Источник моего безумия

POV Тесса       Отрывистый неприятный звук периодически нарушает тишину, заставляя сознание вернуться на своё законное место. Я лежу в темноте своих век ещё какое-то время, втягивая аромат дезинфицирующих средств. Затылок побаливает, разнося пульсирующую боль в виски и шею. Наверное, это уже ритуал: заставить память прокрутить в голове мини-фильм произошедшего до погружения во тьму. Университет, признание, ливень, лес, существо и… Джек с Дереком? Кажется, эти двое были рядом после столкновения моей головы со стволом дерева, я вижу их отрывисто, через пелену дождя. Это всё так странно, это всё так нереально.       Открываю глаза, промаргиваясь из-за света ламп вокруг, хоть и приглушённых, погрузивших комнату в полумрак. Они создают какую-то специфичную атмосферу, идя в разрез с капельницей и неоновыми аппаратами вокруг. Где я? Это явно не больница, тут даже для частной клиники всё слишком дорого: тёмно-серые стены со встроенной техникой, провода, кровать в виде капсулы с откинутым прозрачным верхом, одна из стен полностью застеклена, в ней и находится дверь.       Подтягиваюсь с неохотой, тело ноет, сопротивляясь движениям, которыми руководит воспалённое сознание, сразу же снимаю кислородную маску с лица, принимая сидячее положение. Уже собираюсь сорвать капельницу, как в голливудских боевиках, но вижу за стеклом сжавшуюся в позе эмбриона на кожаном кресле ярковолосую студентку. Джекки спит, укрытая собственным кардиганом камуфляжной раскраски, брови периодически образовывают складку, будто во сне она на кого-то злится. В голове не вяжется, куда девушка меня притащила, хотя сейчас я более спокойна, но оставаться в эдакой больнице не намерена. Хочу разбудить последнюю, как вдруг до меня доносится непонятный грохот за дверью, которую я не разглядела вначале. Даже приоткрытая, она сливается с окрашенной стеной: серебристая ручка — единственный опознавательный знак. — Хэй? Кто тут? — хриплю настолько сильно, что не могу узнать собственный голос. Горло режет лезвием: это последствия крика в лесу? Прокашливаюсь, жмурясь от неприятных ощущений, но всё равно повторяю. — Кто тут?       Шуршания за дверью не прекращаются, но и ответа на вопрос я не получаю. Может там медработник или …? По спине проходит холодок от воспоминаний огромного существа из леса. В голове до сих пор миллион вопросов, но ни один разобрать не получается, будто они где-то далеко, будто меня накачали успокоительным. Тащу за собой капельницу, которая без сопротивления тихо движется по холодному кафелю палаты. Мне хочется бояться, но отголоски этого чувства отражаются гусиной кожей на руках, не давая испытать в полной мере.       Подхожу слишком близко, но мнусь, не решаясь заглянуть, не решаясь коснуться серебра, отражающего моё растянутое изображение. Меня что-то дёргает, запрещая даже поднимать кисть навстречу «потайной» двери. Я замираю, как вкопанная, хотя следовало бы предаться бегству, пока коготь за когтем пальцы существа охватывают тонкую преграду между нами. Неспеша, растягивая удовольствие от ужаса, который прорывается к сердцу. Оно сжимает дверь, от чего паутинка трещин расползается по крашеному дереву, оно начинает открывать, пока скрип петель заполняет комнату, буквально дыша мне в затылок этим противным звуком.       Это всё нереально. Это галлюцинация.       Галлюцинация, которая сносит деревья и ломает двери. Замечательно придумано. — Тесса? — мужской голос заставляет почти закричать от напряжения, что сковало беспомощное тело, но вырывается только жалкий хрип. Это Дерек стоит в проёме двери с таким обеспокоенным выражением лица, что становится не по себе. Существо. Надо сказать ему, чтобы бежал, но повернувшись обратно, понимаю, что стою перед идеально ровной стеной. — Тесса, всё в порядке? Почему ты так напугана?       Идеально ровной стеной. Абсолютно пустой. Касаюсь серого цвета рукой, дрожащей настолько, что она скользит по засохшей краске, как у больного Паркинсоном. Я схожу с ума. Из глаз льются горячие слёзы, пока сознание пытается удержаться в реальности. Студент подхватывает меня, возвращая на койку и просто сжимает руки, грея в своём тепле. — Я ненормальная, да? — всхлипываю, встречаясь с шоколадного цвета глазами, которые окутывают своим теплом. — Мне так страшно от того, что творится в моей голове. Я схожу с ума, Дерек. — Я бы поспорил, все показатели в норме, не считая чрезвычайно сильного истощения. Возможно, галлюцинации связаны отчасти с этим, а ещё, конечно же, постоянный стресс и магия. Я понимаю, ты пытаешься расходовать её только на тренировках, но убавь свой пыл, скажи наставнику, что ты нуждаешься в более лёгких упражнениях, либо просто делайте перерывы. Ежедневная трата энергии в твоём состоянии — губительна, — мой «врач» аккуратно стирает влажные дорожки, всё так же гладя одной рукой мои запястья. Замечаю идеально-выглаженную чёрную рубашку, такого же цвета брюки под белым халатом. — Это и есть твоя тайная семейная лаборатория? — сквозь всхлип деликатно отвожу тему от своей персоны. — А кто твой Робин? Неужели Джек? — Нет, в этой Бэт-пещере я командую один, — он усмехается, вытаскивая иглу из вены, вешая ту на капельницу, пока я прижимаю к себе локоть. — Хочешь ещё один отгул? Я могу устроить, лишь бы ты отдохнула. — Всё в порядке, я чувствую себя отлично, — солгала. — Сколько я спала?       Не успеваю опомниться, как к кушетке подбегает Джек, отталкивая Максфилда в сторону. — Чёрт, детка, ты меня напугала, — студентка прижимается ко мне, а потом ахает от осознания, что может причинить боль. — Извини, я просто до жути волновалась. — Ага, оттого сон был настолько сладким? — сарказм Дерека не воодушевляет мою подругу, она лишь щурится, а потом закатывает глаза. — Так… сколько я спала? — дублирую свой вопрос, который медики дружно проигнорировали. — Почти два дня, — третьекурсник кашляет в кулак. — Джек, не могла бы ты принести Тессе воды? До конца коридора и направо.       Девушка колеблется, но завидев мой кивок, покидает палату, оставляя нас наедине. Знаю, что дальше разговор пойдёт по-другому. — Выкладывай… — устало выдыхаю, поудобнее устраиваясь на небольшой подушке. — Миссис Дарлин уладила вопрос с университетом и дала мне кое-какие травы. Благодаря им я приготовил специальную капельницу, тебе в любом случае нужно задержаться на несколько часов. Это не выбьет из деловой калии, не волнуйся, просто поспишь какое-то время, — шатен наклоняется к моему лицу, останавливаясь всего в десяти сантиметрах. От него приятно пахнет дорогим одеколоном, аромат окутывает мои лёгкие. Древесный запах свежести и табака: мне нравится.       Нравятся: глаза, такие глубокие, особенно при здешнем освещении, скулы, которые кажутся острее, пока он напряжён, его симметричные черты лица. Нравится он сам: за альтруизм, за понимание, за то, что рядом, когда нужен… но этого недостаточно, чтобы я могла представить нас единым целым. Дереку никогда не будет хватать ямочек на щеках, цепочки мелких шрамов на лбу, искорок безумия в глазах. Я ненавижу себя за то, что не могу любить того, кого должна. Кого любить было бы правильно. — Ты снова плачешь… — его тёплая рука стирает с щеки одинокую каплю. — Тесса, пожалуйста, заботься о себе, хотя бы чуть-чуть. Не насильно же мне тебя здесь удерживать, — мужчина отстраняется, приступая к подготовке новой капельницы для меня. — Я не хочу больше в ужасе бежать по залитому лесу в поисках твоего тела. Я не хочу однажды найти тебя не…       Запинается, хотя нам обоим абсолютно понятно, что именно он хотел сказать. Неживой. Я не могу винить его за это. — Всё будет нормально, я справлюсь. На крайний случай у меня есть ты и Джек. — Кстати, именно она тебя заметила. Я присоединился чуть позже, видимость была нулевая. Не представляю, как бы всё решилось, не найди мы тебя, — он хмыкает, растирая вену на нетронутой руке. — Ты просила нас не говорить родителям, мы не стали. Ещё…ты кричала несколько раз, пока была без сознания, сильно кричала, пришлось вводить успокоительные: другие способы не давали результата. — Спасибо, — сжимаю губы, пока игла входит под кожу. — Ты просто палочка-выручалочка, Максфилд.       Кажется, если бы не двое, та размытая ливнем земля послужила могилой, а дерево, которое поспособствовало происходящему — крестом. Я бы умерла там, и не знаю, кто нашёл тело раньше: природа или сверхъестественные существа, испортившие обычную человеческую жизнь.       Раствор, только попадая в кровь, начинает согревать, я и не подразумевала о таком сильном контрасте. Только сейчас замечаю, что замёрзла, хотя руки Дерека были очень тёплыми. Моё тело уже не в состоянии согревать себя, замечательно. Травы Миссис Дарлин действуют стремительно, затягивая в сон.       Дождь привычно сильный, какие заглядывали в Мистик Фоллс только осенью. Маленькая ладошка, изображающая козырёк, не спасала. Я пыталась сдерживать слёзы, но всхлипы выдавали меня с головой. В таком возрасте всё казалось чувственнее. Фигуры шерифа Форбс и отца стояли по оба плеча, будто стражи, оберегающие от неприятностей. — Я начну… — Дориан склоняется над небольшой горкой свежей земли. — Хоуп была верным другом, отличным товарищем и незабываемым членом семьи. Нам всегда будет её не хватать. — Она помогала нам в наших приключениях, походах и всевозможных вылазках, — поддерживает Лиз. — Она помогала бороться со злом и пауками в моей комнате. Я надеюсь, что ты смотришь на нас из собачьего рая, если такой есть.       Я опускаюсь на коленки, не обращая внимания на грязь и прикладываю свои ладошки к бугорку с цветами. Эта собака была для меня всем. — Я хочу сказать спасибо за то, что каждый раз, когда я плакала, ты знала, где я нахожусь. Приходила и успокаивала. Папа, — я поднимаю голову в его сторону. — А что, если я больше никогда не найду друга, который почувствует мою боль не смотря на расстояние? — Найдёшь, Тесса, обязательно найдёшь.

***

      Машина Дерека отвозит нас с Джек до кампуса. Я одета в странную синюю униформу, которую позаимствовала у лаборатории: мои вещи превратились в груду грязи, и от них, с моего позволения, избавились. Рюкзак с учебниками и телефон, Джек забрала с аудитории, поэтому их я получила уже в машине, последний был разряжен. Мы неспеша добираемся до спящего общежития. На лестничной клетке я обнимаю подругу, в сотый раз уверяя, что со мной всё хорошо, но она обещает проведать меня с утра.       Дверь в комнату не заперта. Я тихо толкаю ту вперёд, стараясь никого не разбудить. На моё удивление Лив сидит на своей кровати, не спит. Когда она успела вернуться от Тайлера? — Что, охота на твоего старшего брата закрыта? — я кидаю рюкзак, сразу же ставя телефон на зарядку. — Последние пару дней от него не было никаких вестей, возможно, на дно залёг. Появился случай, я вернулась за некоторыми вещами. Если честно, пока не до него, — блондинка достаёт из своего ящика старую книгу в твёрдом переплёте. — С обеда чувствую себя неважно… Не думаю, что это обычная проблема с желудком. — Как я тебя понимаю, я была бы не против просто заболеть, а не мучаться с магическими побочными эффектами. — Ты выглядишь отвратительно, как друг говорю. Не знаю, какую диету ты там держишь, но заканчивай. Анорексия никому не идёт, — первая, кто сказал мне это в лицо прямо. Мысленно аплодирую. — Да, неудобно вышло, — поджимаю губы в полуулыбке и начинаю переодеваться. Меняю форму на широкий свитер, в котором теряюсь, и полуспортивные штаны, прикрывающие излишнюю худобу.       В комнате слишком тихо и напряжённо. Поднимаю уставшие глаза на ведьму, которая тоже изменилась. Смерть брата заставила Оливию собирать волосы и горбиться, прячась в таких же мешковатых толстовках. Мы обе убегали от правды, боясь принять её истину. Только вот она скрывает от меня кое-что ещё. Глаза бегают, хоть весь вид и пытается казаться отстранённым. Боковым зрением следит за каждым моим движением. Плюхаюсь на кровать, уверенная, что смогу принять любую новость. — Говори уже. — О чём ты? — вздрагивает, уперевшись в книгу. Продолжает играть в игру. — Серьёзно, Лив. Я чувствую, что тебя гложет нечто масштабное. Не надо врать, я слишком устала от всего этого.       Губы ведьмы похожи на тонкую линию, всё ещё не смотрит в глаза, медленно поворачиваясь и откладывая пергамент. Она вздыхает пару раз, заполняя комнату звуками внутренней борьбы. Что же там могло случиться? — Знаю, это нелегко принять… Но это обычный цикл жизни: мы рождаемся и умираем в предназначенный нам день, — она наполняет лёгкие воздухом. — Тесса, Бонни мертва.       Невозможно.