Paper Planes

Bona fide hustler making my name M.I.A. — Paper planes.

      — Эй, как насчёт утреннего секса?       — Знаешь, удивлена, что, несмотря на то, сколько сигарет ты выкуриваешь, он у тебя вообще есть.       Звоня в дверь дома своей девушки, Гарри никак не ожидал увидеть на пороге Фелицию. Фелицию в растянутой футболке и коротких шортах.       — Это никак не влияет на…       — Мне плевать. Пройдёшь или так и будешь стоять на пороге?       — Пройду.       Фелиция хмыкнула и, развернувшись, направилась на кухню, оставив дверь открытой.       — А где Гвен?       — Спит. И выстрелами не разбудишь. Мы вчера до поздней ночи обсуждали мюзикл.       — Что-то приготовили?       — Это тебе и всем остальным скажет уже сама Гвен. Чай или кофе?       — Кофе с…       — Молоком, я знаю, — Фелиция обернулась, держа в руке кружку. — Я помню, что ты только с ним и пьёшь.       — Спасибо.       — Я могу подняться и разбудить Гвен.       — Не нужно, я подожду.       Харт поставила кружку перед Гарри и подошла к холодильнику, открывая его. Она — лучшая подруга Гвен, с которой они были вместе чуть ли не с пелёнок. Платья на двоих, совместные выходные и отсутствие секретов друг от друга — о такой родственной душе можно было только мечтать. Но у Гвен такая была.       Как и был «самый лучший парень на всём белом свете». Так утверждала Стейси всё то время, что они встречались. Гарри — заботливый, романтичный, с лёгкостью может рассмешить. А ещё он — понимающий, что для Гвен было глотком воздуха после громких и скандальных ссор с родителями. И Гвен очень хотелось, чтобы двое близких ей людей нашли общий язык. Но он почему-то не находился.       Может, дело было в приоритетах Гарри и Фелиции, которые никак не могли пересечься. Озборн был богатеньким мальчиком и считал, что всё на свете можно купить. Это категорически ненавидела Харт. А ещё Гарри иногда пронзительно и задумчиво смотрел на неё, и Фелиция не могла понять, что за мысли в этот момент вертелись в его голове.       Как бы Гвен ни старалась улучшить ситуацию, ничего не помогало. Гарри и Фелиция не стали друзьями, предпочитая общаться в школе и не пересекаться за её пределами. Их обоих это устраивало.       — Фелиция…       — Простите, я проспала всё на свете, — на кухне, зевая и потягиваясь, появилась Гвен. Увидев Гарри, она улыбнулась и, подойдя к нему, поцеловала его в губы. — Привет.       — Привет. Что ж, спасибо за кофе, Фелиция. Увидимся в школе?       — Конечно, — Гвен напоследок ещё раз поцеловала Озборна.       В школе они действительно увиделись, но совсем не при таких обстоятельствах, при которых должны были.       Дилан, парень из параллели, каким-то образом узнал, что Ру посещает собрания анонимных наркоманов и счёл это вещью, над которой можно посмеяться.       — Да ты у нас, оказывается, наркоманка, Беннет! Удивительно, почему это Паркер с тобой таскается! Ты что, его драг-диллер?       Питер скрежетнул зубами. На его скулах заходили желваки, когда он увидел, что Ру отшатнулась, словно ей дали пощёчину.       — Питер, не надо, — произнесла она, увидев это. Но Питеру было всё равно. Он, кивнув Ру, направился к Дилану.       А затем ударил.       — Ты что, Паркер, головой ударился?!       К несчастью (или счастью), чуть поодаль стояли Гарри и Фелиция, которые, услышав, как Дилан назвал Ру, тревожно переглянулись.       — Ты кого это наркоманкой назвал?! — голос Флэша казался галлюцинацией. Когда Томпсон вцепился Дилану в ворот футболки, а тот чуть не ударил Питера, который ловко увернулся, Озборн и Харт, не сговариваясь, кинулись к одноклассникам.       — Прошу Вас, директор Морита, Вы не можете отстранить их! Ру, Питер, Флэша… Юджина и Гарри с Фелицией! Они нужны мне для мюзикла!       Полчаса спустя Гвен стояла в кабинете директора и умоляла (она готова была опуститься до того, чтобы упасть на пол и начать рыдать) его быть более снисходительным.       — Тем более, — продолжила она, — Вы сами говорили, что в нашей школе приветствуется командный дух! А он у нас есть! Смотрите, как за Ру вступились ребята! Разве это не так важно? Наоборот, это очень важно, так как это демонстрирует, что мы — одна команда!       — Хорошо, мисс Стейси, я Вас прекрасно понял, можете прекратить кричать. Я на такое иду в первый и в последний раз. Если вы, мисс Беннет, мистер Паркер, мистер Озборн, мисс Харт и мистер Томпсон, недостаточно хорошо выложитесь, то будете пенять на себя.       — Да, директор Морита.       После того, как Гвен посоветовала Флэшу заняться разбитой губой («Скройся с моих глаз, Флэш! И займись уже своей губой, наконец!»), а остальных наградила таким взглядом, что они тут же разбежались. Она была рассержена, и злость требовала выхода.       Поэтому вечером досталось Гарри, к которому она пришла.       — Сегодня ничего такого не случилось! Этот тупой придурок назвал её наркоманкой! Мы что, должны были молча стоять и смотреть на всё это?!
       — Да дело даже не в этом! Молодцы, что вступились за Ру! Я не могу понять, какого чёрта ты потом начал говорить, что поставить мюзикл — плохая идея!
       — Ты собираешься ставить «Богему»!       — И что с того?!
       — Ты собираешься рассказать про жизнь богемы и СПИД, Гвен! В школьной постановке! Тебя после этого не то, чтобы от занятий отстранят, а исключат!       — Знаешь, что, Гарри? — Стейси схватила сумочку и толкнула его. — Ты такой же, как и мои родители! Ты вставляешь мне палки в колёса!       — Я всего лишь не хочу, чтобы у тебя были неприятности.       — Да пошёл ты! — она изо всех сил хлопнула дверью.       Гарри вздохнул, беря со столика пачку сигарет и выходя на крыльцо. Он сел на ступеньки и, щёлкнув зажигалкой, затянулся. В последнее время их идеальные с Гвен отношения трещали по швам. Они всё чаще и чаще ругались, иногда могли поссориться из-за мелочей, но то, что произошло сегодня… Гарри списывал это на то, что в жизни Гвен сейчас были не самые лучшие времена: давление родителей, обязанности старосты школы и желание вырваться из-под гнёта семьи. Просто так получилось. Они это преодолеют. Должны преодолеть.       — Привет.       Озборн поднял голову. Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, стояла Фелиция.       — Разве ты не должна быть сейчас с Гвен и выслушивать, какой я придурок?       — Думаю, что здесь я нужнее, — она села рядом. Её волосы были забраны в небрежную косу, на ней — мешковатая серая толстовка и тёмно-синие лосины. У Гарри сложилось впечатление, что она выскочила из дома в чём была, когда узнала от Гвен (а он был уверен, что та тут же позвонила своей лучшей подруге), что между ними произошло. — Что случилось?       Гарри повернул к ней голову, смотря в глаза и не отводя взгляда. Фелиции, как он и думал, стало неуютно.       — Почему ты так смотришь на меня? — хрипло поинтересовалась она.       — Как?       — Вот так.       Гарри усмехнулся. Подняв руку, заправил вылезшую из косы прядь волос Харт за ухо. Она едва заметно вздрогнула, когда его пальцы коснулись мочки её уха.       — Я ничего не знаю, Фелиция. Ни-че-го. Мне кажется, что я даже ответов на самые простые вещи не смогу озвучить. Я ничего не знаю.       Она убрала руку в карман толстовки.       — У меня есть кое-что. Ру подсадила. Может, бессмысленно, но успокаивает.       Фелиция протянула ему бумажный самолётик.