила я. — Я всего лишь один из миллиона подобных мне падаванов, — горько усмехнулась я, перезаряжая винтовку. — По правде говоря, я боюсь лишь неизвестности, что следует за смертью, — фыркнула я, убирая со взмокшего лба прядь волос.       — Это неправильно, — тихо прошептал мужчина, — бесчеловечно. Нельзя приучать детей не ценить свою жизнь.       В ответ я лишь тихо фыркнула. Кто из нас ещё наивный ребенок, а кто матерый солдат, прошедший через горнило психологической кузницы Армии Республики? Это действительно забавно. Матерый воин, видевший ужасы войны Кратов, он действительно думает, что хоть чья-либо жизнь имеет ценность в глазах убийцы. Неужели он искренне считает, что те же Мандалорцы посмотрят на мой невеликий возраст и не попытаются уничтожить представителя чуждой, противной им культуры, особенно, если в его руках есть оружие?       — Наоборот, Маркус. Отсутствие страха смерти не означает, что я не ценю возможность жить, — покачала головой я, откладывая перегревшуюся винтовку в сторону. — Я ценю каждый вдох, каждое дуновение ветра, глоток прохладной воды, тепло солнца, и звенящую тишину космоса. Я люблю ощущать дыхание тысяч миров, мне нравится наблюдать за людьми, я обожаю изучать что-то новое, мне нравится видеть развитие в чем бы то ни было, я с удовольствием знакомлюсь с искусством самых разных народов. Я люблю свою жизнь, Маркус, и поэтому я буду за нее цепляться и сражаться изо всех сил, — невесело ухмыльнулась я, устремив задумчивый взгляд в звездное небо. — У вас, у обычных граждан Республики в этой войне будет выбор. Вы сможете присоединиться к Мандалору, принять его порядки, и следовать Резол`Наре во всех его проявлениях.       Слушая мою речь, солдат также отложил винтовку, лишь краем глаза скользнув по всплывшим перед нами показателям меткости, количеству пораженных целей и общими советами по улучшению техники стрельбы. Ему не нравилось то, что я говорю, но тем не менее, он все больше и больше проникался ко мне… Ух ты… Уважение! Чуть слышно хмыкнув, Соледер выдернул из кармана мятую пачку сигарет. Повисшую тишину разрезал тихий скрежет старой зажигалки.       — А джедаи? — Просто спросил он, окружая нас дымовой завесой.       — Мы не сошлись во мнениях, касательно детей. Наш набор в Орден нарушает их Резол`Наре. Из-за этого они на дух не переносят одаренных из Ордена, — фыркнула я, чуть поморщившись от запаха дыма. — А, к черту. Поделитесь? — Выразительно глядя на пачку сигарет попросила я.       — Рано тебе ещё, — неодобрительно покачал головой Соледер.       В ответ он получил язвительный взгляд, полный немого вопроса «ты серьезно?» Впрочем, Майор остался неумолим, начисто игнорируя все мои попытки выклянчить у него вредный для молодого организма элемент. В итоге, я просто махнула рукой. Потом честно реквизирую что-нибудь из запасов Учителя, думаю, она против не будет.       С Маркусом мы общались до самого утра. Так уж вышло, что именно с ним я общалась меньше всех. Разве что за исключением того дуболома-санитара, который теперь подогревает панику среди солдат. Надо бы с ним что-нибудь сделать, а то в самый ответственный момент его паника может крайне негативно сказаться на общей обстановке во время сражения. Надо поговорить с Учителем. Конечно, она в курсе того, кто распространяет среди солдат пораженческие настроения. Наверное, до санитара у нее просто руки не дошли.       В остальном же, парни Маркуса оказались… Да они обычные люди. У каждого за спиной есть своя история, каждый из них — живой, даже разумный человек. Вот взять того же капитана Иллиаса: да, на вид он напоминает маньяка из дешевых ужастиков. Весь такой из себя холодный, надменный профессор, который смотрит на всех, как на дерьмо банты. Я его недолюбливала поначалу, но потом как-то мы с ним разговорились, и я узнала, что на Полисе Альфа, той самой станции, которую он уничтожил своими руками, нес службу некий лейтенант Арес Иллиас. В тот день Джеймс своими глазами увидел, как его собственный сын обратился в безумного хищника. Участь, наверное, куда страшнее смерти. Я видела, нет, я прочувствовала на себе боль напившегося до свинячьего визга мужчины. Зато для него стали отдушиной прибывшие вместе с Каранусом Мареком близнецы. Да, Дарен и Нело сейчас спокойно дрыхнут в медицинском пункте. Вечно позитивные парни быстро вошли в доверие к нелюдимому «профессору», запали в самое его сердце. Теперь изредка, я замечала его едва заметную улыбку, скрытую в пышных усах Джеймса, когда парни показывались в поле его зрения.       Или, вот скажем, первый помощник Майора — Первый Лейтенант Леттерс. Жизнерадостный мужчина, на лице которого извечно царила такая теплая и такая искусственная улыбка. Каким-то неведомым образом, он был своим для всех групп солдат. Для рядовых он был любимым начальником, для офицеров — верным другом, для Маркуса — незаменимым помощником, обладающим феноменальными способностями в подборе кадров. Именно он, знакомый с каждым солдатом штрафного полка, занимался переформированием структуры полка. Он всегда был таким мягким, понимающим и добродушным, но почему-то никто и никогда не задавал ему вопроса, какой он на самом деле. Вот и я сперва повелась на этот образ, тщательно поддерживаемый Первым Лейтенантом. Лишь клубившаяся в его сердце уставшая ненависть к чему-то абстрактному, невнятному, наводили на определенные подозрения. Пришлось очень сильно постараться, чтобы он проникся ко мне доверием. И только вчера вечером мне удалось узнать истинную причину его злости. Оказалось, что в армию он пришел не по своей воле. Мать молодого бойца больна каким-то синдромом с труднопроизносимым названием. Вроде как смертельная болезнь, которую вроде как умеют лечить Корускантские врачи, но… Отличнику академии управленцев Серено отказали в помощи. Сказали, мол, что на очереди семьи военных высокого ранга, поэтому Леттерс, такой правильный, такой идеальный, возненавидел Корускантских бюрократов, но сквозь бессильную ярость он увидел возможность. Поэтому он здесь. Возможно, сама Сила взбудоражила во мне любопытство, но теперь с Карануса я точно не слезу. Да и сам Марек вряд ли откажет человеку в такой просьбе… В конце концов, как-то я не заметила, за ним бессердечной сучливости.       Что же касается меня самой… Странно, но отчего-то я привязалась к парням. Тогда, на плацу они все казались мне какими-то холодными, отчужденными. На них было страшно смотреть, было ощущение, словно я видела не людей, а просто толпу дронов на радиоуправлении. Лишь заливающие их сердца отчаяние и недовольство хоть как-то отличало их от послушных болванчиков, но… Мы с Вимой приложили все усилия, чтобы исправить эту ситуацию. Да, порой даже мне казалось, что Учитель перебарщивает на своих тренировках, порой даже мне становилось плохо от вида обливающихся потом, едва стоящих на ногах мужчин и женщин, но тем не менее каждый из них понимал, что каждое их усилие, каждое упражнение, на первый взгляд бессмысленное, они направлены лишь на то, чтобы помочь этим бойцам выжить. Да, в начале многие из них недовольно косились на Инструктора Санрайдер, кто-то даже пытался организовать маленький бунт. Кто бы не хотел сбежать из адского котла, в который их бросили насильно, не понимая, что люди и их жизни не измеряются в циферках на датападе? Но потом, со временем весь негатив сошел на нет. С каждым днем недовольство среди солдат таяло, сменяясь мрачной решимостью. Этому немало поспособствовала Вима. Как же у нее порой хорошо получается нести вдохновенный бред, при этом повышая мотивацию каждого определенного члена из этой толпы народа.       А вот я работала скорее точечно. Помимо своих собственных тренировок, мне понравилось проводить время среди солдатни. Так уж получилось, что каждый из них — это отдельная, иногда яркая, иногда не очень, но все же личность. Взять хотя бы корпус инженеров. Абсолютное большинство этих товарищей так или иначе, но все же испытывают непреодолимую тягу к искусству и страшно любят спорить друг с другом. Но что самое интересное — для этой компании не было четкого разделения на свой-чужой. Всегда взбалмошные парни постоянно что-то придумывают, постоянно громко о чем-то переругиваются. Помню, как-то раз я зашла к ним в ангар с утра. Из простого любопытства, разумеется, да так там и осталась до самой глубокой ночи. Как сейчас помню, тот жаркий спор о том, какой производитель боевых истребителей все-таки считается лучшим на рынке.       Как же это было? Ах, ну да, точно. Я тогда просто мимо проходила, нужно было сдать винтовку и отчитаться Леттерсу о потраченных картриджах. Путь мой как раз лежал через временные ангары, откуда доносились громкие вопли разгоряченных инженеров. Разумеется, я не могла пройти мимо и проскользнула в здоровенный белый короб, в который как раз только-только пригнали новенькие транспортники.       — Нихера ты не понимаешь в аэродинамике, Джейкоб! — Да, громкий женский крик — это было первым, что я внятно услышала, зайдя в ангар. — Эти колымаги безусловно хороши в космосе, где нет трения о воздух, а вот в атмосфере… Да моя бабушка с альцгеймером будет быстрее этой херни!       — Пошла ты, Мария! — Рявкнул в ответ грубый мужской бас, под какофонию железного звона. — Попробуй этой малышке выкрутить дефлекторы на максимум, и разницы особо не заметишь!       — Это конечно так, Джейкоб, — к этим двоим добавился мягкий успокаивающий баритон. — Но как ты хочешь справляться с перерасходом топлива?       — Вот и я говорю, Лай, что херня этот ваш Коррелиан-Моторс, нужно было брать у Куата. Их последние L241 — самое настоящее чудо.       Пройдя сквозь завалы металлических кубов с запчастями и инструментами, я наконец увидела этих троих. Джейкоб, это судя по всему тот здоровенный чернокожий громила. Охренеть, я таких перекаченных мужиков с умными глазами видела только на Фелуции, и то — это были мандалорцы. Этот же… Ну думаю, килограмм сто он поднимает не особо напрягаясь. И как только низенькая, чуть припухлая девушка, на вид дам лет двадцать пять — тридцать, не больше. Вся взмокшая, короткие иссиня-черные волосы липнут ко лбу, а карие глаза так и стреляют гневными разрядами молний. Да, я с такой особо не рискну спорить. Тем более, учитывая, как метко она швыряется гаечными ключами. А вот третий… Высокий, худой, бледный как сама смерть мужичок с умным видом поправляя очки корпел над чертежами чуть в стороне, но тем не менее, внимательно слушая разговор двух своих коллег.       — Если позволите, Куат, конечно, неплох, но их специалисты часто работают в ущерб защите, — тихо проговорила я, выходя из-за ящиков. — Насколько я знаю, идеальный баланс достиг только Аллерт Индастриз, и то не во всем.       — Ля, Джейк, а малая дело говорит, — чуть прищурившись, девушка коротким выдохом убрала сползшую на лицо прядь черных волос. — Ты чьих будешь, мелкая?       — Падаван Кейл Ниам, — коротко представилась я. — Не кузнец, но кое-что понимаю.       — Мария Моралес, — назвалась ответ женщина, ткнув себя большим пальцем в грудь. — Этот пятнистый чудила — Джейкоб Нестера, а вон тот совсем не стильный очкарик — Лайонел Стайлз, — поочередно указывая на мужчин проговорила она.       — Ты кого пятнистым назвала, выдра? — Прорычал негр, опасно играя мышцами, впрочем его гнев быстро сошел на нет, и мужчина в довольной улыбке обнажил белоснежные зубы. — Я местный инженер слесарных работ первой категории. Моя задача — чинить то, что эти двое ломают своими культя…       — Иными словами, задача Джейкоба — оперативное реагирование и устранение неисправностей оборудования и дополнительных модификаций для нашего снаряжения и техники, и при этом — выжить, — с нажимом перебил негра «очкарик», поправив сползшие на нос очки. — Мария занимается тестированием модификаций, которые не угробят конечного пользователя, а я… Я всего лишь проектировщик-теоретик, — скромно закончил Лайонел, чуть опустив взгляд. — Рад знакомству, мисс Ниам. Что вы говорите про Аллерт Индастриз?       Да, забавные они ребята. Постоянно ругаются друг с другом в своей неповторимой манере, швыряются друг в друга терминами и определениями из самых дальних уголков инженерии, физики, математики и прочих углубленных наук. И несмотря на это, инженеры оказались действительно хорошими друзьями, да и в целом — неплохими людьми. Тогда я провела с ними едва ли не весь день, и с тех пор регулярно поддерживала с ними общение. Почему бы и нет, в конце концов? Тот же Джейк дал мне порулить этим самым новым транспортником, во тогда воплей было. Забавный он, постоянно сравнивал меня со своей дочерью, и говорил, что она такая же непоседливая и любопытная, как и я. А Лайонел убеждал его в обратном, потому что часто давал мне изучать свои наработки, а иногда даже советовался, какую штуку куда можно прикрутить, и что удивительно, отмечал во мне прямопротивоположные усидчивость и внимательность. Мария же… Да она мне сигареты дала. Святая женщина! Хоть и бывает иногда сварливой стервой, но это всегда это только по делу. Она рассказала, что раньше служила в танковых войсках, но потом отчего-то оттуда ушла. Причин особо не рассказывала, но вот целый ворох баек и анекдотов она на меня высыпала. Я как сейчас помню одну из них. Дело было за обедом, так что сидели мы в столовой, в окружении бойцов штурмового батальона, которые тоже внимательно слушали истории Марии.       — Как-то раз наш полкан решил учения провести, поднял нас часа в три ночи, — старательно пряча улыбку говорила женщина, — Построил нас, и говорит, мол, «давайте, девочки, садитесь за баранки вон тех крошек!» И показывает на списанные R3ST9R9…       — Так оно ж косое, как бараки геонезийцев, — расплылся в улыбке один из штурмовиков.       — А ну хлебало завали! Чего всю малину палишь? — Недовольно проворчала Мария, погрозив кулаком мужчине, который в примирительном жесте поднял руки вверх. — В общем, встали мы звеном на возвышенности…       — Это ещё зачем? — Пробубнил Джейкоб, под увлекательную историю точивший бутерброд с сыром и колбасой.       — Полагаю, что в бессмысленной надежде на минимальное повышение шанса попадания в цель, — фыркнул Лайонел, уже привычным мне жестом поправляя очки.       — Ага, целей-то на полигоне много было, — ухмыльнулась Мария, заправляя за ухо локон волос. — Тут даже обдолбанный тяжелой наркотой тойдарианец во что-нибудь, да попадет.       — И как? Попала в кого-нибудь? — С живым интересом поинтересовалась я, глотнув кофе.       — Было сложно, — призналась Мария, прикрыв лицо руками.       — Не в своего хоть? — С ехидной ухмылкой уточнила Учитель, под тихие смешки.       — Мы честно пытались угандошить друг друга, но нет, — ответила Мария с максимальной серьёзностью. — Полчаса шмаляли по мишениям. Даже подбили парочку-другу вражеских целей.       — Не говори мне, что вы стали побеждать в неравном бою? — Вклинился Соледер, на лице которого царила привычная холодная сосредоточенность.       — Типа того, да, — кивнула женщина. — И тут полкан как заорет: «Вспышка справа, вспышка справа!» Мы еле-еле разворачиваемся, хер его знает, у этих эр-девятых по ходу радикулит у всех, ну да похер. Я на радар смотрю, а там — пираты на легких самоходках к нам чешут. А полкан все орет в рацию.: «Враг на шесть часов, враг на шесть часов!» И похер, что на шесть часов от него. «Батарея — огонь!», орет, ну мы давай по пиратикам шмалять. Сидим, шмаляем, а сами молимся, потому что проще было вылезти из этой херни и набросится на них в штыковую.       — Ага, так надежнее будет, но приказа не поступало, — мрачно проговорил какой-то снайпер с дальнего угла.       — Точняк, шаришь, — кивнула Мария. — И че ты думаешь? Один начал херачить по мне. Раз попал, второй. Я, сука, чувствовала, как у меня броня плавится! А тут смотрю, он такой — херак! — и за камень заехал.       — Это ещё зачем? — С живым интересом поинтересовалась Учитель.       — Ну как зачем — чтобы перезарядиться и выдать залп из дополнительного орудия, — как само собой разумеющееся ответил Лайонел.       — Браво, очкастый, — похвалила рассказчица, — с обычными пушками против дефлектороного щита этой дуры особо долго не постреляешь. Вот он и пошел ЭМИ заряжать. Ну я думаю — все, пиздец. Щас из нас тут консервы приготовят. Дай, думаю, конкретно этого пидора заставлю обосраться.       — И чего? — Поторопила я, стоило женщине замолкнуть.       — Чего, чего. — недовольно проворчала она, — я поплелась к этому камню, ну и только этот ушлепок из-под камня высовывается, так я ему в башню по самые гланды засадила, — едва сдерживая улыбку говорила Мария. — Прикинь! Я вообще думала, что в небо попаду, — заливаясь смехом прохрипела женщина под общий гогот солдат. — Ты прикинь! На этой неповоротливой… Дуре с татушкой гизки… А сбоку ещё флаг АР торчит… выпрыгнула на него из-за бугра! И со словами… «Ты мне… сука… за спизженные одеяла ответишь!» Приземлилась уже на полыхающий… Кусок металла! А кореша его… Прикинь! Развернулись, и давай драпать от нас! Мы, сука… на ржавых репульсорах за ними! Ох, бляха, ещё пара таких налетов, — сквозь слезны простонала она, — и все, пацаны в психушку поедут. Опять! Я бы на их месте… Лучше бы на Раксус-Прайме работала. Пираты, блять! — Давясь от смеха говорила она. — Вот поэтому я и ушла из танковых войск, ребят.       — Наоборот, я бы… Гордился бы такой победой, — тихо с намеком на улыбку фыркнул вечно холодный Леттерс.       — А нахер оно мне надо? Я самое настоящее чудо сделала, — ее слова утонули в новом взрыве. — А знаешь, че полкан в итоге сказал?       — Че?       — С серьезным ебалом таким — чисто конь: «Не волнуйся, Мария, память о тебе не умрет никогда!»       Словом, в коллективе все более или менее, но нашли подход друг к другу. То тут, то там, везде можно было услышать или даже увидеть как постепенно налаживались дружеские связи между суровыми бойцами, четко понимающим, что они вряд ли переживут следующую битву. Да, разумеется, в этой дружеской атмосфере чувствовалась скрытая тревога, и я понимаю их. Никто из солдат не хочет умирать. Их мотивируют последующей после сражения помощью, тот же Джейкоб из Шерры расписку, что в случае своей смерти, его младшая сестра поступит в академию Искусств Набу, а Леттерс — лечение своей матери в корпусе джедаев-целителей на Корусканте. Но тем не менее, в их глазах я видела такую волю к жизни, такую твердую решимость если не выжить, то хотя бы забрать в глубины ада столько мандалорцев, сколько только смогут.       Отдельным костяком держались снайперы. Этих суровых товарищей было всего пять десятков человек, но зато каких! Настоящие профессионалы своего дела. Лупят по мишеням едва ли не на слух ориентируясь. Командир их роты — краснокожий забрак — энсин Рен Опресс показался мне довольно приятным, но на редкость закрытым мужчиной, который явно умел держать язык за зубами. Как он утекал от уточняющих вопросов о том, откуда он и как попал в штрафной полк — как минимум, вызывало восхищение. Выясняла это только Учитель, и то — проведя трехчасовую беседу за закрытыми дверями, но оказалось все просто. Шестой гвардейский батальон ордена героев Республики всем составом… Подрабатывал на Генохарадан. Иными словами, наемничали на полставки, что крайне не понравилось генералу их секториальной армии. В отличие от тех же инженеров, у снайперов царила четко видная иерархия, железная дисциплина и порядок. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то из них повышал голос лишний раз, не видела драк, или других нарушений устава, и для меня до сих пор остается загадкой — как же наши республиканские СБ-шники вычислили их маленькую халтуру. Ответ мне дал как ни странно Первый Лейтенант Леттерс. Оказалось, что до этого он водил знакомство с каким-то тви`лекком, чьей основной деятельностью была торговля информацией. За достаточно крупную сумму, тви`лекк сдал отряд «Брава» их генералу. А тот в свою очередь страшно ненавидит наемников, вот и отправил парней в штрафбат.       Лучше дела обстояли с медиками, прибывшими буквально на той неделе. Каранус Марек до чертиков был доволен выбраться из Анклава, где, по его словам, во всю творился какой-то лютый ужас. Как он красочно описывал очередные бзики и выкрутасы Ламара! Насколько я поняла, сильно досталось Джену, особенно за то, что мы устроили на Анаксисе. Подумать только разгромили кафешку, убили пажей достопочтенного мандалорского посла, угнали мусоровоз, да ещё и продырявили шлюзы в порту! «Немыслимое безобразие, безответственность, бездарность, неспособность к ведению переговоров, как вам вообще это в голову пришло, рыцарь Кавар!» Да, искренне сочувствую Джену. Не каждый способен выдержать дребезжание этого старого маразматика, не проникнувшись его идеями. Угу, Каранус много интересного рассказал о методах убеждения Мастера Ламара, вот уж кто в чужую голову лезет как в миску с супом, так это он. И самое печальное — все бездействуют. Ну, кроме мастера Креи. По словам Марека, эта суровая женщина собачится с хрычом так, что весь Анклав это чувствует. Он даже пожаловался, что стены в госпитале периодически вибрируют от их взаимной неприязни.       — А это, как вы понимаете, негативно сказывается на здоровье пациентов, — недовольно закончил Каранус, фыркнув в кружку с чаем. — И оболтусов моих отвлекает.       — Я не очень хорошо понимаю, как работает это ваше «исцеление», но больной должен находится в покое, — да, вместе со мной и Учителем, встречать Карануса пришел и Джеймс Иллиас. — Не говоря уже о самом враче. Эмоциональное состояние должно оставаться стабильным на протяжении всего лечения. В противном случае, могут возникнуть рецидивы. Жаль, что ваше руководство этого не понимает, Каранус, — заваривая крепкий кофе проворчал медик.       — Да они вообще редко проявляют понимание, — пробурчал Дарен, уплетая остатки пайка.       — Скорее упрямство и тупость банты, — поддержал своего брата Нело, шастая по столовой туда-сюда.       — Так что мы более чем довольны тем фактом, что выбрались из Анклава, Капитан, — поморщившись заключил Марек-старший. — Жаль, что при таких обстоятельствах. Вима, как думаешь, сотни целителей хватит для обеспечения сохранности жизней ваших людей?       — Шерра хочет распределить вас по десяткам на каждой оборонительной точке, Каранус, — с сомнением проговорила Учитель, покачав головой. — С одной стороны — логично, с другой… Мне бы не хотелось разрывать корпус целителей на части.       — Это вполне оправданное решение, — серьезно кивнул головой мужчина, — как ни посмотри, а трупов будет больше, чем раненных. И ни ты, ни я не сможем этого изменить. Разделение медицинского корпуса — довольно мудрый шаг. Ты ведь знаешь, как мы работаем, да, Санрайдер?       — Ещё бы я не знала, — поморщилась женщина, закатив глаза. — Поэтому я и обратилась к тебе, Марек.       Разговор был тяжелый и долгий. Каждый из медиков провел едва ли не целую лекцию о том, как должен быть организован госпиталь в полевых условиях. Нам с парнями было не очень интересно все это слушать, поэтому мы решили прогуляться по части. Место тут больно хорошее, жаль, что уже завтра на заре мы его покидаем. Нело и Дарен закидывали меня новостями из Анклава. Рассказывали о том, как Лестин восторгается способностями Алека: «ну правда, ведет себя как надутый павлин!», про сдержанную похвалу Ревана от Креи: «Старушка-то наша кажись оттаяла немного, ага.» Сетовали на то, что от Айтрис не слышно ни слова, как улетела в какие-то неведомые дали, так и пропала, а вот Кюшон из кожи вон лезет «она частый гость у нас в палатах. Постоянно валится с перенапряжением, все твердит, что черта с два она проиграет какой-то твердолобой дуре, не знаешь, о ком это она?» О, я знала. Видимо, мои слова под конец ее очень сильно замотивировали. Будем смотреть, что из этого всего выйдет.       Но сейчас, уж простите, парни, Санья и ее проблемы меня мало волновали. Там, наверху, каким-то чудом я увидела белый угловатый корабль, камнем вошедший в крутое пике, стремительно сближавшийся с нами, а у меня возникло острое ощущение… Нет, желание оказаться рядом с посадочной платформой.       — Дарен, Нело, идемте, — тихо проговорила я, ощущая такое знакомое присутствие…       Пожав плечами, парни, едва поспевая, рванули за мной. А я бежала так быстро как только могла. Неужели это правда? Это ведь не могла быть она. Ее тут просто не может быть. Как, откуда она узнала? Ноги сами собой несли меня по плацу прямиком к посадочной площадке, откуда уже виднелся белый направляющий плавник небольшого фрахтовика. Направив Силу в ноги, я прыгнула вверх, начисто забыв о существовании парней позади, в острой жажде увидеть. Но вопреки моим ожиданиям, вместо Нее, по иссиня-черному трапу спустилась совершенно другая, взрослая женщина. Обычный пилот, каких пруд пруди на той же орбитальной станции Корусканта. Единственное, что ее выделяло — наличие длинного металлического цилиндра, свисающего с пояса. Понятно, джедай-ас. С некоторым усилием, женщина стянула с себя глухой шлем, и позволила мне увидеть свое заостренное к низу лицо. Черные как ночь волосы стянуты в тугой узел на затылке. Ну оно и понятно, так куда удобнее носить такую бандуру на голове. Меня другое в ней удивило, ее синие глаза. Лишь взглянув в них, у меня сложилось ощущение, словно я оказалась огромном океане. Вроде все понятно — вода и вода, от горизонта до горизонта, а внутри, там, глубоко-глубоко — столько неизведанного, что и подумать страшно, какие тайны она хранит. И в Силе ощущения от нее такие же.       Безусловно, это интересная личность, конечно, и с ней я бы хотела пообщаться. Но сердце противно укололо разочарование. Не ее я ожидала здесь увидеть.       — Привет! Ух ты, ты ведь не из подчиненных Марека, да? Никогда не видела тебя у целителей, — ее звонкий голос показался мне смутно знакомым.— Погоди-погоди, ты что, ученица Вимы? Да быть того не может! Как звать?       — Кейл, — утирая пот со лба ответила я, внутри себя кое-как подавляя разочарование. — А вас?       — Магистр Шай, — широко улыбнулась женщина, уперев руки в бока. — Мне нужно увидеться с Вимой. Проводишь?       Подожди, она сказала «Шай»? Я определенно слышала это имя раньше, вспомнить бы ещё где. «Ты правда не помнишь?» Вот только тебя ещё здесь не хватало. Да, не помню! И что с того. «Ну если ты пораскинешь мозгами, то ты вспомнишь, что ее имя однажды говорил Мастер Лестин.» Да, было что-то такое. Но и что с того? «Ответь ей и узнаешь.»       — Да, разумеется, магистр, — коротко кивнула я, чуть склонив голову.       Вежливость все ценят. Особенно, такие высокопоставленные члены Ордена. Странно, вроде Магистр, а вроде, на первый взгляд, разумеется, нормальная, адекватная женщина. Даже личность во мне видит, надо же.       — Спасибо, Кейл, — и обернувшись, прокричала куда-то вглубь корабля. — Ты скоро там?       А затем, у меня перехватило дыхание. Из тьмы корабля выплыла одиннадцатилетняя девчонка, которую я так ждала. Я жаждала увидеть, как короткий белоснежный плащ развевался по воле мягкого летнего ветра, как ее белые же волосы выбиваются из прически, как ее синие глаза с интересом скользят по лагерю, и недоверием останавливаются на мне. Как на ее лице появляется слабое подобие такой знакомой и такой желанной улыбки. Сила, как же давно я не видела ее!       — Здравствуй, — сглотнув ком, вставший поперек горла, прохрипела я, — Айтрис