***
Новости распространялись как вирус. Трикси спросила о цветах, и Хлоя объяснила, что они были от друга. Она признала Морнингстара, когда на нее надавили, потому что ее семилетний ребенок был мастером манипуляции, а затем Трикси рассказала об этом своим бабушке и дедушке, которые спросили об этом Дэна, и прежде чем Хлоя смогла взять под контроль ситуацию, Дэн спросил, с какой стати босс мафии, предполагаемый или нет, посылает его жене цветы. Как будто у него было право голоса. Так она ему и сказала. Его громкий смех заставил нескольких офицеров обернуться. Она шикнула на него, и он направил их к своему столу для некоторого подобия уединения. — Ты что, шутишь? — А с чего бы мне шутить? — Потому что он… он… — медленно пришло осознание. — Это здорово, что именно из-за него ты получила пулю из всех людей. Он очень опасен. Не то что ты не можешь справиться с… — Спасибо. — … но серьезно. Ты бы послушала, как Эррера и его ребята говорят о нем. Как будто он какой-то Моби Дик. Она фыркнула. Очевидно, Дэну это не показалось смешным. — Это всего лишь цветы, Дэн. Я уверена, что он в мгновение ока перейдет к какому-нибудь другому ничего не подозревающему ничтожеству. Но Дэн постукивал пальцем по какому-то невидимому барьеру между ними с таким выражением в глазах, которое она хорошо знала. Он только что придумал новую зацепку. — Нет, Хло. Мы можем это использовать. — Прошу прощения? Мы? А что мы? Как будто ее там вообще не было. — Ты могла бы провести серьезную разведку этого парня. Выяснить, когда приходят и уходят грузы, где будут находиться его люди в любой момент времени. Ты можешь найти информацию, которая приведет к серьезному прорыву. При этой мысли у Хлои что-то сжалось в животе. Ты единственный человек, который ничего от меня не хочет. — Я не знаю, Дэн. Мне это кажется довольно подозрительно. Но Дэн уже махал рукой другому детективу, и план начал формироваться без всякого участия приманки.***
Вряд ли она собиралась работать под прикрытием, так что им не нужно было, чтобы лейтенант дал зеленый свет. Поскольку она все еще была прикована к своему столу, Эррера предложил ей не торопиться. Хлоя уже порядком устала от того, что ей все это говорят. — Сходи в его клуб, поужинай с этим парнем, что угодно, — сказал Эррера, когда он и еще несколько чересчур оптимистичных людей ввалились в комнату для допросов вместе с Хлоей и Дэном. — Подойди так близко, как тебе удобно, — Дэн пошевелился, чувствуя себя неловко от того, что очевидная реальность накатывает на него. — Морнингстар всегда на три шага опережает того, кто его преследует, так что все, что ты можешь узнать о нем — даты, расписание, контакты, все, что мы можем отследить или перехватить, — это то, что вам нужно искать. Если ты серьезно относишься к этому, то должна знать: Морнингстар импульсивен. Вспыльчивый, но отличный манипулятор. Само очарование. Не стоит его недооценивать. Хлоя чувствовала себя мышью, которую вот-вот скормят змее. — Идеально. Это то, как все, кажется, относятся ко мне, — она заставила себя расслабиться. — Со мной все будет в порядке. Но никаких обещаний, — строго сказала она. — Если все, что я от него получу — это пара бокалов, то это все, что я получу. Я ничем не рискую, пока не получу разрешение вернуться в строй, и мне нужно знать, что вы прикроете меня, если мой лейтенант начнет задавать вопросы. Эррера согласился. Они пожали друг другу руки. Дэн похлопал ее по спине, когда они с остальными выходили, и Хлоя сделала то же самое, но Эррера остановил ее и подождал, пока комната не освободилась. — У Морнингстара есть копы на жалованье. У нас есть пара подозреваемых, но ничего конкретного, и мы понятия не имеем, сколько их. Он может сделать тебе то же самое предложение. Используй его. Выясни, кто у него уже в кармане. Это может быть долгая игра, Декер. Приготовься. Отлично. — Что-нибудь еще? — спросила она. Эррера мягко положил руку ей на здоровое плечо и посмотрел прямо в глаза. — Будь осторожна. Она коротко кивнула, чувствуя себя все менее и менее уверенной в происходящем с каждой минутой.***
Люцифер развлекал своих гостей внизу, но обнаружил, что не хочет никому предлагать подняться к нему в пентхаус на вечер. Вместо этого он нежился в своей горячей ванне, держа под локтем виски и сигареты и глядя в сверкающее небо. Неужели он боялся? Боже, нет. Немного удивлен, конечно. Уже много лет никто не совершал покушений на его жизнь, не говоря уже о столь неудачном покушении. Он был оскорблен его неряшливостью. Мазикин права: это была игра. Возможно, его и заставляли играть, но это не меняло того факта, что он всегда стремился к победе. Лос-Анджелес лежал перед ним, как россыпь бриллиантов на черном бархате. Его люди уже въезжали на территорию мафии, брали у них торговые контракты, скупали их предприятия, расплачивались с таможенниками. У полиции не было никаких доказательств, что он был на встрече с Александром. Он и сам не мог бы придумать ничего лучше. Одна за другой все их карты попадут к нему в руки. Корпоративное поглощение было игрой его отца, но передвигаться как тени по улицам? В этом и весь Люцифер. Он пробовал воду на другой стороне, законной стороне вещей: высококлассных дизайнеров обуви, судей, рэперов, лейтенантов полиции, продюсеров пластинок. Но если честно? Как бы он ни был счастлив быть искусителем, помогать коррумпированным бизнесменам и государственным чиновникам, все это не приносило ему особого удовлетворения. В последнее время ничто не приносило ему особого удовлетворения. Горячая ванна должна была быть расслабляющей, черт возьми. Расстроенный, Люцифер потянулся за своим серебряным портсигаром в тот же момент, когда зазвенел телефон. Проклятая штука редко переставала жужжать, поэтому он не обращал на него особого внимания и полностью проигнорировал бы, если бы не уловил начало нового набора текстовых сообщений (более или менее редкого), начинающегося с: Привет. Это Хлоя. Я получила твой номер от одного из твоих шпионов. Спасибо за цветы. Люцифер улыбнулся: из-за чего он был так зол? Надеюсь, они пришлись тебе по вкусу. Цветы. Не шпионы. Она ответила не сразу. Он снова опустил телефон в воду, позволив парам затуманить экран. Он сам удивился тому, с каким нетерпением ждал от нее вестей. Держу пари, ты посылаешь цветы всем девушкам, которые получают пулю за тебя. Он приподнял бровь. Она не ошиблась, хотя обычно такие мероприятия заканчивались рядом с гробами. Но это не значит, что она не была особенной. Он не мог этого объяснить. Просто в ней было что-то… другое. Всегда. Ты же знаешь, что я джентльмен. Он нетерпеливо ждал. Что ты делаешь в этот прекрасный вечер? — подтолкнул он. На этот раз реакция была более быстрой. Провожу его в постели. Не подумай лишнего. О, да ладно. Как он не может не думать? А почему бы и нет? Неужели он зашел слишком далеко? Он подождал минуту — которая показалась ему вечностью — и написал снова. Красное или белое? Что? Вино. О. Красное, обычно. А что? Я хочу быть уверен, что у меня есть то, что тебе нравится. Для того, когда ты присоединишься ко мне за ужином. Он пролистал свой мысленный каталог. В субботу? Скажем, восемь? Обещаю, что доставлю тебя домой до того, как ты превратишься в тыкву. Он надеялся, что это заставит ее улыбнуться. Думаю, что это карета превращается в тыкву. А не принцесса. Он рассмеялся. Ладно. Принцесса. Не называй меня так. Девушка с характером. Хорошо. Тыква. Это… еще хуже. А как же мне тогда тебя называть? Пауза. Детектив. Детектив. Он должен был признать, что в этом было что-то особенное, и мысль о том, чтобы пробормотать это в ее губы, в ее кожу… недостижимая, враг в его постели… Значит, детектив. Ради чего еще он мог бы пойти на все эти неприятности, если не ради того, чтобы попробовать ее на вкус? Он откинулся назад, прислонившись головой к краю и улыбаясь звездам. Когда ответа не последовало, он написал еще раз. Спокойной ночи, детектив. Он закрыл глаза. Тебе тоже.***
Хлоя держала телефон между колен, прижав их к груди под пуховым покрывалом. Достаточно ли было осуждать кого-то, основываясь на слухах? Конечно, не в суде. Но Хлоя слишком хорошо знала, что преступники часто обходят стороной систему правосудия. Они отсидели некоторое время, но недостаточно, сняли обвинения, вышли за хорошее поведение, заключили сделки, сдавая других. Вечный вопрос: преступниками рождаются или становятся? Может быть, именно поэтому она не могла уснуть? Она уже несколько часов лежала в постели, и чувство вины, словно изжога, подступало к горлу. Если бы это был любой другой плохой парень, она была бы в порядке. Она и раньше работала под прикрытием, обманом заставляя людей верить, что она — это одно, а не другое. Все это пришло вместе с работой. Черт возьми, никто не был тем, кем они казались на самом деле. Только не в этом городе. Но этот — он — был совсем другим. Она должна быть самой собой. Здесь не было никакой роли, которую можно было бы сыграть. Было ли ложью сказать, что она с нетерпением ждет ужина? Было ли ложью желание увидеть его дом, хотя бы для того, чтобы лучше узнать этого человека? С какой целью? Чтобы посадить его? Она глубоко вздохнула. Все зависит от того, что она найдет, предположила она.***
Суббота наступила быстрее, чем она ожидала. В течение всей недели она не получала от него никаких сообщений. Часть ее надеялась, что он совсем забыл об этом, позволив ее противоречивой личности сорваться с крючка, но, конечно же, утром он написал сообщение с напоминанием, что в половине восьмого за ней заедет машина с фиолетовым эмодзи дьявола в придачу. На этот раз от Трикси помощи не было; Дэн заехал за ней утром и попытался скрыть свой неодобрительный тон советами о том, где искать и что искать (как будто она никогда раньше этого не делала). Трикси выволокла его за дверь прежде, чем он успел что-то сказать по поводу того, что ей следует надеть, факт, за который она не была так уж благодарна. Это была работа? Свидание? Что же это за счастливая середина между ними двумя? На самом деле не было колонок советов на тему «Как одеваться, когда твой кавалер — босс мафии». Она все равно это загуглила. Появилось удивительное количество статей, которые она тут же попыталась проигнорировать, бросив телефон на кровать. Еще один несчастный взгляд в ее шкаф, и она потянулась за ним. К тому времени, как она вышла из машины около «Лакса», ее вполне устраивал ее выбор: волосы в низком хвосте, темно-синий лонгслив и облегающие темные джинсы. Люцифера внизу не было, но его человек нажал для нее кнопку лифта и показал, что она должна подняться одна. Внизу «Лакс» был в самом разгаре. Она сама не знала, чего ожидала. Он казался пустым без хозяина, совершающего обход. Лифт доставил ее в казавшийся пустым пентхаус. — Люцифер? — крикнула она, входя внутрь. Бар рядом с ней освещал помещение теплым охристым светом, который отражался от рояля и черного мрамора под ним. Стеклянные балконные двери были закрыты от прохладной погоды, грозовые тучи с тяжестью свисали, но камин был зажжен, согревая комнату. Она заметила в библиотеке письменный стол и быстро направилась к нему. — Люцифер? — крикнула она снова, быстро выдвинув несколько ящиков и порывшись в бумагах, найденных там; ничто не бросилось ей в глаза как нечто из ряда вон выходящее, но они поймали Аль Капоне на уклонении от уплаты налогов, так что… Она захлопнула последний шкаф как раз в тот момент, когда Люцифер появился из темного второго прохода рядом с ней, оглядываясь по сторонам. — Детектив! — радостно воскликнул он, держа в руке лопатку. Он был без пиджака, рукава его королевской пурпурной рубашки закатаны почти до локтей, и это поразило ее больше, чем то, что она никогда не видела его обнаженным так сильно. Это казалось почти тайной, чем-то таким, что было только для ее глаз, но она абсолютно точно знала, что это не так. — Как раз вовремя. Как чудесно, — сказал он, жадно оглядывая ее и слизывая кусочек чего-то с костяшки пальцев. Он жестом пригласил ее следовать за ним туда, откуда пришел. Короткий коридор вел обратно в большую кухню, где новые приборы сверкали серебром, а все остальное было отделано черным и белым. Она села за стойку, а он вернулся к плите. — Когда ты сказал «ужин», — начала она, когда он выключил пару конфорок, — я надеялась, что не причиню тебе неудобства. — Нисколько. Не могу сказать, что мой кулинарный репертуар обширен, но… — он с размаху поднял крышку, чтобы показать ей, — по крайней мере, я могу приготовить неплохой чизбургер. Она снова улыбнулась. — Как по-американски. — Разве это не справедливо? Я подумал, что не стану подвергать тебя английской кухне. Верный способ нажить себе врагов. — Наверное, на всю жизнь. Он что-то промычал в знак согласия. Тарелки и все аккомпанементы были уже разложены. — Если ты не возражаешь… — сказал он, указывая на них. Как только все было готово — включая домашнюю картошку фри — он вынес все это на маленький столик у камина. Пока он разливал вино, она пыталась придумать способ извлечь информацию так, чтобы это не выглядело слишком очевидным. — Ты всегда сочетаешь бургеры с Каберне Совиньон? — спросила она. Не совсем радостное начало, но она обнаружила, что на самом деле ей все равно. Он тихо рассмеялся. — Мне редко выпадает такая возможность. Репутация и все такое, — он повернул бутылку, чтобы она не расплескалась, и сел. — У меня такое чувство, будто я уже целую вечность не пользовался своей кухней. Она подняла бокал и покрутила его содержимое. — Я думала, что у кого-то вроде тебя в распоряжении будет какой-нибудь пятизвездочный шеф-повар. — Ты считаешь меня таким уж неумелым, детектив? Ощущая волну задиристости, она взяла одну из его картошек и отправила ее в рот. Та была слишком горячей, но выражение его лица того стоило. — Вовсе нет, — объяснила она. — Ты просто похож на одного из тех парней, которые выросли с одним из них. И еще с няней. И водителем. И еще какие-то британские штучки, о которых я не знаю. Он прищурился, глядя на нее. — Я хочу, чтобы ты знала, что прислуга в доме, когда я рос, была довольно редким явлением, — он заговорщически наклонился к ней. — Нам даже приходилось самим ухаживать за лошадьми. Она в шоке прижала руку к груди. — Средневековье, — он снова рассмеялся. Ей нравился этот звук. Это прозвучало так удивленно, как будто он был шокирован тем, что она смогла вытянуть это из него. — Так… значит, ты вырос в Англии? Он принялся за еду. — Пожалуйста, детектив. Уверен, что у тебя есть гораздо более интересные вопросы, чем это. Она последовала его примеру, пристально глядя на него сверху вниз. — Например? — он ничего не ответил, и она решила проверить воду. — Та монета, что у тебя есть. Что это такое? Он вытащил ее из кармана брюк и подбросил в воздух, ловко поймав, прежде чем поднять, чтобы она увидела. С одной стороны ее занимал дьявол с рогами, а с другой — надпись, которую она не могла разобрать. — Я полагаю, ты можешь назвать это моей карточкой на освобождение из тюрьмы, — он протянул ее ей для осмотра. Она вытерла руки, взяла ее и перевернула. Она была на удивление теплой. — Только не спрашивай меня, как это работает. — Это что, одна из тех монет Джона Уика? — спросила она, возвращая ее обратно. Он выглядел озадаченным. — Как подпольная валюта. Он зажал ее между двумя костяшками пальцев, затем взмахнул рукой, и она исчезла. Она рассмеялась. — Это, вероятно, ближе, чем кто-либо предполагал, — признал он. — Молодец. Пока они ели, Хлоя позволила себе посмотреть — по-настоящему посмотреть — на этого мужчину. В тепле камина рядом с ней она чувствовала себя уютнее и непринужденнее, чем ожидала, и удивление от того, что ей подали домашнюю еду, которую она не приготовила сама, было достаточным, чтобы она почувствовала заботу. Правда, это была очень низкая планка. И все же это чувство осталось прежним. Он спросил о фильме, и она объяснила сюжет. Он посмотрел через ее плечо в сторону телевизора. — Звучит достаточно привлекательно. Что думаешь? — Посмотреть его? Прямо сейчас? Он кивнул. Неужели он нервничает? Она слизнула немного соли с подушечки большого пальца и решила, что ей нравится этот его вид. — Ужин и кино? — поддразнила она. — Это что, свидание? Он неторопливо оглядел ее с ног до головы. — Если хочешь. Она размышляла об этом и о том, что час становится все более поздним. — Возможно. Разговор шел легко. То, что он был хорош собой, ничуть не мешало ей, и чем дольше она смотрела, тем лучше. Хотя, несмотря на всю его собранность, все еще было ощущение, что кто-то еще скрывается под ним. Кто-то, кто не боится испачкать свои руки. Близко. Но в основном он просто выглядел усталым. Взъерошенным. Она никогда не видела его таким расслабленным. Его рубашка была чистой и выглаженной, но немного помялась снизу. Он оставил две пуговицы расстегнутыми, обнажив впадину в бледной ключице и созвездие веснушек, спускающихся к груди. Несколько упрямых морщинок усеяли его скулы. Она снова вернулась к своему беспокойству. В любом случае, оно, вероятно, было неуместно. Он был из тех, кто не спит всю ночь на вечеринках, подумала она. Здесь не было ничего, к чему можно было бы испытывать симпатию. — Значит, ты профессиональный тусовщик, — заметила она. — Быть владельцем клуба и все такое. Он усмехнулся поверх укуса. — Я не уверен, что кто-то обвинял меня в том, что я профессионал в чем-то. — Зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Вся эта ночная жизнь… жизнь, — не то чтобы он собирался сказать: «Ну, это помогает при отмывании денег», но все же. Девушка могла бы попробовать. Он обдумал этот вопрос, но, похоже, не смог придумать ничего удовлетворительного. — А что мне еще остается делать? — Все, что угодно, — смущенно ответила она. — Люди могут меняться. Свои карьеры. Если они захотят. Черт возьми, я почти стала актрисой. Это заставило его улыбнуться. — Да, я видел твое вдохновляющее выступление, детектив. Но менять карьеру, как ты говоришь. Я никогда не думал об этом всерьез. Я делаю то, что у меня хорошо получается. — Значит, ты хорош в… людях? — Я могу… вытянуть наружу их самые сокровенные желания. И я, как правило, готов им это дать. За цену. Она не знала, как ответить, и между ними повисла тяжелая тишина. Свет позади них потемнел, оставив черты лица Люцифера залитыми янтарным сиянием, мягкими, но густыми тенями. Небо грозило пролиться дождем, голубым и бурно-серым, и они закончили трапезу, обменявшись несколькими долгими словами. Она откинулась на спинку большого кресла, на удивление довольная собой. — Ты сказал, что раньше работал на своего отца? Что ты для него делал? Он моргнул, и настроение его изменилось. Стал серьезным. Он внимательно оглядел ее. — Нехорошие вещи. Зашла слишком далеко. Но она была здесь не просто так, и не для того, чтобы съесть отличный бургер. — Тогда, наверное, ты не захочешь возвращаться к этому занятию. — Нет, — сказал он хриплым голосом. — Моя семья и я… мы расходились во мнениях относительно роли некоторых сторон. Произошел инцидент, — он замолчал. Она продолжала молчать, вынуждая его продолжать. Что же он там не договаривает? Казалось, он смотрит куда угодно, только не на нее. — Я думаю… я должен… прошу прощения, — сказал он, вставая, складывая их тарелки вместе и быстро возвращаясь на кухню. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, затем вскочила на ноги и осторожно огляделась, все еще держа в руке бокал с вином, выдавая, что половина ее не была полностью посвящена поискам. Она услышала, как включилась вода, и на цыпочках подошла к бару, открыла ящики, маленький холодильник, ища — Боже, она не знала в этот момент, что-нибудь, что могло бы быть хоть отдаленно интересным. Она подняла голову. Спальня. Она собралась с духом. Бросив быстрый взгляд через плечо, она поднялась по ступенькам и оглядела комнату. Она оказалась на удивление скудной. Черные прозрачные занавески были задернуты на стеклянной стене, закрывая большую часть слабого света из города внизу. Никаких картин не висело — вообще никаких картин нигде — ничего, кроме кровати и прикроватных столиков (в которые она не собиралась заглядывать внутрь, черт бы ее побрал) и кресла в углу. Ничего — кроме встроенного в стену сейфа. Она бросила еще один взгляд назад, прежде чем двинуться, чтобы изучить его. Простая клавиатура загораживала вход. Вероятно, обманчиво просто, зная этого человека. Как и его собственный фасад. Услышав шаги, она поспешила вниз по ступенькам и сдержанно улыбнулась, поднеся бокал с вином к губам как раз в тот момент, когда он появился снова. — Итак, — сказал он, хлопая в ладоши и нетерпеливо потирая их друг о друга, вся неуверенность, возникшая несколько мгновений назад, полностью исчезла. — Как продвигается твое тайное наблюдение за моей деятельностью? Она уперлась. — И… пожалуйста. По крайней мере, окажи мне любезность быть честной. — Честной? — игра была раскрыта. Она не могла сказать, что не испытала облегчения. — Не так уж и здорово. Вид у него был сочувственный. — Мне очень жаль, — начала она, но он отмахнулся от нее. В этом жесте чувствовалась усталость, как будто он уже слышал все это раньше. Вероятно, так оно и было. Его губы сжались в тонкую линию. — Люцифер… — Это на самом деле моя вина. Я должен был догадаться, что как только чертов Эррера пронюхает о связи, он заставит тебя делать за него грязную работу. Правильно, ублюдок. Знаешь, обычно я люблю, когда мужчины ездят верхом на моей заднице, — он подошел к бару и схватил один из графинов и стакан. — Дьявол, ну, ты понимаешь, — произнес он тост, а затем опрокинул бокал. Он наклонил стакан в ее сторону, предлагая ей выпить. Она покачала головой. — Я… — подождите. Он вовсе не сердился на нее. Он был расстроен тем, что она оказалась в таком положении. Это было… хорошо. Совсем не то, чего она ожидала. — Да. Он попросил. У него есть определенные представления о тебе. И он мой старший офицер. Он снова наполнил свой стакан. — А что по поводу тебя, детектив? К каким выводам ты пришла? Хлоя словно приросла к месту, но никогда еще она не чувствовала себя настолько выбитой из колеи. Обычно она была так уверена в таких вещах. Они ведь предупреждали ее, что он умеет манипулировать людьми, не так ли? Это было так или что-то еще? Было ли здесь вообще что-нибудь? У Эрреры был не самый лучший послужной список, несмотря на то, что он стал лейтенантом. Обычно он давил, пока не получал ответы, которые хотел услышать, правда это или нет. Он и раньше попадал в горячую воду, хотя, по-видимому, этого было недостаточно, чтобы не дать ему подняться по служебной лестнице. Некоторые люди считали это смелым поступком. Хлоя просто усмотрела в этом нечто сомнительное. — Я думаю… — она глубоко вздохнула. — Я думаю, что в тебе есть нечто большее, чем ты позволяешь людям видеть. Он стоял совершенно неподвижно, держа на полпути к губам новый стакан. По крайней мере, она завладела его вниманием. — И… задаюсь вопросом, почему это так. Когда все, что я видела до сих пор, указывает на того, кто хочет делать добро. Кому есть дело до людей. Кто-то, кто был, возможно, поставлен в положение, в котором он не хотел быть, и тщательно защищает себя из-за этого. К несчастью, она могла это понять. Она задумчиво облизнула губы. Его глаза скользнули вниз, к ним, и хватка стала крепче. — И я думаю… что бы это ни была за игра, в которую ты играешь с полицией. Я не хочу в этом участвовать, — она медленно вернулась к маленькому столику, взяла куртку и остановилась у лифта. Люцифер даже не пошевелился. — Спасибо за ужин, — тихо произнесла она, не в силах скрыть сожаление в голосе. Было ошибкой думать, что она сможет вытянуть из него хоть что-то. Детективов предупреждают, чтобы они держались подальше от дел, с которыми они эмоционально связаны. Каким-то образом Хлоя оказалась слишком близко. Лифт звякнул, и его двери открылись. Она шагнула внутрь как раз в тот момент, когда жизнь вернулась в конечности Люцифера, неся его к тому месту, где она только что была. Он открыл рот, но из него не вырвалось ни звука. Двери закрылись. Затем послышался звон бьющегося стекла.