Omegavers story's

      Негромкий стук капель дождя по оконной раме заставляет сонно приоткрыть глаза. Надоедающий звук, противно давящий на уши. Угрюмые и увесистые, на первый взгляд, тучи так и не разошлись с утра, угнетая своим унынием вплоть до вечера, прежде чем наконец пролиться на землю дождем. Похоже на осень, но нет — это июнь.       Юноша недовольно переворачивается на другой бок, укрываясь одеялом с головой. Противный дождь, противная температура. Болеть так ужасно. Ему хочется закутаться в эту толстовку на два размера больше посильнее и никогда не вылезать из собственного «островка уюта».       Чуя приоткрывает слезящиеся глаза, рукой нащупывая где-то на холодной кровати телефон. Взгляд плывет, совершенно отказывается фокусироваться на экране и приходится срочно поубавить яркость. Сапфировые омуты смотрят на количество пропущенных звонков и непрочитанных сообщений. У него была уважительная причина — сон. Сон всегда уважительная причина.       Поежившись, омега слезает с нагретого местечка, касаясь босыми ступнями холодного пола. По спине пробегают мурашки, и Накахара спешит включить обогрев. Кажется, он не закрыл окно и теперь вся квартира напоминает заброшенное сырое место. Бр-р, даже думать о таком противно.       Шмыгая носом, молодой человек, не отпуская одеяло, уходит на кухню, попутно набирая заученный номер. Пол начинает теплеть, что значительно улучшает ситуацию. Из посудомойки выужена чашка с ложечкой, в которую успешно был налит чай.       — Да помолчите вы!.. — Чуя в преддверии чего-то интересного включает громкую связь, откладывая смартфон на стол. На заднем плане шум, голоса. Судя по звукам, что-то уже успело упасть (и не единожды). Слышится тяжелый, очень заебавшийся вздох. — Привет.       — Весело? — голос немного хриплый после долгого молчания и Накахаре приходится прочистить ноющее горло. Он дует на поднимающийся пар, борясь с желанием прикрыть глаза. Надо измерить температуру…       — Да, вполне, — голос Осаму говорит совсем о другом. — Ты долго не отвечал…       — Уснул, извини, — одеяло сложено на стуле рядом, кухня прогрелась достаточно, чтобы сидеть без него. Рыжеволосый омега размешивает ложечкой сахар, дожидаясь, пока остынет напиток.       Пока собеседник на том конце провода отвлекается на очередные крики, Чуя рвано выдыхает, протирая уже уставшие глаза. Болеть не прикольно. Болеть нихрена не весело. Болеть ужасно и отвратительно. Болеть никто не любит.       Отвлекаясь от собственных ощущений и вкушений всех «прелестей» своего положения, он касается волос, понимая, что резинка сползла окончательно и теперь его огненная копна напоминает гнездо — Чуе даже не надо смотреть в зеркало, чтобы быть в этом уверенным.       — Я надеюсь, тебе стало полегче. Выпей таблетки, измерь температуру и пришли фотоотчёт себя в постели, я пошел, — на заднем фоне, прежде чем связь обрывается, слышен шум с новой силой и крик «Тачихара!».       Парень растягивается по столу, выпуская уставший вздох. Он снова хочет спать, а еще хочет объятий, поглаживаний по головке, а не холодный градусник под подмышкой, который показывает ни черта не приличные цифры.       Но даже если и не сильно-то и хочется, Чуя берет себя в руки, выпивает таблетки и жаропонижающее, моет после чая чашку. Осаму прав, надо больше отдыхать.       Отдых — понятие растяжимое и абстрактное, как считает Накахара. Ему хватает сесть на диван, обнять подушку и начать лениво клацать каналы, не особо вдумываясь в то, что на экране.       Ему надо просто дожить до вечера. Дождаться объятий, легких поцелуев, манящей нежности и заботы. Чуя выдыхает. Это все будет только вечером, а пока — он вынужден страдать от собственного одиночества и скачущей температуры, довольствоваться «объятиями» плюшевой большой мягкой плюшки-подушки корги и смиренно ждать.