***
Девушка в тёплом платке и куртке с люлькой переноской в руках. На глазах были слёзы, а всё тело ужасно болело, но она всё шла и шла до своей цели. Вот показался дом Сочи. Федерация покашляла, но малыш не обратил на это внимание и чуть приоткрытыми глазками смотрел на падающие снежинки, мило жмурясь. Росси знала двор города, как свой родной, хотя в общем-то так и являлось, она большую половину жизни жила там с семьёй. Девушка увидела, что свет горит и из комнаты в комнату кто-то бегает, скорее всего сама хозяйка. Омега подошла к порогу и поставила люльку на крыльцо. Малыш, заметив, что мама начинает уходить, похлопал глазами и начал негромко плакать. РФ со слезами на глазах подошла к нему и немного покачала в переноске. — Прости, солнышко, м-маме надо идти. — она грустно улыбнулась и, прикрыв глаза, почувствовала как сын дотронулся своей маленькой ладошкой в перчатке до щеки мамы. У той ешё сильнее потекли слёзы. — Прости. Я должна идти. — мальчик похлопал глазами, словно понимал о чём говорит девушка. — Мы всегда будем вместе. — она чмокнула его в лобик в последний раз, положила люльку на место и ушла. Младенец начал плакать, так же как и мама. Та вышла за территорию и осела прямо у березы рядом с домом. И снова эта боль во всём теле, а особенно сердце. Хотелось рвать и метать, забиться в угол, рыдать, корчиться от боли и кричать. Перед глазами начало темнеть. Федерация подняла свою руку и увидела, что она рассыпается на маленькие песчинки. Русская прикрыта мокрые глаза и отпустила голову. — Прости м-меня, сынок… — прошептала она. Подул ветер, а от России ничего не осталось, ни одного признака жизни или её существования. Сочи уже собрала все бумаги и натягивала на себя куртку, при этом ругая себя за то, что чуть не проспала самолёт. Конечно, самолёт не улетит без неё, но в Москве нужно быть к 10, а ещё нужно найти все документы по выходу из состава. Девушке уже начали казаться какие-то странные звуки, но она это всё списала на стресс и свою спешку. Омега поправила капюшон, надела рюкзак с документами на плечи и вышла из дома. На крыльце всё ещё плакал сын России. Город аж ключи выронила и сразу взяла люльку на руки, осматриваясь по сторонам. Малыш похлопал глазами полными слёз и начал всхлипывать, шмагая носом. Южанка не знала, что делать. Оставить ребёнка нельзя, кто мог оставить его вообще нет представлений. Сочи бы так и стояла, если бы не увидела свёрнутую бумажку, выглядывающую из кармана люльки. Она кое-как смогла удержать переноску и посмотрела в слова записке. — «Отнесите его Москве.» Что? — омега похлопала глазами и посмотрела ещё раз. — Это… Почерк России? — девушка резко подорвалась с места, крепко держа в руках переноску.***
В Москве Субъекты, республики, города, края собрались в главном зале. Все хмурые, немного злые, расстроенные, даже Москва, зато, сидящий рядом, Единая Россия не очень уж и расстроен. Петербург кинула короткий взгляд на столицу и вздохнула, сложив руки в карманы кофты. Сейчас все ждали Сочи и ещё парочку северных городков. Через 15 минут северяне пришли и сели рядом со своими, а нашей южанки всё нет и нет. Санкт-Петербург была ей в какой-то мере благодарна, ведь чем быстрее она прийдёт, тем быстрее страна окончательно распадётся. — Москва, мы больше не может ждать Сочи, начинай. — проговорил Единорос, постукивая по столу ноготками. Столица с никаким лицом встал и покашлял, привлекая к себе внимания. — Начинаем. — Москаль начал читать вердикт, решившийся во всенародных выборах. После те, кто хотели выйти из состава, подходили и давали ему подписывать нужные бумаги. — Остановитесь! — крикнула вбежавшая в кабинет запыханая Сочи с переноской в руках. Москва выронил ручку и, как все, посмотрел на омегу. — Н-не надо! — Сочи, уже всё реш-… — Так нельзя! — от криков проснулся самый младший и завозился в люльке. — Нельзя. — южанка подошла к столу и поставила переноску. — Нам нельзя распадаться! Москва! — Бред! Москва, подписывай. — говорил партия столице. Тот его проигнорировал и подошёл к омега, которая протягивала письмо. Альфа бегло пробежал глазами по всему тексту и похлопал глазами, поглядев на зевающего мальчика. — Принести ноутбук. — Но. — Быстро! — прорычал парень и пашарил по карманам переноски. Он достал полупрозрачную флешку и, как только принесли ноутбук, подключил её. Вылезло немного файлов: два видео, где-то 10 фотографий и пару текстов. Альфа включил первое видео и вывел на экран. В видео была Россия, чуть потрёпанная, бледная, с мешками под глазами и на пятом месяце беременности. «Привет, Моська, или Питер, или Сочи, Сибирь… Привет тому кто сейчас это смотрит. Это я — Россия. Да, видок у меня потрёпанный. *посмеялась и шикнула от боли* Я жива, хотя, если вы это смотрите, то может быть уже и нет, п-потому что я разваливаюсь. Нет, это не из-за вас, я сама виновата. Нужно было быть осторожней и быть с вами, когда всё началось. Виновата лишь я…» — Да это бред, вырубите! Это монтаж! — начал возмущаться Единая Россия. Тут он упал лицом в стол, а рядом с его лицом лежала какая-то толстая книга. — Наконец-то он закрылся. — проворчал Чечня, который собственно и вырубил партию. — Включай, давай. — сказал он и сел на своё место. Столица включил видео, и все снова продолжили просмотр. «Я не хочу, чтобы вы и мой народ страдали. Я хочу, чтобы мы все были счастливы. Если вы нашли флешку с этим видео, значит вы нашли моего сына. Его зовут Новая Российская Федеративная Республика. Я хочу и надеюсь, что он вас объединит и всё станет, как и прежде. Пожалуйста, позаботьтесь о нём. *вытерла слёзы* Москва, если Нова рядом, включи второе видео.» Москаль выключил видео и включил другое. «Привет, сынок. Это я — твоя мама Россия. Хоть меня и нет с тобой рядом, но я хочу, чтобы ты знал, что я рядом и очень сильно тебя люблю. Мне очень жаль, что я не буду все эти годы рядом с тобой — моим наследником, не увижу твои первые шаги, не услышу твои первые слова, не проведу в школу, не познакомлюсь с твоей первой любовью и не понянчаюсь с твоими малышами! Но я смогу сделать самое малое, ты появишься на свет и будешь радоваться и плакать! Ты станешь замечательной страной, я это точно знаю! Я прошу тебя не спеши взрослеть, будь маленьким ребёнком, любящим всё, что происходит вокруг, у меня этого не получилось, но может ты сможешь. Я люблю тебя, мой ангел. Твоя несостоявшаяся мама…» Видео закончилось и все будто переродились, в их сердцах зажглась слабая надежда на светлое счастливое будущее. Все разорвали свои бумаги об отделении на мелкие кусочки.***
Единую Россию ликвидировали, стёрли все упоминания о нем во всех источниках, его основатель и некоторые единомышленники сбежали за границу. Президента избрали честного, почти такого же как и Путин, только моложе и более новаторского. Всё наладилось, но огромная территория была в жёсткой изоляции, как говорится «никто не войдёт, никто не выйдет». В принципе жизнь начала налаживаться. Инфляция становилась маленького процента, безработица благодаря молниеносным реформам быстро сокращалась, пенсии и зарплаты повышались, экология улучшилась, не смотря скорое строительство множества заводов, коррупционеров начали вычислять и сажать. Все снова собрались в главном зале. На руках Московской области посапывал Новоросс. — Итак, ситуация начинает налаживаться, но у нам нужно решить, что делать дальше с ребёнком. — начал Москаль, поглядывая на малыша, прижимающего ушки к голове. — Ну, а что тут решать? Нужно подождать, когда немного вырастет. А растёт он, как мы все заметили, очень быстро. — сказала Сибирь, сунув руки в карманы тёплой безрукавки. — Давайте решим у кого, в какое время года он будет. — предложил Владивосток, убирая мешающую чёлку с глаз. — Хорошо, у нас он будет летом. — сказали южане. — Зима. — продолжили Сибирь, острова, Урал, Чукотка, Якутия. — Тогда у нас будет осень, а у Алта, Хакасии и Тывы, договорились? — сказала Питер, беря Нову на руки. Все кивнули и вышли из зала. Время уже позднее. Сегодня укладывать ребёнка выпало Московской области и Чечне. Мда, они, что хотят национальный конфликт? С горем пополам наши герои дошли до детской. — Так, ты укладываешь, я пойду набодяжу ему смеси. — сказала Московия (Автор: Можно же её так назыввть?), беря в руки пелёнки. — А может ты сама? Всё-таки кто из нас омега? — снова съязвил Чечня, усевшись в кресло. Область злобно посмотрела на него и кинула пелёнки на пол. — Слушай, не язви! — крикнула она и навострила уши. Вот они снова начали ссориться и чуть не подрались, если бы не плач Новоросса. Оба сразу успокоились и подошли к нему. Чечня взял младенеца на руки и начал качать, а Московская побежала на кухню греть молоко. Вот они уже сидят у колыбели и качают её. Хотя нет, девушка спала, а парень занимался делами. Тут она положила голову на его плечо и продолжила спать, альфа же покраснел, но ничего предпринимать не стал, не хотелось будить никого. Когда время перевалило за полночь, Чечне пришлось нести спящую Область в её спальню. Вот он уже собирался идти, но его схватили за руку. — Мх, не уходи. — прошептала омега, немного смущаясь, хоть и спала. Чеченская Республика смутился и поглядела на неё. — Ты ведь будешь потом жалеть, что я остался. — прошептал он, пытаясь убрать руки девушки. — Не буду… — омега перевернулась на бок, а альфа вышел из спальни. Моська приоткрыла глаза и посмотрела на другой край, вечно одинокой кровати. — Какая же я дура. Продолжение следует…