***
— Партия в ландор?.. Я недоуменно взирал на Магнуса принесшего мне приглашение в качестве официального гонца. Тот посмотрел на меня с не меньшим недоумением. — Ты же аристократ, — пожал он плечами. — Не только по человеческим законам, но и по нашим. Статус Стража в пределах этого Клана приравнивает тебя ко второму лицу после Мастера. — Премного благодарен, — церемонно поклонился я, размышляя, на кой хрен мне здесь еще и светские игры, если я приехал строго по делу?.. Ландор считался игрой знати. Наследников учили этому искусству, не делая исключений. В иных случаях партия в ландор могла стать прелюдией к войне, а могла наоборот, предотвратить ее. Теперь я бы мог быть почти уверен, предполагая, от кого перешла людям эта игра. Но чего хотел от меня добиться Ворадор? Сперва наложница, от которой почему-то не удалось отвертеться — уж слишком убедительными казались ее слова, — теперь это приглашение… Ландор не предполагает отказа. Если, конечно, отказавший не желает тем самым нанести серьезное оскорбление пригласившему. Возможно лишь говорить языком игры… Что ему от меня надо? А главный вопрос — хочу ли я ввязываться в непонятную политическую игру старого вампира? Надо ли это мне? Магнус терпеливо ждал ответа. И, видать, выражение моей рожи все сказало само за себя, потому как он тотчас пояснил: — Отказаться ты можешь. Но, в таком случае, если покинешь поместье, Мастер не станет препятствовать, взбреди кому-то в голову охотиться на тебя. Своим отказом ты отвергнешь статус высокого гостя, любезно предоставленный Мастером. Следовательно, ничто не остановит некоторых членов Клана. Вот же… Я встал с насиженного кресла, скользнул к нему и посмотрел в упор в невозмутимые серо-стальные глаза. — А мне не наплевать на мнение вашей стаи? Магнус и бровью не повел. — Тебе — возможно. Но если ты сейчас с этой стаей поставишь себя не так, они тебя с говном смешают и съедят. Некоторые могут попытаться буквально. Ну и нравы… С каждым услышанным словом я все больше жалел, что заявился сюда. — Зачем это им? — Сила, — неохотно пояснил Магнус, отводя взгляд. — Если убить сородича и выпить его досуха, можно получить его Темный Дар… Но этого не стоит делать, и я тебе советую к подобному не прибегать никогда, — тон его звучал серьезнее некуда, и я не преминул запомнить предостережение. Мало ли что… — Почему? — Это расшатывает рассудок и в конце может свести тебя с ума, превратив в кровожадного зверя, — ответил он еще менее охотно. — Я был свидетелем подобных случаев, и поверь… не стоит до подобного докатываться. — И ты так спокойно об этом говоришь? — не стал скрывать удивления я. — Что в Клане водятся сумасшедшие, которые готовы кидаться на своих, а Ворадор не в состоянии их удержать?! Или, что еще хуже, он им это позволяет! Магнус смутился еще больше, явно не желая отвечать на скользкий вопрос, но… раз уж сам ступил на эту дорожку, придется идти до конца. — Он-то их держит, — золотистый утек подальше, одним шагом уйдя в сторону от прямого удара. — При нем они не смеют переходить границы дозволенного, но если ты сразу не дашь им понять, что с тобой проще не связываться, на тебя могут открыть охоту, и Мастер не будет им препятствовать — его касается только то, что творится здесь. А остальные попросту сочтут тебя слабым. Прекрасно. Просто изумительно. Чтобы получить от Ворадора то, что мне нужно, я должен играть в интриги с его Кланом! Но раздрадение я старался удержать при себе, памятуя о манере хозяина дома подслушивать за всеми. Уловив мое настроение, Магнус развел руками: — Я обязан был тебя предупредить. Я отвернулся к окнам, за которыми все так же стеной лил дождь, стуча по свинцовым переплетам. Странно это все. Или он решил, что я претендую на Клан, и теперь пытается втянуть меня еще в одну игру? В игру внутри игры… Что ему сказать языком ландора? Бесспорно, я желаю иметь за спиной Клан. Выкованный из рыцаей Ордена, их лучших его воинов-инквизиторов. Они как нельзя лучше подойдут на роль железного кулака, способного встать на пути вторжения. Те, чья страсть и стремление к цели всегда оправдывают любые средства. Но, чтобы получить это ядро, мне нужны точное знание, достаточная сила и опора в мире. Второе и третье я вполне могу получить сам. А вот третье — прилется просить. А я ненавижу выпрашивать. Тем более, если меня при этом пытаются поставить в неудобную и неприоичную позу, дабы морально отыметь. Что у старика почти получилось, кстати, и злило еще больше. — Он хочет от меня вассалитета? — в лоб спросил я, обернувшись под очередной раскат грома, заглушенный толстыми стенами. — И почему он позволяет вести этот разговор тебе? Магнус явно медлил с ответом, уперев ладони в бедра и прохаживаясь туда-сюда. Под его весом нарочито скрипели половицы. И вообще, он так старательно играл живого в своих размышлениях. Но он хотя бы отвечал, и отвечал честно — я не чувствовал фальши. — Он хочет, — осторожно начал золотистый красавчик, тщательно подбирая слова, — чтобы наш род множился и процветал, ибо он преданный сторонник дела Сира Яноса Одрона. Каждая жизнь каждого вампира ценна, а взаимное соперничество бодрит и придает вкус жизни. Я не стал ввязываться в спор о том, что картина, которую я здесь вижу, как-то далековата от процветания рода. Бессмысленная трата времени и нервов. Но при нынешнем раскладе эту партию в ландор выиграть я обязан. — Протокол? — Ничего особенного… Наедине, — он отвел взгляд, а в словах как будто послышалась легкая заминка. — В чем подвох? — тут же спросил я. — Тебе потребуются все твои умения, — Магнус выглядел как тот, кто и рад бы сказать правду, да надзирающее око сверху не позволит. — Резонно, — ответил я. — Опыта подобной игры у него на тысячелетия больше моего. И еще одно я заметил: за все время, что я здесь, Магнус ни разу не пытался вторгнуться в мой разум. Да, я помнил, что хороший менталист способен сделать это совершенно незаметно, но, тем не менее, местная стая постоянно крутилась где-то награни сознания, щекоча неуемным любопытством, Ума так и вовсе не отличалась тактичностью. Магнус же пользовался только словами и жестами, подобно обычному человеку. Что это — вежливость или нежелание открываться чужаку? И то, и другое, полагаю. Что ж, предупреждение услышано, и стоит быть готовым к любой подставе. — Странно получается, - сказал я, глядя, как толстые, ветвистые молнии то и дело выхватывают из сумрака черные силуэты деревьев. — Ваш Мастер считает людей овцами и, судя по всему, держит, как овец, в загонах… — В кладовках. -Что?.. Я опешил, сбившись с мысли. И хорошо, наверное, что стоял к собеседнику спиной. — В кладовках, — невозмутимо подтвердил Магнус. На стеллажах в бессознательном состоянии. Так хранить удобнее. Кровь не портится. Ладно. Допустим. — Но как же питание? — спросил я. — Болячки всякие. Они же худеют, стареют и прочее… Гадят под себя. Мне даже снисходительно улыбнулись на это, я спиной почуял. — В этих стенах сохранено достаточно старых знаний, в том числе и по медицине. Поддерживать тела специальными растворами не составляет труда, и в таком состоянии они не выделяют ничего лишнего. Ну а мясо на костях… тоже нежнее, чем у какого-нибудь крестьянина с поля или ремесленника. Ты же ел при жизни домашних кур или гусей? — Звучит, бесспорно, логично, — согласился я светским тоном, в который уже раз возблагодарив случай и Мортаниуса за то, что меня здесь считают бесчувственным. Куры… Надо же! Даже не овцы! — Так вот, считая людей за кур и презирая все, что они делают, ваш Мастер придерживается тех же обычаев и принимает как данность мой титул. Разве это не странно? — Титул Стража, — поправил Магнус. — И все несколько наоборот. Это люди подхватывали наши обычаи и обычаи Древних, подражая тем, кого считали сродни богам. Традиция ландора восходит корнями к Архонтам, насколько я знаю. Я вновь в упор посмотрел на него. Кого ты пытаешься передо мной изобразить, красавчик? Преданное дитя одиозного Клана или все-таки тихого бунтаря? Чего от меня хочешь ты? Неужто увидел во мне более достойного хозяина стаи и иеперь кружишь, тщась и не смея сказать правду? Промолчит. Не скажет. Не в этих стенах. — Послушай… — вдруг заговорил Магнус. — Я понимаю, что тебе все это чуждо, что ты привык к простой и понятной охоте ради пищи и жил все это время без ухищрений. Вы, северяне, прямые, как палки. Но ты же за помощью пришел, верно? Не стал бы просто так. — Верно, не стал бы, — кивнул я. Мой папаша и половина баронов характером и впрямь напоминали дрын. Только не деревянный, а железный, из тез, которыми головы рубят. — Но это не защита, и не убежище, — уверенно заявил он. — Ты вообще не похож на того, кто попросил бы защиты. Теперь пришел мой черед улыбаться. — Смею думать, у меня голова на плечах, а не горшок, и опасности я оценивать умею в достаточной мере, чтобы избегать их, когда нужно, но не прятать голову в песок. Я чуть переступил, меняя осанку, наклон головы и манеру себя держать. На время партии возвращая из небытия графа Курхагена. Мой отец никогда не был овцой и тем более, курицей, хоть и отличался простым, как скамейка, нравом. За подобное оскорбление он мог башку обидчику снести, сразу и без вызова. И я не видел ни одной причины, по которой я должен отказаться от его и матери наследия. Так что наемник прятался в тень, уступая место лорду, хоть пока и не до конца. И Магнус, разумеется, заметил это, но виду не подал. — Что же привело тебя? Кроме ответов на вопросы? — Мне нужно, чтобы умертвие Черного Бастиона упокоилось, и я принес Ворадору вести о нем. — Ты… был на Севере?! — не сдержвшись, ахнул Ривари. Мне определенно нравится его изумлять. — И вернулся оттуда живым?! Я одари его кривой ухмылкой, больше напоминающей оскал. — Я и так уже мертв, чтобы живым вернуться. Что, еще кто-то там бывал? — Несколько смельчаков отправлялись в те края — там водится редкое метеоритное железо, самое то для доспехов и оружия прочнее человеческих… Особенно если по-особому закалить кровью. Но никто не вернулся. Я изучающе смотрел на подтянутого, франтоватого вампира напротив, одетого так же непривычно, как и Ворадор. Незнакомого кроя белоснежная рубашка с пышными рукавами и драгоценными застежками на тугих манжетах лишь ярче оттеняла длинное верхнее одеяние с острыми треугольными полами, вышитое серебром по плотному черному бархату. Щеголяли серебром и отвороты сапог из плотной чешуйчатой кожи, и заткнутые за пояс такие же перчатки. Интересно, кого он на них пустил? Что же, так ли ты будешь полезен, как о тебе предупреждала Намирэ, я проверю позже. — Я там нашел лишь дохлого короля на троне и трупы стражи, замерзшей прямо на посту. Если покойник и впрямь правил теми землями, то либо он дурак, либо я чего-то не понимаю. — Поговаривали, лютый холод пришел в те места не так давно, всего несколько тысяч тому, — задумчиво протянул он. — Может, они просто не успели уйти? — Тогда возникает еще больше вопросов, кто и зачем это сделал, — я отмахнулся. Пока праздные исторические экскурсы не столь важны. — Но меня интересует только умертвие. — Зачем оно тебе? — в глазах Ривари сияло искреннее любопытство. Грех не ответить. — Так это последний серафанский колдун-жрец, Малек, — выдал я, паскудно ухмыляясь. Он и так не мог похвастать румянцем, а тут и вовсе сбледнул с лица. — Но это же… — А ты думал, я ради красивых глаз сородичей приехал? Мне надо грохнуть эту тварь и пойти дальше, за очередным магом Круга. И у меня есть несколько занятных вопросов к твоему Мастеру. — Я… тебя понял, — Магнус отступил на шаг, растерянно переваривая услышанное. Воистину, неведение — благо. — У тебя есть во что переодеться? — вдруг сменил тему он. — Я воин, а не барышня. Но граф де Крейдемар, — я нарочно подчеркнул родовое имя, зная, что Ворадор меня прекрасно слышит и наверняка останется недоволен. Как и где сидят в этих стенах его соглядатаи — большой воапрос, — будет готов к партии в ландор. Однако, кое в чем Магнус был прав — обзавестись повседневной одеждой на разные случаи жизни стоило. — Хорошо, — коротко кивнув, согласился мой невольный советник, приставленный, вероятно, за мной приглядывать. — Если понадобится прислуга — колокольчик должен быть либо в спальне, либо в гардеробной. Там же, возможно, ты себе что-то подберешь. — Когда начало? — коротко спросил я. — Через два часа, — ответил он. — Я приду за тобой. — Я буду готов.Часть 23 Быт и нравы вампирской общины
19 ноября 2021 г. в 14:54
Страж Баланса, значит… Пешка Мортаниуса.
Ворадор замер у высокого окна, по привычке заложив руки за спину и глядя на свирепствующую грозу.
Зимой…
Такие странности все чаще стали случаться в последние годы. Много чего стало случаться, словно мир начал сходить с ума. И не было никаких сомнений в том, что все это происходит по вине одержимого Круга, а план Врага вот-вот будет исполнен. Что ж, пусть. Овцы это заслужили. За всякую ошибку должно платить.
Сам он давно зарекся вмешиваться в дела овец. А вот юноша забавлял своим горячим желанием исполнить долг Стража. Хотя, его мотивы, кажется, были далеки от этого самого долга как такового, и двигала им ярость и мстительность.
Это хорошо. Это делает его ярким и заставит выживать вопреки всему. Но в итоге Долг может оказаться слишком тяжел для него, ибо неведение — враг куда более страшный, чем тот, что заточен в узилище под Замком и Печатью.
Помочь ему или, все же, не вмешиваться? Невмешательство — вот то, что еще сохранило остатки Клана, мутящего сейчас воду за его спиной. Ну да пусть мутят. Надежнее выживут, ну а если не выживут, значит, недостаточно сильны.
Старый вампир неторопливо прохаживался по эркеру своей спальни, а за ним с ложа следили три пары жадно горящих глаз. Блондинка, шатенка и рыжая. Красотки только что мысленно не облизывали своего Мастера, призывно урча. Возбуждение тлело, но не перехлестывало той грани, за которой начало бы мешать думать. И без того неслышные шаги вампира полностью тонули в коралловом ворсе толстого ковра, почти такого же древнего, как и сам дом, выстроенный пять столетий назад, в год смерти Сира Яноса. Здесь, в точке сосредоточения Силы на месте пересечения Храмовых Путей когда-то полегло немало своих и вражеских воинов, а после — немало жертв, позволивших напитать дом и надежно спрятать то, что он сторожит. Рабы и жрецы, возводившие эти стены, добровольно легли на алтари, создавая нерушимую печать, которую может разрушить один-единственный Избранный воин, предсказанный старыми пророчествами. Но годы шли, Орден не оставлял охоту, а Избранный все не приходил, и вера превратилась в циничное отрицание.
Теперь же, словно в насмешку, явился юнец с лицом древней, всеми забытой, единственной фрески. И все по той же необъяснимой иронии ему на пророчества просто насрать — он ищет чего-то своего. И он — мертвый. Не отмеченный Смертью, как все они, сохранившие многие свойства живых, но бесповоротно мертвый. И даже Ума оставила его равнодушным, пусть даже успешно уложив под себя, хотя ни один мужчина не мог устоять, если она того желала.
Впрочем, неудивительно. Мортаниусу не нужны были эмоции у инструмента. Вот только на что он рассчитывал, если сам же и поднял Паладина? Малек Фахди — не тот, с кем способен потягаться молодой ночной охотник.
Глухой нутряной рык завибрировал в глотке, стоило лишь тени воспоминаний всплыть на поверхность. Он помнил все до последней секунды.
И как насиловали сестру прямо на его глазах, затянув удавку на шее — потому что сильнее и потому что могут.
И как забивали камнями брата — потому что могут. На его глазах.
Как палили городишко, глумливо гогоча над его проклятиями.
С тех пор минуло столько веков, что не осталось ни костей, ни праха, ни тени воспоминаний о той земле и ее людях.
Остался только Малек Фахди. И два старых мага, которые все никак не сдохнут. С годами он, все же, обрел силу, чтобы отомстить
Он жестом подозвал одну из красоток и велел опуститься перед ним на колени. Она повиновалась, призывно урча и облизывая клыки остреньким язычком. В глазах так и плескалось вожделение и обожание. Когтистая лапа опустилась ей на затылок и подтолкнула, тлеющее возбуждение разгорелось с новой силой…
Этот дом полнился похотью, кровью и смертью, стоя на трех основах, как на трех левиафанах. Он питал то, что сокрыто под ним и надежно охранял то, что было спрятано еще глубже — под защитой сохранившейся еще со времен Катаклизма оборонной системы. Он питал големов, что спали и ждали своего часа по всему поместью. Он давал энергию для ритуалов Крови…
Двое других легчайше соскользнули с ложа, едва только он позволил им, и заходили так далеко, как смели, прокусывая бледно-зеленую кожу живота и бедер хозяина, слизывая кровь и заходясь в экстазе.
Меж тем, чертежи и печати продолжали свою работу.
Женщина втекла в спальню, повинуясь даже не приказу — легкому колебанию воли. Шорох шелка не мог скрыть от чуткого слуха почти неслышимого позвякивания металла о металл.
— Вы звали меня, Мастер? — спросила она, и ее насыщенный грудной голос привычно заиграл переливами почтения и легкой игривости.
— Мне интересно, что ты скажешь о нашем госте, — Ворадор полулежал в ворохе цветных подушек с золотыми кистями, и тяжелый бордовый халат красовался на нем лишь формально, ничего не скрывая. Троица с мурлыканьем и воркованием ластилась к господину.
Ума, склонив голову, ненадолго задумалась, а потом ответила, осторожно подбирая слова:
— Его взгляды странны и вызывают опасения, но просто прогнать его мы не имеем права.
— Странны? — вампир склонил голову набок, отмахнувшись от блондинки, чьи зубки были сейчас не к месту. — Чем же?
— Он считает, что наши законы слишком жестоки, Мастер, — незамедлительно ответила Ума Ворадорим.
На это глава Клана лишь усмехнулся.
— Он вправе попытаться установить свой Закон — если доживет до той поры, когда сможет удержать власть над толпой таких, как ты.
Лиловый и желтый взгляды на несколько мгновений встретились, и женщина первой отвела глаза.
— Распорядись о подготовке охоте. Я желаю, чтобы гость принял в ней участие, — самодовольная хищная улыбка пробежала по черным губам старика. Девочки, замерев, как домашние кошки и так же не мигая, внимали каждому слову. Несомненно, очень скоро спетнями наполнится весь дом, от подвалов до чердаков.
— Как прикажете, Мастер.
Ума присела в глубоком реверансе и уже собиралась было удалиться, как Ворадор рывком метнулся к ней, плеснув бордовым крылом халата, перехватил когтями за подбородок, вздернул на ноги и по-хозяйски впился в губы.
— Почему Каин не захотел тебя? — спросил он через несколько минут, позволив наложнице, наконец, отступить и слизнуть кровь с прокушенных губ.
— Некромант убил его мужское естество, — ответила женщина. — Тело отзывается на чары, но разум остается холоден. Помимо этого… — она чуть замялась, — у него есть человек. Он признал это сам.
— Челове-ек, — с интересом протянул Ворадор. — То есть, на человека у него встает, а на тебя нет? Тебя так плохо учили, жрица?
Опасные нотки гнева еще не закрались в голос Мастера, но его тон уже приближался к этой грани. В ответ женщина лишь пожала плечами, будучи никак не в силах ответить внятно.
— Прикажешь следить за ним ежеминутно, чтобы доложить тебе, с кем он спит, Мастер? — дерзко фыркнула Ума, вскинув точеную бровь и держа спину еще прямее. — Всего лишь какая-то девка. Мало ли игрушек у бессмертных? Она ему наскучит, едва начнет стареть или скажет слово поперек.
— Дерзишь невмерно, — свысока хмыкнул старейший и, запахнув халат, вновь отошел к окну, за которым не прекращался ливень. — Но ты по-своему права… Что же. Я передумал насчет охоты. Прикажи готовить партию в ландор. Привязанность к людям — это слабость, недопустимая для вампира. Проверим, так ли сильна его воля, как он желает показать.
Ума согласно склонила голову, лицо и взгляд ее оставались непроницаемы.
— Будет исполнено, Мастер, — почти пропела она, словно завершала ритуал, и, грациозно поклонившись, удалилась по Тропе Теней.