***
Люцифер мог признать: это было забавно. Лос-Анджелес купался в ярком солнечном свете, но за тяжелым смогом город выглядел таким же холодным и спокойным, как и он сам. Люцифер наблюдал за сменой улиц с заднего сиденья, в то время как один из его подчиненных — Джастин, молодой и перспективный, которого Люцифер подобрал, когда они обнаружили, что человек скрывался под его именем (Мейз настояла на том, чтобы отрубить ему палец, оставив бедного парня с девятью) — был на сиденье напротив, в его распоряжении был настоящий арсенал. Парень еще раз проверил прицел автомата Калашникова, хотя Люцифер знал, что ему не придется им пользоваться. Смысл АК состоял в том, чтобы бойня, которую они собирались устроить армянам, была похожа на сражение. Обычно Люцифер предпочитал более тонкие методы, но он не был тем, кто начал эту войну. А когда дело доходило до войны, Люцифер учился у лучших. Улицы сменяли друг друга от тщательно выверенного образа центра города к более убогим окраинам, в направлении, прямо противоположном Холмам и их огороженным резиденциям, которые могли похвастаться внешним видом безопасности. Склады вскоре выстроились вдоль сужающихся проспектов, окутав машину тенями. Люцифер оглянулся через плечо, чтобы проверить, что два автомобиля позади них задержались, пока Мейз парковалась и открывала ему дверь. Джастин остался на заднем сиденье и знал, что лучше не говорить ничего столь педантичного, как «удачи, босс», когда Люцифер вышел. Он поправил костюм, убедившись, что его линии безупречны, и стряхнул с плеча воображаемую пушинку. Это был «Берберри», а не «Армани», который он обычно надевал на встречу со своим знакомым, и он надеялся, что это никого не насторожит. Было бы легче оправдать метание, если бы он был запачкан кровью. Удовлетворенная, Мейз прошла мимо внешней охраны и вошла на мясокомбинат. Внутри было прохладно, воздух с голубоватым оттенком проникал через высокие грязные окна, делая обильные пятна и лужи на полу равномерно черного цвета. Он свято избегал их. Рабочие выстроились вдоль конвейерных лент, разрезая порции говяжьих туш, все одетые в окровавленную белую одежду. Он был уверен, что все они прискорбно низкооплачиваемы, как и сами недавние иммигранты на конвейере. И, судя по нескольким татуировкам, которые он заметил, преступники тоже. Они быстро прошли через морозильную камеру с ее болтающимися цепями и висящими тушами — тактика устрашения, которую Люцифер не любил за ее показное поведение, — в подсобку. Посреди открытого бетонного пространства стоял письменный стол, а перед ним два черных кожаных кресла с небольшим столиком между. На его блестящей черной поверхности стояла охлажденная бутылка водки с двумя опрокинутыми рюмками. Представительный мужчина с густой бородой, сидевший в одном из кресел, медленно поднялся ему навстречу. От него несло сигарным дымом. Обильное употребление привело к постоянным темным морщинам вокруг рта и зловонному дыханию за пожелтевшими зубами. Люцифер всегда ненавидел этого человека, но их союз начался задолго до того, как он переехал в Лос-Анджелес. — Александр, — тепло сказал Люцифер, беря его за руку и стараясь не допустить вспышки убийственной ненависти в глазах. Они сели, и Александр налил им обоим по рюмке. Бизнес начался.***
Мейз держалась позади, всегда на расстоянии вытянутой руки. Она твердо стояла на ногах и пристально смотрела на каждого из вооруженных солдат. Это часть правил. Они могли быть вооружены, но Люцифер и его люди — нет. Они были в достаточно хороших отношениях, чтобы не подвергаться такому недостойному испытанию, как обыск. Как бы сильно Мейз ни любила свои ножи, это вряд ли поможет против девяти закоренелых и воспитанных улицей мужчин с двадцатью пистолетами наготове. Отсюда и подкрепление. Люцифер допил еще одну рюмку и дважды постучал по стеклу ониксовым кольцом на среднем пальце — это был его сигнал. То, что он и этот человек обсуждали, никогда не достигнет цели, так что встреча была немного короче, чем обычно. Он встал и попрощался. Он добрался до Мейз и — почти как вспомнил запоздалую мысль — повернулся, чтобы еще раз поговорить с другим боссом. — О, боже мой. Я чуть не забыл, — Александр с любопытством приподнял кустистую бровь. — Зачем убивать меня сейчас? — спросил он на русском. — Я думал, что мы друзья. — Мы друзья, — растерянно ответил Александр и перешел на английский. — Ты мне как сын. — Ах, — это определенно было неправильно сказано. Люцифер не смог сдержать улыбки. — Очень хорошо. Папа. Два коротких свиста пролетели мимо уха Люцифера, и два клинка Мейз вонзились в грудь Александра: по одному в каждое легкое. Мертвец. Его кровь не успела упасть на пол до того, как она вытащила их оттуда. Они вышли через черный ход, в то время как люди Люцифера бороздили фронт. Эхо выстрелов разносилось по складу вместе с криками умирающих. «Лексус» без опознавательных знаков подъехал к задней двери, скрипя колесами, и они исчезли в песке и безликости города.***
Когда они вернулись в «Лакс», бурная деятельность была подобна вихрю вокруг него, ожидая реакции и создавая команды реагирования. Люцифер не был поклонником всей этой затаенной части, но у него было более чем достаточно занятий в своем пентхаусе, пока Мейз занималась тут, направляя телохранителей и посылая информацию и указания своим подчиненным. Люцифер не дал дверям лифта закрыться. — Детектив, — сказал он, высовываясь наружу. — А что с ней? — Я хочу, чтобы двое присматривали за ней. — Я в этом не сомневаюсь. Он нахмурился. — Мейз. — Почему ты так о ней заботишься? Она — никто. — Я просто… Просто делай, что я говорю, Мазикин! Она смущенно согласилась. — Эй! — крикнула она вниз по лестнице. — Мне нужны двое для цыпочки Декер. Удовлетворенный, Люцифер позволил дверям закрыться, и смирился с тихой ночью, когда его кровь пела о чем угодно, но только не об этом. Что ж. Только потому, что это была вечеринка одного, не означало, что она не могла быть все еще вечеринкой. Быстрый глоток кокаина — и он оказался на беговой дорожке своего маленького домашнего спортзала, сжигая неугомонную энергию. Он знал, что этого будет недостаточно, но это было только начало. Люцифер Морнингстар причиняет людям боль. Мантра кружилась и кружилась в его голове, пока он увеличивал скорость, блокируя все остальные мысли, любую тревогу или чувство вины, такие же знакомые, как его собственное имя. Особенно тем, кто ему ближе всего. Тем, кому он причиняет боль больше всего.***
Хлоя заметила машину. Трудно было не заметить. Она была такой же, как и та, которую она видела несколько дней назад, но теперь была припаркована в нескольких домах вниз по улице, пытаясь смешаться со всеми другими роскошными автомобилями, и все же потерпела неудачу. Это было слишком незаметно. Слишком много стараний. Хлоя не спускала с нее глаз в течение всего дня, пока возилась по дому, пытаясь наверстать упущенное в бесконечной домашней работе и пытаясь заставить свою руку сотрудничать с ее физиотерапевтическими растяжками, отказавшись от перевязи. Ей удалось поймать одного парня, который выходил из машины со стороны водителя и вытягивал руки, когда к нему приближалась другая такая же машина. Он взял немного фастфуда из второй машины, достаточно для двоих, поговорил несколько мгновений, а затем исчез за тонировкой. Сначала она заподозрила, что это папарацци, но отсутствие камер и интерес к приходам и уходам других людей заставили ее отмахнуться от такой возможности. Ну, может быть, служба охраны или частный детектив. И ей не слишком хотелось иметь их по соседству. Когда они все еще были там на следующее утро, Хлоя схватила свой значок и вышла. Она постучала костяшками пальцев по черному окну. Оно скатилось вниз на пару дюймов. Она поднесла значок к щели и попыталась заглянуть внутрь. Два парня, немного мусора на вынос между ними, но в остальном чисто. — Мне нужно, чтобы вы передвинули свой автомобиль, — сказала она. Водитель кивнул и завел машину. Она попятилась, чтобы они могли отъехать. Что они и сделали. На несколько футов. Хлоя дала им время отъехать дальше. Когда этого не произошло, она снова постучала по стеклу. На этот раз оно скатилось еще ниже. — Очаровательно. — Простите, мэм, — сказал пассажир, жилистый чернокожий мужчина с ослепительной улыбкой. Льстивый болтун из них двоих. — Мы просто делаем свою работу. — И в чем же она состоит? Пассажир усмехнулся. — Вам придется обсудить это с нашим боссом. Хлоя этого не хотела. — У вас есть визитная карточка или что-то в этом роде? Водитель, который все это время пристально смотрел на нее (или, как она предположила, потому что на нем были темные очки), поднял руку и медленно полез в карман пиджака. Хлоя сделала расчетливый шаг назад. Но все, что он достал, была карточка, и она расслабилась. Он протянул ее через щель в окне, чтобы она взяла. Сама карточка была матово-черной, а слова напечатаны блестящим желтым шрифтом. «Лакс», — гласила надпись, а ниже курсивом — «Люцифер Морнингстар», за которой следовал номер телефона. — О, ты, должно быть, шутишь, — пробормотала Хлоя. Она наклонилась, чтобы посмотреть обоим мужчинам в глаза. — Скажите своему боссу, что я не нуждаюсь в его услугах и что какую бы игру он ни затеял, он может двигаться дальше и прекратить ее. — Мы передадим ваше сообщение, мэм, — сказал пассажир. Хлоя вернулась домой. Машина оставалась на том же месте до утра понедельника, где и следовала за ней на работу, прежде чем таинственно, к счастью, исчезнуть. Половина участка находилась в ремонте для придания «современного вида современной рабочей силе», по крайней мере, так им сказали, так что пара отделов делила пространство убойного отдела, которое уже было закончено. Это была временная мера, Хлоя знала, но это не означало, что копы из разных округов не будут настроены агрессивно. Постоянно происходили не особо приятные ссоры, и Хлоя не слишком хотела проводить день в такой обстановке. Вот почему, когда около полудня пара молодых перспективных детективов, которые мерились членами вне комнаты отдыха, где она наливала себе кофе с привкусом картона, внезапно замолчали, она не могла не полюбопытствовать. Они преградили ей путь, и она похлопала одного из них по плечу. — Что происходит? Новобранец был бледен как полотно. Он обернулся. — Это Люцифер, черт бы его побрал, Морнингстар, — сказал он, как будто не мог поверить в необходимость объяснять это. У Хлои участился пульс. Она приподнялась на цыпочки, чтобы посмотреть поверх них, но безрезультатно. — Какого черта он здесь делает? Другие копы были так же полезны, как зевающие рыбы, поэтому она протолкалась сквозь них, поморщившись, когда один из них столкнулся с ее больным плечом. Это был Люцифер, это уж точно. Полицейский в форме показывал ему дорогу в комнату для допросов. Другие копы, слонявшиеся вокруг, замолчали, когда он проходил мимо. — В чем дело? — спросила она. Ей ответил тот же человек. — Морнингстар? Ты о нем не слышала? — Да, я слышала о нем, — сказала Хлоя, пытаясь выглядеть как знающий человек. — Он владелец клуба. — Владелец клуба, — усмехнулся парень. — Он гребаный босс мафии. Он чертов дьявол Лос-Анджелеса. Организованная преступность пыталась поймать этого парня в течение последних трех лет. К нему были приставлены оперативные группы, и все безрезультатно. Хлоя была уверена, что пол только что вывалился из-под нее. Этот парень. Чью жизнь она — они — взаимно спасли друг другу. Который купил ей новый свитер. Который, казалось, просто отчаянно хотел ей понравиться. — Ты серьезно? Мужчина больше ничего не сказал. Люцифер и два детектива вошли в маленькую комнату, закрыв за собой дверь. Еще двое нырнули в смотровую. Хлоя решила присоединиться к ним. — …мой отец, конечно, знал этого человека. У них с Александром были долгие и плодотворные отношения, по крайней мере, с середины восьмидесятых. Но вы и так это знаете, — говорил он. — Вы хотите сказать, что он мертв? — Мы хотели бы знать, не знаете ли вы что-нибудь об этом, — сказал лейтенант Эррера, ведущий специалист по организованной преступности. Она видела его на совещаниях в департаменте, но не более того. Коренастый, сложен как боксер, склонен щеголять седеющей козлиной бородкой и слишком тесными рубашками. — Не имею ни малейшего представления. Но я обязательно пришлю цветы. Такая трагедия для человека умереть так… как вы сказали он умер? Эррера стиснул зубы. — Насильственно. — Насильственно, — повторил Люцифер, перекатывая это слово на языке. — Позор. Дверь открылась. Невозмутимое выражение лица Люцифера колебалось достаточно долго, чтобы Хлоя заметила, хотя все остальные смотрели на женщину, которая только что вошла. Она определенно заслужила их изумленные взгляды. Шесть футов на каблуках, сложена как модель, яркая улыбка женщины, которая не примет отказ в качестве ответа. — Полагаю, на сегодня достаточно, джентльмены. Мой клиент может идти? — Миссис Ричардс, — холодно ответил Эррера. — К чему такая спешка? — Никакой спешки, — сказала она притворно, садясь рядом с Люцифером. — Полагаю, у вас больше нет вопросов, поскольку я чувствую, что время, столь любезно предложенное моим клиентом, тратится впустую на вашу — как это называется — рыбалку? — она многозначительно посмотрела на Люцифера. — А рыбы, которые держат рот на замке, не попадаются на крючок. Он задержал на ней взгляд дольше, чем она на нем, и снова обратил внимание на мужчину напротив. — Никакой рыбалки, — ощетинился Эррера. — Просто дружеская беседа о его друге. И когда я последний раз проверял, это не требовало присутствия адвоката. Если только мистер Морнингстар не чувствует, что ему нужен присмотр. Люцифер усмехнулся, забавляясь. Но он не проглотил наживку. — Да, я полагаю, что это было вашей прерогативой, лейтенант. Я не могу себе представить, как страдает ваш бюджет из-за всех ресурсов, которые вы тратите на мониторинг совершенно законной деятельности моего клиента. Или мне следует подать еще один судебный запрет? Смотровая комната очистилась с парой ворчаний, веселье закончилось. Хлоя осталась. Шарлотта встала. — Ужасно, что случилось с мистером Кузнецовым, — сказала она, хотя Хлоя ясно видела, что она не имела в виду ничего подобного. — Будем надеяться, что обстоятельства, приведшие к его смерти, будут исправлены. Люцифер? Он встал, застегивая пиджак и проводя рукой по передней части. — Лейтенант. — Не уезжайте далеко, — предупредил Эррера. — Лос-Анджелес — мой дом, — сказал Люцифер с подчеркнутой невинностью. — Мне больше нигде не хочется быть. Хлоя выключила интерком, когда Эррера и другой детектив ушли, но не смогла заставить себя сделать то же самое. Люцифер и его адвокат коротко переговорили. Конечно, его адвокатом была Шарлотта Ричардс. Самый высокооплачиваемый и востребованный адвокат в городе, с реестром клиентов, который включал по меньшей мере половину их самого разыскиваемого списка. По крайней мере, та половина, которая могла позволить себе ее услуги. Десять минут назад Хлоя не поверила бы, если бы кто-то сказал ей, что этот парень — криминальный гений или что-то в этом роде. Допрос изменил ее точку зрения. Немного. Но сейчас, наблюдая за ним вместе с адвокатом, она не была так уверена. Его черты смягчились в ее присутствии, и он, казалось, действительно слушал ее, но не как клиент. Больше похоже на ребенка, которого отчитывают, и он будто стал меньше ростом и скромнее, когда Эррера вышел из комнаты. Что было странно. Еще более странным было то, что Шарлотта нежно положила руку ему на щеку, а затем с упреком похлопала по ней, прежде чем повернуться и уйти. Хлоя выбралась наружу и прислонилась к двери, чтобы остаться незамеченной. В этом не было необходимости; адвокат не удостоила ее даже взглядом. Хлоя вздохнула с облегчением и отступила назад, но тут же сильно ударилась больным плечом о самого Люцифера. О его дурацкую твердую грудь. — Ой. — Детектив! — он ухмыльнулся, затем поднял руку и завис над тем местом, которое она потирала рукой. — Извини, я сделал тебе больно? — Это не твоя вина, — сказала она, стараясь избавиться от жжения. Затем, вспомнив, что он должно быть был, ну ты знаете, чертовым боссом мафии, сделала шаг назад. — Как… как ты? — Превосходно, — беззаботно ответил он. — Просто надо было кое-что прояснить, вот и все, — уголки его рта опустились, когда он увидел, что она продолжает тереть плечо. Она заставила себя остановиться. — Раз уж я здесь, позволь мне хотя бы пригласить тебя на обед. — Не стоит… — Да ладно тебе. Иначе, я уверен, ты просто заставишь себя проглотить один из этих ужасных сэндвичей из автомата. Она напряглась. — Откуда ты об этом знаешь? Он ухмыльнулся. Как акула. Но он был похож на акулу еще и потому, что в нем не было злобы: просто он был так устроен. — Ты не удивишься, если узнаешь, что я побывал во многих полицейских участках? Кроме того, ты похожа на тех людей, которые любят поесть за своим столом. Ну же, детектив. Только работа и никаких развлечений делают дьявола скучным мальчиком. На этой улице есть прелестное греческое заведение. Угощаю. Она бросила взгляд на упомянутые торговые автоматы. Внизу была закусочная, но не намного лучше. И не похоже, чтобы она могла заскочить куда-то по пути на место преступления или на допрос, учитывая, что она была привязана к столу. Она сказала себе, что это еще и потому, что ей хотелось бы знать, какого черта люди следят за ней все выходные, но, по правде говоря, ее желудок взял верх. — Хорошо. Но только обед. И только один раз, — предупредила она. Он просиял. Она схватила пальто, и они вместе вышли из участка под шепот других. Она уже была изгоем в департаменте после Пальметто-стрит. Хлоя добровольно отгородилась, будучи слишком хорошим полицейским, чтобы задавать вопросы, на которые никто другой не осмелился бы. Никто бы не подумал, что она может быть нечистой. И, возможно, это было немного волнующе, что ж. Никто другой не должен был этого знать.***
«Олимпия» была маленьким солнечным местечком в торговом центре, в который, несмотря на то, что находился так близко к участку, у нее еще не было возможности зайти. Это было одно из тех мест, где ты заказываешь у стойки, с большой витриной кондитерских изделий и дюжиной шатких столов с белыми и синими стульями. Человек Люцифера, который также отвез их туда и, казалось, был тайно вооружен, открыл им дверь, но остался снаружи. Люцифер поздоровался с женщиной за прилавком по имени и не потрудился сделать заказ — они знали, что он хочет, — но подождал с Хлоей, пока она посмотрит. Излишне говорить, что Люцифер выглядел неуместно с декором и другими клиентами, все люди были в деловой одежде, как и она, в то время как он, казалось, был вырезан прямо из каталога, где продавался дорогой одеколон и виски, выдержанные в течение ста лет. Хотя он, похоже, не возражал. Они болтали о всяких пустяках, пока не принесли еду, горячую и быстро. Хозяйка поставила тарелки вместе со стеклянной пепельницей, хотя ни на одном из других столов их не было, но Люцифер вернул ее обратно. — ευχαριστώ [спасибо], дорогая, но я пытаюсь бросить. Хозяйка забрала ее и дважды похлопала по его щеке. — Хороший мальчик, — сказала она. Хлоя была приятно удивлена как румянцем на его щеках, так и качеством еды. — Детектив, — предостерег Люцифер, копаясь в своей мезедес пикилии, когда хозяйка удалилась, — только не говори мне, что ты думала, что то, что снаружи имеет значение. Она подавила желание швырнуть в него кусочком еды. — Нет. Я просто считаю, что ты из тех парней, которые не думают так. Он пожал плечами. — Иллюзия — самое прекрасное из удовольствий, — процитировал он. — В моей профессии внешность — это все. Хлоя заметила, как что-то грустное промелькнуло в его глазах, но тут же исчезло. — Я заметила, как выходила Шарлотта Ричардс. Она… немного пугает. К ее удивлению, Люцифер рассмеялся. — А ты не знаешь? — Не знаю что? — Она моя мать, — эта мысль обрушилась на нее, как тонна кирпичей, и она попыталась подсчитать. — Моя приемная мать. Была. Я думал, все знают, прошу прощения. — Вы, ребята, примерно одного возраста. Люцифер только поднял брови: «да, расскажи мне об этом». — Она и мой отец были вместе около десяти лет. Во всяком случае, дольше, чем он и моя мать. Так что мы с Шарлоттой вроде как… подружились. Она старше меня, чуть больше, чем на несколько лет, не то чтобы она так выглядит, и, Боже, пожалуйста, не говори ей, что я сказал это, — внезапно добавил он, заставив Хлою рассмеяться и быстро прикрыть рот. — Она немного похожа на надоедливую старшую сестру, полагаю. Но когда я решил уехать, то подумал, что она уже здесь, и это место ничем не хуже других. — Должно быть, это здорово. Здесь только я и моя мама. У Дэна большая семья, но… — она замолчала, не желая продолжать. К счастью, Люцифер не стал настаивать. — Да, конечно. Здесь только я наряду с ней. И мы точно не обедаем по воскресеньям. Но я обнаружил, что кровь — это не то, что делает семью семьей. Хлоя посмотрела на свою тарелку. «Звучит одиноко», хотела сказать она, но не смогла заставить себя сделать это. Она едва знала этого мужчину, но могла его понять. Не то чтобы она и ее мать были похожи на «Девочек Гилмор». Она всегда была одной из тех, кто боролся за внимание своей матери, пока, наконец, не узнала, что никогда не будет номер один для нее. Что и случилось примерно в… восемь лет? Не очень-то крепкая основа. Люцифер тоже замолчал. — Спасибо, — тихо сказала она. — За обед. Ты не должен этого делать. Ты правда ничего мне не должен. Закончив, Люцифер откинулся на спинку стула. — Честно говоря, это… приятно. Я думаю, что ты, возможно, единственный человек, который не хочет от меня чего-либо. При мысли об этом у нее защемило сердце. Она этого не допустит. Не тогда, когда уже было так много боли. — Свитер был милым, — сказала она, пытаясь разрядить обстановку. — Телохранители — нет. Глаза Люцифера расширились. Она не знала, как ему удавалось уклоняться от допроса в полиции с таким выражением лица. — Ах да, это. Это было… это не… — …что-то связанное с, кем бы он там ни был, Александром? — она отважилась на безумную догадку, надеясь, что это не совсем так и что это не испортит момент. Но она же коп, напомнила она себе, а он — очевидно — один из плохих парней. Хотя ей было трудно в это поверить. Люцифер заерзал на стуле. — Я хотел убедиться, что ты в безопасности. Угрызения совести вцепились в сознание Хлои, как шипы, острые и раздражающие. Она выдержала его взгляд. — Я в порядке. Да, меня подстрелили. Это вроде как моя работа. Но мы не можем контролировать то, что происходит с нами, только то, как это влияет на нас. Я не боюсь, Люцифер. Я отказываюсь бояться. Я не нуждаюсь в защите, когда выхожу за пределы дома. Он понимающе кивнул. Он вытащил из кармана несколько банкнот — непомерно больше, чем стоила еда — и посмотрел на остальные, словно боясь встретиться с ней взглядом. — Я тебя пугаю? Она подождала, пока он не посмотрит на нее. — Я не знаю, что у тебя на уме, но… нет, ты не пугаешь меня, — она медлила. — А должен? Он глубоко вздохнул, словно раздумывая, стоит ли ей лгать. — Нет. Он оставил счет на столе и придержал для нее дверь, когда они уходили, хотя и не вышел из машины, когда высаживал ее. Она не возражала. Ей не терпелось вернуться. Вернувшись к своему столу, она просмотрела все, что смогла найти об этом человеке, и была удивлена списком преступлений, в которых его обвиняли — мошенничество, отмывание денег, кража произведений искусства, его связи с преступниками и другими, более крупными организациями. В его послужном списке, однако, не было ничего насильственного, что-либо означало, что он не делал этого, либо они не знали об этом. Судя по тому, что она обнаружила, было более вероятно, что другие совершали насилие от его имени. Она чуть не рассмеялась, увидев единственную «официальную» фотографию, которую они сделали, его единственный снимок. Ему было, наверное, лет двадцать, когда его сняли, его темные кудри были в беспорядке, левый глаз щеголял свежим синяком и блеском негодования. «Мелкое нападение» — говорилось в отчете, его первое обвинение — драка в баре, которая привела к тому, что он получил предписание за нарушение общественного порядка еще в Лондоне. Она не будет использовать это против него. Когда она была в этом возрасте, она пыталась попасть в актерство и позорно сняла свой топ для фильма с рейтингом «B». Люди меняются. И все же его связи с преступным миром заставили ее задуматься. Неважно, каким хорошим он был с ней, он был еще кем-то, кого ей, вероятно, следует избегать. Именно это она и решила сделать. Больше никаких случайных встреч с ним, здесь или снаружи, и она, конечно, не будет использовать номер, который она запрограммировала в свой телефон с его карточки (на всякий случай). Нет. Он казался хорошим парнем, внимательным и заботливым к ней, во всяком случае, и был красив и элегантен, и хорошо пах, и двигался, как ходячий секс, что болезненно напомнило ей, что она не была ни с кем, о, по крайней мере, последние шесть месяцев, и вот Люцифер, напоминающей ей о каждом влажном сне, который у нее когда-либо был, и уверенно вторгающийся в ее личное пространство и приглашая ее поесть. Нет. Она отбросила эту мысль, упорно (упорно, как что еще?). Хлоя тряхнула головой, прогоняя прочь эти мысли, и закрыла окно браузера, чтобы не смотреть на его глупое милое детское личико еще одну секунду. Все будет хорошо. Ее жизнь может вернуться к своей жалкой, одинокой нормальности. А потом начались подарки.