Солнце медленно поднималось над Берлином, освещая каждый уголок города. Нова лежал на кровати, обнимая подушку, и мирно спал, опустив волчьи уши. Эта ночь была достаточно спокойной, что не могло не радовать. Видимо, теперь всё будет хорошо, и его больше не будут мучать ночные кошмары и всякие потусторонние вещи, в виде духа Нацистской Германии.
Мальчик перевернулся на другой бок, сморщил лицо от боли ниже пояса и простонал по той же причине. Медленно открыл синие глаза и осмотрелся. Его номер, небольшой беспорядок и больше ничего. Омега отлично помнил, что вчера упал, наверное, в обморок и, возможно, ударился об что-то, вот оттуда и боль внизу.
- Наконец-то ты проснуться. - позади раздался уже знакомый хриплый голос.
Россия замер, боясь пошевелиться. Дыхание сбивалось, но оставалось таким же тихим, а глаза начали нервно бегать по всем предметам половины комнаты.
"Почему она не ушла?", - только эта мысль вертелась у юноши в голове. Сразу появилась куча вопросов, но ни на один он просто не знал ответа.
Тихо сглотнул, осторожно повернулся на другой бок и осмотрелся.
Оперевшись бедром о небольшой комод, стоящий в углу у противоположной стены, стояла женщина и, не моргая, смотрела на мальчика. Тот сразу заметил, что она изменилась с их вчерашней встречи: лицо заметно помолодело, затянулись маленькие шрамы и следы от ссадин; чуть отросшие волосы чёрные как уголь, без единой седой волосинки, и острые уши добермана выглядывали из-под фуражки; форма, будто была сшита по новой, а повязка на глазу уже была не куском какого-то грязной рванья, а полноценной, качественной повязкой, похожую по форме на ту, носил его дед. Нове показались немного странными такие резкие перемены в её внешности, но он даже не знал, что сказать. Почему она никак не уйдёт, не отстанет от него? Может её и вовсе нет, а у омеги что-то не так с головой?
- Почему ты не ушла? - решившись, тихо спросил омега, прикрывая одеялом голое тело. И когда он успел раздеться, если был без сознания? Появился ещё один вопрос, ответа на который он не знал.
Нацистская Германия мягко улыбнулась, снова хитро щуря алые глаза, подошла к кровати и присела на корточки, чтобы быть на уровне его глаз того. Младший омега заметно напрягся, сжался где-то внутри, но опустить голову или увести взгляд не смог.
- Как я могу уйти теперь? - сделав голос на тон тише, проговорила она и убрала выбившиеся пряди за ухо Новы. Тот закрыл глаза, крепко их сжав, боясь, что его ударят. - Я хотеть помочь. - рука старшей легла на худую щёку, осторожно её поглаживая большим пальцем.
- П-Помочь? Как? - Россия и сам не понимал, почему спрашивает это у неё. Это ведь простой дух(или игра его воображения), как он сможет помочь?
- Просто. - Германия взяла его ладонь с еле заметным знаком свастики, провела пальцем по контуру и, сверкнув глазами, глянула на мальчика. У того от этого взгляда пробежал небольшой холодок по спине, а кисть, которую сжимала вполне крепкая живая хватка, начинала болеть и гореть. По телу снова разливалось странное тепло, а внутренняя сторона ладони и те места, где заканчивались концы креста, кололи и жгли. Омега поморщил лицо от неприятных ощущений и попытался вырвать руку. На этот раз Германия сама его отпустила и продолжила говорить:
- Тебе больно, ты должен быть сильным и показать это всем. - она снова подозрительно сверкнула глазами, растягивая губы в ухмылке. - Я могу помочь, только нужно пожать рука. - старшая омега протянула ладонь. Ухмылка никак не сходила с её лица.
Новая Россия задумался. Может это хорошая идея, и она желает ему лишь добра, а тот страх, что он испытывал к её личности, можно списать на страшный внешний вид. Мальчик сглотнул, поджал губы и уже был готов пожать руку, как вдруг остановился. Странное чувство где-то внутри кричало, что это плохая идея и ей не стоит верить, потому что может случиться что-то нехорошее. Вывела из собственных мыслей мелодия звонка. Телефон лежал на столе, что стоит рядом с кроватью, поэтому Нова легко дотянулся до него и посмотрел на дисплей. Прочитав имя звонившего, к горлу снова подкатил ком, а в глазах начинали собираться слёзы, но он принял вызов.
Наци зло сжала зубы вместе, когда раздался звон телефона. Почти получилось, парень ещё чуть-чуть и пожал бы её руку, но всё оборвалось в самый последний момент. Женщина посмотрела в окно, а после перевела взгляд обратно на омегу. Тот в момент побледнел, задрожал, когда посмотрел в экран мобильника. Она склонила голову на бок и сщурила глаза. Видимо этот звонящий его слабое место, через которое можно манипулировать, навести на нужный для неё путь.
- Нов, привет. Не бросай трубку, пожалуйста... - парнишка вздрогнул, когда услышал родной голос. Одна слеза скатилась по щеке. Он был готов заговорить с ним прямо сейчас, сказать, что простит ему всё, потому что безумно любит, но даже слова не мог вымолвить, словно забыл, как это делать. - Я не должен был тебе всего этого говорить, прости. Это всё враньё... Всё то, что я тебе наговорил. Просто... Меня заставили. Надеюсь ты меня простишь. - Украина снова замолчал, наверное, продумывая свои слова дальше. Нова всё также не мог ничего сказать, так ещё и горло больно сжималось в спазмах от подступающей истерики. Республика по ту сторону трубки тихо разочарованно выдохнул, видимо, он, как понял сама омега, ожидал, что услышит голос бывшего возлюбленного. - Я понимаю, что ты со мной не будешь разговаривать. Я бы тоже не заговорил. Ещё раз прос...
Младший прерывал вызов первым. Он больше не мог слушать его голос и понимать, что сам даже слова ему не может сказать. Омега согнулся пополам, схватился за голову, сжал волосы меж пальцев и тихо всхлипнув. Зачем он вообще позвонил? Ещё бы пару дней и мальчик совсем успокоил бы свои нервы и чувства, постепенно забывая о альфе, а теперь нужно снова чувствовать эту боль, сжирающую изнутри.
Нацистская Германия ухмыльнулась, подошла к нему и погладила Россию по голове, перебирая пряди. Теперь ясно, почему к нему было так легко "прибиться": его эмоциональное состояние слишком слабое и расшатанное личными переживаниями после расставания.
- Кто это? - спросила женщина, перелаживая свои руки на плечи юноши.
- Тебе не обязательно это знать... - Хрипло и еле слышно сказал мальчик и дёрнулся, чтобы не чувствовать чужих и ненужных сейчас прикосновений. - Уйди, пожалуйста... Оставь меня.
- Он причинил тебе боль, не так ли? - где-то над его ухом произнесла Нацистская Германия, несильно сжимая голые плечи. Всё-таки она тоже омега, хорошо понимает, что такое терять близкого человека. Пусть у них с мужем не было сильной любви, но между ними было какое-никакое доверие и уважение друг к другу. Плюс сейчас Нову можно читать как открытую книгу.
- Прошу...Не надо - Сказал он, периодически всхлипывая, а после посмотрел в глаза Наци. Та загадочно улыбнулась и вновь оказалась где-то за спиной омеги, осторожно взяв его ладони в свои руки, несильно их сжав.
- Это он виноват... - над ухом раздался тихий, хриплый шёпот, который теперь был похож на шипение. Нова замер, слёзы в одно мгновение перестали вытекать из глаз. Он уже хотел возразить, но она продолжила. - Ты должен... отомстить. Он должен заплатить за слёзы. Все заплатят за всё. Я помогу. - пальцы на руках младшего мелко задрожали. Он опустил голову, сглотнул и попытался здраво обдумать это решение. Эмоции взяли вверх над разумом, и омега кивнул головой. Женщине растянула губы в хищной ухмылке, сщурила глаза и вновь оказалась у глаз мальчика, вытягивая руку. - Позволь. - он слегка нахмурил брови, видимо, ещё раз обдумывая решение, но осторожно вложил свою ладонь в ладонь напротив. По телу будто прошёл слабый разряд тока, появились какая-то странная лёгкость и уверенность в своих действия и решениях. Волосы ещё сильнее потемнели, а глаза приобрели фиолетовый цвет и хищный блеск, но лишь на мгновение, через пару секунд радужка приобрела свой нормальный синий цвет. Нова пару раз поморгал, восстанавливая зрение, ведь глаза словно заволокла пелена, а после повертел головой в разные стороны, проверяя на наличие Нацистской Германии. Никого нет.
- Э-это ведь к лучшему... - омега посмотрел на свою ладонь с чуть почерневшей свастикой и сжал её, вновь почувствовав всё то, что испытал пару минут назад. - Правда?.. - он опустил голову, обняв себя за плечи.
***
Вечером следующего дня Нова вернулся домой, в Москву. Всё оставшееся время, что он проводил в Берлине, он проводил с Нацистской Германией. Та ему рассказывала про то, что, если его будут бояться и уважать, то больше никто не посмеет так его оскорбить. Для этого нужно показать, кто здесь главный, что будет с теми, которые решат выступить против него. Но для начала, как она сказала, нужно обзавестить полезными союзниками, которых можно будет использовать в своих целях в недалёком будущем...
Россия вошёл внутрь Кремля и осмотрелся. Никого нет, наверное, все уже разъехались по своим домам.
- Кмх, молодой человек, - раздалось позади. Омега несильно сщурил алые глаза, пытаясь догадаться, чей это голос. - Не хотите ли объясниться? - на плечо упала лёгкая рука, что довольно сильно сжала ткань толстовки. Хозяйка этой руки развернула младшего к себе лицом. Санкт-Петербург стояла недовольная, пусть и довольно обеспокоена. Хоть Нова и позвонил им и сказал, что сегодня приедет, но приблизительное время так и не было озвучено, вот города с областями и республиками ждали его с самого утра до поздней ночи. Большинство, составляющее в основном Центральную Россию, разъехалось по квартирам; некоторые остались переночевать в Кремле.
***
-... Уехать, никому ничего не сказав, украсть деньги и не отвечать на звонки всю неделю. - Москва, ранее ходивший из стороны в сторону возле длинного стола, остановился, поставил руки на деревянную поверхность и посмотрел на омегу, сидевшую на стуле напротив, внимательно рассматривающую рисунок на столе. Довольно красиво. - Ваше оправдание, Новая Россия. - названный поднял голову, когда ему наконец-то дали слово, и начал говорить:
- Мне нужен был отдых от всех вас. - сказал он, посильнее натягивая капюшон на глаза, - Простите... Что не ничего не сказал и не выходил на связь. - прошептал омега, всё ещё стыдливо пряча лицо в толстовке. Столица выдохнул, заметно смягчился в лице и обошёл стол, встав позади младшего и положив большие ладони на плечи.
- Просто понимаешь, мы же волнуемся за тебя, да и СССР звонил почти каждый день, спрашивал, что с тобой и где ты. Он ведь тоже тебя любит и переживает. Ты ему напоминаешь Россию, понимаешь? - старший слегка сжал ткань одежды Республики. Тот, при упоминании мамы, увёл слезящийся взгляд с сторону окна, пытаясь не расплакаться перед столицей. В последнее время он очень много думает о ней, а точнее о том, что сказал Украина. Это он разлучил её с Союзом, лишил его родителей, но он не испытывал к нему злости по этому поводу. Нова сам прекрасно видел, как изменился Украина ради него, читал дневник, который нашёл в доме у Крыма на чердаке и, видимо, принадлежал самому альфе, даже случайно подслушал их разговор с Беларусью после одного собрания.
- Понимаю. - тихо ответил он, пытаясь сдержать эмоции так, как получалось у всех в его семье.
- Тебе больше не стоит так делать, договорились? - Москва оказался перед лицом России, слабо улыбнулся ему, потрепал по волосам, конечно же заметив, что те немного почернели, и уже собирался вставать, как младший его крепко обнял, кладя свою голову ему на плечо.
- Мне просто... трудно сейчас, вот я и веду себя так. - признался он, сжимая в ладонях белоснежную рубашку "отца", и всхлипнул, всё сильнее зарываясь лицом в его шею. Тот тихо выдохнул, обнял его в ответ, поцеловал в макушку, поглаживая по спине.
- Ну чего ты, м? - старший взял младшего за подбородок и улыбнулся, попытавшись его развеселить. - Хочешь довести своего старика до слёз? - хмыкнул он, щёлкнув омегу по носу. Тот смущённо посмеялся, вытер слезинку с щеки и улыбнулся в ответ.
- Ты кстати покрасился что ли? - всё же спросил альфа, приподнимаясь с пола. Омега замялся, не зная, что ответить. Провёл дрожащей рукой по волосам и нервно хихикнул.
- Ну д-да. Тебе нравится? - столица прищурил глаза, пристально смотря на страну, пытаясь понять, чем вызвана эта дрожь в голосе.
- По-моему не твой оттенок, но выбор твой. - развёл руки он, а после выпрямился, слегка похрустев позвоночником. - С тобой точно всё хорошо?
- Да. - НРФР снова криво улыбнулся и выдохнул, откидываясь на спинку кресла. Москва вздохнул и посмотрел на наручные часы. Уже почти полночь. На долгие разговоры Нова явно не был настроен, да и сам он выглядит немного уставшим и потрёпанным, наверное, совсем не выспался за время своего перелёта.
- Думаю, тебе нужно хорошенько выспаться, чтобы завтра помочь мне с бумагами.
- Как скажешь. - Росс поднялся с насиженного места и быстро направился к двери, чтобы поскорее выйти отсюда. - Спокойной ночи. - сказал он и поспешил в свою комнату, так и не услышав ответа.
Нова лежал на своей кровати. Спать хотелось ужасно, но он даже глаз сомкнуть не мог, всё думал о правильности своего решения. Кот тихо мурчал, лёжа на животе Республики, лишь иногда потягиваясь либо открывая глаза. Мальчик потёр виски́, тяжело вздохнул, осторожно положил животное на матрас и встал с кровати. На душе было как-то не спокойно. Он присел за стол, включил настольную лампу, достал из ящика дневник и ручку и открыл книжку где-то в середине.
"Привет, дневник...
Мне совсем не спокойно. Я боюсь, что никакой Нацистской Германии нет, а я схожу с ума. Мне так сложно, но рассказать о своих проблемах я никому не могу. Меня не поймут, посчитают сумасшедшим."
Омега нервно сглотнул, когда сзади послышались странные шорохи, которые издавал явно не кот. Глаза бегали по всей поверхности стола, как вдруг на него запрыгнул Граф, сразу же усевшись перед лицом хозяина и потерявшись мордочкой о его щеку.
- Ох, Графи, - юноша погладил кота за ушком, вызвав громкое мурчание. - Только тебе я могу доверить этот секрет. - он улыбнулся животному и пересадил к себе на колени, вновь вернувшись к записи.
"Она говорит, что хочет мне помочь. Я ей верю, как ни странно.
Очень хочу вернуть всё наз..."
Тут Россия остановился, выронил ручку из рук и всхлипнул, вытирая слезу. Снова больно, очень больно на душе. Хотелось закричать, либо опять взяться за лезвие, что всё также лежало в коробке с вещами. Но он собрал всю волю в кулак, взял ручку и продолжил писать.
"...ад. Хочу обратно в объятия к... Украине."
На листок упало пару слезинок, из-за которых некоторые буквы расплылось по строкам.
"Хочу, чтобы он что-то говорил мне на ухо. Хочу слышать его бурчание во сне. Увидеть его ямочки на щеках, когда он улыбается."
Новая Россия вытер щёки от влаги и дрожащей рукой продолжил писать.
"Почему я такой слабый? Потому что я омега. Мама и бабушка не были такими, не то что я. Позор семьи. Никуда не годный омежка..."
