Бремя свободы осилит счастливый

— Итак… — Выпрямившись в кресле, Оптимус с досадой увидел, как застыли все собравшиеся за столом. Очевидно, решив прийти к времени собрания максимально точно, чтобы сразу приступать к обсуждению, он несколько просчитался. — Начнём, пожалуй. Он постарался слегка улыбнуться и кивнул Праулу, чтобы тот начинал со своих вопросов, которые как всегда значились в повестке первыми. Но отчего-то Праул смотрел в датапад и не спешил озвучивать стандартный экономический обзор этого декацикла. — Сэр… — Праул неловко кашлянул. — Оптимус… Я вношу предложение провести сегодняшнее собрание по свободной повестке. — Он поднял оптику, однако лишь мельком посмотрел на Оптимуса и перескочил взглядом на Ультра Магнуса. — Рядовые проблемы города не столь срочны или важны, чтобы не подождать следующего декацикла или двух. Я полагаю, что у нас есть более достойные нашего беспокойства, незаслуженно пренебрегаемые… темы. Он вновь опустил взгляд на датапад, задержал пальцы над экраном, а потом парой быстрых движений выключил его и отодвинул в сторону. Наконец он посмотрел прямо на Оптимуса: — Сэр, я полагаю, что имею право от лица собравшихся принести извинения в некомпетентности, которая повлекла за собой необходимость вашего личного присутствия в этом зале. Мы все были уведомлены о срочном проведении… — Праул, — мягко перебил Оптимус. — Мы собираемся и обсуждаем встающие перед нами вопросы все вместе не потому, что я не доверяю вашей способности самостоятельно принимать решения. Наши совещания ставят целью создать для каждого из нас обзорное понимание процессов, происходящих в городе. К тому же мой ремонт был не настолько критичным, как, возможно, казался. «Или как представил его Рэтчет», — невольно вздохнул он про себя. — Тем не менее я благодарен тебе за предложение, — продолжил он, — и если возражающих нет?.. Хорошо, проводим по свободной повестке. Чтобы сразу снизить градус тревожности, от которого у меня аудиосенсоры уже позванивают, — улыбнулся он, — Рэтчет, не будешь ли любезен предоставить краткий обзор наиболее важных моментов моего ремонта? — Я? — Я доверяю, что твоё мнение окажется более медицински-точным, учитывая нынешнее состояние моих диагностических систем. Оптимус заметил, что даже Рэд Алерт тревожно потянулся корпусом вперёд, чтобы из-за плеча Айронхайда лучше увидеть Рэтчета. Проворчав что-то вполголоса, Рэтчет выразительно откашлялся и, уложив локти на стол, осмотрел всех собравшихся. Когда взгляд медика задержался на нём, Оптимус кивнул. — Итак, джентльмехи, с разрешения нашего Прайма. Не мне одному, наверное, вспоминается сейчас наше позапрошлое собрание, так что просто скажу: нормальное функционирование лидера нашей фракции и просто Прайма остаётся одним из наших главных приоритетов, хотим мы того или…. к-хм… самоотверженно считаем, что все его системы вот совершенно нисколько не подвергаются износу. Из хороших новостей: Прайм излечен от хронической сухой ржавчины в правом колене, а также от множества мелких глюков нейро- и энергонораспределительной сети, которые считаются естественными и практически неизбежными для крупных корпусов. С корпусной стороны глядя, наш Прайм полностью отремонтирован, что меня, как его медика, не может не радовать. — Прекрасное начало, Рэтч, — буркнул Айронхайд. — Вываливай уже плохие. — Плохие новости: наш Прайм полностью беззащитен. — Оптимус выразительно кашлянул, и Рэтчет вздохнул: — Ладно, не полностью, но по сравнению с нормальным… ставшим за время войны нормальным… состоянием его систем его возможности отразить прямое нападение заметно снижены. Если коротко, считайте, что у лидера нашей армии обнулился боевой процессор. Ни одного работающего боевого протокола, лишь отдельные строки кода и ни с чем не связанные огрызки функций. Архитектура, использованная мною при интеграции в субпроцессорные функции интеллектуального типа прошивки Ориона Пакса, уничтожена подчистую. Словно я никогда в этой прошивке и не копался. Я бы поставил на вирус, но ни один вирус не смог бы сработать настолько выборочно, оборвав все связующие протоколы и не задев ни одного базового прошивочного параметра. — Перезапуск на основе личностного слепка? — нахмурившись, предложил Ультра Магнус. — Не сработал, — охотно ответил Рэтчет. — Точнее, перезапуск даже не активировался. Словно я ему в процессор пытаюсь вложить слепок чьей-то чужой прошивки, и глубинные базисные модули, естественно, ту отвергают. Несколько нормальных дефрагментаций на подзарядке — и даже то немногое, что осталось от его боевого процессора, блоки более крепко защищённых боевых модулей тоже скорее всего будут вычищены из его кода. Так что вот. — То есть в случае любой драки с каким-нибудь ведроголовым оплавком… — начал Айронхайд и вопросительно посмотрел на Оптимуса. — Оптимус заведомо будет проигрывать в скорости реакции, в точности выстрелов, в оценке общей боевой обстановки, в умении блокировать болевые сигналы, перераспределять внутренние ресурсы и… — Оптимус вновь аккуратно кашлянул и не мог не улыбнуться, когда Рэтчет закатил оптику: — Да, да, я как раз до этого дошёл. Теоретически бой с нашим Праймом может выиграть любой сходный по чистой ударной силе и броневой защите десептикон, пока наш Прайм не трансформируется. Праул, который как будто уже жалел о своём предложении, прищурил оптику и окинул взглядом корпус Оптимуса. — Сэр, вы вернулись к ранней версии альтмода с встроенной артиллерией? — Более раннюю версию, пожалуй, сложно будет найти, — согласился Оптимус и кивнул Рэтчету. — Благодарю, друг мой. Полагаю, дальше стоит продолжить мне и прояснить причину произошедших в моём корпусе изменений. Я хотел бы начать с одной древней хелексовой легенды. Она рассказывает о дружбе одного меха и шарктикона. — Он невольно улыбнулся, поймав хмурый взгляд Ультра Магнуса и не менее скептичный взгляд Рэтчета. — Это был цикл историй, но мне хочется рассказать предпоследнюю. В ней говорится, что однажды Мех пришёл к берегу Ржавого моря, но не увидел нигде своего друга. Он долго ходил и искал его, звал и перенастраивал оптические сенсоры, пытаясь разглядеть его плавник на поверхности. Наконец он его нашёл. Оказалось, что в середине глубинного разлома выступило придонное озеро насыщенного тяжёлыми солями мазута, и по привычке устраивающийся в своём уютном логове Шарктикон оказался пленён вязкой массой. Как бы Шарктикон ни пытался, как бы ни бил хвостом и ни пытался продуть системы и всплыть к поверхности, он лишь сильнее увязал. И тогда Мех, осознав, что измученный друг не может выбраться сам, решился спуститься в полный едких солей растворитель… — Кого-то мне это напоминает, — буркнул Айронхайд. Укоризненно посмотрев на него, Оптимус опустил взгляд на собственные ладони. — Мех зачерпнул липкой и клейкой тальковой пыли, добавил туда прибрежного шлака — и покрыл раствором свои пластины, чтобы хотя бы на время защититься от кислоты. Потом он погрузился и осторожно спустился на обрыв над подводным ущельем, к мазутной поверхности. И только там понял, что, торопясь спасти друга, не взял с собой ничего: ни троса, стержня или магнитного захвата. У него был только собственный корпус и погрузившийся до самой морды друг. И тогда он решился. Он протянул к пасти Шарктикона руку и сказал ему ухватиться зубами за грани пластин. Однако стоило его ладони оказаться внутри пасти, стоило сенсорам Шарктикона почуять полный питательных гелиоводорослей прибрежный ил, как пасть захлопнулась. А потом Шарктикон дёрнул головой с такой силой, что вырвал руку Меха из плечевого шарнира… — Точно напоминает. Эй!.. Можно было не… Оптимус кивнул Рэтчету, молча благодаря его за неделикатный, но уместный тычок локтём в бок Айронхайда. — «Зачем ты так сделал? — спросил Мех. — Я же хотел тебя вытащить». Он смотрел, с каким аппетитом измученный долгим пленом друг-Шарктикон ест его руку, и понимал, что должен спешить, потому что по повреждённым топливным линиям растворитель начинает проникать внутрь корпуса. «Такова моя прошивка, — виновато сказал Шарктикон, доев его руку. — Прости, я устал и очень голоден, а прибрежный ил всегда был из самых любимых моих кушаний. Я слишком крупный, чтобы охотиться там». — Вот оплавок! — воскликнул Айронхайд. — Слушай, босс, да это же в точности про тебя и Ведроголового! Я так и вижу, как у этого придонного шлакоеда из легенды оптика красным посверкивает. — Эта легенда появилась задолго до моего знакомства с Мегатронусом. Всего лишь совпадение. Придай аварийный протокол Мегатрона ему альтмод, сходный с мехаантилопой, я бы легко нашёл столь же «аналогичную» легенду из айаконской группы про глубокие горные ущелья Магниевых гор, бьющие из-под копыт мехаантилопы кристаллы энергона, и племя охотников. Если ты не против, я продолжу. — Конечно, Оптимус. Но для твоего сведения: мне уже не нравится, что меху за просто так руку оторвали. Да и что он вообще эту руку в пасть клыкастому оплавку положил. — Мне бы тоже не понравилось, — сдержанно сказал Оптимус. — Итак, Шарктикон извинился перед Мехом, сказал, что не смог сдержать субпроцессорного импульса, и Мех его простил. Ведь то был его друг. Однако опасность, в которой оказался Шарктикон, оставалась столь же неумолимой: тот уже едва мог двигаться и медленно уходил под мазутную поверхность. И снова Мех осмотрелся вокруг, снова стал искать хоть что-нибудь, что поможем ему вытянуть друга. Но на изъеденных ржавчиной планетарных плитах он не находил ничего: ни жгутов гелиоводоросли, ни достаточно длинных рудных обломков, ни даже проржавелых каркасных осей других первичных созданий. И тогда Мех посмотрел на друга и сказал: «Я протяну тебе вторую руку, постарайся ухватиться, и я тебя вытащу». Но когда Мех протянул руку, когда Шарктикон вновь уловил сенсорами пасти вкус прибрежных рудных отложений, он вновь дёрнул головой, вновь сжал клыки — и вновь раздробил теми локтевую ось Меха. И вновь, забыв обо всём, стал жадно пережёвывать руку своего друга. — Да ну его в шлак, Оптимус!.. Оптимус взглядом попросил Айронхайда замолчать и, бросив взгляд на Джазза, убедился, что никто больше перебивать его не планирует. Он продолжил: — Когда Шарктикон закончил есть, Мех не стал его ни о чём спрашивать. Он чувствовал поле своего друга и видел, как виновато потускнела у того оптика. Но Мех не знал, что ещё может сделать, чтобы спасти его. Больше у него не было рук, он мог только стоять на краю подводного ущелья и разве что ободрять друга своим полем, успокаивать его, не давать ему погрузиться ещё глубже. Едкая соль медленно разъедала края его повреждённых пластин, и наконец Шарктикон заметил это. «Я сделал тебе больно в первый раз. Почему же ты отдал мне и вторую руку? Почему ты не уходишь?» — спросил его Шарктикон. А Мех посмотрел на друга и ответил… Итак, — Оптимус окинув собрание взглядом, — что, по вашему мнению, ответил Мех? Повисла тишина, Оптимус постарался не улыбнуться над тем, как растерянно переглянулись его офицеры. — «Потому что такова моя прошивка»? — прищурившись, сказал Рэтчет. — Нет. — «Потому что я не ждал от тебя, шлакоеда одноимпульсного, что ты и второй раз меня цапнешь»? — выругался Айронхайд. — Нет. Мы полагаем, что Мех был к этому уже готов. — «Потому что у шарктиконов нет рук»? — усмехнулся Джазз и блеснул визором в сторону Праула. — Что? Мы придумываем концовку легенды. Может, лишившись рук, Мех тоже стал шарктиконом, чтобы заменить этого, утопшего в мазуте: как же быть морю, да без единого шарктикона? Я и не такие чудесатые чудеса читал в датападах Ориона. — Интересная идея, — кивнул Оптимус, — мне нравится. Но нет. — Потому что без своего друга Мех в принципе не видел дальнейшего полноценно эмоционального существования? — рассудительно предложил Ультра Магнус. — Близко, но не то. — Откинувшись в кресле, Оптимус вздохнул и в очередной раз оглядел своих офицеров. Рэд Алерт и Праул явно не собирались высказываться. — «Потому что таков мой выбор, — ответил Мех. — Подчинись я требованию своей прошивки, я бы остался на берегу. Я хотел спасти тебя и, видит Праймас, мне удалось. Теперь ты сыт, в твоём баке металл моих рук и мой энергон, и ты сможешь наконец выбраться». И уже смирившийся со скорым стазисом Шарктикон понял, что его друг прав, что корпус вновь наполняется силой, что он способен развить достаточный импульс, чтобы вырваться из ловушки. Не тратя более времени на сомнения, он ударил со всей силы хвостом — и освободился. Так Мех помог своему другу-Шарктикону. — И это предпоследняя легенда из цикла? — с непонятным нажимом спросил Джазз. — Предпоследняя из сохранившихся. — А что в последней? Мех хоть выжил после купания в щёлочи? — Видимо, выжил, — улыбнулся Оптимус. — В последней из известных они оказываются в таинственном море, которое состоит не из растворителя, а из загадочных синих цветов. Это не особенно важно для моего рассказа. — А что важно, сэр? — неуверенно спросил Праул. — Или от нас ожидаются дальнейшие версии? — Нет, не ожидаются, мой друг. Если рассматривать легенду в целом, то она учит нас тому, что ведомый исключительно субпроцессорными кодами Шарктикон едва не убивает сам себя, а Мех, пересиливший разумом свой глубинный, естественный страх, спасает своего друга, даже если его план спасения разворачивается не по изначально намеченному сценарию. Испугайся он ржавчины, останься он на берегу, Мех бы в любом случае не сумел спасти своего друга. Возможность действовать вопреки модулям самосохранения, перебирать процессорно осознанные умозаключения расширяет для Меха перспективы взаимодействия с миром, что, я не сомневаюсь, вполне знакомо всем присутствующим. — Он помолчал и, кинув взгляд на Джазза, мягко кивнул ему. — Как, я думаю, догадываются все присутствующие, моё путешествие к Колодцу несло в себе и поиск ответов на мои личные сомнения. Я среди прочего испросил у Праймаса совета, как мне научиться не видеть разницы между автоботами и десептиконами, не дать укрепиться фундаменту предубеждённости и фракционной «кастовости». Однако прямого совета я не получил, а получил нечто иное. Праймас счёл первой логичной помехой сам принцип надстройки боевого процессора поверх активной мыслительной зоны, убрал существующее по умолчанию субпроцессорное ожидание угрозы со стороны кибертронцев, не принадлежащих к нашей фракции. — Все молчали, хмуро молчал даже Рэтчет, и Оптимус признался: — Честно сказать, настолько быстрого вмешательства я не ожидал. И хотя логическая часть моего процессора требует как можно скорее перепрошивать суброцессорную архитектуру и встраивать в неё боевые протоколы, — он вздохнул, — я должен довериться Праймасу. Особенно когда он, предвидя мои страхи и сомнения, оставил мне возможность защитить себя. — Вы сказали, что это связано с вашим альтмодом, сэр? — Праула вновь цепко осмотрел корпус Оптимуса, но потом нахмурился. — Я наблюдал ваше прибытие к Штабу и не заметил различий. — Не тот альтмод сравниваешь, — покачал головой Рэтчет. — Прошу прощенья? — Рэтчет хочет сказать, Праул, что мой колёсный альтмод нисколько не изменился, ты прав. Изменился мой второй альтмод: предаконский. — Он перевёл взгляд с Праула на Рэтчета. — Мы ещё не закончили полную кодовую проверку, но пока что можем со значительной долей уверенности подтвердить… я же правильно понял, мой друг?.. Подтвердить, что именно у предаконского альтмода среди субпроцессорных импульсов сохранился полностью работающий боевой процессор, отлаженный именно под этот альтмод и его особенности. Ультра Магнус кашлянул, привлекая внимание. — Простите, сэр, я не совсем понимаю. Вероятно я ошибаюсь, но после недавней консультации с Рэтчетом у меня создалось впечатление, что наличие второго альтмода является конфликтным для вашего типа прошивки. — Было конфликтным, да. Моя стандартная прошивка не была рассчитана под два альтмода, это так. Однако после вмешательства со стороны Праймаса предаконский альтмод занимает позицию не просто равноценного, а ближе к приоритетному, конфликта альтмодов и прошивки, согласно нашим тестам, больше нет. Если проще, — Оптимус потёр ладонью лоб, — в случае опасной ситуации, будь то угроза моей жизни или иное другое боевое столкновение, импульсом моего процессора будет предлагаться трансформация именно в эту форму, более бронированную и живучую, нетребовательную к качеству топлива и в целом оказывающую большее психологическое воздействие. Я вижу в такой структуре глубинных кодов вмешательство Тринадцатого Прайма, против чего я тоже идти не намерен. — При чём тут Тринадцатый? — любопытно поднял голову Джазз. — Я всегда думал, что ты и есть Тринадцатый? — Я ношу в себе искру Тринадцатого, Джазз. Однако я не он, у меня нет его воспоминаний или личностных ориентиров. Он мог, но не захотел пробудиться в моём корпусе, когда Альфа Трион приблизил меня в свои ученики или же потом: когда я принял Матрицу. Он мог, но не захотел лишить меня собственного сознания, сознания Ориона Пакса. Он мог стереть мою личность в самом начале войны, но проявил милосердие, оставив мне шанс прожить собственную жизнь, свой путь, полный ошибок и достижений, вражды и мира. И, починив во мне свой альтмод, он… — Так, так, так. Стоп! Оптимус, при чём тут ещё и его альтмод? Третий альтмод? Покачав головой, Оптимус на мгновение пригасил оптику. И только тогда посмотрел на вскочившего с кресла Рэтчета. — Не третий, друг мой, а всего лишь второй. Я думаю, что известная тебе форма бескрылого наземного предакона, столь схожего и всё же столь сильно отличающегося от типовых предаконов той эпохи, это альтмод Тринадцатого Прайма. У меня нет подтверждений, в хрониках ничего не сохранилось об альтмодах, отчего появилось предположение, что у Первых Тринадцати альтмодов и не было. Однако я просто чувствую это. — А двенадцатый Прайм, который Мегатронус, он тогда?.. — Ты спрашиваешь, был ли Двенадцатый шарктиконом, Джазз? Я не знаю. Однако во мне усиливается подозрение, что эволюция кибержизни рассматривалась нами неправильно, что смена предаконской линии производства на машинную происходила не столь одномоментно. Все Тринадцать Первых могли быть предаконами. Нам известно про крылья Оникс Прайма, известно про беспрерывно движущиеся инфокабели и многоликую безликость Квинтуса Прайма, известна «пламенная грива» Солус Прайм, перенятые десептиконами клыки и острые когти Падшего. Если вчитываться в легенды, то распростёршиеся над миром прошлым, нынешним и будущим руки Вектора Прайма, замедляющего в своих пальцах ход времени, могут в альтернативном переводе описывать воздушного хищника, пикирующего на добычу. Это довольно интересная тема, — улыбнулся он, — но я полагаю, что несколько неуместная сейчас. Так или иначе, я возражу начальным словам Рэтчета и скажу, что я вовсе не беззащитен. Хотя и полагаю важным предупредить о произошедших в моём процессоре изменениях, мой разум и боевые навыки, равно как и броня, остаются при мне даже в базовом альтмоде. — А руки в пасть Мегатронуса всё равно лучше не суй, — буркнул Айронхайд. — Совет несколько опоздал, друг мой, — усмехнулся Оптимус. Сдвинувшись в кресле, он аккуратно прислушался к общему тону полей в комнате. Его офицеры были встревожены, но уже не столь остро, как вначале. Стоило поблагодарить Праула за идею превратить совещание в пусть стратегически важный, но всего лишь разговор. Ультра Магнус прочистил горло, и Оптимус вопросительно посмотрел на него. — Сэр, если мы говорим о Мегатронусе и если мы отошли от стандартной повестки обсуждения, будет ли уместным донести до вашего сведения некоторые связанные с ним события? — Что он натворил? Праул с явным неодобрением покосился на Ультра Магнуса и, опередив его, сказал: — Он ничего не натворил, сэр. Трижды за время вашего отсутствия он обращался к дежурным Штаба, требуя персональной встречи с вами. В последний из его визитов я лично спустился к нему и пояснил, что дежурные ему не лгут и что вы, сэр, действительно отсутствуете в Новом Айаконе, потому что участвуете в экспедиции, и принять его не сможете. Ситуация была разрешена в рабочем порядке. — Когда это было, Праул? — Три цикла назад. Больше он не приходил. Оптимус задумался. Это странно, он бы ждал от Мегатронуса скорее попытки вызвать его по каналу связи, но их последний разговор так и остался тем, что Оптимус провёл с «Немезиса». — Хорошо, — спокойно кивнул он. — Полагаю, вопрос не был настолько важен, я разберусь с этим сам. — Конечно, сэр. Ультра Магнус кашлянул снова. — Прошу прощения, сэр, Праул, я хотел сообщить не о визитах Мегатронуса в Штаб. Моя информация касается одного информационного запроса, который за среднестатистическую плату, если мы говорим о предоставлении информации из архивной памяти, я проводил для одного меха. Джазз расхохотался. — О, Праймас и его Тринадцать! Да неужели стоило мне уехать из города — и Ультра Магнус научился сплетничать? — Я не сплетничаю, глава разведкорпуса Джазз, а предоставляю деликатную и вызывающую сомнения в моей адекватной оценке информацию, способную повлиять на межфракционные отношения. — Это и называется… — Джазз, помолчи. Ультра Магнус, прошу тебя, что за деликатная информация? Мне стоит узнать её наедине или это стоит узнать нам всем? — Сэр, я полагаю, что эта информация не затрагивает напрямую вас, но в любом случае я соглашусь с вашим решением, если вы пожелаете сперва выслушать её в частном порядке. Она касается Нокаута и, как я полагаю, Мегатронуса. Заказчиком информационного запроса выступал Нокаут, но проведён он был, как я полагаю, в интересах Мегатронуса и втайне от него. — Втайне от него? — внимательно посмотрел на него Праул. Оптимус окинул взглядом заинтересованно посмотревших и на Ультра Магнуса, и на Праула мехов, и, недолго подумав, решил: — Тогда рассказывай всем. Если ты сомневаешься в трактовке событий, там есть из-за чего сомневаться. — Благодарю за понимание, сэр. — Ультра Магнус склонил голову и, вновь с неодобрением посмотрев на Джазза, пододвинул своё кресло ближе к столу, замер на несколько мгновений, а потом, нахмурившись, вернул на прежнее расстояние. — Четыре цикла назад по завершении вечернего обхода десептиконского сектора, в котором в тот цикл я решил принять участие лично, ко мне обратился Нокаут с вопросом, как он сформулировал, «юридически просвещающего» характера. В ходе личной беседы, которую мы провели на следующий цикл в моём кабинете, я выяснил, что Нокаута интересуют довоенные базы актов гражданских состояний. Должен признаться, у меня сформировалось мнение, что Нокаут не в полной мере понимал, что именно хочет узнать, однако предметом нашего с ним информационного торга стали договоры и соглашения межкастовых взаимодействий. Ах, вот оно что… — Зачем ему этот шлак? — Ага, — поднял руку Джазз, — я второй к Айронхайду: Нокаут сказал, зачем ему эта ржавая древность? Не зная, стоит ли признаться о причине подобного интереса, Оптимус перевёл взгляд на Ультра Магнуса, но тот с хмурым выражением лица как раз поправлял сдвинувшийся по столу датапад. — Нокаут не сказал. Однако из использованного им разговорного именования «договор гражданского партнёрства» я сделал вывод, что именно этот раздел интересует его больше прочих. Узнав, что тот является лишь частью «Формуляра о нераспространении кастовых привилегий», Нокаут расширил свой запрос до образцов полных соглашений. Очевидно, он не сомневался, что в моём распоряжении имеются всевозможные варианты подобных актов. На мгновение пригасив оптику, Оптимус постарался скрыть и усталый вздох. Даже отсюда он чувствовал подрагивающий тон поля Ультра Магнуса. — Наличие подобных баз в твоей архивной памяти не делает тебя автором закона о кастовой незыблемости, — мягко сказал он. — Я не думаю, что Нокаут ставил целью оскорбить тебя намёком, что среди твоих обязанностей был контроль подобной сферы. — Сэр? — С явным удивлением Ультра Магнус посмотрел на него. — Несмотря на то, что это не входило в круг моих непосредственных обязанностей, как офицер стражи я имел полное право подвергать проверке любого гражданского жителя Айакона, в случае если у меня возникнут сомнения, что использованный тем код доступа или маркировочная глифа касты принадлежит не ему. Я не думаю, что это секрет для кого-либо, кому известен военный тип моей прошивки и тип подразделения, к которому я был приписан. — Я, наверное, неправильно понял причину твоего беспокойства. Прости, что перебил тебя. Будь добр, продолжай. — Да, сэр. Несмотря на то, что Нокаут не сообщил мне о цели своих изысканий, прикладной характер его вопросов дал мне основания полагать, что он намеревается быть инициатором подобного соглашения консенсуального типа. На основании использованной им лексики я сделал вывод, что единственной вероятной стороной данного договора выступает Мегатронус. — И это мы даже не сплетничаем, — выразительно прошептал Джазз в сторону Оптимуса, показательно заслонившись ладонью. — Джазз… — Оптимус вздохнул и снова обратился к Ультра Магнусу: — Почему ты думаешь, что речь шла о Мегатронусе? — Сэр, моей первой мыслью было, что Нокаут хочет с какой-то целью… узаконить альянс с комбатиконами, потому что его заинтересовало существование групповых форм соглашения, в чём я, к его явному неудовольствию, не смог ему помочь. Однако позже он, полагаю, неосознанно упомянул межфракционность сторон договора. Согласно нынешнему положению вещей Мегатронус относится к нейтральной фракции, что, как я полагаю, и вызвало желание Нокаута формализовать личные взаимоотношения и предотвратить их возможное влияние на финансовую сферу его профессиональной деятельности. Рэтчет вдруг расхохотался. — Я понял! Нокаут настолько опасается, что, стоит Старскриму выкарабкаться из регенерационной камеры, тот сразу найдёт способ втереться под бок к своему повелителю — и пытается сыграть на опережение. — Старскрим? — моргнул Праул. — А что тебя удивляет? Как раз… ну, да!.. как раз четыре цикла назад я консультировался у него… у Нокаута, в смысле… по поводу его помятого на все крылья «коммандера», так что он узнал, что тому недолго осталось плавать в нанитном растворе. Да что мне вам объяснять! Про «Немезис» и его хаотичные коалиции внутри офицерского состава даже на самых дальних рубежах наслышаны. Это же классическая восианская интрига: если Нокаут пытается в группе выживших десептиконских офицеров стать этакой королевой скраплетового улья, то он, конечно, немного опоздал, но и не растерял всех шансов. У него есть доверие Мегатрона, которому он про Старскрима может и килотонны шлака налить в аудиосенсоры, и самой маслянистой лести. И его полировочку всё так же бережёт гештальт Онслота. Если он подтянет к своей клинике ещё и Старскрима, и оформит это как полноценное гражданское партнёрство… Финансово он сейчас — я же прав, Праул? — будет самым стабильным из всей этой группы, что может оказаться решающим. Скажете, что это абсурд, если для этого он берёт проржавелый кастовый договор из Золотого Ворна, да ещё и айаконского типа, но… — Он пожал плечами, посмотрев на Оптимуса. — Этот закон так и не был официально отменён, я прав, Магнус? — Ты прав, Рэтчет, — неохотно сказал тот и тоже вернулся взглядом к Оптимусу. — Что и стало причиной моих сомнений, сэр. В договоре капитуляции мы разделили город на три сектора и закрепили за каждым мехом статус по состоянию на момент смерти Мегатрона. Любой мех, не имеющий подтверждённой автоботской или нейтральной принадлежности, выразившейся официально или со слов заслуживающих доверия кибертронцев, считается десептиконом. Подписывая договор, каждый из них соглашается с существующими в их отношении ограничениями. Как мы планируем поступать в случае межфракционных гражданских взаимоотношений? Рэтчет тоже требовательно смотрел на него, и Оптимусу отчего-то захотелось и улыбнуться, и закрыться от этого взывающего взгляда за маской. — Чем тебя стали смущать межфракционные отношения, Ультра Магнус? — Законно оформленное партнёрство, если оно не несло в себе оговорок айаконского типа, объединяло имущественные и социальные активы, а также выравнивало права вступивших в него мехов, сэр. В этом и был смысл. — Взгляд Ультра Магнуса показался ему почти укоризненным. — На сегодняшний цикл я лишь приступил к обдумыванию и составлению гибридного проекта, который сохранит в себе формулировки, закрепляющие фракцию вступивших в него мехов, и в то же время — как, полагаю, предпочтёте вы, — даст меху из более социально ненадёжной среды некую определённость. Саморегуляция в столь деликатном вопросе внесёт… беспорядок, а также может стать фундаментом для разного рода злоупотреблений, в том числе в невозможности контролировать место проживания конкретных мехов. — Место проживания? — переспросил Рэд Алерт. — Численность населения в секторе смешанного заселения уже превышает аналогичный параметр в секторе автоботов и — с гораздо большей разницей — сектор десептиконов. Оптимус пожал плечами: — Разница с численностью нашего сектора слишком незначительна. — Но она есть, сэр. Если не рассматривать исключительный случай Мегатронуса, любое партнёрство заведомо приводит к переселению вступивших в него мехов в смешанный сектор. Если десептиконы до сих пор считают уместным и, очевидно, уважают принцип заключения договоров такого типа, возможно, нам стоит использовать это в интересах города. Дисбаланс расселения лишь усилится, если мы сразу не продумаем возможности скорректировать его. Отодвинувшись от стола, Оптимус откинул голову назад и выдохнул. Дав процессору треть клика на анализ, он затем снова положил кисти рук на стол и осмотрел ожидающих его решения офицеров. — Ты прав, Ультра Магнус, мы можем попробовать использовать это в наших интересах. Хотя я всё же думаю, что твои опасения преувеличены. Запрос Нокаута носит скорее частный характер и вряд ли станет первым из многих, однако столь тщательно воссоздаваемая тобой структура законов Нового Айакона может затронуть и эту сферу. На всякий случай. — Благодарю, сэр. Ультра Магнус как будто хотел что-то добавить, но промолчал, и Оптимус ободряюще улыбнулся ему. Но не успел тот склонить голову, Айронхайд столь же выразительно, что и Джазз ранее, прошептал Рэтчету: — И ведь все понимают, что консультироваться Нокауту придётся всё у того же Ультры? — Он открыто подмигнул тому: — А с кем ещё ему консультироваться, если не с тобой? Ну, сам понимаешь, если он захочет во всех этих процессорноглючных терминах прописать чётко, чтобы восианец не раскидывал свои крылья по всей платформе. Ведь и не такое в договорах прописывали! Да даже количество интерфейсов в декацикл! Поэтому мой тебе совет, Ультра, упрощай настолько, чтобы и такой солдафон, как я, смог бы понять термины, — усмехнулся он и искоса посмотрел на Рэтчета. — Иначе тебя так и будут осаждать все, кто захочет хотя бы под таким предлогом переметнуться в сектор почище и поинтереснее. Больше идти-то не к кому. Когда Праул негромко кашлянул, Оптимус перевёл оптику в его сторону. Но Праул на него и не смотрел. — Почему ты думаешь, Айронхайд, что Нокаут обращался только к Ультра Магнусу? — Встретив взгляд Ультра Магнуса, Праул едва заметно улыбнулся ему: — Полагаю, ты отказался взять у Нокаута дополнительную плату за конфиденциальность? — Я посчитал подозрительным его настойчивое желание скрыть предмет нашего разговора. — Я тоже. — Из твоей реплики я делаю вывод, что он обращался и к тебе. — Ультра Магнус нахмурился. — Ты посчитал допустимым взять обе предложенные им оплаты? — Естественно. Я счёл, что снижение удельного веса шаниксовых кодов, затронутых инцидентом с Амбулоном, уменьшит количество факторов риска для городской шаниксовой системы. Предупреждая твоё возражение, со своей стороны я оговорил условие, что имею право раскрыть содержание запроса Нокаута, если от этого будет зависеть чья-либо жизнь или если это окажется критически значимым для дальнейшего существования Нового Айакона. — Но ты же… — нахмурился и Айронхайд. — Я не могу рассказать о деталях озвученного непосредственно Нокаутом запроса, если, конечно, это не окажется чрезвычайно важным стратегическим вопросом, но в то же время оставляю за собой право честно ответить, если меня спросят прямо. — Когда Праул поставил локти на стол и сомкнул ладони перед подбородком, дверцы у него на спине лязгнули почти мелодично. — Удвоенная оплата за информационные услуги, предложенная десептиконом, не обязывает меня лгать, особенно другим автоботам. Коротко рассмеявшись, Джазз отсалютовал ему. — Идеально, Праули! Значит, Нокаут спрашивал у тебя то же самое, что и у Магнуса? — Да. — И особое внимание уделял групповым соглашениям? — Да. — И? — Что «и»? — Ты ему это предоставил? — Нет. — У тебя тоже ничего не оказалось? — Нет. Чтобы его разочарование не было столь подавляющим, я по собственной воле предоставил ему из фракционной базы старые формы праксианских договоров, которые он мог бы запросить и через Социальный Центр. В отдельных параграфах они довольно близки к айаконским, если предварительно произвести сопоставление терминов, о чём, впрочем, Нокаут у меня не спросил. Джазз выразительно цокнул, но Праул уже не смотрел на него. Он спокойно смотрел на Оптимуса, и без слов становилось понятно, что даже сейчас Праул проводит какой-то расчёт — и не скрывает, что тот касается его. Однако Праул молчал, и Оптимус почти успел столь же мысленно поблагодарить его за тактичность, когда вдруг со стороны Джазза раздался задумчивый протяжный свист. — Да, Джазз? — Тот внимательно смотрел прямо на него, и Оптимус вопросительно поднял бровь. — Ты хотел бы что-то добавить? — А-а… М-м-м… Пожалуй, нет, босс. В такой ситуации я предпочту опять посидеть пару циклов в стороне и посмотреть, что явит мне длань Праймаса. Она иногда такие сюрпризы подкидывает, что закачаешься. — Хорошо. Но будь осторожен, — улыбнулся Оптимус. — Когда длань Праймаса сдвигает планетарные плиты, остаться в стороне не получится. Рано или поздно почва может дрогнуть и под твоими ногами. — Ну… Поэтому я и предпочту держаться где-то совсем неподалёку, чтобы, если что, помочь выбраться тебе, если вдруг ты ухнешь куда-нибудь в каверну. — Джазз подмигнул ему. — Ну или кому-то ещё, если вдруг ты там окажешься даже не один. Склонив голову, Оптимус вновь не сдержал улыбки, но не стал ничего отвечать. — Джазз что-то знает, — негромко сказал Рэд Алерт и посмотрел на Праула. Тот в ответ хмыкнул. — Тебя это удивляет, Рэд? — ответил вместо него Айронхайд и перевёл взгляд с Джазза на Оптимуса, и обратно. — Это его работа — знать больше, чем мы. И пока он её выполняет, мы можем нормально подзаряжаться и заниматься своими личными делами. — Усмехнувшись, он посмотрел на Рэтчета, будто ожидал от него согласия, но Рэтчет задумчиво смотрел на датапад Ультра Магнуса и постукивал пальцами по столу. — Рэтч? Старый медик вздрогнул, будто его вырвали из внешней подзарядки. Достаточно ли он сам отдыхает? Хватает ли ему времени на нормальную подзарядку — или Оптимусу стоит надавить рангом Прайма и проконтролировать соблюдение внутригоспитального графика работы, даже если то будет касаться Первого медика? — Ультра Магнус, — медленно сказал Рэтчет, — а Нокаут не сказал тебе, с чего ему в голову пришло ознакомиться именно с айаконскими формулировками? Помнится мне, в Восе гражданские отношения вообще не оформлялись официально, да и рабочие слои Каона с Тарном не тяготели к бюрократическим изыскам. Что-то тут не так. Мне слабо верится, что десептиконы вдруг загорелись заключать айаконские «гражданские партнёрства», где реальной выгоды-то было… То, в какой манипуляционный и лживый шлак эти партнёрства превратились уже ко второму эону моего существования, знают все, кто хоть немного слушал про творящееся в башнях аристократии. — Нокаут ничего не говорил про Айакон, Рэтчет, ты прав. Подобную конкретизацию запроса я сделал сам, исходя из использованных им словосочетаний. Мне показалось логичным, что — с учётом наследования имени столицы от предыдущей — наследование структуры айаконских законов естественно для всех, проживающих в черте города. Оптимус расправил плечи и, пока Рэтчет раздумывал, спокойно сказал: — Нокаут узнал термины от меня. — Что? Он и с тобой консультировался? — Нет. До консультации мы не дошли. Я лишь сказал Нокауту, что готов рассмотреть инициированный им договор гражданского партнёрства. — Усмехнувшись над всплеском электромагнитных полей, он посмотрел на Рэтчета. — Прочитав первую версию, я Нокауту отказал. Очевидно, он хочет попробовать ещё раз. — Но, Оптимус!.. — Да, мой друг? — «Готов рассмотреть»? Ты всерьёз хочешь связать своё существование с Нокаутом? Но почему тогда… А Мегатронус? — Я не знаю, Рэтчет. И не знаю, насколько я надеялся, что Нокаут за полджоора составит с нуля полноценный договор. — Оптимус улыбнулся над невнятным восклицанием со стороны Ультра Магнуса. — И не знаю, насколько я хотел, чтобы он признал своё поражение и больше никогда меня не тревожил. Очевидно, он уже наметил себе курс действий, и этого права отнимать у него я не намерен. Он такой же мех, как и я, но если я не имею права проявлять инициативу в некоторых личных вопросах, то у него подобная свобода есть. Он помолчал, но никто не спешил спрашивать его о чём-либо. Переведя взгляд на Джазза, Оптимус кивнул в ответ на его встревоженный взгляд. — Когда я направлялся к Колодцу, — продолжил он, — то поймал себя на мысли, что подобное поле боя, если мы назовём это так, практически не было знакомо ни Ориону Паксу, ни Оптимусу Прайму. Но чем больше думаю я о словах Праймаса, тем сильнее полагаю, что, когда он назвал меня и «Последним из Первых»… очевидно, из Первых Тринадцати… и «Первым из Последних», то не было оговоркой, ошибкой моих аудиосенсоров. Альфа Трион — или это был сам Праймас — сказал мне, что, какой бы новый путь я ни избрал, всегда будут не только те, кто поедет за мной, но и те, кто поедет со мною рядом. Я осмелюсь предположить, что в данный момент я первый из мехов, кто, пусть несколько не по своей воле, вычистил из глубинного кода протоколы боевого процессора. Может быть, со временем это станет нормой, а не актом самоубийственной беспечности. Или же, возможно, заключение трёхфракционного гражданского договора… триады, как сформулировал Нокаут… и есть тот новый путь, который откроет не только для меня, но и других жителей Кибертрона новые горизонты. Вероятно, и мне пора учиться чему-то новому. — Триады? — выдохнул Рэтчет. — С… — С Мегатронусом, да. Старый медик покачал головой, но ожидаемого отторжения в его взгляде Оптимус не увидел, скорее растерянность. — Я кручу вас троих в голове и совершенно не могу представить вас втроём. Каждого попарно в партнёрстве — легко. Но не всех вместе. — Я тоже, друг мой, — признался Оптимус. — Я осознаю степень риска и то, что город к нему не готов. Поэтому пусть выстраиванием каркаса этих отношений займётся медик, а я, со своей стороны, буду продолжать с вашей помощью создавать обстановку, в которой искру любого меха из даже самой нестандартной триады не погасят в середине ночного цикла или прямо перед бармехом в заправочной по любой из сотни межфракционных причин. И хотя в оптике офицеров он видел все градации сомнения и нескрываемой тревоги, в глубине искры вновь мягко провернулось тепло, уже почти рассеявшийся импульс искры Солус Прайм. — Сэр, а если Нокаут не захочет этого делать? Или не сможет? — Я не буду заставлять его, если ты об этом, Ультра Магнус. Если с его стороны так и не поступит второй редакции договора, значит, на данный момент он вполне счастлив с Мегатронусом. Мне этого будет достаточно. — А как же ты сам? — с тем же непонятным нажимом спросил Айронхайд. — Как всегда. — Оптимус нахмурился. — Заведение личных отношений никогда не было моим приоритетом. У нас впереди ещё восемьдесят два орна переходного периода, и нам предстоит сделать ещё очень многое. Естественно, я остаюсь Праймом: Праймас решил, что мне должно продолжать этот путь. Ты это имел в виду? — Угу, что-то типа того, — проворчал Айронхайд. Уже не в первый раз наклонившись к Рэтчету, Айронхайд что-то негромко сказал ему. Тот рассеянно кивнул, но взгляд его был устремлён не на Оптимуса, а почему-то на Джазза. Джазз в свою очередь как будто не замечал наблюдения со стороны медика, а, поймав взгляд Оптимуса, вопросительно блеснул визором. Оптимус помотал головой. Словно посчитав это разрешением, Джазз оперся грудью о стол и звонко ударил локтями о поверхность. — Так, джентльмехи, давайте оставим пока хвост Прайма в покое, пока он не развернулся к нам своими, уж поверьте мне, крайне мощными клыками. Босс к нам и так прямо с ремонтной платформы завернул. — Джазз, — привычно вздохнул Оптимус. Тот лишь подмигнул ему визором и продолжил: — Если уж мы сегодня вовсе не сплетничаем, а делимся исключительно стратегически важной, — он показал Праулу большой палец, — для нашего бурлящего города информацией, не желаете ли послушать, что мне один турбоястреб в клювике принёс про Блёрра и одного минибота, который к тому же является его конкурентом в заправочном деле? А заодно при чём тут заместитель коменданта «Немезиса», м? Устроив подбородок на сплетённых пальцах, Джазз выразительно посмотрел на Рэд Алерта.