Встретимся ли мы снова Там, за поворотом круга? Мы с тобой одной крови, Отражения друг друга. Мельница, «Одной крови»
Часть 1. Где же ты, мой друг? Глава 1
Гул двигателей «Железной воли» давно уже стих, а распоротая в трёх местах сеть оттащена от лагуны подальше. Новый их подопечный понемногу привыкал к замкнутому пространству искусственной лагуны. Оптимус выдохнул. Им повезло, что корабль Ультра Магнуса ещё не успел покинуть орбиту планеты. Вероятно, также стоило считать везением, что люди вообще обратились к автоботам за помощью, когда осознали, что не могут уничтожить сами огромное создание, появившееся в водах Южного океана. — Он не подпустит к себе ни одного из нас. — Рэтчет фыркнул, тоже не сводя взгляда с экрана, на котором по тесноватому для его размеров бассейну «мегалодон» беспокойно нарезал круги. Временами гигантская акула пыталась уйти на глубину, но, царапнув бетон брюхом, поднималась выше, и поверхность воды вновь рассекало тёмно-серое лезвие спинного плавника. — И я сам бы не хотел, чтобы кто-то из нас к нему приближался. Там не челюсти, а энергоновая пила, он перекусил зонд как кальциевый леденец. А датчики, которые проглотил, обработал, расщепил и впитал за полджоора. Что у него в качестве растворителя в топливном баке, боюсь даже предположить. Даже не думай, Оптимус. — Планируешь поместить его в стазис? — И какие нейроволны я прочитаю, если он будет в стазисе? — буркнул Рэтчет и отвернулся от экрана. Он отошёл к консоли, а Оптимус остался смотреть на Мегатрона, который почти успокоился. Хотя бы больше не пытался биться корпусом о стены. — Надо как-то заткнуть его пасть, желательно не вызвав нейросетевого возбуждения. — Отвлечь его чем-либо? — Зная Мегатрона и его коварство… Рэтчет покачал головой, и Оптимусу на мгновение стало жаль, что он настолько доверял Рэтчету, что, не подумав, из всех вернувшихся на Кибертрон медиков вызвал на Землю его, невольно сделал ответственным за восстановление Мегатрона. Рэтчет едва терпел Мегатронуса ещё до начала войны, но сменить сейчас его на другого медика — означало оскорбить как профессионала. — Люди говорили, — задумчиво продолжил Рэтчет, пролистывая переданные агентом Фоулером данные о случаях появления «гигантской доисторической акулы», — что «Мегз» беспричинно напал на одно из подводных военных судов и прямо на месте сожрал его источник энергии. Что бы там ни было в качестве топлива, он его учуял через корпус. Можем попробовать накормить его чем-нибудь похожим. — Я поговорю с агентом Фоулером.***
Незамысловатый и всеми одобренный план провалился с треском. После уверений, что вода из искусственной лагуны ни при каких условиях не будет слита в море без очистки, люди перенаправили автоботам первую партию так называемого «отработанного ядерного топлива». Причём Оптимусу показалось, что ему охотно выдадут и больше, если подтвердится, что топливный бак Мегатрона переработает материалы полностью и не поднимет фон излучения в данном районе. Люди боялись радиации, и он, изучив её воздействие на человеческие тела, отнёсся к требуемым от него мерам безопасности со всей серьёзностью. Контейнер не должен длительно оставаться вскрытым на поверхности — вполне выполнимое условие. Оптимус рассчитывал, что Мегатрон, желая заполучить пластины топлива, с лёгкостью вспорет оболочку сам, как сделал с корпусом подводной лодки. И, предположительно, заодно наестся свинцом. Возможно, мягкий и тяжёлый металл немного его замедлит. Если всё удастся, как задумано, Мегатрон даже приостановит свои бесконечные круги, хотя в последнем Оптимус сомневался: Земные «акулы» не могли жить без движения, движение физически требовалось для циркуляции кислорода в крови. Если аварийный протокол Мегатрона выбрал этих животных за наиболее жизнеспособный в данных условиях образец, его физиология могла стать зависимой от непрерывной фильтрации слоёв воды вокруг. Ничего определённого про состояние конкретной аварийной трансформы сказать Рэтчет не смог, а единственный снимок электромагнитного поля, который они успели сделать, пока сеть ещё удерживала судорожно извивающееся тело мехаакулы, лишь всё осложнил. Тогда-то они и выявили, что перед ними не просто кибертронец с повреждённым процессором, а Мегатрон. Так или иначе план был прост: они с Рэтчетом перенесли длинный контейнер с площадки земного моста, удостоверились, что встревоженное кружение Мегатрона сдвинулось на противоположную сторону лагуны, и осторожно опустили контейнер на дно. После чего поспешили уйти. Мегатрон к еде не притронулся. Он ещё долго не приближался к тому краю, где покоилось топливо, проходил по параллельной траектории вдоль него, каждый раз фокусируя взгляд на ящике. А когда круги вновь стали охватывать весь радиус лагуны, их идеальная дуга чуть изгибалась, когда Мегатрон приближался к контейнеру. Мегатрон его избегал. Несколько джооров спустя он перестал его бояться, а просто проплывал над ним как над одним из выпирающих со дна бетонных блоков. Полцикла спустя ему надоело обплывать контейнер сверху, и он за несколько кругов оттеснил его к самой стене, где тот и остался лежать переваленным на бок. Контейнер сохранился неповреждённым. Было решено оставить всё, как есть. Объяснив ситуацию людям, Оптимус добился передачи ещё партии радиоактивного металла. По соглашению с людьми, этот контейнер предполагалось вскрыть ещё на суше в надежде, что Мегатрон учует радиацию и поймёт, что это можно есть. Первый брошенный Рэтчетом в самый центр лагуны блок из нескольких пластин Мегатрона не заинтересовал. Второй, подкинутый Оптимусом по пути следования, тоже был проигнорирован. Разве что Мегатрон стал беспокойнее и ушёл в дальнюю половину лагуны. И потому, когда третий прицельно запущенный Рэтчетом блок шлёпнулся ему на спину, кружение на полджоора стало хаотичным, словно Мегатрон сбивал возможного преследователя с толку: траектория потеряла идеальность, а пробивающий воду хвост поднял со дна грязь, отчего следить, что там происходит, стало совсем невозможно. — Рэтчет, — укорил Оптимус, но медик только фыркнул. — Я говорил. Этот параноидальный оплавок не подпустит к себе ни одного из нас. Ты можешь сколько угодно раз сказать, что желаешь ему добра; он тебя не понимал тогда, тем более не поймёт сейчас. Покосившись на приближающуюся к ним акулу, Рэтчет направил вызов Оптимусу на персональный аудиоканал. «Я изучил материалы, из которых сконструирован бассейн, Оптимус, полворна он выдержит. Можем оставить его на этот период, установим наблюдение. Проголодается — топлива мы ему накидали. Или, как я надеюсь, в отсутствии внешних возбудителей субпроцессор всё же выйдет из аварийного режима сам, и мы получим старину Ведроголового с новой альтформой и, что нам на руку, довольно ослабленного». «Просто оставить? Здесь?» «Всего на полворна. Для перехода к высшей нейросетевой деятельности этого может быть достаточно. Установим вокруг магнитные ловушки. Если сейчас он притворяется, так просто не сбежит. Он будет дезориентирован, мы успеем вернуться, захватим с собой подкрепление». Оптимус смотрел на мелькающий над водой плавник. В поднявшейся со дна мути проглядывали три ярко-оранжевых пятна, где упали блоки металла. «А если не будет достаточно? Ты знаешь, что я не медик, Рэтчет, но в своё время мне хватило знаний понять про перенаправление процессорных импульсов в обход повреждённых нейролиний и создание полностью новых нейросетевых связок. Что у него будет с блоками архивной памяти?» Рэтчет молчал, и тишина сама по себе становилась ответом. «Не знаю, Оптимус. Бамблби уже пробил ему искру. Полагаю, что немного промахнулся и на самом деле не пробил, а повредил камеру, что вызвало шоковый стазис. Что там с искровой прошивочной частью, сказать сложно. Аварийный сброс альтмода и поиск более оптимального — знак, конечно, хороший, базовая прошивка сработала как надо; и я бы с уверенностью сказал, что там всё нормально, если бы перед этим Мегатрон не падал с такой высоты. После такого падения должно было добавиться сильное повреждение корпуса, даже с учётом прочности его брони. Не думаю, что шлем полностью защитил его процессор. Возможно, там нечему восстанавливаться и активных секторов хватает только на самый базовые поведенческие протоколы: голод, страх, агрессия, выживание». Оптимус молчал и смотрел, как неспокойно перемещается Мегатрон: не приближается к первой брошенной подачке и огибает вторую и третью. Небольшая лагуна стала казаться ещё теснее. Он подал знак Рэтчету последовать за собой. Они вернулись внутрь склада, который служил им небольшим медицинским штабом и заодно укрытием для фиксатора координат космического моста. — Ты прав, мы не можем выпустить его в открытые воды, он… — Оптимус, я вовсе не предлагал!.. — …опасен для людей. Нам негде держать его на Кибертроне, легендарное Ржавое море высохло ещё до моего зажжения, других крупных резервуаров у нас нет. — Но мы всегда можем… — Строить водную тюрьму конкретно под него представляется мне неправильным. Даже я бы не хотел, чтобы Мегатрон навсегда оставался таким. Что говорить о бывших десептиконах, из которых далеко не все поверили, что мы готовы принять их как равноценных граждан? Держать его в долгосрочном медицинском стазисе?.. — Нет смысла, — согласился Рэтчет. — Или мы что-то делаем, или надеемся, что основной процессор активируется сам. — И мы не можем вечно держать его здесь. — Как раз можем, нужно будет лишь… — Что бы ты сделал, если бы это был я? — Он развернулся к Рэтчету и посмотрел в его оптику. — Что бы ты сделал, как медик и как друг, если бы после процессорной травмы моя нейросеть атрофировалась до нейросети опасного мехазверя? Его терзало чувство вины, что Рэтчет до сих пор не знал о его зверином альтмоде, как не знал о тех днях процессорного сбоя, которые Оптимус и сам едва мог восстановить из архивной памяти. Он смутно помнил злость, боль от ловушек, помнил пытающиеся успокоить его голоса — и помнил страх, помнил ужас, который гнал его в джунгли. Боты-спасатели не расспрашивали, что он испытал: ранг командующего позволил Оптимусу отгородиться от их вопросов, как позволил не заметить тревоги в оптике Рэтчета. Отряд, базирующийся в Неваде, ожидаемо предположил, что их лидер провёл рядовую поездку-размышление, ничего особенного, просто уехал проветриться на несколько циклов и подумать в тишине, совсем ничего особенного. Если только с чужой помощью он сумел вспомнить себя, неужели он готов согласиться и оставить в практически таком же состоянии другого меха? Пусть даже Мегатрона. — Я бы не ждал, а лечил! Для начала попытался бы завоевать твоё доверие. Потому что я знаю, что ты излишне доверчив и рано или поздно признаешь кого-то совершенно неопасным и подпустишь к самой своей искре. — От горечи в тоне Рэтчета Оптимусу стало не по себе. — Но это ты, а мы говорим о Мегатроне, который не склонен слушать и разбираться в причинах, а всегда бьёт первым. Может, он и не осознаёт себя, но аналитические подпроцессы у него работают очень даже неплохо. Когда мы с тобой вдвоём, он помнит нас, осознаёт, что мы опасны, — и уплывает в сторону. Когда я подходил к нему с зондом в одиночестве, он явно меня заманивал, уходил на глубину и ждал, что я приближусь к воде. Мы его добыча. Он не хочет есть ни энергоновые капсулы, ни это людское топливо, потому что хочет сожрать одного из нас. Ему нужен живой энергон, а не суррогаты. — Мой друг, ты преувеличиваешь. — Если бы я преувеличивал, ты бы не дожил до конца войны! Мы его поймали, мы помогали людям охотиться на него, он помнит нас, наши голоса, вид наших корпусов, наше энергополе. И, я готов искру прозакладывать, он хочет отомстить. Поэтому ни спускаться сам, ни прыгать в воду тебе я… — Рэтчет. — Оптимус вскинул руку, прося медика замолчать, и вышел наружу. Высоко в небе гудели двигатели самолёта. Ближайшие острова были необитаемы и, насколько агент Фоулер его осведомил, принадлежали через подставных лиц американскому правительству. Обычно через эту область не летали, но Оптимус всё равно сфокусировал оптику на небольшом красно-сером самолёте. Протокол оценки движения не показал изменения курса, звук ровно приблизился и так же ровно удалился, никакого сбрасывания скорости или манёвра. Не зная о накрывавшем остров куполе голографической маскировки, Мегатрон пытался уйти на глубину, вновь поднял песчаную муть. Оптимус вспомнил, что люди теснили того на мелководье ультразвуковыми импульсами, в сводке агента Фоулера говорилось о скоростных судах и нескольких вертолётах. Даже если потом загнанный к прибрежным скалам Мегатрон начал уничтожать одно судно за другим, второй встречи с людской техникой он явно не желал. — Как думаешь, Рэтчет, — задумчиво начал Оптимус, вспомнив тех охотников, что гнали его по острову, — если Мегатрон так уверен, что мы опасны и желаем ему зла, доверится ли он тому, кто станет его союзником против нас? — Я уже чую, что тут пахнет каким-то застарелым шлаком, но… Выкладывай, Прайм, и не пытайся что-то скрывать.***
От ударов о бетон когтистых ступней поднималась пыль. Грохотало так, что Оптимус постоянно смотрел под ноги: пусть он знал, что ремонтная база подводных судов людей была заложена достаточно прочной, чтобы выдержать прямое попадание ракет, он боялся, что людские материалы просто не выдержат резонансной вибрации его веса. Он обежал половину бассейна, когда из-за ветхого деревянного строения ему наперерез выскочил средних размеров жёлтый бот. Бот махал руками и что-то кричал, и Оптимус развернулся и помчался по узкой кромке назад, где ему снова преградили путь. В этот раз — тёмно-зелёный крепкий бот. Но теперь Оптимус не медлил, он заметил, что броня Зелёного сомкнулась в ожидании столкновения, и, огибая, сбил его плечом. Оглянувшись, увидел, что тот покачнулся, но устоял на ногах, — и побежал к докам. Ему оставалось пробежать совсем немного, когда навстречу выскочил бело-красный коренастый бот. В отличие от Жёлтого и Зелёного этот был вооружён длинной палкой, на конце которой мерцал заряд. Трещащее электричеством устройство ткнуло в шею под мордой — и он взревел так громко и яростно, как только мог. Словно война не закончилась и он пытается через поле боя докричаться до Мегатрона, вызвать огонь на себя, спасти от его свирепости менее бронированных, менее опытных автоботов. Было неуютно осознавать, что и в этот раз, уворачиваясь от щекотно покалывающего его броню сенсорного щупа, он также пытался привлечь внимание Мегатрона. Отпрыгнув в сторону и едва устояв на узком перешейке, который отделял лагуну от сухих доков, он наклонил голову и пустил поверх головы Бело-красного импульсный удар. И, уже выстрелив, с ужасом увидел, что удар пошёл намного ниже, излучатели в пасти находились намного ниже глаз, он промахнулся!.. Но Бело-красный успел в последний момент шлёпнуться на бетон, импульс рассыпался среди деревьев, а сжавшаяся искра Оптимуса запульсировала вновь. «Поаккуратнее!» «Прости, Рэтчет. Не привык к этой системе прицеливания». Бело-красный вскочил и вновь замахнулся палкой. Парный грохот шагов знаменовал прибытие подкрепления. «Не сомневаюсь! Спорить готов, у тебя там половина калибровок на автоматических настройках. Закончим с Мегатроном, я ещё и до тебя… Не ломай мне зонд!» Так и не выпустив своего оружия, Бело-красный вновь упал на живот перед ним. Вцепившаяся в раздвижной щуп пасть разжалась, но Оптимус с сожалением увидел, что на раздвинутых до максимума секциях остались отпечатки зубов. Он до сих пор плохо контролировал второй альтмод, считал нестабильным и опасным, даже надеялся, что после возрождения силой Молота Солус тот будет стёрт. Стёрт тот не был. «Прости, мой друг». Он зарычал на вскочившего Бело-красного, который преградил ему дорогу и снова начал тыкать ему в корпус своей щекотной палкой. Сзади спешили Жёлтый и Зелёный, Жёлтый размахивал самозатягивающейся петлёй-ловушкой. Оптимус взмахнул хвостом — и они отскочили, Зелёный споткнулся о бортик и едва не упал в воду, но на обратном движении Оптимус швырнул его хвостом в сторону скал. Тот охнул от удара, но вцепился в хвост обеими руками и, коротко кивнул, устоял на ногах. Воспользовавшись заминкой Оптимуса, Жёлтый вскочил ему на спину и попробовал накинуть на морду ловушку. Оптимус тряхнул головой, подпрыгнул на месте и в развороте смахнул Жёлтого со спины. Тот проскользил по гладким энергоприёмникам, которые шли вдоль хребтовой оси, и Оптимус прицельным рывком хвоста скинул его на песчаную полосу к Зелёному. Он взревел снова и попробовал разглядеть, что происходит в лагуне. Мегатрон двигался неспокойно, жался к противоположной стороне, и сложно было понять, осознаёт ли он происходящее или встревожен вибрацией бетона и воды. Отвлекшись на Мегатрона, он не заметил, что Бамблби уже вскочил на ноги. Только когда вокруг пасти обвилась петля, а сам разведчик повис на ней всем весом, затягивая её до самого конца, он осознал свою ошибку. Он дёрнул головой, попробовал сбросить петлю, попробовал достать не очень удобными в этом альтмоде манипуляторами-лапами до Бамблби — и одновременно не задеть когтями. Он попробовал приоткрыть рот и издать ещё один рёв, но синтоволокно затрещало, и он поспешил захлопнуть пасть. Когда ликующий Рэтчет снова пощекотал ему корпус щупом, Оптимус возмущенно и сдавленно зарычал. Ему показалось, что Рэтчет слишком уж наслаждался происходящим, словно его угрозы, что он рано или поздно загонит его в медотсек силой, обездвижит и устроит ему полный стазисный техосмотр, вот-вот сбудутся. Троица окружала, в руках Балкхэда появилась магнитная сеть. Оптимус рычал и пятился к воде, мотал головой, но ухватившийся ногами за выступы на его шее Бамблби только крепче цеплялся обеими руками, поле его мерцало весельем, и он совершенно не собирался сдаваться. — Поймали, Рэтч! — выкрикнул Балкхэд. — Би! Спрыгивай! «Бамблби?» «А можно мне снова на спину, сэр?» «Бамблби!» Вскрикнув, разведчик не удержался, ноги его соскользнули и он шлёпнулся на песок. Спеша с сетью, Балкхэд споткнулся о него, потом, пытаясь сохранить равновесие, едва не сбил Рэтчета, и Оптимус понял, что это его шанс. Всё с той же удавкой на морде он пробежал по краю резервуара в одну сторону, сделал несколько шагов в другую, опустил голову и зарычал на приближающихся охотников. (Мегатрон всё так же держался дальней стороны.) Зарычав ещё раз напоследок и увернувшись от легко предугаданного броска сети, Оптимус прыгнул в воду, спеша уйти к жёлтому пятну радиоактивных пластин в середине резервуара. Пошедшая крупными волнами вода доставала ему до основания пасти, била по плечам, пыталась развернуть его, но он устоял. Напоследок он распахнул пасть, синтоволокно лопнуло, и он послал в преследователей второй импульсный удар. Все трое рухнули на песок. «Ты прицеливался!» «Как ты мог подумать обо мне такое, мой друг?» «Мегатрон!..» Он обернулся и, сместив центр тяжести, увел голову под воду. Мегатрон двигался в его сторону, двигался не так быстро, как мог, но явно что-то задумав. Подняв голову над водой, Оптимус взревел и направил в воду на пути Мегатрона ещё один импульсный удар. Тот большей частью отразился и рассеялся, но Мегатрон всё же прервал атаку и вильнул вбок. Он обогнул корпус Оптимуса настолько близко, что сдвинутая ударами его хвоста волна качнула Оптимуса. Достигнув края лагуны, Мегатрон сделал дугу, в этот раз круг шёл не по максимальному радиусу, как он предпочитал плавать, а ощутимо ближе к центру, он словно пытался зайти Оптимусу за спину. От ещё одного импульсного удара по поверхности он сменил тактику, увеличил размах кругов и ушёл к самому дну. Пользуясь тем, что Мегатрон отступил, Оптимус заревел и послал импульс в сторону берега. Первым сообразил подскочить Бамблби, он кричал, он махал руками, выхватил из рук Рэтчета сенсорный щуп и попробовал достать Оптимуса. Дошёл до того, что швырнул камень, который не пролетел и пары мехаметров. Недовольная троица потопталась на берегу, громко повозмущалась, подошла к краю лагуны, прикинула глубину, оценила приближение Мегатрона, снова прокричала обещания Оптимуса поймать — отступила и разделилась. Балкхэд выбрал наблюдательным пунктом теневой участок у деревьев с одной стороны лагуны, Бамблби привалился к скалам и подставил солнцу оптику и фотоэлементы дверей — на другой, Рэтчет ушёл в их импровизированный штаб. Поглядывая на Мегатрона, Оптимус двинулся наперерез его движению в дальний от охотников сектор, где находился выход в открытое море. Стоило проверить, что там со стеной после вчерашнего цикла, когда Мегатрон пытался пробиться наружу. Мегатрон больше не нападал. Казалось, он не мог выбрать: тоже держаться подальше от Бамблби и Балкхэда или же заодно избегать и непрошенного соседа. Оптимус с тревогой заметил, что металлическая обшивка на боку, где в Мегатрона стреляли люди, даже не начала затягиваться. Что бы ни творилось с его процессором, система авторемонта тоже работала не в полную силу. «Как вы, сэр?» «Всё хорошо, Балкхэд. Полагаю…» «Я вам там, кажется, хвост поцарапал случайно. Простите, сэр». «Ничего, я даже не заметил». Изогнув шею через плечо, он попробовал посмотреть. Да, так и есть, длинная царапина. Он и в самом деле не заметил, броня у этого альтмода была на удивление слабовосприимчивой. Интересно, как воспринимает мир вокруг мягкая полуорганическая обшивка Мегатрона? «И сколько нам так ждать, сэр?» Он задумался, что ответить Бамблби. Честно сказать, он всё продолжал ждать атаки и не спешил отключать боевые протоколы. Длина корпуса Мегатрона почти в два раза превышала рост базовой формы Оптимуса, высота грудной секции акулы от основания боковых плавников до основания спинного доходила до четырёх мехаметров. Непривычная форма корпуса и преломление воды могли вносить погрешность в оценки, но ни одна погрешность не могла отменить очевидного: корпус Мегатрона в аварийном режиме стал раза в полтора-два массивнее. И рисковать Оптимус не хотел. Даже если его собственный неотлаженный, некомпактно перераспределяющий внутренние механизмы альтмод невольно укрупнил и его самого. Каждый раз, когда давление подводной волны указывало ему на приближение другого корпуса, он ждал, что в этот раз Мегатрон не свернёт. Однако пока что тот Оптимуса избегал — в точности как контейнер с топливом. К присутствию контейнера в своих владениях Мегатрон привык за три джоора. «Подождём пару джооров. Дальше посмотрим. Можете пока подзарядить батареи». «А вы, сэр? А вдруг он…» «Я справлюсь, Балкхэд. Можешь тоже подзарядиться, я сообщу, если мне понадобится помощь». Заблокировав воздухозаборники, он поджал ноги и опустился брюхом на дно. Так было устойчивее, а после пары кликов перекалибровки дальномеров под искажение воды он мог так же легко, как и на суше, оценить приближение опасности. Он планировал заняться разбором сегодняшних сообщений с Кибертрона, но каждая приближающаяся волна активировала боевой протокол и он не мог сосредоточиться, подтвердил лишь Ультра Магнусу своё отсутствие в ближайшие циклы, а Праулу сообщил, что задержится на Земле, что дело требует его личного присутствия. Кибертрон мог подождать. Несколько циклов мог подождать даже поиск Всеискры. Когда джоор спустя Мегатрон не замедлил пугливого неровного плавания, оставаться в отдалении от него стало совсем мучительным: хотелось остановить это бесцельное нарезание кругов, чтобы… Просто чтобы он ненадолго остановился, чтобы, может, попробовал осознать, что он в безопасности, хотя бы что-нибудь съел. Состояние его обшивки нравилось Оптимусу всё меньше и меньше. Посмотрев на Бамблби и Балкхэда, он увидел, что те тоже внимательно смотрят в лагуну. Ни один не ушёл в перезарядку. Оптимус выпустил поднявшийся пузырями выдох и, встав на ноги, приподнял голову над водой. Посматривая на Мегатрона, он направился к самому центру резервуара, где так и лежала брошенная Рэтчетом несколько циклов назад порция металла. Он внимательно посмотрел на пластины: ни единого следа зубов. Мегатрону не хватало энергии на запуск саморемонта, но он даже не пробовал поглотить твёрдое топливо? Мнительный гордец. Как всегда. Подхватив в пасть блок пластин, Оптимус побрёл сквозь воду в сторону сухих доков. Поднявшиеся от его движения волны били по фарам на шее, заливались в пасть, но он только поглядывал, не станет ли нападать Мегатрон. Мегатрон не напал, даже когда Оптимус выплюнул на сушу первый блок, когда так же показательно вышвырнул из воды второй и третий. Не сговариваясь и не ожидая команды, Бамблби и Балкхэд пытались каждый раз достать его и сетью, и новой петлёй-ловушкой, кинули по паре безопасно ушедших на дно камней. Оптимус просто избегал их нападений, отступил глубже в центр бассейна и угрожающе рычал. И вот теперь он вынужден был согласиться с Рэтчетом: Мегатрон охотился. Он пытался охотиться на Бамблби и Балкхэда, ушёл под самую стену бассейна, пытался спрятаться в поднятой со дна грязи. Он больше не рисковал нападать на самого Оптимуса, но был совершенно не против использовать его в качестве приманки для более мелких ботов. Оптимус поспешил предупредить команду, и те стали осторожнее, отошли от края. Настолько, что, и поддерживая игру, и опасаясь Мегатрона, не спешили нападать на Оптимуса, когда он поддел мордой бок контейнера, сумел завести под него лапы и начал всем корпусом выталкивать его по стене на сушу. «Оптимус, что ты делаешь?» «У него система саморемонта не активировалась. Он начнёт переваривать себя, но это топливо он есть не будет. Оставив людское топливо здесь, мы рискуем усилить радиоактивное заражение, чего я бы предпочёл избежать». «Но мы должны заставить его что-то съесть! Желательно что-то, а не кого-то. Как ты планируешь…» «Я принесу ему топливо сам». «Ну-ну, и покормишь его энергоновым леденцом с ладони, чтобы он сожрал и то, и другое?» «Посмотрим. Он начинает привыкать ко мне». «Он ждёт, чтобы ты ушёл в перезарядку, а потом одной царапиной на корпусе ты не отделаешься». «Я буду осторожен. Я помню, что это Мегатрон». «Э-э-э, сэр, Мегз… В смысле, Мегатрон…» Оглянувшись, Оптимус увидел, что Мегатрон ведёт себя странно, даже более странно, чем обычно. Он словно угадал, что добыча не спешит оказаться в его охотничьих владеньях, и решил сменить тактику. Его вдруг заинтересовало место, где до того оставался Оптимус. Поднимая облака песка, он будто специально касался брюхом дна и бетонных блоков, где больше джоора лежал на дне Оптимус, резко разворачивался и снова бороздил воду в этом районе, словно что-то искал. «Что он делает, сэр?» «М-м, мне отсюда плохо видно, но похоже, что он запоминает след твоего поля, Оптимус. Иногда так делали шарктиконы, исконные обитатели Ржавого моря. Вроде бы для опознавания собратьев, но это лишь в теории. Я уже до глюков начитался о них, и три четверти теорий…» «Шарктиконы, Рэтчет? Он же не…» «Или мы пытаемся оценить его по меркам наших угасших видов, или по меркам Земных. Земные рыбы могут учуять кровь добычи за многие тысячи мехаметров, и он сейчас, возможно, откладывает в свой примитивный процессор запах твоего энергона, чтобы не потерять тебя потом. Или он прикидывается безобидным, чтобы ты подошёл проверить, что он там нашёл, — и он вцепится тебе в любопытную шею. Так тебе спокойнее?» «Сложно решить. А что с шарктиконами и слепком поля? Чего мне ждать?» «Понятия не имею. Как я начал говорить тебе, три четверти теорий остаются теориями. Слишком мало задокументированных случаев наблюдения. Никому не было дела до них в те времена, нет и сейчас, особенно после связи с квинтессонами: вымерли, да и в шлак их. Они жили стаями, нападали на незадачливых ботов, разрывали на куски и пожирали с такой жадностью, что могли и собрата сожрать. А потом отрыгивали его, и тот мог собраться заново. В голодные периоды они уходили в стазис и залегали на дно, наш ручной шарктикон что-то не спешит этого делать — видимо, не слишком голоден. Или всё ещё надеется поохотиться». «Э-э-э, сэр, вам точно нужно быть рядом с ним?» «Полагаю, что нужно, Балкхэд». «И вообще их невозможно было убить, да-да, Оптимус, они восстанавливались и плодились сами по себе, без помощи Колодца, Всеискры, Праймов и Праймаса, прямо-таки собирались сами из донного осадка и обломков чужих корпусов! А ещё растирание определённых интимных областей их обшивкой служило отличным средством для быстрого наращивания заряда для маловольтажных пар, если тебе так уж хочется послушать всю чушь, что про них понаписана в так называемых всесторонних исследованиях». Едва не споткнувшись о бетонный блок из-за рвущегося вверх по горлу смешка, Оптимус увернулся от взмаха ловушкой и отступил на безопасное расстояние в центр лагуны. Напоследок он зарычал в сторону берега и послал ещё один импульсный выстрел над головой Бамблби — чтобы разведчик ушёл от края. Тёмный силуэт Мегатрона вновь стелился вдоль борта, почти не поднимая волн.