Глава XXV Не правосудия я жажду
24 июля 2021 г. в 02:02
Правосудие. Какое все-таки многогранное слово. Джедаи часто клеймят себя хранителями покоя в галактике, ставя во главу своей жизни следованию принципам правосудия. Многие ли из них понимают весь глубинный смысл, скрывающийся за красивым ярлыком, которым кичится молодое поколение рыцарей и за которым стыдливо прячут свои ошибки побитые жизнью мастера? Не знаю. Да и не хотелось знать, если быть честной.
Правосудие редко бывает справедливым. Даже джедаи, несмотря на широкие полномочия, скованы цепями Закона. Красивая иллюзия, заботливо разрисованная в умах юнлингов, разбивается о жестокую реальность, стоит им только покинуть стены храмов или анклавов. Потому что справедливость у каждого своя. Способно ли правосудие утешить жажду мести, клубящуюся в сердце абстрактного отца, потерявшего детей из-за халатности такого же абстрактного врача? Успокоит ли выданный посмертно орден потерявшую сына мать? Конечно же нет.
Правосудие слепо. Смешно и печально знать, что по Корусканту свободно разгуливают наркоторговцы, рабовладельцы, убийцы и насильники, в то время как капитана медицинской службы ссылают в штрафной батальон, фактически, на верную смерть, из-за того, что он выполнил свой долг. И, к сожалению, Джеймс Иллиас — не единственный пример этой слепоты.
Правосудие беспристрастно. Закону плевать на чужие боль и страдания. Он, словно дроид, запрограммированный на наведение порядка в галактике. Беспрерывно коротящий и ошибающийся, но продолжающий нести свою службу. К сожалению, правосудие никогда не сможет прервать цикл ненависти…
Как неспособна прервать его и жажда мести. Мандалор, пусть и в некоторой степени, но все же является примером этого странного феномена. Они принесли возмездие народу Катара, грабившему их планету и стравливающему их кланы, словно цепных гончих кат. Удовлетворило ли это экспансионистское настроение воинственного народа и его лидера? Нет, железный кулак Мандалора вскоре ударит по другим системам, и лишь после того, как в его руках сконцентрируются все системы Внешнего Кольца, он направит свой взор в Миры Ядра, неся отмщение безучастным в угнетении Мандалора.
Но что, в теории, будет, если он достигнет своей цели? Какая цель будет у Мандалора, когда в его руках окажется вся Галактика? Давить восстания день за днем, ужесточать режим, казнить неверных и уничтожать инакомыслие? Нет. Это не цель для того, кто живет войной и местью.
Ответ на самом деле напрашивается сам собой. В таком случае, Мандалор будет опустошен отсутствием достойного врага, которого мог бы посчитать причиной хотя бы ещё немного пожить.
Да, именно так, месть не несет в себе ничего кроме медленного самопожирания, а в конце концов — опустошения.
И что же в таком случае предпочтительнее — правосудие или месть? Философы Ордена… Да и не только его… Бьются в мучительных умозаключительных метаниях, пытаясь найти ответ на этот вопрос.
Почему-то именно в тот миг, когда я села в такси вместе с Реваном, когда кар медленно взлетел и двинулся вдоль Проспекта Основателей, этот вопрос всколыхнул мое сознание. Чего же желаю я, в итоге? А ведь вопрос важный, и касается он далеко не того подрывника, устроившего взрыв лавки скупщика.
По началу, моей мотивацией было данное Джену обещание. Но со временем оно медленно, но верно менялось. Какой-то странный азарт, недовольство тем, что взрыв был в принципе, и желание…
Отомстить? Нет. Я не знала погибшего тви’лека лично, не имела к нему эмоциональной привязанности. И едва ли бы он мне понравился, если бы мы были знакомы.
Правосудия? Снова — нет. Я знаю, как работает наша судебная система, коррумпированная и продажная, такая же, как и Сенат. Отдавать преступника, сумевшего пробраться в Корпус Юстиции, в суд, значит с пятидесятипроцентной вероятностью подарить ему билет на свободу, а как следствие — стать причиной ещё нескольких взрывов.
Так что же?
— Полагаю, справедливого воздаяния? — я вскинула голову и уставилась в прищуренные глаза Ревана.
Неопределенно кивнув, я ещё на краткий миг задержала взгляд на расплывшемся в ехидной ухмылке лице, и направила его в окно, без всякого интереса рассматривая проплывающие мимо кары.
— Это желание делает тебя большим джедаем, чем некоторые мои знакомые, — фыркнул он, покачивая головой.
— Хреновые у тебя знакомые, — буркнула я, упёршись лбом в холодное окно.
Всю дорогу до здания Корпуса Юстиции голова нещадно звенела, наверное, от тяжелых мыслей. Или быть может, от дурного предчувствия. Сила… С ней никогда не было просто. Я искренне и чисто ненавижу эти туманные намеки, изредка теребящие грань сознания болезненными прострелами. Ненавижу неопределенность.
Реван, видимо, почувствовал мое настроение и деликатно замолчал, сосредоточенно наблюдая за задребезжавшим на горизонте краешком солнца. Корускант медленно, но верно освобождался от оков ночи, вступал в новый день. И почему-то у нас у обоих было ощущение, что для кого-то он станет последним.
Погрузившись в потоки Силы, чтобы хоть как-нибудь найти ключ к пониманию терзающих меня предчувствий, я не заметила, как мы долетели до серого невзрачного здания, совсем немного возвышающегося над жилыми комплексами административного района. Возвращаться в реальность было непривычно тяжело, но необходимо. Расплатившись с дроидом-таксистом, мы покинули кар.
Здание Корпуса Юстиции пусть и было меньше, чем я ожидала, но, тем не менее, внушало. Уж не знаю, кто проектировал этот дом правосудия, но архитектор явно работал под мощным зарядом вдохновения. Белые металлические стены плавно сливались с огромными панорамными окнами, сквозь которые отчетливо просматривался строгий стиль внутренней обстановки правительственного учреждения. Конечно, здесь не было разнообразия цветов. Белый мраморный блестящий пол, белые гранитные колонны, белые же диваны для гостей… Лишь изредка шныряющие туда-сюда протокольные дроиды выбивались из этой идеальной белизны своей металлической серостью.
Так уж получилось, что мы выбрали идеальное время для посещения. За ресепшеном в одиночестве скучала девушка-забрак. Мутный взгляд карих глаз, уткнувшийся в голографические часы, мягко намекал нам на то, что у неё заканчивается ночная смена. Мне, конечно, искренне жаль, но ей придется задержаться на рабочем месте.
— Доброе утро, — скучающим тоном поприветствовала она нас. — Чем могу помочь? — судя по тону, помогать она нам категорически не желала.
— Здравствуйте, — бодро начал Реван, сложив руки за спиной, — мы хотели бы встретиться с начальником корускантского отдела службы безопасности Корпуса Юстиции. У нас есть сведения…
— Да? — с сомнением протянула она, оглядывая Ревана критическим взглядом. — Вы можете записаться на встречу с дежурным прокурором через пятый терминал, — перебила моего друга администратор, в очередной раз покосившись на часы.
— Боюсь, дежурного мне будет недостаточно, — мягко улыбнулся мой друг, и протянул девушке датапад, с электронным свидетельством доверия с подписью Учителя.
Сонливость администратора будто смыло струей ледяной воды, стоило ей заметить характерный герб Ордена на показываемом документе. Оно и неудивительно. Реван выглядел слишком… Я метнула взгляд на своего друга, пытаясь подобрать выражение. Да, определенно, для типичного джедая он выглядел слишком щеголеватым. Чего уж говорить про меня… Попросив минуту, чтобы проверить подлинность удостоверения, женщина что-то быстро набрала в своем терминале.
— К сожалению, бригадный генерал Дженкинс в данный момент находится на медицинском обследовании. За пределами Корусканта. В данный момент его обязанности по работе и взаимодействию с Орденом делегированы полковнику Эндаль. Вам повезло, госпожа полковник в данный момент находится на рабочем месте, — не отрывая взгляд от терминала, говорила девушка. — Она готова вас принять в тринадцатом офисе. Он находится на двадцать шестом этаже.
— Благодарю, — Реван вновь одарил администратора мягкой улыбкой.
Едва заметно качнув увенчанной рогами головой, девушка вернулась к своему занятию — созерцанию часов. А мы решили, что лучше ей не мешать, особенно, учитывая, что нас уже ждут.
Стоило белым створкам турболифта сомкнуться, как Реван фыркнул себе под нос. Да, в целом, я понимала, почему. То, что мы собирались сделать, нарушало примерно двадцать семь пунктов Устава. Разумеется, мы нервничали! Все-таки не каждый день нарушаешь закон… Если бы не тяжелая броня, то не скрыть бы мне легкое дрожание кончиков пальцев.
С тихим шелестом створки лифта распахнулись, выпуская нас в широкий коридор. Все так же молча переглянувшись, мы проскользнули в проход, стараясь не показывать нервозность. Взгляд карих глаз Ревана равнодушно скользил по путевым указателям, но я буквально ощущала, как закипает его кровь. Лишь табличка с числом «13» заставила его резко остановиться и тяжело вздохнуть.
— Идем, — тихо буркнула я, слегка подтолкнув друга в сторону нужной переборки.
Коротко кивнув, Реван нажал на панель, спрашивая разрешения на посещение комнаты. Издав короткую трель, панель мигнула синевой, а переборки переговорной разъехались в разные стороны, пропуская нас внутрь.
Стоящая возле окна фигура, медленно повернулась в нашу сторону. Уж не знаю, что она ожидала увидеть, но явно не двенадцатилетнего паренька и «эту особь». Уже немолодая женщина, явно побитая жизнью, изумленно изогнула бровь и мазнула нас холодным взглядом серо-стальных глаз.
«Такой не в Корпусе в документах тонуть, а на передовой самое место»…
И то — верно. Сквозь идеально выглаженную бело-красную форму полковника Корпуса Юстиции отчетливо была видна её военная осанка. Почему-то я была уверена, что стандартная форма одежды скрывает пусть и тронутое возрастом и по большей части спокойным образом жизни, но все ещё тренированное и сильное женское тело.
«Впрочем, у неё ещё будет шанс».
Ну да, не думаю, что эта дама с подобным суровым взглядом будет отсиживаться за спинами подчиненных, когда Мандалор объявит войну.
— Я ожидала увидеть джедая, а не ребенка, — заявила она прокуренным голосом, на что Реван как бы невзначай поправил край своей куртки, дав полковнику увидеть край светового меча. — Надеюсь, причина, по которой вы отвлекаете меня от работы, серьезнее украденных сладких рулетов, иначе я буду разочарована в представителях Ордена, — чопорно произнесла офицер, сложив руки за спиной.
— Падаван Реван, — культурно представился мой друг, а потом обвел меня взглядом и невозмутимо констатировал. — Ганд, — Эндаль в ответ понимающе кивнула. — Полковник, малый возраст — это недостаток, который устраняется со временем, — философски заметил Реван, пожимая плечами. — Дело у нас действительно серьезное, полковник. У нас есть подозрение, что в ряды Корпуса Юстиции внедрен опасный элемент, в худшем случае — террорист, — сверкнув глазами, сообщил он.
На мгновение прикрыв глаза, полковник вздохнула, а затем пригласила нас за небольшой офисный стол. Мы приняли её приглашение и опустились на мягкие кресла прямо напротив неё. Сцепив кончики пальцев перед лицом, полковник Эндаль одарила нас очередным тяжелым взглядом.
И я её понимаю: у кого-то утро начинается с кофе и водных процедур, а у кого-то с одаренных подростков, сообщающих о том, что в вверенных тебе подразделениях может оказаться опасный преступник.
— Говорите, — в стальном голосе отчетливо слышался приказ.
И мы поспешили его выполнить. Впрочем, короткий пересказ событий этой ночи, тем более учитывая опущенные нюансы, которые Эндаль не обязательно знать, не занял так много времени, как рассчитывала офицер. И, разумеется, она с некоторой долей подозрительности отнеслась к словам как «этой особи», так и Общества гандов в целом.
— Это довольно серьезные обвинения, — после недолгого молчания произнесла женщина, прожигая в нас дыры взглядом. — Не прислушаться к словам джедая, пусть даже и… Подростка, было бы не совсем правильно. Я проведу расследование…
— На которое нет времени, — проскрежетал мой вокабулятор. — Общество не желает ни огласки, ни обвинений в свой адрес, это приведет к дипломатической катастрофе. Поэтому эта особь предлагает действовать решительно.
— Полковник, объявите боевую тревогу, соберите все саперные подразделения…
— Абсолютно исключено! — лязгнула Эндаль, взмахнув рукой, но уже куда спокойнее продолжила. — Вы понимаете, что предлагаете мне нарушить тридцать два уложения Устава Корпуса? Наверное, нет, но все же, поясню: я не желаю попасть под трибунал.
— Эта особь в недоумении. Что важнее для офицера: безопасность Столицы или собственное благополучие? — поинтересовалась я, чуть склонив голову вбок.
— Обвинение бездоказательно, — отмахнулась женщина, бросив на меня неприязненный взгляд.
— Может быть, — пожал плечами Реван. — Без личной встречи с подозреваемыми я не смогу сказать точно. Что же до вашей обеспокоенности о соблюдении Устава, то… — парень прикрыл глаза, выдергивая из памяти так нужные сейчас слова. — Четвертая и актуальная редакция расширенной версии Устава Корпуса Юстиции… По-моему, пятнадцатый параграф, третья поправка к двадцать восьмой статье, гласит, что «в случае чрезвычайных происшествий, вмешательство и передача командования представителям Ордена, рангов от рыцаря и выше допустимо. Участие в командовании отдельными подразделениями допускается представителями Ордена в ранге падавана в случае делегирования полномочий от прямого и-или непосредственного начальника». Делегирование полномочий было осуществлено. И сейчас я не вижу причин для отказа от операции по выявлению нежелательных и опасных элементов в Корпусе. Полковник, скажите, наличие террористической угрозы и компрометация Корпуса является достаточно веской причиной для объявления тревоги? — поинтересовался Реван, чуть изогнув бровь.
Женщина молча слушала падавана, а взгляд её с каждой секундой становился все тяжелее. К сожалению, а может быть и к счастью, она достаточно хорошо контролировала себя, и я не могла понять, о чем она сейчас думает. Не могла предсказать, каков будет её ответ. Холодная сосредоточенность окутывала её разум, создавая впечатление, будто мы общаемся с дройдом, хотя где-то там, в глубине, едва заметно полыхали искорки гнева, придавая женщине человечности.
Она уже набрала в грудь воздух, чтобы ответить, но её отвлек писк датапада. Прищурившись, полковник вчиталась в строки, присланные неизвестным. Уж не знаю, что там было написано, однако, последующие слова Эндаль заставили меня совершить, возможно, опрометчивый поступок.
— Да, — наконец оторвав взгляд от датапада, произнесла она, едва шевеля узкими губами. — Вы правы. Я не могу и не хочу допускать нарушения правопорядка, тем более на высших уровнях Корусканта. Однако, мне поступила информация о том, что у вас нет полномочий для инициации операции, падаван Реван, — на краткий миг её голос окрасился в печальные тона. — Предоставленные вами документы предоставляют разрешение некоему падавану Ниам, которым вы не являетесь.
— Это я, — с тихим шипением сжатого воздуха, забрало глухого шлема уехало вверх, позволяя полковнику увидеть мое лицо. — Пришлось немного замаскироваться… Долгая история, — скомкано пояснила я. — Если позволите, копию удостоверение личности перешлю на ваш рабочий датапад.
Все же, у Эндаль действительно стальной характер. Её удивление было выражено лишь в едва заметном движении правой брови, скрывшейся под длинной челкой. Однако, взяв себя в руки, женщина коротко кивнула, принимая данные, которые я направила данные на её рабочий датапад.
— Вижу, вы… Подошли к делу с энтузиазмом, — она скривила губы в легкой усмешке.
Ещё раз все для себя взвесив, она медленно поднялась с кресла.
Затаив дыхание, я следила за каждым движением Эндаль. Решение далось ей тяжело, это было видно невооруженным глазом. Тем не менее, мы услышали те самые нужные слова.
— Хорошо, — выдохнула она, поднимая руку с комлинком к лицу. — Майор Нарайа, объявите боевую тревогу первого уровня саперному батальону. Первый уровень опасности. Я хочу, чтобы каждый сапер прибыл на групповой брифинг в главный зал собраний. Да, даже те, которые сейчас в отпуске, — услышав лаконичное «есть», полковник опустила руку и удовлетворенно слушая вой сирены, произнесла. — Если ваши подозрения не оправдаются, будут серьезные последствия.
Мы это понимали. Конечно, нам не хотелось подставлять её под трибунал. Ещё больше не хотелось не оправдать доверия Вимы. Но выбора у нас особо нет. Я не представляю, как без помощи руководства Корпуса поймать подрывника.
Понимающе и… Да, благодарно кивнув женщине, мы проследовали за ней. Нервное напряжение росло с каждой секундой, с каждым шагом, но как-то отменить то, что было сделано, уже было невозможно. Да и будь у меня такой шанс, я бы им не воспользовалась.
Именно поэтому мы, едва поспевая за полковником, ворвались в зал брифингов. Помещение огромное и пустое, если не считать голопроектора, вмонтированного в пол. Но нам он сегодня не понадобится. Здесь не было даже стульев, что невольно навело меня на закономерный вопрос — как они вообще проводят длительные брифинги?
Как оказалось, прибыли мы не первыми. На входе мы встретили явно растерянного офицера Корпуса, но к его чести — он был в полной боевой готовности. Мужчина коротко поприветствовал полковника, вскинув ладонь к голове, и попросил дать ему объяснения происходящего.
— Заходи, — женщина пропустила офицера вперед себя и, только оказавшись внутри, произнесла столь тяжелые для неё слова. — Боремся с террористической угрозой в наших рядах, майор, — лаконично ответила Эндаль и едва заметно улыбнулась. — К тому же, интересно, за сколько твои парни успеют мобилизоваться.
— Террор… Нарин, какого хатта ты вытворяешь? Я уверен в своих подчиненных! — не скрывая возмущения и не понижая тона, воскликнул мужчина, тряхнув гривой черных волос, и только после этого его взгляд упал на нас. — Ты ещё и детишек сюда притащила? Эндаль, скажи честно, ты рехнулась от перенагрузки, да? — потирая переносицу, поинтересовался он уже куда тише.
— Ничего не могу поделать, Ран, приказ сбоку, — пожала плечами полковник и, быстро окинув нас взглядом, произнесла короткое, но очень емкое: — джедаи.
— Это, конечно, меняет дело, — кисло прошипел мужчина. — Но, насколько я помню, вмешиваться в дела правоохранительных структур могут…
— Ран, все в порядке, — заверила Эндаль, стрельнув взглядом в сторону распахнувшихся переборок, сквозь которые довольно быстро в зал вбегали долгожданные саперы.
Разумные ожидаемо собрались быстро. Саперы выстроились в полукруг по всему залу и молча замерли, в ожидании, пока командиры не заговорят, не объяснят суть причины, ради которой их выдернули с рабочих мест, из дома или ещё откуда-нибудь. Я почти что физически ощущала такие противоречивые чувства, обуревающие мужчин и женщин в офицерских формах Корпуса Юстиции. Растерянность и решительность. Какой бы приказ ни отдала полковник, они были готовы его выполнить. Да, они предполагали, строили разные варианты, но реальность как всегда оказалась мрачнее и жестче, чем они ожидали.
— Запереть двери, — отдала приказ полковник, прежде чем начать небольшую речь. Старенький протокольный дроид, проскрипев короткое «слушаюсь», ударил металлическим кулаком по блокиратору переборок, и только после этого Эндаль заговорила. В её голосе слышались вполне явственная сталь и не вполне явная угроза. — Саперы Корпуса Юстиции, этот молодой человек — джедай — принес мне дурную весть, — широким жестом указав на Ревана, лязгнула женщина. — У падавана Ревана есть… Веские основания полагать, что в наших рядах появился тот, у кого хватило наглости преступить данную в начале службы присягу и пойти на измену, — конечно, среди юстицаров пошел недовольный ропот, словно в помещение влетел рой ракта-ос. — Отставить разговоры! — рявкнула Эндаль, яростно сверкнув глазами. — Сайриш, Малерон, Гракта, Ласафирис, Карана, шаг вперед.
Названные офицеры вышли из строя и вытянулись в струнку. Странная компания, на мой взгляд. Первый — мужчина, забрак. Как и всех его братьев, его лицо покрывали замысловатые черные татуировки. Высокий, с угрюмым взглядом, он усталым взглядом покрасневших глаз смотрел прямо на Эндаль. Я не ощущала в нем каких-либо эмоций, которые могли бы выдать в нем предателя. Он спокоен, собран. Немного расстроен, с большой вероятностью из-за того, что один из его братьев оказался предателем. Такое всегда расстраивает.
Вторая — женщина, коренастая, с вихрем рыжих волос, спадающих на её угловатое лицо. Я вижу её ярость. Она струится неудержимым потоком из этих прищуренных глаз, обводящих взглядом своих коллег. Эта девушка, какой бы она ни была, точно не наш подрывник.
Третий — краснокожий деваронец. Он старается держаться спокойно, но чувства выдают его. Беглый взгляд растерянно бегает по лицам командиров, пытаясь понять, в чем именно заключается их обвинения. Он боится. Но не правосудия, нет. Чего-то другого, мелкого в глазах боевых товарищей, но крупного в его представлении. Ах, ну конечно, что для женатого мужчины, живущего в обществе, основанном на матриархате, страшнее, чем гнев дорогой и любимой супруги?
Рядом с ним стоит высокий… Арканианец. Редкая птица на Корусканте. Тем более — чистокровный. Я не могла не увидеть на себе этот презрительный взгляд белых глаз, это брезгливое высокомерие, обращенное на всех присутствующих. Такой… человек, пусть он явно с гнильцой, никогда не опустится до примитивного устранения каких-то торговцев всяких хламом, не рискнет вызвать осуждение среди своих сородичей. Скованный правилами по рукам и ногам… И все же было что-то ещё. Помимо этого отвращения к окружающим он испытывал искреннее возмущение. Его, представителя высшей расы, обвиняют в самом грязном из грехов, а он вынужден терпеть.
И пятая — молодая синекожая тви’лека, суетливо заламывающая руки за спиной. Она нервничает и боится больше каждого из названных. Не удивительно — девчонка только что закончила Академию, ещё не прошла испытательный срок, и вот, её подозревают в измене. Понимаю, иногда с людьми общаться куда сложнее, чем разминирование бомб.
«И вот, все предполагаемые предатели стоят перед тобой. Кто же из них крыса?» Ни в одном нет того, что я ищу. «Значит, твои обвинения ложны». Нет! «Посмотри в их глаза, внимательно посмотри. Забрак слишком честен для такого, у девчонки наверняка и без этого много проблем с командованием, деваронец скорее сам гранату проглотит, чем разгневает жену, чистокровный арканианец никогда не станет пользоваться таким грязным методом и никогда не упустит случая побахвалится своими достижениями, тви’лечка — даже не смешно — восторженный юнец едва ли осилит такую сложную операцию». Тогда кто?
— Командир! Какого хатта? — коренастая девушка наконец не выдержала. — Мы не…
— Вы пятеро несли дежурство во время последнего взрыва в торговом квартале, сержант Малерон, — отрезала Эндаль, одним взглядом заткнув офицера. — Вы под куда большим подозрением, чем все остальные.
— Если мне будет позволено заметить, я вернулся на Корускант прошлым вечером, — с пренебрежением заявил арканианец. — Если бы вы проявили некоторую степень озадаченности, полковник Эндаль, вы бы знали, что я убыл на Арканию в прошлом месяце и не появлялся в столице… Республики все это время.
— Врешь, псина, — взвилась девчонка, сжав кулаки. — Ты выходил в смены всё это время!
— Ваши примитивные попытки оскорбить меня так же глупы, как и подобные абсурдные заявления, — презрительно скривил нос арканианец, а после обернулся к непосредственному начальству. — Майор Нарайа, вы подтверждаете факт получения и одобрения отпуска, — в ответ мужчина мрачно кивнул. — Надеюсь, свидетельство майора зафиксировано и не подлежит сомнению. Копию заявления на отпуск вы можете найти в архивах. Там же вы можете найти оплаченные билеты на пассажирский рейс «Куат-Транзит» до Аркании.
— Но ты действительно выходил в смены, Супрас, — прогудел забрак, опустив взгляд в пол.
«Что думаешь?» Не лжет. «Знаю. Тогда как?» Не знаю. Нашелся ещё один такой козел с такой же внешностью? «У них строгая селекция, второго такого точно нет». И что, ты думаешь, что каким-то образом можно обмануть… «Можно. Есть кое-кто, кто может». Ну говори уже. «Это просто. Оборотни». Они же все под замком.
— Абсурд. Нонсенс! — возмущался арканианец, а я понимала, что это действительно абсурд и нам нужно кое-что серьезнее, чем сбор всех саперов Корпуса. — Я не потерплю этого унижения!
«Посмотри на них, они его сейчас на клочки разорвут». Но он говорит правду! «Свою правду. В том-то и беда, что как бы он сейчас ни оправдывался, спасти его жизнь можешь только ты. Но тогда, поверь мне, пострадают другие. В этом их правосудие». Кто — другие? «А ты подумай. Кто будет обвинен в лжесвидетельстве, если ты обратишь внимание на один небольшой нюанс?» Эндаль... «Именно. Пока они ссорятся, поливая друг друга дерьмом, у тебя есть выбор: спасти репутацию и честь человека, который тебе доверился, обвинить в измене, пусть и редкостного ублюдка, но невиновного…» Или? «Или поступить наоборот - сохранить полковнику её честь и все прочие громкие слова, запереть за решетку невинного, а убийцу…» Отпустить? «Разумеется. Ты поставила себе вилку, тебе и делать выбор. Что для тебя важнее? Один симпатичный тебе человек, или безопасность столицы и, возможно, иных миров?» Почему ты не предупредила? «Я не всезнающая. Я оперирую теми данными, которые мне, так или иначе, были известны. Если хочешь совет — то... Лучше пожертвовать одним, чем сотнями». Это... Неправильно. «Убийство одного человека — это трагедия. Убийства сотен — статистика. Скажи мне, Кейл. Ты хочешь превратить трагедию торговца Мирро в статистику?» Нет. «Тогда ты уже сделала свой выбор. И в этом твое правосудие». Я не правосудия жажду, а справедливого воздаяния... «Здесь нет и никогда не будет справедливости». Посмотрим.
Молчание было ответом. Плюнув на все, я решила действовать. Какой бы жестокой ни была простая истина, которую она хотела мне донести, я должна выполнить обещание. Что бы сказала Учитель? Или Айтрис? Я не знаю... И видит Сила, я не хотела этого.
— Реван, — тихо позвала я. — Наш подрывник…
— Метаморф? — Перебил меня мой друг, мрачно блеснув глазами. — Я тоже это понял. Интересно, как безопасники упустили лицедела из резервации… Полковник, — уже во весь голос произнес Реван. — Боюсь, убийцы действительно нет среди подозреваемых.
— Хоть у кого-то в этом зале есть мозги, — скривил губы в усмешке арканианец. — Как твое имя, мальчик, я…
— Молчать! — рявкнула Эндаль, и перевела яростный взгляд на моего друга. — Как это нет?
— Ваши системы безопасности не совершенны, их можно обмануть, если знать их особенности, — спокойно ответил Реван. — В галактике существует, по меньшей мере, десяток рас, способных изменяться, копируя строение тела под нужный паттерн, вплоть до генетического уровня. Боюсь, что господина… Ласафириса очень изящно подставили.
— И все эти расы находятся под строжайшим надзором, — дополнила Эндаль и гневно сжала кулаки. — Их нахождение на Корусканте невозможно.
— Как невозможно и предательство этих офицеров Корпуса Юстиции. Я чувствую эмоции каждого присутствующего здесь. Здесь нет предателя, — отчеканил мой друг, выдержав взгляд полковника. — Найти столь искусного оборотня — тяжкий труд, но… Есть ряд определенных вещей, которые помогут нам его вычислить, — задумчиво протянул Реван. — Немедленно объявите в розыск Супраса Ласафириса, — на это заявление арканианец вновь вспыхнул гневом и открыл рот, чтобы взорваться язвительным возмущением, но Реван вскинул руку, в буквальном смысле сомкнув губы высокомерного мужчины. — Если оборотень приживается надолго в одном облике, то чтобы сменить его, может потребоваться время. Возможно, столько же, сколько и потребовалось провести в нужном облике.
В очередной раз смерив гневным взглядом нас обоих, командир Корпуса Юстиции, тем не менее отдала приказ о розыске уже пойманного арканианца. «Явно решила, что хуже уже не будет». Действительно. Куда уж хуже? «А с другой стороны, хорошо, что были мобилизованы все саперы». Да, осталось мобилизовать только все остальные части и таможенную службу, на всякий случай. А то вдруг свалит, пока мы тут готовимся к поимке метаморфа. «Чего мелочиться? Давай весь гарнизон мобилизуем на пару с Орденом? Вот потеха будет…» Тебе лишь бы поржать. Жаль, что ничего смешного в этой ситуации нет. «Ты слышишь в моем голосе веселье? Посмотри, все так, как я и говорила. Каждый из них в бешенстве, в их сердцах глубоко залегла рана от обиды на командира. Лишь некоторые не презирают Эндаль за это обвинение». Но почему? Откуда такая резкая ненависть к офицеру, выполняющему свой долг? «А, дорогуша, так ты не знаешь? Республиканская Армия — это место, в котором обвинения, тем более в измене, уже веский повод усомниться в авторитете обвинителя. А если они ещё и ложные… Бедняжка Эндаль, теперь в Корпусе ей не рады».
Тем временем, получив приказы, солдаты шустро покинули зал для брифингов. Эндаль была опустошена таким поворотом событий. «Частичное выгорание на почве стресса, вызванного серьезной ответственностью на рабочем месте». Она некоторое время в молчании смотрела вслед последнему покинувшему зал — майору Нарайя, и кажется, она понимала, что он очень сильно на неё обиделся.
— Полковник, хочу напомнить вам, что подобные существа могут быть… Опасными, — тихо произнес Реван. — Я бы рекомендовал…
— С меня хватит ваших рекомендаций, — тяжело вздохнула женщина. — Вы убедили меня в том, что предатель в наших рядах. Вы убедили меня прилюдно усомниться в верности этих солдат, прошедших тяжелейший отбор, обучение и ещё один отбор. Теперь это дело Корпуса, не ваше. И после того, как все кончится — я подам в отставку.
— Вы не должны…
— Не вам говорить мне, что я должна или не должна делать, юноша, — отрезала Эндаль, продолжая стоять к нам спиной. — Они не примут меня, как одного из своих командиров, потому что сегодня я потеряла их уважение, усомнившись в них. Ты не знаешь, что это такое, мальчик, поэтому не говори. Не смей мне говорить. Ничего, — отчетливо разделяя слова говорила она. — Вы можете свободно перемещаться по зданию Корпуса, но содействия не ждите. А теперь — пошли вон. Вон!