Поль Валери
— Би-и-ип! Би-и-ип! — ударил по ушам сигнал клаксона, заставив меня подпрыгнуть, из-за чего я чуть не выронила череп. Осторожно поглаживая свое сокровище, я перевела дух, надеясь, что сердце успокоится не медленнее разума. Отложив ранее изучаемый предмет обратно на стол и понимая, что времени на то, чтобы вернуться в правое крыло и только затем спуститься вниз у меня слишком мало, поспешила снять и выбросить медицинские перчатки в мусорное ведро. Бросив очень печальный прощальный взгляд на практически дописанный отчет на экране компьютера, схватила телефон. Он, решив не облегчать лентяйке жизнь, словно мифическая совесть, неприятной тяжелой ношей лег в руку. На ходу снимая с себя беленький халатик, я всё-таки отправилась в правую часть дома, попутно пытаясь подавить особенно широкий зевок. График моего сна и бодрствования постоянно сильно нарушался, я практически всегда чувствовала себя уставшей и капельку сонной. Обычно, подобная вещь как нерегулярный сон, меня редко волновала, но если я намерена… Точнее, уже взяла один отпуск, то можно и выспаться в кои-то веки! А то так и темным кругам под глазами недолго появиться, хотя подобный аксессуар к моим глазам очень даже подойдет. — Сандра? — вышла заспанная, осоловело хлопающая темными ресницами, Миона из своей комнаты. Видимо счастливица спала, мелькнула завистливая мысль и тут же растворилась, так как взгляд карих глаз стал более осмысленным и цепким. — Ты не ложилась? — Нет, — мотнула я головой. — Там, похоже, твоего обожаемого профессора привезли, — направляясь к выходу, поделилась я. Новый сигнал противно громко отразился в ушах. — Он не мой, — как по мне, невпопад буркнула Грейнджер, вперившись взглядом в пол. — А чей тогда? Мой, что ли? — попыталась я весело хмыкнуть, жаль, по реакции девушки нельзя было определить, была ли попытка удачной. — А против «обожаемого» не возразила, — решила я громко сказать сама себе, представив на секунду, что сзади идет Джонатан. — Александра Дамблдор! — девчонка отреагировала точь-в-точь, как мой дражайший напарник. Прямо настоящее дежавю случилось! Хотя совпадение, наверное, но мы посмотрим, потому что у Джона такой же тон прорезался, стоило мне год назад Астру упомянуть. — Баскервилл, — скорее по привычке, чем от большого желания, поправила я девушку, которая словно хвостик последовала за мной к выходу. На улице было достаточно прохладно, поэтому в холле Гермиона задержалась, надевая плащ, а я по привычке выскочила на улицу без накидки. Загоревшись новой идеей обследования «спящих красавцев» (хотя судить о степени их привлекательности еще рановато), я перестала замечать любые возможные преграды и холод в том числе. — Приехали, — констатировала я тихо, расплываясь в улыбке, что явно напоминала хищный оскал. Иначе почему хмурый мужчина среднего возраста и такого же телосложения за рулем фургона резко побледнел, что-то неразборчиво шепча себе под нос? Его попутчик, сидящий на пассажирском сидении, отреагировал еще более странно, решив продемонстрировать мне серебряное распятие, висящее у него на груди. — Проезжайте к парадному входу, — махнув рукой на странности приземленных людей, я указала им направление кивком головы. Оттуда как раз на улицу выходила мисс Грейнджер. Транспортировка двух мужских тел, что лежали на носилках и были укутаны в одеяла, прошла отвратительно. У носильщиков (водителя авто и сопровождающего) тряслись руки, словно они были алкоголиками со стажем, и я с трудом доверила им вносить своих пациентов в дом. Желание самой заняться транспортировкой пострадавших пришлось безжалостно задавить, потому что не женское это дело. Еще и резко побледневшая, при виде «своего обожаемого профессора», Гермиона несколько раздражала, маяча возле его тела и мешаясь под моей чуткой, руководящей всем нелегким процессом, рукой. Право слово, если бы это были мои дорогие «обычные» пациенты, я за подобный перенос их из машины в дом давным-давно бы испытала на носильщиках все ранее перечисленные по телефону методы пыток! Так, лишь бросив быстрый взгляд на слишком умиротворенные лица своих недобитых, а от того неполноценных, пациентов, принялась нагнетать обстановку, прожигая взглядом двух остолопов. Когда фургон в очень спешном темпе покинул двор моего дома, я заперла ворота и облегченно выдохнула. С одной стороны, сейчас следовало бы осмотреть мистера Малфоя и мистера Снейпа, что очень сильно хотела сделать одна часть меня, вторая же, ответственная за совесть и трудоголизм, требовала вернуться в левое крыло дома и закончить уже начатое дело, прежде чем браться за новое. Человеколюбие и печальная, словно безмолвный призрак, Грейнджер удивительным образом решили мои моральные терзания и я, достав новую пару медицинских перчаток, отправилась в комнату к первому спящему Пожирателю.💀†💀
Задумчиво запустив пальцы в серую мягкую шерсть Умбры, я с удовольствием гладила своего домашнего любимца, попутно согревая озябшие ладони. Переведя взгляд с белого потолка на лежащего мужчину, опять поморщилась, видя столь непривычное спокойное выражение на человеческом лице. Слишком много непонятного в этих двух заколдованных, а прежде я провела детальный осмотр еще и мистера Снейпа. Первичный осмотр дал понять немногое — сердце работает как часики, но в замедленном ритме, отчего и остальные органы вполне хорошо себя чувствуют. При том на теле обоих имеются серьезные повреждения разных степеней и вида. Несколько обширных гематом в области торса, а также, скорее всего, ножевые ранения: у блондина три огромных пореза на груди, словно царапины от громадных когтей, одна из которых была смертельно опасна, а у брюнета пять незначительных на спине и шестая у живота, чуть не стоившая ему жизни. Хорошо, что эти ранения не повредили жизненно важные органы и обошлось без внутреннего кровотечения, хотя кровушки они потеряли изрядно. И это я сейчас говорю о свежих травмах, которые были нанесены в момент смер… То есть, в момент проклятия. — Все познается в сравнении, — хмыкнула я, смотря во внимательные темные глаза своего пушистого товарища. Размер у него был значительный, поэтому сейчас большая лобастая морда лежала у меня на коленке, а сам он уселся между расставленных ног. Я так до конца и не поняла, откуда он здесь появился. Буквально пару минут назад его не было в комнате. Говоря подобную простую истину, я имела в виду, что даже те недавние носильщики с трясущимися руками зашили бы ранения моих пациентов куда более хорошо и ровно, чем это сделал неизвестный. Однако это спасло обоим жизнь. Несмотря на мое недовольство, но кривые стежки придется переделывать в срочном порядке, вновь дезинфицируя раны. Шрамы от самых незначительных порезов, как напоминание о неосторожности и глупости, несомненно останутся у обоих Пожирателей, хотя со временем от них останутся лишь намеки. Правда у брюнета, как я поняла того самого профессора, уже имелись отвратительные шрамы в области шеи и предплечья, что меня несколько заинтересовало. Вот бы взглянуть на карты болезни… Да только глупые, очень неразумные волшебники подобные карты не ведут. Что касательно проклятия, которое несомненно лежит на наших спящих принцах, здесь начинается самое любопытное! Из-за невозможности просканировать его с помощью магии, остается только один способ узнать об его действии — наблюдать. Сейчас могу сказать лишь одно, оно вкладывает людей в продолжительную (а возможно и не очень) спячку, как медведей наступающая зима. Поэтому возникают новые вопросы и проблемы, связанные с питанием и избавлением тел от отходов жизнедеятельности. Я не медсестра, занимающаяся людьми в коме, поэтому насчет этих тонкостей мне придется еще все разузнать более детально — не дайте Всевышнему, я наврежу этим двоим еще больше! Последний раз почесав Умбру за ухом, я поднялась на ноги и вышла из комнаты, выключив свет. В коридоре меня ждала мисс Грейнджер, которой я коротко поведала о своих выводах. Пока разговаривала с девушкой, дабы не тратить время, поднялась на третий этаж и прошла в свой кабинет. Открыв один из ящиков шкафа достала все необходимое для сшивания ран, ножницы, бутылочку медицинского спирта, антисептик и перевязочный материал — стерильность превыше всего, так как если внесу инфекцию в рану, начнется гноение, что очень серьезно и опасно. — То есть, мы ничем не можем им помочь, — грустно прозвучали слова мисс Грейнджер. Это был не вопрос, а просто констатация фактов. — Как ни прискорбно это признавать, — я застыла и медленно перевела взгляд на девушку, та вздрогнула, — но единственное, что мы можем — это не дать им умереть из-за контакта с магией и голода. А это, как по мне, уже немало, — наверное, мой голос звучал слишком холодно, так как Гермиона буквально съежилась на глазах, но кивнула. Стоило мне отвести глаза, как она расслабилась, видимо я опять не смогла полностью держать эмоции под контролем. Бывает. — Мне завтра необходимо будет уехать, — решила я сгладить момент, так ведь должны поступать миролюбиво настроенные люди? — Тебе что-то нужно привезти из города, купить или кому-то что-то передать? — Нет, ничего, — несколько суховато ответила Гермиона, отводя глаза. — Хорошо, — кивнула я скорее своим мыслям, чем девушке, набрасывая примерный маршрут своей поездки. — Надеюсь, ты не боишься остаться здесь одна… то есть, почти одна? — Я с двенадцати лет живу в замке с привидениями, — светло улыбнулась мисс Грейнджер, по-видимому, воспоминаниям. — Старый дом меня не напугает. — Значит тебе не привыкать, — тихо пробормотала себе под нос я, слишком громко думая. — Что? — не поняла гриффиндорка. — Ничего, прости, — я несколько смутилась. — Просто мысли вслух. В крайнем случае, здесь есть Умбра, он прекрасный защитник, — улыбнулась я. — А сейчас предлагаю разойтись по комнатам. До утра у нас еще имеется несколько часов сна, — мечтательно сообщила я, понимая, что вряд ли отправлюсь в прохладную и такую родную кроватку. В не менее холодном, но менее мягком кабинете меня ждал отчет, труп и скелет с докторской работой. Если два последних, постоянно отвлекающих меня, перечисленных предмета можно оставить на далекое потом, то первое требовало моего внимания сейчас, а второе должно быть сделано к моему отъезду в город. — Только напоследок еще один вопрос, — задержала я уже стремящуюся укрыться в комнате девушку, — что ты хочешь на завтрак? Блинчики, яичницу, омлет, запеканку или что-то поплотнее? — перечислила я свои (и не только) любимые кушанья на утро. — Блинчики, пожалуй, — как-то неуверенно отозвалась Гермиона, явно сейчас в последнюю очередь думая о еде. А зря, правильное и регулярное питание очень полезно. — Сладкие или соленые? — прищурилась дотошная я. — Это не имеет значения, — хмыкнула она. — Значит сладкие, — поразила я ее своей логичностью напоследок и бодренько (надеюсь, так выглядело со стороны) вспорхнула по лестнице вверх. Работа ждет! Точнее, совершенно не ждет, а требует немедленно ею заняться. Меж тем, в голове рисовалась трасса моего завтрашнего путешествия. Во-первых, надо обязательно заехать на работу в поликлинику, заодно поймать одного из докторов, которые работают «наверху». Есть у нас такое дивное разделение. На «низ», где работаю собственно я и «верх» — всё, что выше моей вотчины. Коматозные больные… Должен же кто-то ими заниматься? Вот, попутно с выяснением этого, я осчастливлю кого-то из своих коллег «сверху», а также занудное (но самое лучшее из имеющихся) начальство, которое все время нудит мне о моей излишней и нездоровой мизантропии. Заодно сдам отчет и… Стоит поставить напоминалку, когда приедет машина забрать тело. Затем стоит посетить заправку, а то боюсь бензина в баке моего авто не хватит вернуться домой. Еще не забыть бы заехать в продуктовый магазин, потом повидаться с моим блохастым напарником, а потом, в зависимости от времени, я решу куда дальше. Домой или заеду еще кое к кому, расслабиться мне не помешает, если будет свободное время…💀†💀
— Доктор Мортем, — прозвучало почти ласково, — когда я соглашался помочь вам, то никак не рассчитывал на аварию, — продолжал разглагольствовать мужчина преклонных лет, сидящий на соседнем с водительским кресле. — Поэтому, пожалуйста, дышите. Не хочу, чтобы от недостатка кислорода вы потеряли сознание. — Простите, сэр, — крайне учтиво, выдохнула сквозь зубы я. В который раз напоминая себе, что этот незнакомый, несомненно опасный, человек мне просто жизненно необходим в данный момент, я крепче сжала руль. Доктор, чье имя я никак не могла вспомнить, и с коим меня давным-давно, когда я только устроилась на работу в больницу, шапочно познакомил начальник, раздражал. Точнее, «раздражение» — это вторичная реакция, можно даже сказать защитная, на более уязвимое чувство — опасение. Незнакомые люди непредсказуемы и непонятны, а непонимание чего-то… кого-то меня пугает. Вообще, не люблю находиться в неведении, оно мне кажется даже более чудовищным чувством, чем отвратительное бессилие. — Доктор Мортем, — совсем не обиделся мужчина, которого «стариком» язык не поворачивался назвать. Даже мысленно, слишком уж подтянутая фигура у этого безобидного, на первый взгляд, человека и взгляд отнюдь не старческий, цепкий и ясный. — Расскажите мне поподробнее о своих пациентах, — попросил совершенно не дряблый голос, а приятный и мягкий. — Почему они не могут лечь в больницу для полноценного ухода? И почему вы беретесь за их уход? — излишне любопытный мужчина, но не мне ему не отвечать. Он мне нужен, это главное, а остальное нужно стерпеть и не реагировать слишком грубо. Тем более, что в интересе нет ничего предосудительного. — Это была личная просьба моего дальнего родственника, сам он по состоянию здоровья не смог бы опекать их. К сожалению, мне и самой не объяснили причину, по которой нельзя положить этих людей в больницу, — история складывалась не слишком в мою пользу, а это могло вызвать подозрение. Стараясь, чтобы мой голос не дрожал, и надеясь, что он не исчезнет совсем, как бывало уже не раз, я решила выглядеть в глазах доктора циничным и меркантильным человеком. — Тем более уход за ними неплохо оплатят, — бросила безразлично, как и предыдущее фразы я. — Кстати, что вы думаете о вине? Или предпочитаете другие напитки? — спохватилась я, понимая, что необходимо отблагодарить человека за доброту душевную. Ведь помощь его будет достаточно весомой, так как я имею слишком смутное представление, как ухаживать за коматозными больными. А он пояснит всё и даже разок покажет на примере. — Виски, — тонко улыбнулся доктор, разумно не отказываясь от скромного дара. — Что ж, — устремив задумчивый взгляд на пустынную дорогу, мысленно пыталась заглянуть в подвал и на чердак своего дома, — думаю, в погребе найдется хороший виски, — кивнула, так и не сумев заставить себя улыбнуться в ответ мужчине. — Мы скоро приедем, — предупредила я и добавила газу. На дороге и так никого нет и не будет, потому что никто здравомыслящий не поедет в тупик, которым кончается путь. Хотя, если быть дотошным, то там, где я сказала «кончается», всего лишь идет сужение в лесную тропу, которой не сможет проехать ни одна машина. Только танк, при том очень упорный. Единственным моментом, который смущал меня во всей этой истории, была мисс Грейнджер. Из-за собственной невнимательности и неосмотрительности я не взяла номер ее телефона, поэтому и перезвонить ей, дабы предупредить о своем приезде с «гостем», возможности у меня не было. К моей печали, точные и детальные инструкции по присмотру за «спящими красавцами» следовало получить как можно быстрее, не затягивая сей момент. Понимание этого и сподвигло меня на поиск коллеги, который разбирается в вопросе, а также спонтанном приглашении его к болезным именно сегодня. Хорошо, что у мужчины работы на сегодня больше не было и вечер был свободен (не без моей посильной помощи). Подъезжая к воротам, я мысленно накручивала себя и попутно пыталась не волноваться, как советовал наш псих, который психолог. Просто я всё время прокручивала у себя в голове предстоящее знакомство Гермионы с безымянным доктором и то, как глупо буду выглядеть, забыв имя еле знакомого человека. Глупо волноваться из-за такой крохотной, микроскопической, я бы сказала, проблемы? Несомненно. Но мое сознание и подсознание с этим не согласно. Стоит появиться хоть одной возможности, самой невероятной, что я буду выглядеть глупо, иными словами опозорюсь, как делать что угодно мне уже не хочется. Лучше пойти и прилечь под кустиком, в надежде провалиться куда-то под землю. Правда, очень часто мои трусливые желания не сбываются в действительности, потому что я взрослый и рассудительный человек (как я говорю сама себе для поднятия боевого духа), который пойдет и сделает, наплевав на мнение окружающих, пусть и внутри будет тихо умирать от страха и недостатка сожженных нервных клеток. Жаль, что даже знание, как все произойдет, не помогает мне не накручивать себя на плохое и ужасное. — Сандра! — Обрадованно выскочила ко мне мисс Грейнджер из глубины дома, стоило нам с доктором оказаться в прихожей. — Эм-м… Здравствуйте, — заметила она гостя и удивилась, приподняв вопросительно бровь, но не забыв приветливо улыбнуться. — Доброго вечера, — не менее вежливо поздоровался гость. В коридорчике готова была уже повеситься длинная пауза, и я поспешила взять быка за рога, яйца или что-там у него еще есть? — Гермиона, познакомься, — все еще пытаясь найти способ, чтобы выкрутиться, я отчаянно соображала, — это доктор… — С вами всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовался представляемый субъект, изумленно глядя на меня. Я перевела вопросительный взгляд на Миону, но та тоже как-то странно смотрела на меня. И как это понимать, я право слово, не имела понятия. — Да. А что не так? — вроде как бы я не начала безумно смеяться, шептать что-то невразумительное на нескольких языках или даже в обморок падать. — Вы побледнели, очень стремительно, — проинформировал меня доктор. Н-да, вот и такие казусы случаются, когда люди плохо знают меня, а я, следовательно, плохо их. Стоит мне понервничать и я теряю цвет лица, правда не думала, что это заметно. Моя кожа сама по себе очень светлая, и хотя я часто думаю, будто во время волнений то краснею, то бледнею, на самом деле цвет лица становится исключительно пергаментно-белым. Нездоровым, как у голодающего вампира, если верить и дословно цитировать моего напарника. — Как будто в обморок сейчас упадешь, — плавно подходя ко мне, и как будто готовясь поймать, сообщила Миона. — Ничего подобного, — я тряхнула головой и попыталась ободряюще улыбнуться. По виду скепсиса на лицах моих собеседников, мне явно не поверили. Конечно, каждый раз, стоит мне выйти из зоны комфорта, я близка к обмороку, но к моей чести, я еще ни разу не теряла сознание. — Лучше давайте займемся более насущными проблемами, а именно, нашими пациентами. Именно для помощи обращения с ними, я позвала доктора, — кивнула я на мужчину, — а мисс Грейнджер, — теперь уже обращаясь к коллеге продолжала я, — согласилась помочь присматривать за больными. — Если вы уверены, что с вами все в порядке, то конечно, — согласился доктор, не спуская с меня пристального взгляда. — Пройдемте, — вздохнула я, — только сначала снимем верхнюю одежду, — строгий взгляд на коллегу, который об этом видимо забыл, — и посетим ванную, чтобы вымыть руки. Буквально через несколько минут мы стояли у койки первого пациента, бледного беловолосого мужчины. Я, наконец-то запомнив имена опекаемых людей, с гордостью могла вспомнить, что зовут его Люциус Малфой, и о нем крайне негативно отзывался мой обожаемый друг. Последнее я оставила при себе, как и предчувствие беды. Хотя, если прислушаться к мифическому шестому чувству, то меня ждала простая неприятность, не более. Это было печально, и я старалась абстрагироваться от подобных мыслей, полностью концентрируясь на докторе, которого так и не пришлось мне представить. — Итак, — осмотрев пациента, как некоторое время назад я, он посмотрел на нас с мисс Грейнджер, — скорее всего, это первая степень комы, но необходимо проверить болевой фактор. Реакция может быть непредсказуемой, но если она будет — это прекрасно. С какой стороны посмотреть — вызывать боль у беспомощного человека может показаться довольно жестоким. Наверное, так думала Гермиона, с легким неодобрением наблюдая за действиями моего коллеги, который выполнял свою работу. Я же следила за всем с исследовательским любопытством безжалостного существа, которое давно научилось подавлять жалостливые эмоции к своим «пациентам». Моя жалость им точно не поможет, а вот холодное сознание и детальный отчет о всех повреждениях останков, с выводами о времени травм и предметам, которые нанесли эти самые травмы — определенно. Конечно, в кои то веки, у меня живые подопытные, но я предпочитала подходить к ним со стандартным подходом — отстраненным. Наверное, из-за плохо развитой эмпатии я стала судмедэкспертом, а не обычным доктором. — К сожалению, вторая степень, — покачал головой доктор, не добившись от пациента ни малейшего отклика. — Значит возможна гипотония, то есть понижение артериального давления, — прокомментировала я. — Да, доктор Мортем, — подтвердил мой вывод мужчина, а затем перешел к физиологическим проблемам всех людей. Большая часть его монолога была адресована мне — как регулировать количества выводимой мочи и каловых масс, с учетом употребляемого в день съестного, подмывание… и прочие другие технические моменты, которые мужчина попутно показывал на практике. Благо, все необходимые материалы (и даже сверх того) я приобрела, стоило лишь согласиться на это безумие. Все было хорошо, пока мы не подошли к проблеме питания. — Первое время можно обеспечить потребность в воде и еде внутривенным и подкожным вливанием, — я кивала как китайский болванчик, даже шея начинала побаливать. — Потом только с помощью желудочного зонда, доктор Мортем. — Не самый безопасный способ, но в будущем это единственный возможный выход, — вздохнула я, надеясь, что не угроблю этих спящих красавцев. — Но ведь порой можно давать ее в жидком виде через пищевод? — вспомнила я о звездочке надежды легкого пути, маячившей перед моим носом. — В этом случае допустимо, — милостиво согласился доктор, — во втором, — намекая на мистера Снейпа, — мы еще взглянем. И еще один вопрос, какие медикаменты выписали этим больным? — Хм… — чувствуя себя нашкодившей первоклашкой, я уставилась в пол стеклянным взглядом. Краем глаза можно было заметить, что меня чуть ли не испепелили одними лишь глазами. Врач вообще выглядел очень сурово, и даже моя предположительная бледность его не смутила. А может симулировать обморок, чтобы не ругали? Не люблю, когда меня отчитывают посторонние люди, так как это привилегия почти уже родного начальства. — Вы не консультировались с соответствующими врачами? — прозвучало угрожающе. Но, демон этот мир раздери, куда я этих не воспринимающих магию могу повезти? В какую больницу, чтобы их попутно не прибило нечаянно пробегающим мимо патронусом или еще чем-то намагиченным? Тем более, что именно в данный момент я консультируюсь со специалистом… Мои мысли звучали жалко, что я почувствовала себя крайне никчемным и неквалифицированным существом. Извечно преследующее меня желание забиться под стол, диван или в ближайший темный угол одолело меня с утроенной силой. Так хотелось, чтобы земля разверзлась и я провалилась вниз. Но хаотичные и испуганные мысли так редко были правы, что я просто по привычке подняла глаза вверх, смотря на изумленного переменой моего настроения безымянного доктора преданными глазами. — Сейчас и консультируюсь, — голос звучал размеренно, что добавляло некой уверенности. — Считаете, что им нужны препараты… для этого необходим анализ крови, не так ли? К завтрашнему дню (или послезавтрашнему, но это максимальный срок) он будет готов. Кстати, что вы думаете о норвежском Аквавите? — вспомнив, как называется алкоголь привезенный недавно из командировки, захлопала я ресницами. Вот что я всегда умела делать — выглядеть очень внимательным и преданным слушателем, пусть и несколько наивно глупым. — Хорошо, — поджав губы, покачал головой доктор. — Тогда перейдемте к следующему пациенту, — явно испытывающий слабость к алкогольным напиткам коллега попался мне, что очень хорошо для меня. — Еще хочу добавить, — пока я шла к Северусу Снейпу, раздался позади голос, — что, несмотря на состояние пациентов и их кажущуюся неосознанность, очень полезно с ними разговаривать. Кажется, я только что могла споткнуться, повезло только, что не за что в коридоре зацепиться ногой. Зачем с ними разговаривать? О чем?! Понимая, что нашлась новая головная боль, я готова была в сердцах выругаться. Мне не всегда удавалось нормально поговорить с живыми, что уж говорить о спящих? Разве что представить, будто пациент мертв… тогда конечно, я смогу с ним спокойно поговорить о травмах, которые можно заметить на теле и задаться риторическим вопросом, откуда они и кто их оставил? Подумав, как это выглядеть будет со стороны, я скривилась, благо, моего лица никто не видел. — Это обязательно? — уточнила я. — Если хотите, чтобы они скорее поправились, — вот этого я очень-очень хочу! — Рассказывайте им новости, делитесь переживаниями, — а вдруг они это услышат и запомнят, это же издевательство, — читайте что-то, — наконец, сказал самый приемлемый вариант доктор. Читала я с восемнадцати лет в голос мастерски, красиво и с интонациями. Больше казусов с доктором не было, и он спокойно исследовал профессора Хогвартса, попутно делая какие-то комментарии. Несомненно, его советы будут очень полезны, и за них стоит отдать несколько бутылок спиртного, тем более, что я его и так не употребляю. Привожу с разных уголков мира вместе с сувенирами для приятелей и близких. Во время обследования первого и второго пациентов мисс Грейнджер то и дело стыдливо отводила глаза от обнаженных мужчин. Для меня, давно привыкшего (чуть ли не с детства) к человеческой наготе существа, это было странно и забавно. В каких только позах и состояниях я видела людей и, что обычно вызывало у большинства работающих со мной специалистов особенно сильные эмоции, детей… Не счесть. Быстро наловчилась я не прятать глаза, а внимательно изучать и смотреть на «пациентов» исключительно с профессиональным любопытством. Поэтому пунцовые щеки девушки вполне заслуженно вызвали у доктора понимающую улыбку. Возвращая доктора обратно в город, не забыв сунуть ему обещанные бутылки и возвращаясь домой в кромешной темноте, я мысленно составляла график работы с нашими коматозными красавцами. Попутно подумала, что Мионе будет куда проще общаться с бессознательными товарищами. Или мне так только кажется? В любом случае, время покажет, а я… а мне следует собрать кровь и повезти завтра на анализы.