***
Лос-Анджелес. Люцифер вдохнул прохладный ночной воздух, разгоняя машину до максимальной скорости. Шоссе тянулось, казалось, бесконечно, петляя вдоль берега. Острые скалы заслоняли отблеск города, оставляя слабое свечение в небе над головой и едва касаясь нескончаемой тьмы над океаном. Он надеялся, что у Мистера Талберта хватит здравого смысла не выбить заднюю фару. Не то чтобы коррумпированная маленькая организация, которой была Лос-Анджелесская полиция, обычно останавливала его, но это была новая машина, и он не мог винить их за то, что они не знали. Что ж. Он мог бы стать примером для всех тех несчастных, которые пытались выписать ему штраф, но именно так его отец управлял бизнесом. Только не Люцифер. Он свернул в город, неохотно притормозив, когда поток машин нагнал его. Лос-Анджелес был идеальной игровой площадкой для кого-то с его талантами. Полный нетерпеливых людей, готовых на все, чтобы достичь этого. Черт возьми, они продадут душу, чтобы избавиться от неприглядного жира на животе. Обмен любезностями, координация экзотического и незаконного импорта для непристойно богатых, распространение наркотиков и предоставление защиты от других, менее организованных банд — все это было делом одного дня. Люцифер любил совать много пальцев в кучу пирогов. Он бросил все силы, но благодаря этому у всех, кто был кем-то в его городе, был его номер в телефоне. Быстрый поворот налево заставил мистера Талберта закричать. — О, расслабься, — сказал он, понимая, что мужчина никак не может его услышать. Чем глубже Люцифер проникал в Голливуд, тем больше развивалась ночная жизнь. Те несчастные, что все еще стояли в очередях снаружи, повернули головы и смотрели, как он проезжает мимо, и многие узнали его. Как и положено. Дьявол Лос-Анджелеса был хорошим другом, и его лучше иметь на своей стороне. Он подъехал к «Лаксу», вызывая еще больше улыбок и застенчивых взглядов от тех, кто ждал, чтобы войти внутрь, и бросил ключи камердинеру. — Ах, минуточку, — сказал он мужчине, останавливаясь на полушаге, чтобы вернуться к машине. Камердинер открыл багажник по его просьбе и вывалил мистера Талберта на обочину. — Вот так-то лучше, — продолжил он, и камердинер, кивнув, закрыл багажник и скользнул на водительское сиденье. Вскоре машина скрылась за углом и, без сомнения, была припаркована в гараже под зданием. Те, кто стоял в очереди, знали, что лучше не делать никаких попыток помочь. Люцифер покачал головой, глядя на дрожащую фигуру. Он одернул манжеты, убедившись, что костюм безупречно облегает его стройную фигуру, и подождал, пока мистер Талберт отдышится. Когда он наконец поднял глаза, Люцифер улыбнулся. — Давайте, — произнес он, протягивая руку. Мистер Талберт осторожно позволил владельцу клуба помочь ему встать, но Люцифер не отпустил его. — Однако я хотел бы знать, кто сделал тебе предложение убить меня. Не то чтобы ты когда-нибудь это сделал, — заверил он. — Или смог бы. Мистер Талберт разинул рот. Это было малопривлекательно. Люцифер притянул мужчину ближе, как будто хотел обнять его, затем потянулся к его пояснице. Он сунул руку под его пиджак и достал «Глок», крепко прижимая к себе. — Как неаккуратно, мистер Талберт. Вы должны были подумать о пальто, которое помогло бы скрыть его контуры. У Александра Маккуина есть прекрасные модели из зимнего сезона. Но полагаться на Тома Форда? — он повернулся и прошептал ему на ухо, вызвав дрожь. — Непрофессионально. Он отпустил его. Один из вышибал у двери забрал оружие, и Люцифер вытащил красный карманный квадратик из куртки, чтобы вытереть руки. — Армяне? — догадался он. Мистер Талберт нерешительно кивнул. Люцифер вздохнул. — Честно, лень — это грех, знаете ли, — он сложил квадратик, определившись, и сунул его обратно в карман. — Я приму машину в качестве извинения, и вы можете быть уверены, что больше такого случая не повторится. Так же я вынужден отказаться заниматься вашим прибыльным бизнесом, вы же понимаете. Или вашей семьи, — добавил он. Возмущенное заикание мистера Талберта тут же прекратилось. — Отлично. Хорошего вечера. Он прошел мимо, оставив Мистера Талберта на улице (а теперь, как он знал, на милость тех, кто его нанял), и вошел в свой клуб. Очень жаль, правда. Ему придется найти кого-то другого, чтобы удовлетворить свои капризы, связанные с транспортом. Люцифер старался не думать об этом больше, чем о времени, которое потребовалось, чтобы сделать один глоток. Просто еще один пример универсальной истины, которую было трудно узнать и легко забыть. Люцифер Морнингстар никогда никому не доверял. Никогда.***
«Лакс», как и все остальное в его жизни, был приспособлен к вкусам Люцифера. Он стоял на вершине винтовой лестницы, глядя на толпу внизу, словно король, обозревающий свое королевство. На маленькой сцене играл живой оркестр в сопровождении бодрого саксофониста. Его гости, а также танцовщицы в черных костюмах, казалось, наслаждались происходящим. И почему бы им не наслаждаться? Люцифер отмахнулся от чувства, которое грозило дать о себе знать. Все было в порядке. Вереницы бледных лампочек наверху сверкали, как звезды, отражаясь от сверкающего рояля внизу, хрустальных бокалов с лучшим виски в городе и другими коктейлями, женских украшений и мужских часов. Слабый, неземной оттенок пурпурного окутал комнату. Люцифер подошел к бару и взял бокал от женщины, которая была его правой рукой, он не назвал бы ее другом, не совсем, не в этом бизнесе. Но что-то вроде этого. Мейз налила ему еще, когда он снял куртку, ее черные ногти застучали по стойке. — Что с лицом, Мазикин? — спросил он. — Ты выглядишь так, будто я забрал твою любимую секс-игрушку. Она пожала плечами. — Может быть, я устала. Он усмехнулся и опрокинул стакан. — Ты? Никогда. Сегодня я заметил за собой нехватку терпения. Выкладывай. Что бы она ни хотела сказать на самом деле, она держала за зубами. — Здесь пара человек, которые хотят «аудиенции» с местным мистером Бигом. — Я просил тебя не называть меня так. Она подняла руки в притворной капитуляции. — Что мне ответить им? Люцифер лениво повернулся, чтобы осмотреть комнату. Несколько глаз встретились с ним — ничего, что не могло бы подождать, пока вспышка серебра на вершине лестницы не привлекла его внимание. — О, да, — скучающе сказала Мейз. — Делайла тоже хотела тебя видеть. — С чем-то? — спросил он, не потрудившись выслушать ответ. Делайла улыбнулась, увидев, что он смотрит на нее, и слегка встряхнула плечами, чтобы ее вдохновенное двадцатыми годами платье засияло. Она приподняла бровь, приглашая. Он поднял бокал, как тост за нее. — Скажи остальным, что я свяжусь с ними позже.***
Ночь нависла над городом, как огромная ночная кошка, томная и ленивая. Балконные двери пентхауса были открыты, посылая ветерок по черному мрамору, охлаждая их обнаженную, блестящую от пота кожу. Люцифер заставил ее улыбнуться и задрожать одновременно, раскаленный добела и ледяной. Она знала, что это опасная игра — оказаться в постели с таким мужчиной, как этот — с дьяволом, — но не могла остановиться, даже если бы захотела. Делайла знала, что она никогда не была склонна к самоконтролю. И очень редко она передавала его ему. Но она была более чем счастлива воспользоваться этим. Обычно их дела велись в уединении переполненной комнаты, его статус держал других на расстоянии, пока она шептала ему на ухо свои новости, положив руку на его бедро, чтобы замаскировать их отношения как прелюдию к чему-то еще. Обладать его полным вниманием было опьяняюще. Она лежала лицом вниз на его черных, дорогих шелковых простынях — она даже не хотела думать о цене — вся теплая и гладкая, когда они запутались в них, ее загорелая кожа была бледной по сравнению с ними. По крайней мере, они наконец добрались до кровати. Люцифер был полон решимости не торопиться, смакуя каждый дюйм ее тела, обещание, которое уже заставляло ее изнывать от предстоящей ночи. Он глубже вошел в нее, положив руку ей на поясницу, удерживая на месте. Она поежилась. Она чувствовала, как он улыбается ей в затылок, его дыхание горячее и прерывистое. Зная, что она заставила его так дышать… Боже, она не могла сдвинуться ни на дюйм, не могла приспособиться к нему — а тут было много к чему приспособиться — все, что она могла сделать, это позволить хныканью подняться в ее горле, пока он мрачно не усмехнулся над ее отчаянием. Ее волосы были в беспорядке, как и макияж, но у нее было мучительное подозрение, что Люциферу это в ней нравилось. Ее беспорядок. Может быть, потому, что он был таким чистым и собранным все время, что ему нужен был кто-то вроде нее. Кто-то беспорядочный. «Бесценна», — сказал он ей однажды. Кто-то, кто не только охотно, но и с радостью ляжет в постель с тем, кого он предложит (а некоторых он даже не предлагал), и доложит о своих находках. Соперники, союзники, враги — ей было все равно. Его рука поднялась, чтобы проследить за ее позвоночником, пока не скользнула к ключице, и она осмелилась приподнять бедра. Он внезапно опустился в нее и прижался лбом к ее лбу, гортанный стон вырвался из него. Он прервал ее собственный вздох, схватив рукой за горло, словно рефлекс. Опасность. Он ослабил хватку, но она удержала его руку, наслаждаясь порывом. Плавным движением он поднял их, пока ее спина не оказалась вровень с его грудью, и они могли двигаться вместе, как волна в океане. Он уткнулся носом в ее ухо, затем убрал прядь потных волос с ее шеи, чтобы укусить место, которое он обнажил. Она пульсировала вокруг него, тепло и тяжесть извивались глубоко внутри нее, и подняла руки над головой, чтобы запустить пальцы в его волосы, потянув, пока все его влажные от пота локоны не стали свободными и растрепанными. — Непослушная девочка, — прошептал он, и его голос — этот восхитительный голос, этот акцент… черт возьми. Он просунул руку между ее ног, касаясь места, где они слились, и трение было именно… Боже, именно… черт возьми… …там.***
— Делайла, — прошептал он позже, уткнувшись в мягкую кожу ее плеча, когда они оба устали и лежали лицом друг к другу, наполовину запутавшись в простынях. Он поцеловал ее, а потом изобразил серьезность. — Я не уверен, у кого больше выгоды в этом. Она отталкивала его до тех пор, пока он не откинулся назад, смеясь, и хлопнула рукой по его голому животу. — У раздутого эго? — Всегда, — ответил он, глядя в потолок. Она смотрела на него долгое время. — Ты кажешься… — начала она, но не смогла заставить себя закончить. — Каким? — …грустным, — рискнула она. Ей, наверное, не стоило. Нужно стремиться, чтобы все оставалось на профессиональном уровне. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза. — Думаю, просто устал, — сказал он, и она поняла, что он лжет, когда он снова посмотрел на нее. Он повернулся на бок, чтобы посмотреть ей в лицо. — Напряженный день в офисе, дорогой? — пошутила она. В его взгляде показалась вспышка, но он не ответил, даже чтобы подразнить ее в ответ. Ну что ж. Дело есть дело. — Ладно, — она еще глубже зарылась в его подушку, озорно блестя глазами. — Чьи секреты тебе нужны в первую очередь?***
Люцифер просыпался медленно, сознание просачивалось так же туманно, как утренний свет сквозь окна. Его лицо было вдавлено в матрас, а рука вяло свисала с края кровати. Он открыл глаза и затуманенным взором окинул остальную часть своего пентхауса. По правде говоря, он действительно устал. Что-то вроде усталости, которую дурь и алкоголь не могли исправить, не могли исправить в течение последних нескольких… недель? Месяцев? Дольше? Он напрягся, чтобы вспомнить то время, когда он не чувствовал себя опустошенным. Тогда это не беспокоило его так, как сейчас. Что изменилось? Что-то вообще изменилось? В этом и была проблема? Свет был милостив — или он не страдал похмельем, что само по себе было бы чудом, — и его квартира была чистой и пустой. Он позволил своему воображению блуждать. Материализовалась женщина, мерцающая в своей несовершенности, суетящаяся за стойкой бара, который он представлял себе кухней. Женщина, да. Не то чтобы он был особенно разборчив, когда дело касалось пола. Она была одета в одну из его белых рубашек и пару носков, которые она просто накинула после того, как встала с постели, чтобы не замерзнуть. Она готовила им завтрак. Не потому, что она должна была или ей платили, а потому, что она этого хотела. Не для него. Для них. Волосы распущены. Блондинка, наверное. Всегда любил блондинок. Напевая себе под нос. Ему хотелось увидеть ее лицо. Знать ее. Только один раз. Он закрыл глаза. Это была всего лишь мечта. Та, которая не могла принадлежать такому человеку, как он. Люцифер Морнингстар причиняет людям боль, напомнил он себе, эти слова крутились у него в голове. Это были старые слова, мантра времен, когда он должен был убедить себя в их истинности. Больше нет. Теперь он знал, что это правда.***
Люцифер стряхнул с себя жалость, выбрался из постели, собрался с духом и принялся за работу. Вторая встреча с Джимми Барнсом по поводу подписания контракта с какой-то бой-бэндовской группой была первым делом дня. Люцифер перестал слушать на половине, быстро уловив все, что ему было нужно, но все равно позволил мужчине болтать. Быстрый звонок Джимми Чо, чтобы проверить, что перемирие, которое он заключил с китайцами, не доставляет проблем; у него было несколько поставок, проходящих через их владения, и у него не было желания, чтобы его «товар» был заложником, пока они участвуют в очередном конкурсе по измерению членов. Сотрудник — он отказался называть их солдатами — сообщил ему, что Джеймс Талберт был объявлен пропавшим без вести его женой ранее этим утром. Потом встреча за обедом в подсобном помещении с судьей, чтобы расплатиться с ними за то, что они закрыли дело против одного из его капитанов — сфабрикованное обвинение, во всяком случае, он даже не был на складе, когда на него напали (восемнадцать месяцев назад, как летит время). Мейз назначила несколько встреч, которые он проигнорировал прошлой ночью, и провел их в «Люкс», Люцифер сидел, раскинувшись в кабинке, словно это был бархатный трон. Им нужны были мелочи. Легкие услуги. Семья Люцифера всегда неодобрительно относилась к его мелким авантюрам, но он не мог устоять. Зачем было знакомить людей здесь и там, подмазать нужных людей, делать несколько кредитов для малого бизнеса, когда конечным результатом было бесконечное умножение сарафанного радио и населения, которое знало, что может обратиться к нему за помощью? (А также возможность обращаться за помощью по мере необходимости, что всегда пригодилось). По правде говоря, Люциферу всегда нравилось помогать маленьким парням. Это вызывало у него настоящий ажиотаж. И они всегда были так благодарны — в отличие от профессионалов, чьи единственные желания заключались в том, чтобы иметь больше. Другими словами, все двигалось как по маслу. Люцифер не считал себя часовщиком, хотя, конечно, восхищался их работой, если судить по его коллекции «A. Lange & Söhne», но он понимал ценность времени. Возможно, даже больше, чем большинство. В этом деле потребовалась всего секунда — одна секунда, — чтобы что-то изменилось. Выражение лица, нерешительность, пропущенный телефонный звонок — все это могло означать жизнь или смерть. Последние пять лет он провел в Лос-Анджелесе, строя свою империю. Пройдет всего лишь мгновение, прежде чем она рассыплется, и появятся паразиты, жаждущие уничтожить все, ради чего он так упорно трудился. Но сейчас Лос-Анджелес был игровой площадкой Дьявола. Люцифер назвал этот день удачным и, как редкое лакомство, назначил себе и Мейз ужин. Шеф-повар в стейк-хаусе был просто художником на кухне (также заядлым игроком, который задолжал ему услугу), и после двух бутылок вина оба чувствовали себя приятно непринужденно. Он отмахнулся от десертного меню, но Мейз заказала что-то с трюфелями из темного шоколада, и ему ничего не оставалось, как откинуться на спинку стула и ждать. Он заметил блондинку, сидевшую через несколько столиков от него (у него, знаете ли, были глаза), отвернувшуюся к двери. Мейз не собиралась быть его единственным интересом на этот вечер, и пока он следил за женщиной и ее тупым спутником, Мейз с удовольствием трахала глазами столь же восхитительный мужской экземпляр где-то позади него. Время от времени блондинка качала головой, отчего ее длинные волнистые волосы падали почти до талии поверх золотистого свитера, который сверкал в свете свечей. Люциферу не понравилось то, что он увидел. Мужчина говорил тихо, слишком тихо, чтобы разобрать, но в его движениях чувствовалась настойчивость, которую Люцифер терпеть не мог, потому что это явно смущало женщину. Она отодвинула стул, собираясь встать, но вместо этого поднялся мужчина, выуживая бумажник, пока она протестовала. Он оставил на столе несколько банкнот, сказал то, что Люцифер считал обнадеживающим, и исчез. Женщина потянулась, чтобы схватить свою сумочку, висевшую на спинке стула, и Люцифер впервые разглядел ее профиль. Ее подбородок был таким же острым, как и его дизайнерские костюмы, но черты лица были мягкими: округлый нос и мягкие губы, окрашенные в темно-красный цвет для свидания. Она опустила глаза, сосредоточившись на своей задаче, и даже на расстоянии он мог видеть усталость, которую она держала в своих плечах. Люцифер вскочил, поднял руку, чтобы успокоить Мейз, и решительно направился к женщине, прежде чем осторожно опуститься на сиденье, которое так бесчувственно покинул другой мужчина. Женщина удивленно подняла брови и огляделась в поисках того места, откуда он пришел. — Люцифер. Морнингстар, — представился он с улыбкой. В ее глазах не мелькнуло никакого узнавания. В ее ярких, небесно-голубых глазах. Его улыбка стала шире. — Я могу вам помочь? — спросила она по-деловому. Ах. Одна из самых сложных. — Да, — ответил он совершенно спокойно, складывая руки на столе. — Вы могли бы оказать мне честь, назвав свое имя. Она изумленно моргнула, потом покачала головой и рассмеялась. — Да, хорошо, приятель. Что бы ты тут ни затеял, можешь спроецировать это на кого-то другого, ладно? — она встала, и он быстро последовал ее примеру. — Мне совершенно это не нужно, — сказала она скорее самой себе, открывая клатч. Он с любопытством наклонился ближе, держа руки за спиной. — А что тебе нужно? — полностью сосредоточившись на ней, он не заметил, как Мейз с шумом поднялась с кресла. — Что ты жела... Внезапно женщина оттолкнула его за плечо, и он потерял равновесие, когда раздалось несколько выстрелов. Ошеломленный Люцифер рухнул на пол, ударившись спиной о стул. Боль пронзила его насквозь. У него было достаточно времени, чтобы узнать измученного мистера Талберта, прежде чем Мейз прыгнула на него, как бойцовская собака. Люцифер выпрямился, в то время как другие вокруг них бежали, случайно положив руку на что-то теплое и скользкое. Он осмотрел это (прежде чем сделать какую-нибудь глупость, например, вытереть о штаны) и сразу же узнал. Кровь. Он быстро похлопал себя по туловищу другой рукой и в замешательстве заметил женщину — чье имя он до сих пор не знал — бьющуюся в конвульсиях на полу под столом. Он вытащил ее за лодыжки на открытое место, и она сделала то, чего он не ожидал. Она рассмеялась. Смех оборвался, когда она задохнулась от боли, ее правая рука безрезультатно теребила левое плечо. У Люцифера не было медицинской подготовки, но он достаточно часто бывал в подобных ситуациях, и поэтому немедленно стряхнул со стола чистую салфетку и сильно прижал ее к тому месту, откуда сочилась кровь. Она слабо положила руку поверх его руки. Мейз схватила его за плечо, едва взглянув на истекающую кровью женщину. — Нам нужно идти. Сейчас же. — Она спасла мне жизнь, — сказал он ей. — Люцифер, — начал Мейз. — Она спасла мне жизнь, Мазикин, — повторил он. Он не был уверен, кто из них троих был более ошеломлен. — Значит, мы пошлем ей подарочную корзину, — сухо ответила Мейз. — Двигайся. Женщина похлопала его по руке. Он придвинулся ближе. — Я не хочу умирать, — произнесла она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали ясно. Он попытался ободряюще улыбнуться. — Я тебе не позволю, — пообещал он. Ее рука упала, когда она потеряла сознание. Люцифер поднял подбородок в ее сторону, сосредоточенный и серьезный. — Мне нужно имя, — он сцепил локти и надавил сильнее. Кровотечение, казалось, замедлилось, но, возможно, это только казалось, учитывая количество крови, покрывающей их обоих. Мейз послушно высыпала содержимое ее сумочки на стол и принялась перебирать его. — Хлоя Декер, — прочитала она. Потом: — Черт возьми. Она коп. Звук приближающейся машины скорой помощи заставил их обоих резко повернуть головы к входной двери. Несколько очевидцев столпились у входа в кухню. Люцифер пригласил одного из них, их официанта, и заставил его занять свое место. — Нас здесь никогда не было, — сказала Мейз молодому человеку. — Понятно? — он кивнул. Люцифер встал, схватил еще одну салфетку и вытер руки, прежде чем бросить ее на пол. — Если она умрет… — взгляд мужчины резко поднялся, — я считаю тебя лично ответственным. Молодой человек сглотнул. Люцифер быстро подошел к шеф-повару, ошеломленно глядящему на беспорядок, и вытащил пачку банкнот из нагрудного кармана. — За ущерб, — пояснил он. Когда шеф-повар потянулся за ним, Люцифер отстранился. — Ни слова, — напомнил он мужчине. Как и официант, он медленно кивнул. Люцифер отдал ему купюры, которые он спрятал с глаз долой, а затем они с Мейз бросились через кухню, заднюю дверь и на улицу. — Тальберт? — подтвердил он. — А ты как думаешь? Люцифер закипел. — Это последний раз, когда я отпускаю кого-то с предупреждением. Он заметил блеск зубов Мейз под уличным фонарем. — А вот и он. Он не был уверен, что она имела в виду, но это звучало очень похоже на благоговение. Он с радостью заберет это у нее в любой день. Когда между ними и полицией остался еще один квартал, он спросил: — Как ты думаешь, с ней все будет в порядке? — А вот он ушел, — пробормотал Мейз. — Я обещал, — ошеломленно произнес Люцифер. Он не слышал, что сказала Мейз. В голове у него крутились мысли о голубом и золотом, о ее удивлении при его приближении, как будто с ней этого никогда не случилось; о ее дрянном ужине с кем-то, кто бы это ни был; о том, что ее последним действием могло быть спасение его жизни; о крови; о мести. Праведной мести. Это будет очень, очень сладко.