Creating "Quartet Of A Down"

Перед небольшой сценой стояли стулья в пять рядов. В зале было сумрачно, и среди играющих музыкантов в этой темноте выгодно блестел саксофон.        У музыкального коллектива была небольшая, но заинтересованная публика.        Молодой человек в третьем ряду внимательно-внимательно следил за артистами, то и дело возвращая взгляд к  высокому чернокожему гитаристу. Одновременно этот слушатель серьёзно вдумывался в звучавшую музыку, сложную, задорную и новаторскую.        Юноша не думал найти ничего интересного в здешней публике, но нежданно для себя нашёл.        Он случайно подслушал разговор своих соседей:        – Неужели это он – там, в первом ряду?        – Точно говорю! Мистер Танкян, часто тут бывает.        "Как?!" – сердце юноши стукнуло и быстро забилось, он наклонился вперёд и принялся отыскивать глазами человека, о котором только что говорили. "Сам Танкян сидит со мной в одной комнате и слушает концерт, как равный мне! – в волнении думал молодой человек. – А я узнаю об этом только сейчас!"        Серж Танкян был именитым композитором, пианистом и обладателем любимого многими голоса. Его достоинства вполне соответствовали его известности. При всём этом ему не было и тридцати лет. Юный слушатель был на концерте Танкяна за два месяца до этого (Серж тогда только приехал в Лос-Анджелес) и пришёл от него в восторг.        Композитор этот и вправду сидел в первом ряду и продолжал наслаждаться музыкой, пока силуэт Танкяна рассматривали польщённые его присутствием музыканты и заметавшийся на своём месте юноша.        Молодой человек ликовал, заметив, что одно место рядом с композитором свободно, и теоретически юноша мог подсесть к Танкяну и выразить ему своё восхищение.        Так он и поступил.        – Извините, позвольте пройти... Благодарю. Позвольте...        Так юный слушатель приблизился к первому ряду и под весёлые звуки песни (которой он уже не замечал) уселся рядом с Сержем.        В тот же момент композитор с выражением любопытства повернул лицо к молодому человеку. Перед сценой было побольше света, и юноша имел честь увидеть Танкяна близко и во всей его необычной красе. Молодой слушатель вдруг заробел.        Серж изучал явно армянское лицо, появившееся рядом, округлые черты этого лица и большие вопрошающие глаза. Композитор первый прервал молчание:        – Добрый вечер.        – Добрый вечер, – подал голос юноша. – Было так неожиданно и приятно вас здесь увидеть... Знаете... я слышал ваше выступление один раз, и это было прекрасно.        – Спасибо, – ласково улыбнулся Танкян.        – Да-да, – продолжал говорить собеседник. – Вам каждый день это говорят, но вы виртуозный пианист, а ваш голос... – он не нашёл слов.        Серж продолжал беседовать с ним, и знаменитому музыканту не жалко было, что он отвлекся от концерта. Слова беседы вплетались в мелодию песни.        – Вы не представились, – заметил Танкян. – Как мне вас называть?        – Меня? Зачем вам?.. – не понял собеседник. – Меня зовут Дарон.        – Хорошо, – кивнул тот, – а ваша фамилия?        – Малакян. Да зачем вам это?        – А как же! – выразительно молвил Танкян. – Я хочу с вашего позволения узнать вас поближе. Поэтому делаю первые шаги. Расскажите о себе.        Дарон задумался.        – Скажу вам правду: я могу рассказать о себе мало интересного... Я 19 лет от роду и играю на гитаре. В целом, вот и всё.        Серж вскинул брови:        – Разве всё? Не стесняйтесь, пожалуйста! Мне очень интересно. Значит, на гитаре...        Добродушие композитора победило Малакяна, и он разговорился. Песня закончилась, началась другая, финальная.        Когда последняя песня отзвучала, слушатели наградили выступавших долгими аплодисментами, и Танкян присоединился к ним. Это хлопанье как будто разбудило юношу – он огорчился, что всё закончилось.        – Это их новое направление в музыке – регтайм – мне очень нравится, оно подаёт большие надежды, – произнёс Серж и усмехнулся над собой. – Говорю, как критик. Нет, ну действительно...        – Да, ваша правда, – чуть печально подтвердил Дарон, и только тут Танкян увидел, что его новый знакомый грустит.        – Пожалуй, я вас провожу, – заявил композитор, и юноша взглянул на него широкими от удивления глазами.        – Не стоит... – начал было он.        – Но вы ведь мне не откажете, – просиял Серж. Дарон просиял в ответ.        Вся прогулка по улице была занята разговором о музыке. Новые знакомые похвалили сегодняшний коллектив и подобных им артистов, сошлись на том, что в музыке ещё предстоит сделать много открытий. Серж сказал:        – Думаю, оперы и всё остальное, такое масштабное, не совсем для меня. Я надеюсь собрать в вашем городе коллектив, чтобы играть что-то наподобие регтайма или блюза, но с нашим национальным колоритом.        – Это просто замечательная идея! – воскликнул Дарон. – С вашим талантом у вас точно всё получится!        – Надеюсь, – тихо произнёс Танкян. – По крайней мере, в Лос-Анджелесе подходящая атмосфера. В нём я чувствую себя полным сил. Вот увидите, этот город в будущем осуществит мечты многих людей.        – Я в этом уверен, – мечтательно ответил гитарист.        Проводив юношу до его дома, композитор пообещал о нём не забывать.        Проходили недели. Сержу легко было держать своё обещание: молодой приятель находил отклик в его сердце.        Спустя пять дней после знакомства они посетили концерт, похожий, на тот, что был накануне. Снова собралась немногочисленная публика, атмосфера была приветливой. Танкян настоял на том, чтобы новый приятель сел подле него, в первом ряду.        Музыканты выходили на сцену. Серж и Дарон с интересом взглянули на артиста, подошедшего к барабанам – он один из коллектива не был афроамериканцем. Ещё сложно было не заметить, как высокий лысый мужчина окликнул барабанщика:        – Джон! – и подбежал к нему, чтобы перемолвиться двумя словами.        На обратном пути к своему месту этот высокий молодой человек приметил Танкяна и не упустил случая поговорить с ним.        Он оживлённо начал:        – Мистер Серж Танкян! Глазам своим не верю!        Серж вступил с ним в диалог, и в его глазах можно было прочесть какую-то догадку.        – Как вас зовут? – поинтересовался композитор.        – Шаварш Одаджян, – улыбнулся молодой человек, – но моё прозвище – Шаво.        Танкян хлопнул в ладоши:        – Я как раз подозревал, что слышал о вас! Мой брат с вами знаком.        Одаджян также оказался музыкантом – играл на контрабасе. Он пришёл поддержать своего друга, Джона Долмаяна, у которого ещё почти не было опыта выступлений. Пока Одаджян и Танкян разговаривали, Джон иногда пытливо взглядывал на них из-за барабанов.        Малакян недолго чувствовал себя обделённым вниманием: композитор поспешил представить его Одаджяну.        – Это мой хороший приятель, – без лукавства сказал он. Едва услышав это, Дарон поднял глаза на Шаво и еле заметно покраснел от удовольствия. Он – "хороший приятель" Сержа, вот это да!        – Приятно познакомиться, – ответил контрабасист. – А теперь я лучше послушаю выступление, ведь друга надо поддержать, – он с улыбкой кивнул в сторону барабанщика. – Не возражаете, господа?        – Нисколько.        Джон после концерта (хотя он и стеснялся малость) был представлен Одаджяном его новым знакомым. Четверо музыкантов разошлись по домам с желанием вскоре увидеться снова.