***
Драко со вздохом переворачивается в постели, пораженно открывая усталые глаза. Иногда у него бессонница, и он так пиздецки ненавидит это «иногда». Едва слышно бормочет: «блять» и садится на постели, одеяло сползает с груди с мягким шорохом. Берет палочку и взмахивает, коротко шепча Темпус: — Три двадцать три, отлично, — снова бормочет, протирая глаза и зевая. Он хочет спать, но когда что-то было прямо так, как он хочет, правда? Он вылезает из-под теплого одеяла и голые ступни лижет холодок — в Подземельях весной сыро и прохладно, но Драко все равно не накладывает согревающие. Может, прохлада поможет ему освежиться, и он хотя бы не будет чувствовать себя вялым мешком с дерьмом. Вряд ли, но это не мешает ему мечтать, как и всегда. — Ты не спишь? — выглядывает голова Тео из-под его полога, когда Драко с раздраженными вздохами ходит по комнате и ищет свою мантию, чтобы не было так холодно на Астрономической башне. Он выглядит удивленным и отвратительно бодрым. Драко морщится, кивая. Переводит взгляд на его лицо, освещенное слабым Люмосом: — Снова читаешь маггловские романы? — говорит тихо, а на кончике языка уже вертится вопрос о книге. Они с Тео всегда обсуждали литературу, будто то маггловская или магическая. Но сейчас у Драко был другой план, поэтому он спросит утром, за завтраком, к примеру. Если он, конечно, его не проспит и не будет как зомби. Что тоже вряд ли. — Ага, — Тео чуть смущенно потирает шею, будто есть что-то постыдное в том, что ему нравятся книги до такой степени, что он жертвует сном, чтобы читать их. Драко просто игнорирует это, как и всегда, потому что ему совершенно не за что осуждать своих друзей. Разве что Блейза за его шлюховатость, но это мелочи и на самом деле шутки. — Не забудь выпить утром Животворящий эликсир, — снова тихо бормочет, пока бредет к двери под взглядом Тео. — Конечно, — легко соглашается и, не спрашивая, куда идет Драко, просто говорит: — Не опоздай на завтрак. И там холодно, вроде как, так что лучше наложи Согревающие чары. Драко кивает и выходит. Постоянно нужно наложить Согревающие чары, ну конечно. В гостиной темно и тихо. Не слышно сопения, только его шаркающие из-за тапочек шаги. Он чувствует себя немного глупо из-за этого, но тут же никого нет? Так что ладно. Щеки от этого менее розовыми не становятся, и Драко рад тому, что ему не приходится зажигать Люмос: у него довольно неплохое ночное зрение, к тому же в гостиной он ориентируется очень хорошо. Однако задевает коленом угол столика, который стоит у погашенного, но все еще теплого, камина и тихо шипит. Когда он выходит из гостиной, зажечь Люмос все же приходится, и на него тут же ворчат портреты. Он окидывает их морщащиеся лица безразличным взглядом и идет дальше, только чуточку приглушает свет. Он же не совсем мудак какой-то, мешать людям спать, если не спится самому. Путь до Астрономической башни Малфой проводит в своих мыслях. В ужасных мыслях, на самом деле, потому что думает о том, какой он трус. Потому что, давайте возьмем хотя бы например… его будущее. Драко все твердил себе этот год, что о его мечтах поступить на колдомедика он никому не говорил просто потому, что это личное, просто потому что для него это важно. Это, конечно, важно, но сейчас, в темную ночь, Драко думает, что не хотел никому говорить по одной простой причине — потому что если у него ничего не получится, то все будут знать об этом. А если они вообще не будут знать о том, что он хотел поступить куда-то, то позже можно было бы отступить и сказать, что все было сделано так, как планировалось. Драко замирает у входа, окидывая взглядом площадку. Глаза у него полуприкрыты, изо рта вырывается облачко пара, и он ухмыляется одним уголком губ. Эта ухмылка выглядит безнадежной, как и он сам. Драко садится прямо на холодный, каменный пол, но, следуя совету «мамочки всея Слизерина» накладывает чары. Смотрит на кусочек темного неба, который виден с такого ракурса. Там видны облака, которые медленно плывут, и такая картина вкупе с не очень радужными мыслями, заставляет его хмыкнуть себе под нос. Думает вот так о своей жизни: ему восемнадцать и чего он добился? Большинство его успехов состоит лишь в том, что он Малфой, Драко не привык обманываться. Возможно, он знает чуть больше, чем остальные ученики, но это же пустяк? Он хорошо учится, но в этом нет ничего особенного — даже у Рона получается учиться хорошо. У Драко нет какого-то особенного хобби, как например, у близнецов Уизли, которое они вообще превратили в работу. (Для них — самую лучшую) Ему нравится летать на метле и варить зелья. И читать вместе с Тео странные книжки. Ничего особенного в Драко нет и не было никогда. Закусывая нижнюю губу, Драко думает, что Поттер был прав еще на первом курсе, когда не пожал ему руку. Драко шмыгает холодным носом — успел таки замерзнуть за те пару минут, которые тупил у входа — и думает, что это пиздец. Поднимает голову вверх, видит несколько звездочек, и его озаряет. Патронус. Когда ему было плохо или грустно в детстве мама вызывала свой патронус, и Драко сразу становилось хорошо: пантера была у мамы очень красивая и всегда ластилась к маленькому Драко, несмотря на то, что он не мог ее потрогать. Губ Малфоя коснулась слабая, дрожащая улыбка. Он пользовался несколько раз этим на шестом курсе: это навевало те милые детские мгновения, и для вызова патронуса он вспоминал хорошие вещи. Даже когда все плохо, у него получалось найти эти лучики в своей жизни. Лиса у меня была что надо, думает Драко, доставая палочку. Кончик чуть дрожит, но он старается не смотреть. За год много всего произошло, думает Драко, шепча хрипло: «Экспекто Патронум». Он прикрывает глаза и пытается вспомнить. На ум приходит четкая картинка: они сидят с друзьями в библиотеке, Драко чувствует тепло в груди от одного воспоминания об этом, следом думает о том холодном дне зимы, когда Поттер сказал, что он уверен в Драко и что Драко молодец, Малфой вспоминает и Рождество в Малфой-мэноре, когда обменивался подарками с родителями, вспоминает теплый, чуть слезящийся взгляд мамы, когда она понимает, что он подарил ей ноты для пианино ее любимых произведений и вспоминает мягкое похлопывания отца, когда тот открыл книгу по Темным искусствам, которую Драко буквально выгрыз на аукционе. Все это проносится в его голове за несколько секунд, наполняя теплом и прогоняя, словно дементоров, все то, что он чувствовал раньше. Из палочки вырывается сноп белых искр, который чуть ослепляет Драко, и когда он открывает глаза, то ожидает увидеть сидящую рядом и лижущую лапу лису, но вместо этого он видит летающего по ветру ворона. Рот открывается сам собой, а на глаза чуть набегают слезы. Что. Просто что? У Драко нет слов, если честно. Его новый патронус очень… красив и свободен, думает Драко, протирая глаза от влаги. Драко хотелось бы быть таким же — черт, патронус отражает сущность, верно? Он не чувствует себя так, но очень рад, что… так оно есть? Ворон изящно парит, подхватывая порывы ветра, кружит вокруг башни и, приземляясь на перила, смотрит на Драко своими мудрыми глазами. Переступает на перилах, лапками создавая стук. Драко не может перестать пялиться на ворона даже когда тот начинает чистить перышки и взмахивать крыльями. — Красивый, — звучит неожиданно от лестницы, и Драко дергается, но следом хрипло и все еще чуть пораженно шепчет: — Раньше это была лиса.***
Иногда Гарри все еще не спится из-за кошмаров. Несмотря на то, что после того, как они с Драко стали друзьями, их стало поменьше — иногда они все еще есть. Слава Богу, думает Гарри, потирая глаза, что приступами это не заканчивается. Тот раз был совершенно ужасным. В тот день ему тоже приснился кошмар, отпустил только под утро, когда его, вспотевшего и разметавшегося по кровати, разбудил чуть испуганный Рон, потому что нужно было идти на завтрак. Гарри был благодарен хотя бы за то, что шрам не болел. В его сне он бродил по Хогвартсу в виде змеи, Нагайны, как знал из рассказов, что у Воландеморта она была, и он обедал учениками. Это было страшно и пугающе — он был заперт в теле, но полностью осознавал себя и то, что делает Нагайна. От этого было только хуже — понимать, что под твоим взглядом знакомые лица, съеживаются и плачут, а потом просто… Гарри, Нагайна, сожрала Гермиону. Он… Не смог пойти на уроки после такого. Не после того, как ползал по знакомым коридорам и буквально убивал. Гарри знает, что это просто кошмары, что этого не было на самом деле, но от этого не легче, честно говоря. Ему физически нужно было проветрить голову — и даже Гермиона, живая и дышащая Гермиона, не стала ругаться на него, потому что лицо у него наверняка было еще то. И как он кинулся ее обнять — вы бы видели ее шок. Рон тоже, скорее всего, руку приложил и рассказал о его кошмаре, но Гарри думает, что его синяки под потрескавшимися глазами и бледное лицо говорили все за него. Но пока Гарри шатался без дела по коридорам, он не ожидал, что забредет и в ту часть замка, где Нагайна из его кошмаров предпочитала отдыхать. Он знал, что это крыло в основном не использовалось, и потому она выбрала его. Сначала, он даже не понял, но после того как видел один из пустующих портретов, они всегда были пустые здесь, в знакомой раме с трещиной, он просто… Его захватила паника? Он знал, что у него приступ и хотя их не было уже давно, первые секунды все было нормально. Он старался успокоиться, не смотреть особенно по сторонам, чтобы не вспоминать, но если он закрывал глаза под веками все равно вставали эти ужасные картины. И дышать, о да, дышать. И, естественно, найти балончик, если не получится успокоиться самому, но вот незадача — балончик был или на дне сумки или черт его знает где. Гарри не мог его достать и успокоиться тоже не мог. Если бы не Драко, Гарри наверное просто задохнулся бы от паники, потому что обычно все было хорошо и лекарство было под рукой. Его еще несколько дней подряд сотрясала эта нервная дрожь, при мысли, что Малфой мог оказаться большей сволочью и просто, ну знаете, уйти? Сейчас Гарри знает, что он бы ни за что не ушел. Кто бы там ни валялся на месте Гарри — Драко бы помог ему. Черт возьми, Малфой переступил через их неприязнь друг к другу и помог своему врагу, что еще это может сказать о человеке, если не все? От этой мысли Гарри невольно гордится Драко, хоть это и чертовски глупо. При мысли о Малфое Гарри начинает улыбаться. Глупо. Он чуть встряхивает головой, отгоняя воспоминания и ком в горле, и постель, на которой он сидит, шуршит от этого. Поттер протягивает руку к тумбочке и нащупывает очки, издавая немного шума. Тут же прислушивается к звуком в спальне: рядом постель Рона и с нее слышно тихое бормотание (что-то про Гермиону и ее «ужасное рыжее отродье Сатаны»), и Гарри чуть фыркает на это. Еще он слышит сопение остальных ребят и как скрипит кровать Дина, когда он переворачивается. И звук своего собственного дыхания. Когда он поднимается на Астрономическую башню, то совсем не ожидает увидеть то, что видит. Там сидит Драко. Прямо на полу, обхватив руками колени — он выглядит так, будто ему отвратительно. Гарри тихонечко стоит в тени, чувствуя себя из-за этого ужасно (кто подглядывает за чужими интимными моментами? Конечно, Гарри Поттер), но он видит. О, он видит очень многое. Он видит складочку меж бровей Малфоя, он видит, как тот постепенно сжимает губы в полосочку, видит, как сжимаются зубы — он видит желваки бессильной злости на самого себя. Он видит, как Драко уничтожает сам себя, и это — зрелище не из лучших. Гарри больно смотреть на это, и он уже собирается открыть свое присутствие, чтобы снова заставить Драко прекратить заниматься самоедством по дурацкой причине (а Гарри уверен, что она просто ничтожна или ее, в целом, нет). Но Драко перестает съеживаться, он чуть распрямляется и выдыхает. Гарри видит в этом выдохе попытку успокоиться. Он подглядывает, как Драко смотрит на ночное небо — и его лицо в свете звезд выглядит великолепно. Вся Вселенная отражается в его глазах уже не фигурально, а по-настоящему, и у Гарри захватывает дыхание. Гарри смотрит на аристократичное, усталое лицо Драко и — есть момент, тот особенный момент, когда на лице у человека проблескивает надежда. У Драко было что-то похожее, но не совсем. Поттер со смешанными чувствами наблюдает за тем, как Драко достает палочку, и руки у него маленечко дрожат, когда он направляет ее перед собой. Гарри чуть выходит из тени в тот момент, когда с губ Драко Малфоя слетает: «Экспекто Патронум», и он в очередной раз замирает. Из палочки вырывается потрясающий ворон, и Гарри знает, что ворон — это мудрость, Гарри знает, что Патронус ворона показывает отвагу его хозяина, знает, что такой Патронус говорит о рассудительности и спокойствии в том числе. Патронус Драко так подходит ему — потому что ворон буквально то, что отражается у него в глазах каждый раз. Гарри не уверен, что ему жизни хватит, чтобы понять Драко полностью. Поэтому изо рта вылетает совершенно непроизвольное: — Красивый, — и он совсем не уверен, о ком сейчас говорит. — Раньше это была лиса, — Драко шепчет, и он поражен, Гарри слышит. Кивает сам себе — не каждый день у тебя меняется патронус, ведь, ведь для этого должно произойти что-то очень сильно влияющее на человека. Гарри интересно, что послужило изменениям с амбициозной, внимательной лисы на мудрого ворона, как и интересно, что крутилось в голове у Драко во время вызова патронуса. Но он спросит позже. Гарри чуть шаркает по каменному полу, а потом присаживается рядом с Драко. В привычной уже манере — он садится так близко, что их плечи соприкасаются друг с другом. И Драко, Драко придвигается еще ближе, притирается, чуть наваливается, может даже, и от вот этого жеста доверия, от того, что Драко не прогоняет его, как только понимает, что он видел его слезы — от этого всего у Гарри трепещет сердце. Ему всегда было интересно, что творится у Драко в голове. Смотрит еще пару секунд на ворона, который склонив голову, наблюдал за ним самим, а потом переводит взгляд на Драко. Он улыбается так, будто только что увидел что-то невероятно прекрасное — и Гарри начинает улыбаться совершенно так же, как только видит лицо Малфоя. У него блестят глаза, волосы растрепаны, но это, это так хорошо. Ему нестерпимо хочется тронуть наверняка холодные руки Драко и переплести с ним пальцы, но… но нет. Драко переводит сияющий взгляд на Гарри и шепчет, потому что момент буквально волшебный и не хочется его портить: — Он самый лучший. — Как и ты, — говорит Гарри. Кивает в сторону патронуса и с чуть розовыми щеками отвечает шепотом. — Тебе очень подходит. Гарри снова смотрит ему в глаза (они так часто смотрят друг другу в глаза, Мерлин), и Драко внезапно думает, что это горячо. Он не может оторваться — его глаза такие яркие, хоть и скрыты под очками (что сейчас кажется преступлением). Он смотрит на его красивое лицо, и внезапно — видит любовь. Он видит как на него смотрит Гарри, видит мягкую улыбку в уголках губ, он видит, как Гарри оглаживает взглядом его лицо и чувствует, как это все отдается у самого в груди. Он видит это все и просто задыхается. Он бегает глазами по нему — замечает несколько родинок на лице Гарри, длинные ресницы, как размыкаются его красные губы. Думает о всех тех моментах, которые ураганом проносятся в голове, думает о том, как давно он хочет поцеловать чертового Гарри Поттера, думает о всех тех моментах, постоянно мельком среди всего повседневного общения «друзей». Он думает о том, что Гарри для него уже давно больше, чем друг. Драко думает о том, какой же он слепой идиот. Рвано выдыхает, а потом тянется рукой к лицу Гарри. Мягко трогает линию челюсти пальцами, так, как очень хотелось, осторожно наблюдая за тем, как заметался взгляд Поттера. Приближается, чувствуя вздох Гарри, сам дышит почти ему в губы. Носом касается щеки и- Гарри порывисто прижимается к нему своими обветренными, красными, как карамель, губами, и это — взрыв. Целуется он немного неумело, но не то, чтобы Драко осуждал: у него у самого опыта не больше, чем пару пьяных поцелуев с Панси. Они прижимаются друг ко другу теплыми ртами, Гарри мягко сжимает его нижнюю губу, а Драко просто не может подавить легкую дрожь, пробежавшую по телу. И руки он свои тоже не может держать в порядке — обхватывает челюсть Гарри уже обеими руками и поглаживает большими пальцами щеки. Шея от такого положения немного болит, но ему, на самом деле, сейчас вообще нет до этого дела. Гарри потрясенно что-то мычит ему тихо в губы, а потом мягко обхватывает обеими руками и перетаскивает себе почти на колени. Драко чувствует тепло его тела и, честно, не выдерживает. — Дыши, астматик, — хрипло смеется Драко, отрываясь от его слишком сладких и манящих губ. Он чувствует порыв ветра и видит, как это ерошит волосы Гарри. Невероятно мягкие волосы Гарри Поттера, которого он только что поцеловал. Глаза, такие яркие глаза Гарри раскрыты очень широко — губы разомкнуты, и Драко может рассмотреть, как они немного блестят от недавнего поцелуя. Он влюбленно улыбается, не задумываясь, как выглядит пятнистый румянец у него на щеках и шее, как растрепаны его волосы и насколько это все великолепно. — Драко? — голос Гарри немного дрожит, и ему определенно нужны объяснения, и Драко наблюдает за тем, как из его рта вырывается пар. Видит, как дергается его кадык и внезапно вспоминает, что тут вообще-то холодно, но ему так горячо рядом с Гарри, что уже ничего не заметно. Но он-то, наверное, мерзнет. Драко начинает смущенно копошиться, пока Гарри хлопает глазами, чуть вырывается из теплых рук, достает палочку и все еще ужасно смущенно колдует Согревающие чары для своего Поттера. Если у последнего были вопросы до этого момента, то сейчас — нет. Он улыбается так, будто Драко только что подарил ему целый мир, и это все еще безумно смущающе. — Что? — бубнит, как всегда, хмурится немножко, потому чувствует себя глупо. За секунду начинает накручивать себя — а что, если Поттер поцеловал его просто от неожиданности, что, если это ничего не значит, что если… Гарри смеется, все еще крепко придерживая его за спину, так бережно, а смех его такой радостный и звонкий. Драко совсем не чувствует, что смеются над ним, он чувствует лишь искорки поттеровского счастья, которые буквально летают вокруг. Улыбается все еще смущенно, трогает пальцами его волосы, заправляет завиточек за ушко очень трогательным жестом. Смотрит еще так, удивленно, будто увидел что-то невероятноe, будто у него перед носом внезапно появился торт, и он не знает, что с ним делать. «Или Минерва поставила тебе Превосходно и улыбнулась нормальной улыбкой», звучит в голове насмешливым голосом Панси, когда Драко размышляет о том, насколько у него тупое лицо в данный момент. — Ты давно? — шепчет счастливо Гарри, еще чуть сильнее сжимая объятия. С идеальной силой, a у Драко мозги разжижаются от силы его чувств. — А-ага, — чуть заикаясь, отвечает, а сам засматривается на звезды в глазах Гарри. — И я, — снова счастливая улыбка. Драко не выдерживает и снова пригибается к лицу Гарри, трогая его мягкие губы и получая ответ.***
В гостиную Драко возвращается почти перед завтраком. И всегда, когда ночью кто-то из них уходит по любым причинам — оставшиеся ждут в комнате мальчиков. Но это, конечно не отменяет того факта, что Драко пришлось пройти через всю гостиную, полную учеников со Слизерина, которые, говоря откровенно, пялились ему вслед. Не то, чтобы он был настолько глуп, чтобы надеяться пройти незамеченным, но… — Так, — чуть ошарашенно говорит Драко, когда захлопывает дверь и прижимается к ней спиной, совсем не скрывая беспорядка в голове. — У меня новость из разряда только ахуеть. — Ну, — тянет Панси с намеком, чтобы он продолжал. Она мельком оглядывает его, возвращается к журналу, но потом ме-е-едленно возвращает взгляд обратно. Ее накрашенные ресницы несколько раз недоуменно хлопают. — Что с тобой, упаси Мерлина, случилось? — чуть обеспокоенно спрашивает Блейз, тоже оглядывая его сверху до низу. Драко вполне представляет, как выглядит. В сильно мятой пижаме, в дурацких шаркающих тапочках, с абсолютно ужасно взъерошенными волосами, с чуть распухшими, зацелованными губами и чертовски довольный. Драко Малфой во всей красе, что сказать. — Дай угадаю, — саркастично тянет Тео, взглянув на него из-за своей маггловской книги. — Поттер случился. — Ахуеть какой ты догадливый, — чуть морщится Драко, когда Панси и Блейз открывают рты. — Еще бы, — хмыкает Нотт. — Между вами было такое сексуальное напряжение, что просто вау, как вы продержались почти до конца года. — Ага, — поддакивает Блейз под испепеляющим взглядом Драко. — Они еще глазами весь год трахались, да. — Точно, — вставляет свое слово Панси, прижимая палец к чуть надутым губам. — Стоп, — до Драко внезапно доходит, что Тео знал. Он возмущенно набирает побольше воздуха в легкие так шумно, что Тео отрывается от книги, чтобы посмотреть, что с ним. — Ты, скотина такая, знал! Тео позабавлено вскидывает бровь. — Знал что? — специально спрашивает он, и да, Драко в курсе, что его провоцируют. Но он только что понял, что понабрался от Гарри гриффиндорской фигни. Поцелуи гриффов так и влияют, да, именно. — Ты знал, что я сохну по нему и ничего мне не сказал! — он, чтобы вы знали, оскорблен до глубины души. Еще и тем, что Панси ржет, прикрываясь журналом, а Блейз в кулак. Предатели несчастные. — Почему? — Потому что я не вмешиваюсь в чужие отношения, — невозмутимо говорит Теодор, пролистывая страничку книги с таким видом, будто это самые важные документы в мире. И так же невозмутимо продолжает, снова кинув взгляд ему поверх книги, прямо в глаза. — К тому же, ты дал бы мне в рожу, если бы я сказал, что ты втрескался в Поттера. Драко думает над его словами буквально секунду, а потом все же смягчается, замечая: — Справедливо, — окидывает их прищуренным взглядом и тыкает пальцем. — Вы прощены, засранцы. — К слову, я вообще с самого начала думал, что вы встречаетесь, но просто еще не готовы нам сказать, — снова вставляет свое слово Блейз и сразу же вскакивает со своей кровати, уворачиваясь от слабенького проклятия и хохоча. Панси кидает Драко подушку в лицо, и она приземляется на пол с мягким «пуф». Он безоговорочно счастлив.***
Перед выходом из комнаты, когда Драко уже не выглядит так, будто секунду назад очень жестко кого-то трахнул, Панси прижимается к нему и шепчет на ухо тихое, полное радости за него: «Поздравляю!», и Драко обменивается с ней улыбками. Из комнаты он выходит полностью собранным и лишь ухмыляется на шуточки про его внешний вид пятнадцать минут назад. Ну, и старается не реагировать на звон монеток за спиной и громкие объявления Блейза про новые ставки. В основном, он закатывает глаза и тянет своего непутевого лучшего друга за рукав в Большой Зал. Драко, конечно, немного клюет носом, но это ничего. Он думает попросить у Панси то зелье, которое она ему как-то подливала для бодрости. — Ох, он теперь весь день в облаках летать будет, — ворчит Тео, опираясь на руку и чуть скривляя свое аристократичное лицо. Драко машет на него рукой, потому что ловит сияющий взгляд Гарри через весь Зал, улыбается в ответ и никак не реагирует на усталый вздох слева.