Paper Planes

Already going hell just pumping that gas M.I.A. — Paper planes.

      Ветер трепал волнистые волосы Ру, забранные в низкий хвост, и скользил по обтянутым тканью футболки плечам Фелиции. В школе наконец-то разобрались с отоплением, и ученики теперь с удовольствием носили вещи с короткими рукавами.       — И тогда Флэш достаёт из кармана… — эмоционально рассказывала Фелиция, жестикулируя руками. Ру, смеясь, ела бутерброд и слушала подругу, когда к ним, сидевшим за столиком возле дерева, подошёл Гарри.       — Я присяду?       Беннет не успела среагировать так быстро, как Фелиция, которая, нахмурившись, произнесла:       — Нет.       — Почему?       — Потому что ты обидел мою лучшую подругу. Прости, но сидеть за столом с врагом в мои планы не входит.       Ру не хотелось быть свидетельницей их разговора. Она приподнялась, чтобы встать из-за стола и уйти, как тон голоса Харт пригвоздил её к месту. Ру осталась сидеть, но постаралась максимально абстрагироваться от диалога.       Получилось, откровенно говоря, не очень.       Гарри приподнял брови.       — Странно, ещё несколько дней назад ты пришла утешать меня.       — Людям свойственно менять своё мнение. Сообщаю, если ты ещё об этом не знал.       — Что ж, тогда, в отличие от тебя, я знаю, чего хочу. И своё мнение не изменю.       Сказав это, он развернулся и направился в сторону столика, за которым разместились Нед, Флэш и Питер. Дождавшись, когда обладатель кудрявых волос скроется из глаз, Ру повернулась к Фелиции и задала интересующий её вопрос:       — Что это было?       — О чём ты? — Фелиция попыталась прикинуться, что она не понимает, о чём идёт речь.       — О твоем странном разговоре с Озборном. Вы же до этого нормально общались.       — Если ты считаешь несколько фраз за «общение», то у меня для тебя плохие новости, Ру.       — Ладно, допустим, что я не разбираюсь в общении. Но до сегодняшнего дня несколько фраз не произносились с такой агрессией в голосе. Что произошло?       — Они крупно поругались с Гвен. Он настаивает на том, что она не должна ставить «Богему», так как это провокационно и чревато исключением из школы. А Гвен его и слушать не хочет, считает, что он вставляет ей палки в колёса. Я пришла поддержать его и принесла бумажный самолётик.       — И зачем ты это сделала?       — Чтобы показать, что я согласна с его точкой зрения. Ру, что тебя на этот раз не устраивает в моих словах?       — Ну, наверное, ты, как лучшая и хорошая подруга, должна была принять сторону Гвен, даже если она неправа. А вместо этого ты пошла и поддержала человека, с которым не можешь находиться в помещении пять минут, чтобы не поругаться. Зачем лишний раз встречаться с человеком, который тебя бесит? Более того, ты не просто поддержала, а принесла ему бумажный самолётик. Ты не сказала, что сделала такой для Гвен, значит, я могу сделать вывод, что ты этого не делала.       — Что ты…       — Из всего этого можно сделать вывод, что ты пришла поддержать Гарри не просто потому, что ты согласна с его точкой зрения. Тебе нравится Гарри, Фелиция.       — Я не… Вовсе не…       Но как бы она не отпиралась, Ру знала, что права. Знала это по дрогнувшему и вмиг осипшему голосу подруги, когда та стала всё отрицать. Знала по взглядам, которыми она одаривала Озборна, когда думала, что тот не видит.       — Вовсе ты.       — Ох, Ру, с тобой невозможно разговаривать!       Схватив сумку, Фелиция зашагала в сторону школы, проклиная своё решение посетить сегодня школу. Проницательность Ру она тоже проклинала.       Давно было пора набраться смелости и признаться, прежде всего, самой себе в том, что ей нравится самовлюблённый и красивый Гарри Озборн, парень её лучшей подруги. Она была не намерена терять Гвен, поэтому твёрдо решила убить в себе все чувства к Гарри, вырвать с корнем, если понадобится, избавиться от сердца, только чтобы не потерять подругу. И какое-то время такая установка работала. Работала, пока Фелиция не стала ловить на себе взгляды Гарри и понимать, что ей нравятся их перепалки, и она отдала бы всё на свете, чтобы они не кончались.       Чувства не удалось убить.       После школы Фелиция, избегая встречи с Гарри и Ру, направилась к Бетти. Они вместе сделали домашнее задание по истории и обсудили спектакль, в котором, по обещанию Стейси, Бетти ждала роль. Когда Харт вышла из дома Брант и направилась к себе, вечер начинал сдвигать день в сторону и вступать в свои права.       — И долго ты собралась убегать?       Харт вздрогнула, оборачиваясь. Позади неё стоял Гарри, приподняв брови. Она сглотнула, чувствуя, что какая-то неведомая сила пригвоздила её к месту и мешает пошевелиться. Озборн, однако, не предпринимал попыток сократить расстояние.       — Я не убегаю.       — Убегаешь. Ты не Человек-Паук, чтобы передвигаться незаметно. Я видел, как сегодня ты избегала меня. Я, может, не умом не обладаю, но глаза меня ещё никогда не подводили.       Фелиция почувствовала поднимающуюся внутри злость. Как смеет он говорить так, не зная, что она чувствует?! Легко ему стоять и рассуждать, что она убегает. Его-то не раздирают противоречивые чувства!       — Чего ты хочешь? — огрызнулась она. — Я здесь. Стою. Никуда не убегаю. Даже повернулась к тебе лицом.       — Я хочу поговорить.       — Говори.       — Я не хочу односторонний разговор. Мне нужен диалог.       — Мне от тебя ничего не нужно! Я даже слушать тебя не хочу, я просто хочу прийти домой…       Фелиция не закончила фразу. На кожу упали первые капли дождя, и она подняла голову, смотря на мрачное небо над ними. «Даже небо заплакало, смотря на эту абсурдную ситуацию», — невесело подумала она.       — Фелиция, давай…. Нет, нам нужно поговорить.       — Я не хочу с тобой разговаривать.       — Почему?       — Мне нечего тебе сказать, и поэтому я не вижу смысла в этом разговоре.       Они замолчали. Через несколько минут дождь разыгрался настолько, что они промокли. Гарри не отрывал взгляда от её лица, подбирая слова, как и Фелиция, которая не поворачивалась и ждала, что ещё он ей скажет.       — Неужели нечего?       — Да.       — Вот чёрт! — Гарри испуганно взглянул на что-то позади неё. Харт обернулась, успев подумать, что там Гвен. Губы Гарри, что в несколько шагов сократил расстояние, накрыли её, и она оказалась вовлечена в свой лучший и худший поцелуй в жизни одновременно. Они жадно целовались, вцепляясь в друг друга и задыхаясь от нехватки кислорода и пробирающего до костей дождя, что не переставал лить. Гарри, приподняв Фелицию, поставил её на свои ботинки и прижал к себе. Она запустила пальцы ему в волосы, чуть сжимая и отпуская намокшие чёрные пряди.       Оторвавшись друг от друга, они часто дышали, соприкасаясь лбами. Гарри самодовольно улыбнулся. Фелиция облизнула губы.       — Тебе всё ещё нечего мне сказать?       — У меня в кармане всё это время вибрировал телефон.       Харт запустила руку в задний карман джинс и вытащила мобильник, на который семь раз позвонила Гвен.       — Кто?       — Гвен. Ох, и что я ей теперь…       Гарри вновь поцеловал её, забирая телефон и убирая в карман своей куртки. Фелиция с чувством стыда и удовольствия (она не знала, что преобладало), ответила на него.       — Чёрт возьми, Фелиция, возьми трубку, — Гвен Стейси с размазанной тушью и со слезами на глазах сидела на кровати, предпринимая безуспешные попытки дозвониться до подруги. — Мы расстались с Гарри, родители наехали, так ещё и ты трубку не берёшь! Пожалуйста, перезвони, как увидишь!       Отшвырнув телефон в сторону, она застонала и сползла с кровати на пол.       Гвен больше всего на свете хотелось услышать голос своей лучшей подруги.