Тренировочный комплекс мы с Учителем покидали в оглушительной тишине, под взглядами, полными порицания от рыцарей и мастеров, и непонимания юнлингов и падаванов. Лишь пара-другая мастеров фехтования с уважением склонили головы перед Санрайдер, когда мы уходили оттуда. Но, честно говоря, они терялись на общем негативном фоне.
Кавар, разумеется, остался там, продолжая исцелять горло Саньи. Все же, он прав. Я действительно могла царапнуть любую другую часть ее тела. Нет, надо было метить именно в критические точки, все точно по заветам Учителя. Жаль. Кавар — один из немногих разумных, на чье осуждение мне не плевать.
Ладно, с ним потом поговорю. Сейчас же мне нестерпимо хотелось покинуть это место. Вернуться на «Алую Молнию», взмыть в небеса Корусканта и уйти в гиперпространственный прыжок, но нет, нам нужно болтаться здесь ещё две с половиной недели. Учитель была категорична и я понимала почему. Имея доступ к Великому Голокрону, она изучала его, а иногда и вовсе редактировала. К примеру, не далее, как вчера вечером, она начала работу по внесению своих воспоминаний в модуль памяти голокрона. Поэтому неудивительно, что Учитель сейчас немногословна.
Погруженная в свои мысли, словно во сне, я брела по коридорам Храма, искусно лавируя между рыцарями, совершенно не замечая их взглядов. Я понятия не имела, куда меня несут мои ноги, но машинально замечала, что на моем пути встречается все меньше разумных. Сейчас меня интересовали далеко не они. Что-то произошло во время тренировки с Саньей. В момент своего единственного и фатального удара я будто бы услышала щелчок открываемых замков.
В тот самый миг мне стало решительно все равно, что думают обо мне эти незнакомые люди. Братство, единство, верность, честь и долг перед Орденом — все это в один момент окончательно обернулось для меня пустым местом. Они не примут меня, даже будь я самым идеальным рыцарем в будущем.
— Экзар и Улик тоже так думали, — тихо проговорила Учитель так, чтобы только я слышала её хриплый голос. — В конечном счете, ты знаешь, к чему это привело.
— Но мы не они.
Я тяжело вздохнула, машинально отмечая для себя, что моего слуха коснулось ласковое журчание потоков воды. Снова фонтан тысяч скорбящих? Не удивлена. Это единственное место в Храме, где я чувствую покой.
— Я не хотела вредить ей, — пробормотала я, присаживаясь на лавочку. — И не хотела ещё больше портить твою репутацию среди…
— Ошибаешься, — на лице Вимы на миг промелькнуло удовлетворение. — Есть те, кто остался приятно удивлен показанным тобой уровнем подготовки, — лицо женщины вновь приобрело отстраненный вид. — На мнение других мне, как и тебе, должно быть все равно. Не думай об этом.
Я горько фыркнула, понимая, что она права, но все же, на краткий миг мне захотелось, чтобы отношение к нам было немного лучше. Разве после того, что мы пережили, мы не заслужили немного уважения? Ведь уже который день они судачат об уничтожении Катара. Они должны хотя бы примерно представлять, какую боль мы испытывали, находясь в эпицентре возмущения в Силе такого уровня.
Опустившись рядом со мной, Учитель бесцеремонно задымила сигаретой. Думаю, Люсьена Дрея хватил бы удар, если бы он увидел подобный способ осквернения священного места. Впрочем, здесь, как, в общем-то, и на всех уровнях Храма, есть урны. А раз так, то администраторы предполагают подобные нужды.
Под тихое шипение тлеющей сигареты, я вгляделась в красивую полукруглую стену из белого мрамора. Отсюда, конечно, плохо видно высеченные на ней имена, но все же она, как и раньше, чем-то цепляла мой взгляд. Но сейчас… Сейчас особенно сильно. И меня снова посетило это ощущение неправильности. Я будто бы уже видела эту картину.
Прищурившись, я поднялась со своего места и медленно обошла круглый многоступенчатый фонтан, окруженный декоративными бархатными кустами. Изящные витражи из голубого стекла на фоне создавали прекрасную иллюзию. Я будто смотрела не на погружающийся в сумрак Корускант, а на тихое и спокойное море, озаренное последними лучами солнца. Даже воздух здесь пропитан сладко-соленым запахом морской воды и полевых цветов. Сила, он щекочет мой нос так, что даже дышать тяжело. Или мне это только кажется?
Взгляд всё скользил, подмечая все новые малозначительные моменты, а воображение дорисовывало эту картину настолько реалистичными образами, что становилось немного жутко.
По бокам мраморного монумента, рядом с кустами, из ниоткуда возникли хвойные деревья, словно пламя свечи, тянущиеся к потолку. А сами кусты неожиданно отгородились каменным забором, на углах которого вспыхнули фонари. Нет, не те флуоресцентные лампы, к которым привыкли обитатели галактики. Нет, свет, льющийся из них, должен быть… Живым. Да, настоящий огонь, заключенный в стены из металла и огнеупорного стекла. А фонтан… Он тихо журчал струями воды под открытым небом, чтобы каждый приходящий сюда мог почтить память героев, отдавших свои жизни за правое дело. Чтобы насладиться тихим пением птиц и стрекотанием сверчков. И может быть даже перекинуться парой слов с закованными в бело-голубую броню стражами, охраняющими покой этого места.
Но настоящие стражи — гордо взирающие с цилиндрических пьедесталов каменные львы — охраняют лишь одно. Вечный сон постоянного обитателя этого места. Я медленно обернулась, чтобы с замиранием сердца взглянуть на устланный синими тканями каменный гроб, поверх которого лежал не менее каменный мужчина в тяжелых, неестественных и непривычных доспехах. На его грубом, покрытом шрамами, квадратном лице я видела спокойствие и уверенность, несвойственное даже некоторым джедаям. Я никогда раньше не видела его, но знаю, что несмотря на все ошибки, которые он совершил при жизни, этот мужчина является живым воплощением понятия «доблесть». Почему же мое сердце так щемит от стыда и ощущения неоплаченного долга перед ним? А губы беззвучно повторяют его последние слова — «Во имя…»
Мой взгляд был прикован к нему, ровно до тех пор, пока он случайно не соскользнул на лицо Учителя. С её ресниц сорвалась слеза и разбилась о мраморный пол. Без всяких слов я поняла, что она тоже видит этот печальный и завораживающий образ. Или даже скорее — воспоминание.
Сейчас я почти что уверилась в мысли, что это именно память. Сила никогда не посылает мне настолько четких видений, никогда не даёт полного ощущения такого чужого и такого знакомого пространства. Но главное даже не в этом. Видения Силы очень редко вызывают у меня такой эмоциональный отклик. Не страх и ужас, как это было с черной фигурой в плаще или с мертвым мандалорцем. Да, тогда видения были относительно четкими, но никогда раньше я не чувствовала терзающую разум скорбь от утраты верного друга.
И Учитель ощутила в полной мере всю эту бурю эмоций, пронесшуюся по ученической связи. Но к этому коктейлю чувств прибавлялись и её собственные, не менее сильные переживания. Её удивление, обеспокоенность, осознание и принятие смешались с моим стыдом, печалью, бессильной злобой и неистовой жаждой мести.
— Я дала знать, — всхлипнула я, вытирая лицо рукавом робы.
В ответ, Учитель затушила сигарету и, поднявшись с лавки, молча заключила меня в нежные объятия. Её пламя не обжигало, вопреки обыкновению. Напротив, она согревала меня своим безмолвным пониманием и сочувствием. А я только сейчас осознала, что все моё тело едва заметно содрогается от эмоционального взрыва, порожденного этим видением.
— Спасибо, что поделилась, — пробормотала она в мою макушку.
— Ты знаешь, что это такое, — слушая замедляющееся биение её сердца, я и сама медленно успокаивалась.
— Вероятно, — она ответила уклончиво. Скорее по привычке, чем по осознанному желанию.
Я не видела её лица, но знала, что на нем отразилась печать тяжелой задумчивости. Буквально видела, как она вытаскивает из глубин своей памяти давно забытые воспоминания. Вот, маленькая рыжая девочка мучается кошмарами в собственной келье, следом — она же остервенело пытается найти информацию о никогда не происходивших в галактике событиях. Уже подростком она с тем же ненормальным энтузиазмом изучает культуры населяющих галактику рас, особенно заостряя внимание на мандалорских традициях и религии, проводя параллели между учениями и собственными ощущениями.
Но её взор падал не только на культуры народов галактики. Нет, она пыталась найти информацию о похожих случаях в архивах целителей, занимающихся душевнобольными пациентами. Изучала свидетельства и старые трактаты, общалась с теми потерянными для общества разумными… Впрочем, пусть не точку, но хотя бы многоточие в её исследованиях поставил Улик Кель-Дрома. Я ощущала эхо его последнего урока, оставившего на личности Санрайдер как очередной шрам, так и исцеляющую его надежду.
— Во многих религиях есть такой термин — душа, — крепким, но тем не менее, бережным захватом Учитель удерживала меня от того, чтобы поднять голову и взглянуть в её глаза. — Точного определения мне найти не удалось, однако, все изученные верования утверждают, что душа, это некая энергетическая сущность, которая является основной личности, а по некотором данным ещё и возможностей разумного. Она есть средоточие восприятия и мышления, сознания и подсознания. Многие из них утверждают, что тело — лишь удобный инструмент для взаимодействия этой бессмертной сущности с окружающим миром, позволяющий ей накапливать опыт и знания… Они же зачастую говорят о существовании различных загробных миров, в которых оказываются души после смерти физической оболочки. Мои мастер и гранд-мастер нашли подтверждение существования этой эфемерной материи, — отчего-то в её голосе проскользнули нотки затаенного страха. — Систему Явин населяют множество темных созданий, Кейл. Уже будучи Лордом Ситхов, Экзар нашел на Корбосе ужасающие творения древних мастеров ситхской алхимии. Он назвал их левиафанами.
Перед глазами возник образ огромной шипастой рептилии, по сравнению с которой ранкор — не более чем плюшевая игрушка. Несмотря на свой размер, эта тварь, напоминающая перекаченного стероидами королевского мелазийского протозавра, способна почти что бесшумно передвигаться по темным катакомбам забытой планеты. Всего лишь образ этой мерзости, мучимой ничем неутолимым голодом, привел меня в ужас. Кем бы ни был создатель этого… Существа, он стал одним из немногих, кто вышел за пределы обычного зла.
— Мастер Кун, при всем своем могуществе, едва сумел сбежать из этого проклятого места, Кейл, — тихо говорила Учитель, сопровождая свои слова эхом воспоминаний терзаемого страхом темного джедая. — Эти твари почти что бессмертны, потому что единственный источник энергии, который хоть немного насыщает их — та самая бессмертная душа, — Учитель позволила мне услышать нечеловеческий вопль одного из темных джедаев Экзара Куна, который угодил в лапы такого монстра, но не увидеть его окончательную и бесповоротную смерть. — Именно эти… создания заставили меня окончательно поверить в то, что у каждого разумного есть душа. Потому что гранд-мастер смог увидеть её сквозь Силу и поделился воспоминаниями с Учителем, который поделился ими со мной.
Я слушала ее и не перебивала, хотя задавалась вопросом, к чему она ведет? Пока что я не вижу связи между своими видениями и этой эфемерной и неуловимой душой. Впрочем, если Учитель считает, что нужно рассказать об этом, то кто я такая, чтобы оспаривать её мнение? По крайней мере, я точно знаю, что в систему Явин я буду облетать на расстоянии сверхсектора.
— В итоге, я пришла к выводу, что в этих старых, уже почти забытых легендах есть своя доля истины, — продолжила она, выпуская меня из своих объятий, хотя мне и не очень этого хотелось. — Глазами гранд-мастера я видела этот энергетический сгусток, который вполне подходит под описания души. Теперь, вернемся к твоему видению, — продолжила она, опускаясь обратно на лавку. — Сейчас я получила ещё одну зацепку. Как я говорила немного раньше, многие легенды говорят о том, что после смерти тела душа покидает его, перемещаясь либо в другое измерение, либо и вовсе в другую реальность, где её ждут либо исполнение самых сокровенных желаний, либо бесконечные пытки, — уткнувшись остекленевшим взглядом в фонтан, говорила Учитель. — Однако, как мои собственные, так и твои видения… Нет, воспоминания, которых не должно быть, немного корректируют этот тезис, — хмыкнула Вима, вспыхнувшем на кончике пальца огоньком поджигая очередную сигарету. — И в итоге, сейчас я окончательно сформировала для себя теорию, включающую в себя несколько тезисов, с помощью которой я могу объяснить наличие посторонних воспоминаний. Первое — душа существует. Второе — она имеет возможность накапливать опыт, знания, воспоминания, сохраняет черты характера и прочее. Третье — после определенного события душа совершенно точно осуществляет переход в какую-либо иное пространство. И четвертое — в некоторых случаях, этот опыт и воспоминания могут быть пробуждены, — пыхнув дымом, она взяла небольшую паузу, которой я воспользовалась.
— Ты не думаешь, что это просто совпадение? — осторожно поинтересовалась я, прикусив губу едва ли не до крови.
— Почти одиннадцать тысяч религиозных учений упоминают существование души. В семи тысячах из них описываются загробные миры. Четыре тысячи описывают сам процесс перерождения. Кроме того, я внимательно изучила полторы сотни случаев, когда разумные обнаруживали у себя чужие воспоминания. При этом, разумеется, большую часть из них сочли психически нездоровыми. Да, примерно двадцать из них страдали серьезными заболеваниями, вплоть до раздвоения личности, однако, остальные каких-либо серьезных отклонений не имели. Более того, я принимаю в расчет свой личный опыт и опыт, переданный мне в нашей ученической ветке… — тихо перечисляла женщина, докуривая сигарету. — Кейл, совпадением может считаться два одинаковых явления. Ну три. Но не полторы сотни, — фыркнула Санрайдер, аккуратным движением пальцев бросив сигарету в урну. — Это больше похоже…
— На закономерность, — медленно кивнув, закончила я. — Но в это очень сложно поверить, Учитель.
— Я знаю, — согласилась Санрайдер, одарив меня печальной улыбкой. — Это звучит дико даже для одаренного. Моя мать, как в общем-то и все остальные, предпочла навесить на меня кучу диагнозов, которые я даже выговорить не смогу, вместо того, чтобы провести исследования и постараться вывести хоть какое-то объяснение этого феномена.
Ах, её ещё и сумасшедшей считали. И не кто-нибудь, а, вроде как, самый близкий человек. Я не хочу поступать также. Чем больше я узнаю о Номи Санрайдер, тем меньше она мне нравится. Судя по тому, что я слышала, бывший гранд-магистр была чем-то похожа на среднестатистического мандалорца, для которого существует только его собственная точка зрения. Сила, мне совершенно не хочется делать Учителю больно своим недоверием, а она этого неосознанно ждет. Я вижу в её глазах искорки страха перед предполагаемым разочарованием.
Но если абстрагироваться от собственных чувств, её слова звучат на удивление логично. Она действительно потратила очень много времени на поиск истины в интересующем её явлении, и выведенные ей тезисы… С каждой секундой они звучат убедительнее, но все равно остаются невероятными, чтобы быть правдой. Тем не менее, это единственное объяснение моим, да, воспоминаниям. Ничем иным это быть не может. Что этот памятник на фоне бескрайнего моря, что дом внутри гигантского дерева, что белокаменная крепость посреди Фелуции… Все это слишком архаично, непривычно и неправильно для современной реальности. Может быть, она тоже пришла к такой же мысли? Но что могло её подтолкнуть к этим исследованиям?
Не нужно много ума, чтобы понять.
— Учитель… Вима, я могу попросить тебя поделиться твоими… воспоминаниями? — тихо попросила я, не смея взглянуть ей в глаза.
Я пойму, если она пошлёт меня с такими просьбами. Это далеко заходит за черту чего-то очень личного. Нет, это один из её самых сокровенных аспектов жизни. Если бы не обещание, данное Учителю ещё на Катаре, я бы тоже старалась хранить молчание и, возможно, прошла бы по тому же пути, что и она. Наверное, не сказала бы об этом даже Айтрис.
Но, вопреки моим опасением, Санрайдер аккуратно коснулась моей руки. И в тот же миг перед моими глазами встал другой, не менее четкий образ. В одно мгновение я перенеслась из тихого и спокойного Храма Джедаев в совершенно другое место. Я увидела усеянные хвойными деревьями пики заснеженных гор, скрывающиеся за тяжелыми свинцовыми тучами. В лицо ударил сильный порыв холодного ветра, режущего кожу мелкими кусочками льда. Ноги по самые колени утонули в снегу. Но мне стало плевать, стоило чуть-чуть присмотреться к гигантскому строению чуть ниже по склону. Сквозь пелену снега я сумела разглядеть огромную башню, словно выточенную из чистого алмаза. Её высокие шпили уходили высоко вверх, и я почти что поверила в то, что это одна из древних башен Илума, но парящие вокруг бастиона алмазы, фокусирующие и направляющие яркий луч света, испускаемого чем-то с самой вершины цитадели, заставили меня откинуть эту мысль. Как и гулко разбивающиеся о скалы волны океана, которых на Илуме нет и, вероятно, никогда не было. Откуда-то я знала, что это маяк для людских ледоколов и их временное прибежище, если, конечно, его хозяин позволит переждать бурю. Нет, в этом была уверена Вима.
Впрочем, вспышка ужаса, перемешанного с безумной надеждой, начисто выбила всякие мысли из моей головы. Сперва, я услышала низкое рычание и грозные хлопки громадных крыльев где-то выше меня, а затем раздался мощный удар четырех когтистых лап о наросты льда под ногами. Передо мной опустилось очередное неведомое существо, закованное в заледеневшую чешую. Увенчанная кристаллическими рогами вытянутая морда опустилась на уровень моего лица. Сияющие синим светом глаза с вертикальным зрачком внимательно осмотрели меня. Видимо, что-то для себя решив, существо открыло усеянную бритвенно-острыми клыками пасть и обдало меня струей синего огня, который должен был спалить меня к ранкоровой бабушке, но вопреки ожиданиям, тело оставалось невредимым, и напротив, наполнялось желанным теплом.
— Я не стала передавать всю полноту ощущений, — прохрипела Учитель, отпуская мою руку и разгоняя видения. — И нет, он меня не спалил, а скорее даже наоборот. У них приветствие такое, — она усмехнулась, но от меня не укрылось, что на один миг её лицо едва уловимо дрогнуло. — В общем, это воспоминание послужило причиной поиска информации, которую я тебе изложила, — пожала плечами она. — Я понимаю, что тебе пока что трудно это принять. Но я должна была предостеречь тебя от неправильных суждений, вроде «я схожу с ума», и тому подобное. К тому же…
— Спасибо, — тихо пробормотала я, не смея поднять на нее взгляд. — Я действительно начинала так думать.
— Ну, зато теперь ты знаешь, что ты не одна такая, — фыркнула Учитель, с довольным видом глядя на сумеречное небо за витражами. — Теперь, когда я утолила твой интерес, я ожидаю ответную услугу, — оторвав взгляд от окна, Вима обратила свой взор на меня. — На самом деле, я думала, что разучилась пускать слезы, но твой эмоциональный всплеск заставил меня это сделать. Мне интересно узнать, кем был этот мужчина, и почему воспоминание о нем вызывает у тебя такой отклик.
В целом, ожидаемо. Мне и самой любопытно узнать подробности о его личности, только жаль, я понятия не имею, как их можно вытащить на поверхность. Вима замолкла, ожидая от меня хоть какой-то реакции. Коротко кивнув, я приготовилась слушать инструкции к действию. И Учитель не заставила меня ждать.
По её словам, точка старта у меня уже есть. Фраза, за которую легко цепляется сознание и образы мемориальной доски, тихо журчащего водой фонтана и памятника усопшему… Наверное, все-таки другу. Вима сказала, что этого вполне достаточно, чтобы во время медитации провалиться в воспоминания и воссоздать этот момент снова. Ради такого дела она даже разрешила проводить меньше времени с кузнецами, что, на самом деле, нонсенс.
— Почему это настолько важно для тебя? — поинтересовалась я, выслушав Учителя.
— Потому что с воспоминаниями может прийти опыт, Кейл, — закатив глаза ответила Санрайдер. — Для примера возьмем твое восприятие Силы, — уперев кулак в щеку, задумчиво пробормотала она. — Я ни разу не встречала такого одаренного, который мог бы в буквальном смысле видеть потоки энергии, ориентироваться по ним и даже учиться.
— А как же миралуки? — эта раса слепых от рождения людей имеет уникальную способность видеть мир сквозь Силу и я всегда думала, что они воспринимают окружающую действительность также, как и я.
— У них другой принцип работы, — вздохнув, ответила Учитель. — Твои глаза работают как тепловизор, а их восприятие скорее, как эхолокатор. Понимаешь разницу? — дождавшись моего кивка, она продолжила. — Сила редко даёт такие подарки, поэтому в твоем случае, я склонна полагать, что это сохраненный навык. А раз так, то есть некоторая вероятность того, что ты можешь открыть в себе что-то ещё. Но пока начнем с малого. Давай пока попробуем выяснить подробности об этом человеке, а там уже будет видно, — кивая скорее самой себе, проговорила она, и чуть прищурившись, добавила: — Можешь начинать прямо сейчас.
Пожав плечами, я прикрыла глаза. На самом деле, мне бы хотелось отправиться на заслуженный отдых. Хотелось банально лечь спать. Медитации, это конечно хорошо, но я на них уже вторую неделю сижу, вгрызаясь в гранит науки. Но, признаться, меня и саму мучает такой интерес, и, похоже, что он побеждает мою лень.
Сконцентрировавшись на воспоминании и очистив сознание от посторонних мыслей, я бережно восстанавливала перед глазами открывшееся мне видение: белокаменный фонтан, безуспешно пытающийся успокоить раздираемое эмоциями сознание тихим журчанием воды. Мемориальная доска, на которой пару дней назад добавились новые, теперь уже знакомые имена. Неуместное веселье птичьего пения. Щекочущий обоняние аромат полевых трав и цветов, перемешанный с запахом моря. И терзающий разум обрывок фразы.
— Во имя…
***
Во имя чего ты отдал свою жизнь, друг? Открыв глаза, я обнаружил, что навис над каменной фигурой мужчины, оперившись грубыми, словно обожженными, руками в изголовья его ложа. Когтистая лапа сжалась в кулак, вспарывая грубую кожу до ядовитой крови. На самом деле, я знаю, почему ты пошел на смерть и прыгнул в бездну, спасая армию от неминуемой гибели. В тот миг ты наверняка думал не только о своем королевстве. Не только о преданных тебе воинах. Нет, ты сделал это в первую очередь ради сына — единственного дорогого тебе человека. Я понимаю тебя. Каждый из нас понимает.
Однажды, ты спросил, почему я так привязался к тебе, Король? Наверное, потому что ты был похож на… Него. Твоя решимость, твоя сила воли, уверенность и верность своему долгу позволила тебе встать едва ли не в один ряд с нашим убитым Лидером. А может быть, потому что ты оказался одним из немногих, кто смог принять в своем доме таких чудовищ, как мы. И вот, в самом начале войны, ты погиб, разменяв свою жизнь на наши.
Аккуратно поправив повязку на глазах, я с трудом оторвал от него взгляд. Я сделаю все возможное, чтобы исполнить данную тебе клятву. Твой сын переживет грядущую бойню, чего бы мне этого ни стоило. Но ты должен был понимать, что я не смогу уберечь его ото всех угроз.
Король, я ведь всего лишь клинок, созданный только для того, чтобы уничтожить одну из самых страшных напастей этого мира. Но сейчас Принца окружают не менее опасные враги. Не прошло и недели после твоей гибели, а они уже пользуются его доверием!
Друид и жрица в его глазах мудрые лидеры, ведущие свой народ к светлому будущему. Он уважает их мнение и всеми силами старается удовлетворить их просьбы, не зная об их коварстве и похороненных во времени темных делах. Две полновесные людские армии уже переброшены на другой континент для защиты этого сорняка, который они зовут своим домом. Как же он сокрушительно ошибается в них, Король! А эта псина, довольно виляющая хвостом перед твоим сыном выкачивает ресурсы из твоего королевства! Принцу стоит лишь подумать об этом, и голова оборотня взорвется, как переспелый арбуз. Жаль, но он не отдаст такой приказ, ведь Принц не хочет потерять кроме отца ещё и наставника. Пророк… С того момента, как я о нем узнал, я стал презирать его. Трусливая крыса и неудачник, пока что он заперся в своей кристаллической крепости. Жаль, что царь подгорного народа все ещё скован проклятием. К нему уважения всяко больше, чем к остальным. Он пока не успел истратить кредит доверия. Поэтому мне остается надеяться только на мага, скрывающего свое истинное лицо за иллюзией.
— Джейс, ты что-то совсем размяк, — грубый мужской голос заставил меня обернуться, чтобы увидеть своего боевого товарища.
Навестивший меня гость, также как и я, обезображен проклятой силой Врага. По пылающим зеленым огнем пустым глазницам едва ли можно понять, что он беспокоится за мое состояние, но стиснутые в кулаки когтистые пальцы иногда говорят лучше всяких слов.
— Мне кажется, я не смогу исполнить его последнюю просьбу, Каин, — с горечью пробормотал я, убирая руки с пустого каменного гроба.
Старый друг с тяжелым вздохом кивнул головой, тряхнув длинными ушами. Он знал меня лучше, чем кто-либо ещё, и от того понимал с какой ответственностью я отношусь к таким вещам. И пусть он не так часто бывал в столице людей, Каин догадывался о текущем положении дел в нашей фракции.
— Хочешь обезопасить нового короля от внутренних угроз, да? — бесшумно скользнув ближе, вздохнул он. — Слушай, я понимаю твои переживание, но у нас война, нам нужно твое участие…
Дальше я уже не слышал, ведь меня настигло озарение. Как снизить влияние на неопытного правителя со стороны «союзников»? Логично же — занять их чем-нибудь полезным для всей фракции. Жители древнего леса наверняка нуждаются в помощи друида и жрицы. В конце концов, они знают эту местность лучше, чем многие ныне живущие, ведь они провели там свою юность. Безмятежные берега я возьму на себя. Кто знает, может быть мне удастся договориться со змеями? А даже если и нет, думаю маг мне поможет заручиться поддержкой призраков и дать отпор надвигающейся армаде. Северные горы… Нет, эту местность лучше отдать Ей. Нашей фракции там будут не рады. Пророк пусть отсиживается в своей крепости, а вот псина… На моем лице против воли вылезла злая усмешка. Ему самое место в Обители Штормов. При удачном стечении обстоятельств, его труп никогда не обнаружат.
— Каин, ты даже не представляешь, какую идею ты мне подкинул, — довольно потирая руки, проскрежетал я. — Я направляюсь на поле боя с закатом солнца.
— Я даже знать не хочу, что ты там придумал, — проворчал мой старый друг, качая увенчанной рогами головой.
В ответ я лишь усмехнулся.
***
Судорожно глотнув воздух, я вынырнула из подсознания в реальность. Глаза нещадно слезились, будто они действительно были объяты пламенем, как у того парня из видения и до жути хотелось пить. Сейчас я как никогда жалею, что в фонтане вода техническая. Впрочем, умыться ей вполне можно. Главное, чтобы не заметил никто. Учитель не в счет.
Поднявшись с лавки, я кое-как на дрожащих ногах дошла до фонтана и сбрызнула лицо водой. Сила, давно со мной такого не случалось.
— Живая? — учтиво поинтересовалась Учитель, наблюдая за моими действиями.
— Не уверена, — хрипло ответила я, вновь зачерпывая воду дрожащими руками. Слава Силе, привычными, а не теми лапами, что мне привиделись. — Нахер такие эксперименты, вот что.
— Не думала, что погружение будет таким глубоким, — с сочувствием пробормотала Вима, снимая с пояса фляжку. Подбросив её в воздух, Учитель отлевитировала ее мне. — Не за что, — фыркнула она, наблюдая, как я присосалась к горлышку, жадно глотая чистую питьевую воду. — Что видела?
— В последний раз было также, — вспомнив случай на лекции мастера Токаре, я начала свой рассказ, оторвавшись от фляжки. — Видение от лица мужчины. Он был привязан к усопшему, потому что тот принял его как друга. Кажется, для него это было редкостью. И он очень сильно злился на самого себя. В основном, из-за того, что не мог в полной мере опекать сына, о чем его просил правитель. А потом, вроде как придумал что-то… Сложно, в общем. И по большей части, никакой полезной для меня информации не было, — хмуро заключила я, допивая остатки воды из фляжки.
— Это пока, — многообещающим тоном отозвалась Санрайдер. — Многие воспоминания могут оказаться полезными. Я так, например, научилась делать добротную теплую одежду из шкуры и меха, — её губы чуть заметно дрогнули в ухмылке. — Знаешь, как этот навык помог мне на Илуме, когда я блуждала по лабиринтам?
— Не говори мне, что ты пустила вампу на шмотки, — прикрыв глаза рукой, проворчала я.
— На очень теплые шмотки, — поднимаясь с лавки, хохотнула Учитель, так и не заметив укора в моих глазах. — Ладно, хватит на сегодня с нас событий. Идем отдыхать.
Я плохо помню, как мы добрались до нашей кельи. Вроде, мы прошли пару сотен метров, а вроде бы шли до комнаты часа три, не меньше. И только упав на кровать, я поняла, насколько сильно меня вымотал сегодняшний день. Все тело ныло от усталости, а голова трещала от перенапряжения. Нет, завтра определенно стоит посетить целителей.
Тем не менее, сон, при всем моем желании, не забирал меня в свои объятия, заставляя уткнуться остекленевшим взглядом в мелькающие за окном огни Галактик-Сити и судорожно обдумывать разговор с Учителем. Мысли пролетали одна за другой с такой скоростью, что я даже не успевала их до конца осознать, но одна из них меня зацепила.
А ведь, ни Экзар Кун, ни Улик Кель-Дрома не страдали в тщетных попытках найти источник бессмертия, следуя традиции доброй половины известных представителей Ордена Ситхов. И вот вопрос — почему? Я до сегодняшнего вечера, я была уверенна — потому что они понимали, что это бессмысленная затея и истинного бессмертия не существует. Но разговор с Вимой показал мне иную точку зрения. Возможно, они полагали, что вечная жизнь им ни к чему, потому что она у них уже есть? Кто знает… Они уже никогда не расскажут нам об этом.
Хотя… Как жаль, что Кун основал свою базу именно на Явине, систему которого я зареклась посещать. Глядишь, может быть и голокрон его обнаружился бы… Надо будет спросить Виму на этот счет. Вообще, по-хорошему, туда бы отправить корпусы теней и воинов в полных составах, чтобы зачистили там всю агрессивную живность, которую наклепал гранд-мастер и вынесли оттуда всё полезное, но у теней есть одна неприятная особенность, из-за которой эта идея кажется мне очень сомнительной. Слишком уж любят они уничтожать знания, считая их запретными. «Сила, какая ж это все херня! Нет, там действительно есть опасные техники, вроде ситхской алхимии по живому, но в остальное-то… При грамотном использовании и безукоризненном соблюдении техники безопасности, проблем обычно не наблюдается». Вот и я о том же.
«Кстати, я рада твоим сегодняшним открытиям. Теперь, пожалуйста, постарайся при… Ай, сука! Я же не собиралась… А ну и похер. В общем, поступи правильно и не облажайся». Спасибо, таинственный голос в моей голове и ещё одна причина сомневаться в своей адекватности. «Обращайся». Полагаю, мне не стоит в очередной раз спрашивать, что ты такое и чего хочешь добиться, да? «Чертовски верное предположение. Я бы с удовольствием рассказала, но я не могу». Да-да, я помню, не можешь вмешиваться в мою жизнь. Но погоди-ка, что ты делаешь в такие моменты? «Разговариваю с тобой, опосредственно и в рамках разумного наталкивая тебя на неожиданные мысли, а также произвожу оценку твоих действий в те моменты, когда ты меньше всего этого ждешь».
Фыркнув, я повернулась на другой бок и плотнее закуталась в тонкое одеяло, чтобы через несколько минут неожиданно для себя провалиться в тревожный сон, в котором мне то и дело являлись картины таких чужих и таких знакомых событий, в каждом из которых я видела вспышки проклятого изумрудного огня.
