Бремя свободы осилит счастливый

Приближение Рэтчета с Айронхайдом он заметил издали и, приветственно взмахнув рукой, трансформировался, а потом выждал подходящий момент и зарулил на медленную полосу перед Рэтчетом. Тот мигнул фарами, пропуская его, и привычно пристроился следом. Выдерживая положенный скоростной режим, Оптимус провёл свою мини-колонну через автоботский сектор и свернул к югу. Они проехали мимо здания Нового Архива, в высоких тонких окнах которого до сих пор горел свет. Странно. Обычно архив закрывался до сумерек. Сверившись с расписанием учебных смен, Оптимус всё же решил не вызывать Кварка и не уточнять, кто и с какой целью задержался после завершения смены. В конце концов прямо сейчас у самого Оптимуса тоже были свои планы. Стоило ему свернуть с разделительной магистрали и уже знакомым маршрутом направиться к заправочной Васпа, на внутреннем дисплее замерцал вызов от Рэтчета. «Да, мой друг?» «Оптимус, будь любезен, не прикидывайся, что не понимаешь, что я хочу у тебя спросить. Куда мы едем?» «В заправочную». «В сектор конов?» «Да. Там вкусное топливо» «Та самая, где тебя с Нокаутом застукали?» «Та самая. Не тревожься, там вполне безопасно. Я очень надеюсь, что тебе — и Айронхайду — там понравится». «Как ему нравится, я скоро кормой почувствую: так он старается, чтобы какой-нибудь фиолетовый шизофазник не отрезал меня от него. Оптимус, мы едем на ночь глядя в сектор конов. Что ты задумал?» «Всё, как я сказал утром: просто прошу составить мне компанию в заправочной». «В секторе конов?» «Именно. Пожалуйста, мой друг, доверься мне». Отправив в конце реплики дружелюбный глиф, Оптимус получил в ответ уже знакомый код вызова на процессорный техосмотр, на который ответил отказом. И хотя затем Рэтчет заворчал двигателем, он поддерживал скорость, не пытался уйти в поворот и вернуться в автоботский сектор. Разве что через клик направил Оптимусу ещё один короткий глиф с оттенком вопроса, когда Оптимус свернул во внутридворовые проезды. Они остановились перед въездным пространством, из которого пробивался мерцающий зеленоватый свет. Трансформировавшись, Оптимус обернулся к не спешащему трансформироваться Рэтчету. — Мы на месте. — Неужели? — Трансформировавшись, Рэтчет огляделся вокруг, пристально вгляделся в полутёмный въезд и скептически посмотрел на Оптимуса: — Мне здесь не нравится. — Дай этому месту шанс, друг мой. Считай это моей просьбой. Мне интересно, понравятся ли тебе… и тебе, Айронхайд… местные смеси. В нашем секторе такого не смешивают. — Ну… попробовать-то можно, — хмыкнул Айронхайд, покосившись на медика. Тот будто и не слышал Айронхайда, а посмотрел на Оптимуса и, вздохнув, пожал плечами: — Веди. На мгновение у Оптимуса возникло желание всё отменить, извиниться, вернуться в автоботский сектор или и вовсе в Штаб, не вовлекать ни старого медика, ни столь же давно знакомого боевого соратника в свои эгоистично непродуманные планы. — Если вам категорически не понравится, мы вернёмся в наш сектор, — примирительно улыбнулся он Айронхайду и направился в заправочный зал первым. Встретившая их тишина была Оптимусу уже знакома. — Доброго цикла, кибертронцы, — кивнул он и направился сразу к стойке. Ему показалось, что сегодня здесь было пустовато. Дневная смена закончилась джоора полтора назад, было бы логично ожидать, что вернувшиеся из других секторов или из-за черты города мехи первым делом пойдут за топливом. Или же, возможно, Оптимус и сам всё ещё не понимал в полной мере привычки десептиконского сектора. По пути он выбрал стол у стены и оптикой указал Айронхайду на него. Айронхайд окинул взглядом полутёмный зал, задержался взглядом на группах за ближайшими к выбранному столами — и согласно хмыкнул. Через стол располагалась группа из четырёх мехов, трое явно были шахтёрами и казались ещё грязнее на фоне возвышающегося над ними крылатого транспортника светло-бежевых тонов. По другую сторону, ближе к входу напротив друг друга сидели два среднеформатника-МТО типовых фиолетово-тёмных тонов. Когда Айронхайд тоже перескочил оптикой на них, оба вехикона занервничали, словно боялись того даже больше, чем самого Оптимуса. Поспешив отвести взгляд, Оптимус мог только надеяться, что пара не пересядет или не покинет заправочную вовсе, стоит ему со спутниками расположиться по соседству с ними. Неизбежность переходного периода, к которой он должен был, но отчего-то всё не мог привыкнуть. — Доброго цикла, Васп, — улыбнулся он бармеху. — Если не шутишь, то доброго, Прайм. Что привело тебя в этот раз? Кислотного дождя вроде не наблюдаю. — Твои смеси, не более и не менее. Хочу познакомить с ними своих друзей. — Положив ладонь на плечо фыркнувшего Рэтчета, он кивнул на ряд резервуаров со смесями. — Даже если моё знакомство с твоим меню было довольно ограниченным. — И что твои друзья предпочитают? — Для начала образцы, — сухо сказал Рэтчет. — Рецептуру не спрашиваю, поэтому пусть будут образцы. Стоящий за его спиной Айронхайд хохотнул и шутливо толкнул Оптимуса кулаком в спину: — Когда вы с Рэтчем напробуетесь, возьми мне то же, что и себе, босс. Я вас там подожду. Он мотнул головой в сторону выбранного стола и после кивка Оптимуса отошёл. Как Оптимус и ожидал, Айронхайд небрежно опустился на дальнюю скамью, чтобы оказаться спиной к шахтёрам — и лицом к двери. Был ли он другом или же главой безопасности и сопровождающим Первого медика Госпиталя, сейчас он негласно передал свои обязанности — и открывал Оптимусу пространство для возможной драки, — а сам оставался наблюдать за общей обстановкой. Отчего-то сейчас логичное и знакомое распределение ролей вызвало раздражение, вслед за которым пришло и смущение. Оптимус до сих пор не знал, рассказал ли Джазз другим о его стычке с Браулом. Рэтчет не знал, он точно бы не промолчал, когда Оптимус открыл для него и этот спрятанный за альтмодными деталями поверхностный ожог. Возможно, Рэтчет принял его за ещё один пульсаровый след с тренировки, как принял повреждения от когтей Даркстила за Мегатронусовские. Если этот вечер пройдёт, как Оптимус задумал, его визиты в десептиконский сектор приблизятся на шаг к обыденности. — Прайм, неужели твой медик собирается попробовать все мои смеси? Ответить Оптимус не успел. — Его медик вполне способен говорить за себя, бармех. — Рэтчет фыркнул и с сомнением окинул взглядом резервуары со смесями. — И я не идиот, чтобы пробовать всё. Сколько у тебя видов среднезаряженных смесей? — Пять. — Та медная бурда в них входит? — Палец Рэтчета указал на резервуар с «Восианскими пустошами». — А если и входит, медик? — Тогда четыре остальных смеси, по глотку каждой. В разные кубы, если тут найдётся хотя бы четыре чистых куба. И… — Рэтчет, прошу тебя. — Положив ладонь на плечо Рэтчета, Оптимус несильно сжал пальцы. — Васп, чтобы не было недопонимания, я скажу сразу, что несмотря на некоторые сопутствующие моему прошлому посещению твоей заправочной обстоятельства сейчас всё выглядит не так, как может показаться. Рэтчет всего лишь мой старый друг, как и Айронхайд. Это не проверка лояльности или способ наказать тебя за манеры других твоих посетителей. «Какие ещё «обстоятельства» от других посетителей, Оптимус?!» «Мы повздорили с Браулом, ничего серьёзного, мой друг». «Ну-ка, поподробнее?» — …И поэтому, — продолжил Оптимус, не став отвечать Рэтчету, — начнём с начала. Доброго цикла, Васп, я рад возможности снова попробовать твои смеси и надеюсь, что ты не против, что я привёл с собой двух своих друзей, один из которых, скрывать не буду, может быть довольно предвзято настроен к нестандартному топливу.— Он с улыбкой кивнул на закатившего оптику Рэтчета. — Однако я всё же верю, что твои смеси впечатлят и его. Подняв бровь, Васп покосился сначала на Айронхайда, а только потом вернулся взглядом к нему и Рэтчету. — Я образцы забесплатно не наливаю, Прайм. Твоему скептику есть чем платить? Рэтчет фыркнул и раздражённо полыхнул полем. — Четыре куба: по глотку среднезаряженных смесей, кроме медной. И для освежения рецепторов полкуба нейтрального разбавителя. Заплачу, само собой, как за полкуба самой дорогой из них. Устраивает, десептикон? Оптимус поймал на себе требовательный взгляд Васпа, но бармех так ничего и не сказал, а лишь хмыкнул и достал из-под стойки пять кубов. Первым делом он налил разбавитель, подтолкнув тот к Рэтчету с такой силой, что, будь куб полным, разбавитель точно бы плеснулся через край. Пока Васп набирал с разных резервуаров «образцы», Оптимус опустился на табурет и облокотившись о стойку, оглядел зал. Как он и думал, добрая треть присутствующих жадно следила за происходящим у стойки, но, стоило ему посмотреть на них, большинство тут же прятали оптику и делали вид, что заняты собственным топливом. Мысленно вздохнув, Оптимус посмотрел на Айронхайда, но тот лишь усмехнулся и небрежно взмахнул рукой, не утруждаясь даже комментарием по прямому каналу связи. Чего он ожидал? Того, что его и подчинённых ему автоботов… его друзей… перестанут бояться только потому, что они заправляются в том же помещении и тем же топливом? Рэтчет тем временем взял первый из выставленных перед ним кубов и, подняв к оптике, посмотрел сквозь него на свет. — Помнится, Прайм, — небрежно сказал Васп, — ты говорил, что тебя в мою заправочную привела вовсе не проверка качества топлива. — И вовсе не она привела меня и сегодня, — спокойно ответил Оптимус, сдерживая улыбку от того, как внимательно Васп ждал реакции Рэтчета. Визуальная оценка содержимого куба явно того удовлетворила, и он поднёс куб к губам. — Полагаю, что мои спутники расценивают джоор пути между секторами как обещание чего-либо крайне необычного. Так что на кону не столько твоя, сколько моя репутация. Рядом хмыкнул Рэтчет, и Оптимус вопросительно посмотрел на него: — Что скажешь, друг мой? — Неплохо. — Рэтчет кивнул Васпу и, наклонив куб к углу, посмотрел на оставшиеся полглотка на свет. — Что здесь? Вижу кристаллический осадок… родонита? Или просто марганец? Цвет… цвет… от переплавленного висмута или?.. Да нет, в самом деле висмут, только с какими-то примесями. По спектру свечения поставлю на уран. Необычное сочетание, если мы говорим о приёме внутрь. С любопытством посмотрев на поднятый почти до уровня его взгляда куб, Оптимус перевёл взгляд на бармеха. Тот подозрительно рассматривал Рэтчета. — Это не инспекция, — поспешил ещё раз сказать он Васпу. — Полагаю, Рэтчет хочет вознаградить себя за путь от госпиталя до твоей заправочной и выбрать то, что действительно ему по вкусу. Рэтчет невнятно хмыкнул, отпил от куба с разбавителем и, в этот раз лишь быстро посмотрев на содержимое второго куба, отпил несколько капель из него. После паузы, во время которой он анализировал содержимое, он отпил ещё треть глотка. — Как это называется? — «Шесть лазеров над Кибертроном». Прищурившись, Рэтчет смерил бармеха взглядом, будто ожидал уверения, что это шутка, а потом обернулся на Оптимуса. — Возьми это Айронхайду, ему понравится. Даже с таким названием. Покачав головой, он промыл рот глотком разбавителя и взялся за третий куб. В нём, если Оптимус правильно помнил, было «Сияние Звёздного шторма», полное смол топливо перегретого типа. — А это? — «Сияние Звёздного шторма», — сказал Оптимус. — Довольно энергоёмкая, пусть и своеобразная смесь, мне в прошлый раз понравилось. Когда Рэтчет изучил содержимое куба на свет, а потом вопросительно хмыкнул Оптимусу, он лишь мягко расширил поле. «Полагаешь, если я не заметил на стенках твоей топливной системы лишнего шлака, это предоставляет тебе шанс пить непонятно что непонятно где?» «Полагаю, нам всем нужно иногда расслабиться, друг мой. Не тирань Васпа, он и так нервно относится к моим визитам. А такого нетипичного топлива, поверь мне, даже в заправочных смешанного сектора нет». Рэтчет хмыкнул, лишь понюхал содержимое третьего куба, отставил его в сторону и пригубил последний, четвёртый куб. «Я бы спросил, когда это ты стал любителем разнозаряженных смесей, но и так знаю ответ. Если что, как медик, я полностью одобряю, что ты поддерживаешь уровень своего топлива, хотя лучше бы ты это делал в нашем секторе». «А ещё лучше, если бы я заглядывал за порцией медицинского концентрата в госпиталь, где оказался бы в полной твоей власти?» Подмигнув, Оптимус сгладил тон сообщения весёлым глифом. «Ты сам всё знаешь». Дождавшись, когда анализаторы Рэтчета закончат разбирать на составляющие серое топливо из четвёртого куба, Оптимус коротко посмотрел на Васпа, в поле которого всё же проскальзывала тревога, и постарался смягчить ситуацию в целом. — К слову, чем тебя смутила медная смесь, мой друг? Рэтчет, который явно что-то собирался сказать Васпу, перескочил взглядом на него и после выразительной паузы фыркнул. — Что бы там Праймас у тебя в начинке ни полировал, медь не лучшая добавка для таких древних моделей двигателей, как наши. И судя по тому, как на нас смотрит джентльмех по ту сторону стойки, он это отлично понимает. Посмотрев на Васпа, Оптимус успел увидеть его оценивающий взгляд, но бармех тут же отвернулся и собрал с дальнего конца стойки грязные кубы и начал загружать их в мойку. Оптимус мог бы помочь и, пользуясь своим расположением и длиной рук, подвинуть кубы чуть ближе, но решил не давить на десептикона. — Что-нибудь понравилось? — спросил он Рэтчета. Тот вздохнул. — Признаю: я ожидал гораздо худшего. — Побарабанив пальцами по столу, он посмотрел на нетронутый третий куб, выпил его залпом и хмуро посмотрел на вернувшегося от мойки Васпа. — Итак, джентльмех, нам по кубу трёх последних. Первое… как его?.. оставим более скоростным моделям. — «Коркапсианский прорыв», — сказал Оптимус, вспомнив перечисленные Нокаутом названия, но под недоверчивым взглядом Васпа уточнил: — Я не ошибся? — Нет, Прайм. — Тот пожал плечами и достал из-под стойки один чистый куб. — «Шесть лазеров над Кибертроном», «Сияние Звёздного шторма» и «Тишина на Бервалли». Сейчас будет. — Названия одно другого краше, — пробурчал Рэтчет, когда Васп отвернулся от них и принялся наполнять в свежий куб золотистую смесь. — Ты, полагаю, не слышал названия у Сверва, — примиряюще улыбнулся Оптимус. Когда Васп поставил перед ним куб с «Сиянием», он уже протянул за ним руку, но странно хмыкнувший Рэтчет опередил его и накрыл куб ладонью. — Это мне и моим старым шарнирам. «А твоему неспокойному процессору я оставлю платиновую взвесь и её благотворное влияние на нейросетевые импульсы». «Это ведь среднезаряженное топливо, друг мой». «И всё же в основе примесей там чистая платина, даже вроде бы пристойного качества». — Тогда Прайм будет «Тишину на Бервалли»? — устало уточнил Васп, и Оптимус, покосившись на Рэтчета, кивнул. Васп достал из-под стойки ещё один чистый куб. Когда перед ним был вновь поставлен куб, который в этот раз явно доставался ему, а для Айронхайда Васп взял второй из тех кубов, что стояли пустыми перед Рэтчетом, Оптимус вновь захотел извиниться за сам факт этой «экспертизы». — Ты всё так же работаешь один, Васп? — негромко спросил он, когда бармех развернулся к нему. Подав знак Рэтчету, чтобы тот его не ждал, а шёл к Айронхайду, Оптимус окинул взглядом пространство у топливных резервуаров. И только сейчас заметил, что работавший в прошлые его визиты экран не работает: стекло пересекала ветвистая трещина. Васп не спешил отвечать, деловито убрал оставшиеся пустые кубы куда-то в сторону. — Какая разница, Прайм? — с досадой сказал он и выпрямился. — Ты хотел бы что-нибудь ещё? Могу предложить стандартные закуски. Не желаешь ли провести дегустацию лично? Или медика позовёшь? — Закусок не нужно, благодарю. Сколько с меня и моих друзей? — Ты ещё ничего не выпил. — Предпочту заплатить вперёд. Мне нравится твоё топливо, Васп, прошу прощения за Рэтчета, если его поведение было излишне агрессивным. Он редко покидает свои медицинские владения. Поэтому, если тебе не сложно, сколько я тебе должен в шаниксах за этот визит и два прошлых? Помнится, я пил «Сияние Звёздного Шторма» и «Рассвет над Симанзи». Добавив тёплого тона в поле, он надеялся, что сумеет убедить десептикона в искренности своих намерений. — Ты мне уже платил за прошлые кубы. — Информацией, да. И всё же я хочу заплатить шаниксами. Нечестно брать с тебя оплату за то, что я и так предоставляю общедоступным базам Архива. Васп хмыкнул и, отставив протираемый куб, вновь покосился на Айронхайда, а потом вскинул подбородок и снизу вверх посмотрел на Оптимуса. — А если я скажу, Прайм, что согласно моим подсчётам ты, с учётом набежавших процентов, должен мне пять тысяч шаниксов? Заплатишь? — С учётом набежавших процентов? Да, конечно, заплачу. Я уважаю законы твоей заправочной. Хотя, между нами говоря, такими темпами даже мой счёт вряд ли выдержит дальнейшее посещение твоего заведения. Он видел, как едва уловимо дрогнули плиты брони Васпа, как поджались губы, как чуть сдвинулись острые, словно иззубренные когти инсектиконов, брови. — Восемьсот семьдесят, Прайм. Два «Звёздных шторма», полторы «Тишины», два «Рассвета», одни «Лазеры». — Хорошо. Благодарю. Прижав запястье к сенсорной панели, он направил подтверждение на перевод средств в счёт заправочной. Когда подтверждение мигнуло на внутреннем дисплее зелёным, он поднялся с табурета и напоследок дружелюбно кивнул Васпу. — Прайм, подожди. — Да? — Дурацкая была шутка, — пробормотал Васп, отведя взгляд. — Я не шутил, Васп, — понизил голос Оптимус. — В твоей заправочной я всего лишь посетитель и намереваюсь уважать твои правила. Поэтому не бойся указывать мне — или моим спутникам — наше место, как указываешь другим кибертронцам; даже если передавить авторитет некоторых крайне опытных медиков временами не удаётся даже мне. В ответ на его улыбку Васп коротко рассмеялся. — Знаешь, Прайм, я уже подумываю, не предложить ли твоему медику ещё и высокозаряженный ряд. Мне уже интересно, сумеет ли он разобрать «Освящение К'т Кинзере» так же безошибочно, как «Коркапсианский прорыв». — Он покачал головой. — Я довольно много слышал про твоего медика, Прайм, очень много разного слышал, но… — Но? — Это правда, что он накачался свежим энергоном настолько, что половину отряда каких-то неудачников покрошил, а потом ещё и нашего Лорда заставил удирать с поля боя? «Заставил удирать»? Синтэн сделал Рэтчета безрассудным, чудо, что Мегатрон настолько не видел в нём угрозы, что не убил сразу. Только это Рэтчета и спасло. — Полагаю, будет не слишком тактичным, если о подобной ситуации стану рассказывать я. Скажу лишь, что подобные слухи многое преувеличивают. — Как скажешь, Прайм. Отсутствие ответа тоже вполне ответ. Хмыкнув, Васп принялся протирать следующий мокрый от очистителя куб. Оптимус сдержанно улыбнулся ему, взял свой куб и направился к друзьям. Те сидели рядом, оставив целую скамью ему, кубы перед ними так и стояли нетронутыми. — Я уж думал, ты никогда до нас не дойдёшь, — проворчал Айронхайд. И хотя в его поле держался ровный дружелюбный тон, выражение его оптики спрашивало, всё ли хорошо. Оптимус кивнул ему и опустился за стол. …И едва сдержал желание встать и предложить Рэтчету с Айронхайдом пересесть, полностью поменяться местами. Айронхайду явно было неудобно. Хотя поле у того оставалось ровным, он сдвинулся к краю стола, чтобы из-за корпуса Оптимуса лучше видеть вход. Только сейчас Оптимус обратил внимание, что даже подошедшего к столу позже Рэтчета Айронхайд пропустил к стене, отгородил от основного зала собой, спрятал ценного медика на максимально безопасной позиции. Неужели это теперь с каждым из них навсегда? За спиной раздались шаги, по звуку стульев и звону кубов можно было догадаться, что это кто-то уходил, а не пришёл. И всё же не имея стабильно включающихся боевых протоколов, в отсутствие обзорного считывания чужих полей Оптимус не мог оценить без визуального наблюдения, сколько мехов позади него, насколько они потенциально опасны, к каким фракциям относятся, готов ли кто-то из них вновь ударить его в спину. — Прости, старина, — через силу улыбнулся он Айронхайду, — Рэтчет выбрал тебе совсем другое топливо, чем мне. Предлагаю проявить благоразумие и довериться лучшему нашему медику, без которого ни тебя, ни меня здесь бы не было. Аккуратно сдвинувшись к стене, настолько, что он едва не упёрся в неё левым плечом, Оптимус отсалютовал кубом Рэтчету, который искоса посмотрел на него и поднял к губам собственный куб. Старый медик столь показательно проигнорировал комплимент, что Оптимус не мог не улыбнуться. Тревожный процессорный пик стихал. И буквально сразу же на его внутреннем дисплее всплыло сообщение Айронхайда с частотой частного канала связи. Выдав процессу разрешение, он увидел командный канал, в котором были только сам Айронхайд и Рэтчет. «Так, мех, а теперь давай-ка начистоту: какого шлака мы с Рэтчем делаем в десептиконском секторе? Чего мне ждать?» — Ничего, — улыбнулся Оптимус, не желая оставлять разговор на закрытых частотах. — Просто надеюсь, что вы не против составить мне компанию. Рэтчет с лязгом опустил свой куб на стол. «Оптимус, ты знаешь, что я до шлака занят, чтобы мотаться по заправочным!» — Как занят и я, Рэтчет. Однако я доверяю твоим оценкам, что всем из нас иногда нужно немного перефокусировать процессор. Если, выполняя невыполнимое, ты свалишься в стазис, количество не получивших должного ремонта мехов лишь станет больше. Но беспокоит меня не это, а то, что это будешь ты. — Ты преувеличиваешь. — Скорее преуменьшаешь ты, мой друг. Я знаю это ощущение, поверь мне. — Оптимус!.. — Война окончилась, Рэтчет. Я готов взять на себя ответственность, что те, кто выжил до сих пор, останутся живы, даже если их ремонт будет отложен на пару циклов. Госпиталь курирую лично я, ты не должен ничего доказывать. Ни мне, ни кому-либо иному. Поджав губы, Рэтчет поднял куб к лицу, но не сделал ни глотка и опустил обратно на стол. — Ладно, так и быть. Тогда начинаем светскую беседу? — Он фыркнул, покосился на нахмурившегося Айронхайда и обнял обеими ладонями куб. — Как тебе наши луны во время одной из твоих прогулок, Оптимус? — Никак. Я не чувствую срочной необходимости в их продолжении. — Да ну? И сколько не чувствуешь? Всего-то циклов пять, с момента твоего возвращения в город? За спиной Оптимуса под позвякивание кубов шумели голоса, лязгала тяжёлая броня, громыхали шаги; там же оставалась и входная дверь, откуда ему бы стоило ожидать нападения. И его накрыло волной почти стазисного страха, иррационального страха перед угрозой, в которую он вовлёк не только себя, но и двух своих друзей. — Я полагаю, она и не возникнет, — ответил он, слегка понизив голос. — Или ты полагаешь, мне стоит… — Ладно, Оптимус, шлак с ним! — перебил его медик. — Об этом мы с тобой потом поговорим наедине. «Что тебя беспокоит, мой друг?» Покосившись на Айронхайда, он встретил столь же тревожный взгляд. И пока Рэтчет продолжал гипнотизировать взглядом содержимое куба, Оптимус вопросительно поднял бровь — Айронхайд в ответ едва заметно пожал плечами. Помолчав немного, Рэтчет отпил из куба и вновь поднял его на уровень оптики, что-то высматривая в нём. Наконец он вздохнул и поставил тот на стол. «Если я начну перечислять тебе всё, что меня в твоём возвращении беспокоит, мы до утра здесь просидим. И я говорю не только о твоём процессоре и корпусных… модернизациях, особенно тех, что… да-да, тех самых!.. в грудном отсеке, но и в целом о тебе, Оптимус». «Друг мой, я искренне благодарен тебе за заботу и жалею, что не могу поделиться с тобой своей собственной уверенностью, что произошедшие со мной изменения не столь значимы, как ты думаешь». «Да ну? Если не значимы, может, расскажешь хотя бы Айронхайду? Хотя бы о своём… м-м.. дополнительном источнике энергии?» Айронхайд нахмурился и поставил обратно едва поднятый куб. «Рэтч, если там медицинское и личное, я свои сенсоры туда совать не буду. Оптимус не рассказал — ну и ладно. Значит, не хотел, и это не моё дело». «Это может стать настолько твоим делом, что!..» «Рэтчет, прошу тебя. Я не посчитал нужным акцентировать на этом внимание, но и не считаю это заслуживающим избыточной секретности». «Босс, до того, как ты расскажешь и мне: если мне не нужно этого знать, то и не нужно. Я не Джазз, не переглючусь от того, что не залезу кому-нибудь под платформу и не разведаю пару чужих секретов. Что обсуждается на ремонтном столе — остаётся на ремонтном столе». Оптимус посмотрел на Айронхайда, в поле которого сохранялся всё тот же приглушённый и неяркий, спокойный тон. Устал ли он так же, как все остальные? Или это лишь видимость, закалённая броня — под стать его имени? Воспользовавшись паузой, Оптимус пригубил свой куб. Вкус у смеси оказался мягким, почти нейтральным, с ноткой едва различимой терпкой сладости и маслянистым, обволакивающим глоссу послевкусием. Если там и была платиновая взвесь, он её совершенно не чувствовал. Поставив куб на стол, он выпрямился и посмотрел на хмурого Рэтчета. Тот встретил его взгляд и тут же отвёл оптику, невнятно хмыкнув в поднятый к губам куб. «Я так или иначе планировал сообщить об этом на следующем нашем собрании, когда мы закончим все тесты. Поэтому ничего критичного не будет, Айронхайд, если я скажу это сейчас». «Босс…» «Рэтчет прав: есть то, что не является моими личными медицинскими записями, а сразу по умолчанию переходит в статус стратегически важных для всей фракции. Мы пока не производили финального теста, но пока можем сказать однозначно: внутреннее строение моего грудного отсека в некоторых мелочах изменилось. Матрицу Лидерства отныне можно вынуть, Айронхайд, и, соответственно, её можно передать другому меху. Она больше не соединена с камерой искры настолько комплексно, чтобы быть фактически неотделимой». «…И именно поэтому я особенно скептично смотрю на твоё сближение с десептиконами, Оптимус! Твоя предаконская форма бронированнее внешней оболочки межгалактических шаттлов, но в твоей базовой форме там пара слоёв брони, декоративный стальпласт, а дальше всё, твоя внутренняя обшивка, а за ней уже — когти протяни! — Матрица». «Она всегда там была, Рэтчет». «Но никогда до того ты не подпускал десептиконов к себе настолько близко!» Айронхайд кашлянул, привлекая их внимание. «Джентльмехи, если разговор пойдёт так дальше, нам стоило бы начинать сразу со сверхзаряженного. И, пожалуй, не здесь. От того, что вы молча прожигаете друг друга взглядами, твоему приятелю-бармеху, босс, легче не становится. Он последние кликов пять только на вас с Рэтчем и смотрит, а в кубе, который полирует, скоро дырку протрёт». «Васп?» «И я не удивлюсь, если он ещё и записывает происходящее». Обернувшись, Оптимус успел поймать оптику бармеха, но тот тут же отвернулся и сделал вид, что достаёт из мойки свежевымытый куб. Следом Оптимус привычно окинул взглядом зал и поймал на себе пару столь же внимательных, что у Васпа, взглядов: вели они разговор на закрытых частотах или нет, за ними всё равно наблюдали. — Ладно, хватит о делах. — Он примирительно улыбнулся Рэтчету. — До следующего совещания есть время, я понимаю, что тревожит тебя и подумаю об этом. Вдруг Рэтчет замотал головой. А потом шумно выдохнул, словно вместе с горячим воздухом надеялся избавиться и от неспокойных мыслей. «Прости, Оптимус, я переступил границы, опять загнал тебя в угол. Джазз прав: ты слишком вежлив, чтобы сказать нам в лоб, когда нам пора уйти в сторону и не мешаться под ногами у фигуры такого масштаба, как ты». «Никто из вас никогда и не мешался…» «Ага-ага, так я и поверил. Я слишком хорошо знаю тебя, Оптимус, а уж прорехи в твоей броне я запаивал слишком давно, чтобы не угадывать…» Айронхайд вдруг рассмеялся. А когда Оптимус вопросительно посмотрел на него, лишь замахал ладонью, а потом толкнул Рэтчета кулаком в плечо. — Рэтч, ты опять за своё. Оптимус пригласил нас в, как я понял, свою любимую десептиконскую заправочную, чтобы мы загрузили системы каким-нибудь неформатным топливом, а ты снова включил своего Первого медика и… — Я и есть Первый медик! — Здесь ты не медик, а старина Рэтч. Пей свой куб и не грузи Оптимусу процессор, он едва пару глотков сделал. А топливо здесь, если судить по тому, что у меня булькает, вполне пристойное. И давай уже переходить на внешний разговор, у половины заправочной скоро оптику переглючит, так они на нас косятся. Оптимус, тут всегда так? Слегка улыбнувшись, Оптимус пожал плечами. — Более чем пристойное, — проворчал Рэтчет и, отсалютовав Оптимусу, отпил небольшой глоток. — Что десептиконы умеют, так это бодяжить вполне терпимое топливо из всего подряд. Чего не умею я, вести эти ваши светские разговоры. Про новый очаг холодной ржавчины расскажу легко, но не вот это всё. Нахмурившись, Айронхайд развернулся к нему и вполголоса спросил: — А что с ржавчиной не то? Ты же говорил, что всё под контролем. — Если бы. Начали обрабатывать кластер поражения в третьей шахте, так эти шлакоголовые отказываются проходить обработку, говорят, что после неё у них ржавчина и появится. От них всего требуется проехать, пройти — да хоть пролететь!.. — сквозь раму, постоять десять кликов на месте, дать высохнуть нанитному раствору и спокойно работать. Так нет же! Теперь нахмурился и Оптимус. — И они отказываются? Меры не должны быть лишь рекомендуемыми к исполнению. — Ты мне это говоришь, Оптимус? — возмутился Рэтчет и понизил голос: — Один шизопроцессорный что-то себе возомнил; хотя полируется шлак знает чем, но глоссой работает на таких оборотах, что вся смена после его рассказов от моих медиков бегает. Другой играет в эстетически чувствительного искателя и боится, что на него посмотрят косо, если он пройдёт эту шлакову рамку. Третий пишет анонимные обращения и просит себе дополнительной ставки за «своевременно поданный сигнал». Анонимному доброжелателю, ты понимаешь? Четвёртые просто оптикой моргают и делают вид, что так хотят работать, что боятся потерять лишние пару кликов на сушку, так мокрыми и лезут в энергонную крошку. А потом все эти разбегаются, как глюкомыши, по всему городу и, такое чувство, интерфейсятся с каждым первым прибывшим. Ну, если судить по тому, как те потом честными оптиками смотрят на моих мехов и твердят, что ничего такого никогда на корабле у них не было, а появилось прямо вот именно в Новом Айаконе, прямо вот именно после дружеской вечеринки, которая, что уж, сами знаете чем часто заканчивается. — Если это опасно, почему ты не акцентировал на этом наше внимание? — Потому что эта ржавчина холодного типа, снижает активность при контакте с теплом, глубинные системы ни при каком раскладе не затронет и, если начистоту, потому не относится к опасным. Вполне типовое обшивочное поражение, которое в целом при должном уровне заправки и нормальной внешней гигиене проходит и само. — Рэтчет вздохнул и нехотя отпил из куба. — Но отловить и вылечить сто пятьдесят не умеющих мыть межброневые стыки мехов сейчас будет проще, чем потом следить за правильной нанитной подпиткой у пятнадцати тысяч. Когда он вздохнул, Оптимус осторожно расширил поле, надеясь, что в том не отразятся его собственные сомнения. Будут ли у Нового Айакона эти пятнадцать тысяч? — Я поговорю с Ультра Магнусом насчёт распорядка в шахтах. Или можем завтра собраться у тебя, поговорим и с твоими медиками, которые работают в городе. — Лучше послезавтра. Учитывая, что этот вечер я уже отдал на твои социальные эксперименты, — хмыкнув, Рэтчет кивнул в сторону зала, — мне будет чем заняться завтра. — Это не мои социальные эксперименты, — постарался улыбнуться Оптимус, — а лишь возможность ненадолго отвлечься, посидеть втроём, как в старые добрые времена. Рассмеявшись, Рэтчет опустил голову и замотал ею. — Оптимус, ты что-то путаешь. Ты познакомился с Айронхайдом, когда уже был «Оптимусом Праймом», когда времена уже давно не были добрыми. Ты, может быть, путаешь его с Джаззом, но даже с Джаззом мы никогда… — Рэтч. — Ничего, Айронхайд. — Оптимус виновато улыбнулся и кивнул. — Рэтчет прав, я что-то путаю. Видимо, моё процессорное состояние после возрождения и в самом деле не отличается стабильностью. Шутка не удалась, оказалась слишком близкой к правде, он увидел, как поморщился Рэтчет, как растерянно нахмурился Айронхайд. Неловкая пауза прервалась, когда Рэтчет прочистил горло. — Оптимус… — Да, мой друг, ты прав: этого никогда не было. Прости, что переоценил твой — и Айронхайда — интерес и что не предупредил, куда я вас приглашаю. Если вам настолько неуютно, можем выбрать другое место. Айронхайд вдруг рассмеялся. — Босс, не знаю, как Рэтч, но не говори за меня. Лично мне тут нормально. — В самом деле? — Заправочная как заправочная. Многовато фиолетового на броне у посетителей, но бармех вроде нормальный, мехи входят-уходят, платят послушно, никто стулья о головы друг друга не бьёт и бластерами не машет. Далековато от нашего сектора, каждый цикл не наездишься, но место нормальное. Посмотрев на Айронхайда, Оптимус оценил, не пытается ли тот просто быть вежливым. Но это Айронхайд, его прямота и честность не раз становились объектом шуток, но и неизменно вызывали уважение Оптимуса. — Я рад, что тебе нравится. — А я не согласен. Как-то здесь слишком нормально и спокойно. Будто они что-то замышляют, — тихо сказал Рэтчет и неохотно добавил: — Но топливо неплохое, этого не отнять. — Они побаивались меня, даже когда я был здесь один. — Покачав головой, Оптимус отпил из куба. — Очевидно, я поспешил. — В смысле? — сказал Айронхайд и вопросительно качнул головой в сторону зала: — Все же в городе знают, что ты… ну… не брезгуешь даже самыми простыми заправочными. Ну и… э-э… это одна из причин, почему ни в нашем секторе, ни в смешанном никто не мухлюет с наливаемым объёмом и уровнем заряда: ты можешь зайти на дневную или вечернюю заправку в любую из них. Ну, чтобы оценить обстановку напрямую, без цифр этих и рапортов. — Это настолько заметно? — Мне — заметно. — Айронхайд пожал плечами. — Рэтч прав: я не знал тебя до войны. Но я узнал тебя в Праксусе. Другого от тебя я бы не ждал. — Спасибо, мой друг. — И поэтому я бы, правда, не отказался от пары указаний, — негромко сказал Айронхайд и продолжил едва слышно: — Ты что-то запланировал, что тебе понадобилась боевая поддержка в лице меня и Рэтча? Мы чего-то… или кого-то… ожидаем? Это с Ведроголовым связано или с тем медиком? Пригасив оптику, Оптимус со вздохом опустил голову и помотал ею. Потом он посмотрел искоса на набирающего топливо Васпа, на сидящих за спиной Айронхайда шахтёров, которые прямо сейчас звонко стукнулись кубами. Увидев тревожный взгляд Рэтчета, он спрятал второй вздох за усталой улыбкой. — Я не скрываю, Айронхайд, что временами заруливаю в городские заправочные. Наверное, это очевидно, что я смотрю, как ведут себя мехи, общаюсь с бармехами, слушаю новые слухи, оцениваю, как наши реформы реализуются на практике. Да, те самые меняющиеся процент за процентом расчёты Праула, которые мы обсуждаем каждый декацикл. Даже если я задерживаюсь на быстрый куб по пути от Социального Центра к Штабу, я редко остаюсь в полном одиночестве, — признался он. — Однако с недавнего времени мне видится некоторая разница в том, что я могу разговорить случайного собеседника, и в том, что я изначально сижу не один. Во втором случае как будто и топливо кажется вкуснее. Он вновь улыбнулся и, отсалютовав кубом сначала Рэтчету, а потом Айронхайду, отпил ещё глоток. На искре было тяжело, вновь вернулось то субпроцессорное ощущение безвременья, когда он джоор за джоором бежал к Колодцу. Теплота искры Солус в груди за эти циклы истаяла, осталась только твёрдая, беспрекословная тяжесть Матрицы: одновременно и обещание будущего, и напоминание о прошлом. Повинуясь мелькнувшей мысли, он открыл субпространство и нащупал там продолговатый, чуть шершавый от декоративного напыления контейнер. — Что это? — спросил Рэтчет, когда Оптимус положил контейнер перед ним на стол. — Считай это моим извинением за то, что вытащил тебя из зоны комфорта, — мягко сказал Оптимус. — И бессовестным подкупом в расчёте на дальнейшие «социальные эксперименты». — Подкупом? — Рэтчет недобро прищурился. — Это не приказ, мой друг, а лишь просьба: всем нам пора сходить с привычных маршрутов. Зацикливаясь исключительно на своём ранге, своей армейской функции, мы упускаем шанс расширить перспективы своего дальнейшего существования. Возможно, мы с тобой слишком стары, чтобы полностью учиться чему-либо новому, но хотя бы посидеть для разнообразия в не стандартизированной, не подконтрольной ни тебе, ни Штабным правилам заправочной было бы неплохо. — Он осторожно улыбнулся, глядя Рэтчету в оптику. — К тому же один мой знакомый медик… говорят, что очень хороший медик… учил меня, что перефокусировка нейросетевой деятельности очень важна для хорошей процессорной разгрузки. — И кто бы это мог быть? — Один мой старый друг, за которого я очень беспокоюсь. И, полагаю, — Оптимус склонил голову в сторону Айронхайда, — не я один. Протяжно хмыкнув, будто он вовсе не услышал его ответа, Рэтчет поднял контейнер и посмотрел содержимое на свет: — Что там? Энергонный кристалл? — Декоративный кристалл, — поправил Оптимус. — Мне обещали, что он достигнет восьмидесяти процентов расчётной величины уже за половину орна. А в целом этот тип не должен превысить мехаметра в высоту, а горизонтальный габарит — не больше трети мехаметра. Для персонального отсека. Довольно компактная модель. — Смотря с кем сравнивать. И восемьдесят процентов за сто тридцать циклов? — Рэтчет ещё раз посмотрел на небольшой, не длиннее ладони Оптимуса кристалл. — Что-то сомнительно. — Если его обрабатывали на быстрый рост, вполне возможно, — возразил Айронхайд. А когда Оптимус вопросительно посмотрел на него, вдруг рассмеялся. — Мех, я работал на космических мостах. Там такой уровень излучения был, что мы барьерные кристаллы загородями высаживали, даже если особо учёные и надрывали вокалайзеры до сбоя, что это, мол, чушь полная, а нам должны предоставить защитное напыление на броню. Кто бы нам его предоставил, ага. Дай-ка мне его, Рэтч. Так что немного… в кристаллах… я понимаю. Вроде… Э-э, шлак! Нет, не совсем нормальный. Посмотри, Оптимус, там трещина. Протянув через стол, Айронхайд вернул ему контейнер. Пришлось чуть перестроить оптику, чтобы под мутной оболочкой увидеть на одной из бледно мерцающих граней тонкую, идущую ровно по ребру трещинку. Настолько ровную, что неудивительно, что Оптимус её не заметил, когда выбирал себе декоративный кристалл для личного отсека — и заодно под предлогом светской беседы пытался понять, есть ли будущее за самозасевными энергонными площадками Хранителей. Сама идея выращивания энергонных кристаллов слишком ассоциировалась в его процессоре с экспериментами по созданию тёмного энергона, однако он старался увидеть в ней новые возможности. Даже если для начала нужно было преодолеть собственное предубеждение. — Он не будет расти? — спросил он Айронхайда. — Будет. Если полностью обработан, хоть как-нибудь да вырастет. Но правильной формы от него не жди. Тебе показывали схему итоговой модели? — Простая трёхлучевая форма с незначительной центральной осью. — Может, и получится. — Айронхайд виновато пожал плечами. — Я разве что в крупнограневых, для уличной посадки разбираюсь, а в полноценных напылениях скорее ничего, чем хоть что-то. Ты бы лучше просто поменял на другой такой же кристалл. Надёжнее будет. Упаковка запаяна, это явно не ты его расколол. Оптимус представил, как вновь осторожно, чтобы ничего не задеть, пробирается в одновременно и магазин, и мастерскую Токсикгрейда; представил, как хрупкий двухколёсный нейтрал начинает суетиться и извиняться за бракованный товар. — Не думаю, что имеет смысл менять. Я предпочту вырастить его таким, каким он и вырастет. Его неправильность, то есть и его уникальность, станет более ценной, чем точное воспроизведение показанной мне проекции. Рэтчет выразительно откашлялся. А когда Оптимус вопросительно посмотрел на него, так же вопросительно поднял брови. — Помнится мне, — сказал Рэтчет и покачал головой, — этот кристалл уже подарен мне. И решать, в каком виде он будет выращен, тоже предстоит, наверное, мне. Или ты передумал, Оптимус? — Нет, конечно, прости, мой друг. — Смутившись, он вернул контейнер обратно Рэтчету. — Хотя, как выяснилось, мой спонтанный подарок и оказался не совсем праймовских стандартов, я прошу тебя его принять, но теперь уже с одним условием. — То есть этого условия пять кликов назад ты не задумывал? — Не задумывал, — с улыбкой признал Оптимус. — Теперь же оно кажется мне естественным. Я честно скажу, что покупал кристалл в личный отсек: для оживления обстановки и как якорный объект для перефокусировки мыслей. И если меня не смущает, что он вырастет не совсем правильной конструкции, я догадываюсь, мой друг, что ты можешь посчитать личным долгом его исправление. Пожалуйста, не надо. — То есть? — не понял Рэтчет. Оптимус мягко улыбнулся. — Я хочу подарить тебе не вызов твоим биохимическим навыкам, не обязательство передо мной, а элемент естественного хода вещей, а вместе с ним и долю своего любопытства. Но только если тебе это не будет в тягость и если ты в целом не против появления настолько нефункционального объекта у себя в отсеке или кабинете. — Не знай я тебя лучше, — сказал Рэтчет, покачав головой, — подумал бы, что ты избавляешься от спонтанной покупки. Но так как мы говорим о тебе… М-м, Оптимус, твоё условие против моего. Я не умею выращивать кристаллы, не знаю даже, высаживать его в пустую породу или минеральный шлак. Вообще не знаю!.. Красивый цвет, кстати. — Мне тоже очень понравился оттенок. Ты увидишь: без защитной упаковки спектр у него ещё более глубокий, он напоминает мне растительность Земли. Что же касается ухода, мне сказали, что конкретно у этого крайне простая структура, требующая минимального контроля. — Минимального, говоришь? …И я всегда считал неуместной трату качественных материалов на совершенно пустое, если мы говорим об энергетической ценности, формирование изощрённых кристаллических решёток. Поэтому просто так ты с этого шаттла не спрыгнешь. Если твоё прошивочное любопытство хочет посмотреть, как разрастётся конкретно эта структура, будь любезен так же регулярно заходить в госпиталь. Я не хочу тратить джооры на то, чтобы понять, какими кислотами его правильно подпитывать. — Я скину тебе инфоблок с памяткой, — предупредительно сказал Оптимус, но Рэтчет не купился, а лишь громко фыркнул. — Друг мой, я не разбираюсь в выращивании так же, как и ты. Но разбирается Айронхайд. — Оптимус с улыбкой кивнул на того. — Полагаю, что даже если меня не будет рядом, он охотно тебе поможет. — Как выяснилось, — с нажимом сказал Рэтчет, — разбирается Айронхайд. Как выяснилось. А не будь Айронхайда? Если ты не будешь заходить, я тебе обещаю, что не покажу ни единого голоснимка этого «уникального» декоративного элемента. Договорились? Выражение оптики было у Рэтчета строгим, настолько строгим, что не знающие его мехи могли бы и обмануться. Оптимус же едва сдержал улыбку и лишь благодарно расширил поле. — Договорились, мой друг. И я прошу не забыть о ключевом пункте нашего соглашения: я буду признателен, если ты — и Айронхайд, само собой — сможете выделять немного времени на то, чтобы составить мне компанию. Иногда. Хотя бы раз в декацикл. — Условия на условиях. Так и до партнёрских договоров скоро дойдём, — проворчал Рэтчет, но пожал плечами. — Ладно, но в следующий раз лучше предупреждай, куда мы едем. Не то чтобы мне тут совершенно не нравилось, но… — Вновь пожав плечами, он поднял к губам куб и тут же поморщился. — Пока мы тут занимались кристалловедением, у меня топливо остыло. Здесь можно попросить подогреть или твой бармех до самой искры оскорбится, что я не выпил его смоляное варево залпом? — Можно подогреть, — ответил Оптимус. — Сиди, Рэтч, я схожу, — охотно откликнулся Айронхайд. — Заодно посмотрю вблизи на этого бармеха, кто он и что. Как его имя, Оптимус? — Он зовёт себя Васпом. Вставший из-за стола Айронхайд наклонился обратно. — «Зовёт себя»? — негромко спросил он. — Что ты о нём знаешь? — Ничего, но это не повод устраивать его полную проверку. — Он твёрдо посмотрел на Айронхайда. — Это просто бармех. — А, как скажешь, Прайм. «Васп», значит? Слышал я что-то про одного Васпа, неудачник был, каких поискать… Покинув командный канал Айронхайда, Оптимус вызвал его по личной частоте. Тот вопросительно посмотрел на него, но вызов принял. «К топливу здесь подают и закуски. Возьми что-нибудь с цезием; обещаю, что Рэтчету понравится». Айронхайд рассеянно кивнул, но, когда уже отошёл от стола, вдруг обернулся и с медленно расцветающим подозрением посмотрел ему в оптику. И хотя направленный по личной частоте глиф принятия приказа был совершенно нейтральным, пауза перед ним говорила сама за себя. Оптимус не столько считывал, сколько чувствовал за простым глифом шлейф неуверенности, которая прямо сейчас затмила даже легендарную прямолинейность Айронхайда. В ответ на его чуть смущённый, но требующий подтверждения взгляд Оптимус качнул головой в сторону задумавшегося о чём-то Рэтчета — и подмигнул.