Так уж вышло.

Гет
NC-21
В процессе
15
автор
Размер:
планируется Миди, написано 12 страниц, 3 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
15 Нравится 2 Отзывы 2 В сборник Скачать

Танцующие в буре.

Настройки текста
      У них обоих было нечто, одно на двоих. У них обоих, в этой темноте и жаре заднего сидения личной машины, одной из самых подающих надежды на светлое будущее, уже захватывающей билборды, компаний. Что есть человек?       Человек есть вечно голодное существо. Ему всегда нужно больше. Больше света, больше воздуха, больше денег, машин, любви, времени... Люди редко ценят то, что у них есть до того момента, пока их не сломает пополам. Пока не разобьет на кучу ледяных осколков - и в итоге уже не хочется ничего. Ни ждать "того самого", ни искать четырехлистный клевер. Как-то становиться не до этого, когда ты сам превращен в кучу осколков.       В такие моменты хочется потеряться.       Два одиночества похожи на два урагана, которые при встрече создают нечто большее, чем просто сильную бурю. У них обоих сейчас есть какой-то разумный подход. Он почему-то слишком внимателен к откликам чужого тела, а она почему-то слишком осторожна в своих действиях в целом. Будто бы их старые оковы всё ещё на них. Будто бы водитель их смущает, будто бы смущает тишина и редкие пробегающие огни улиц - это взгляды за шторку того, что есть остатки реальности.       Но в какой-то момент дорога кончается, а они сами заваливаются в темноту квартиры. Тут холодно, за окном буря лишь крепчает, а они уже совсем не робко жмутся друг к другу. Слов нет и всё, чего зачем-то хочется - это включить музыкальную систему погромче и босиком топтать ковер. Продолжить странный ритм.       И они продолжают.       В какой-то момент ей надоедает, она идёт ближе, кусает чужие губы. Но им обоим уже как-то не до этого, им хочется сбросить лишнее напряжение, согреть комнату своим дыханием и слишком резкими движениями. Слишком частыми прикосновениями и тем, что обоим им совсем всё равно на какие-то следы и нормы. Внешний мир остался за окнами, они остались рядом и проблемы какого-то бытия... Они так, затронут их потом. Когда-то потом, когда будет до них, когда будет о чём подумать и рассказать друг другу.       И потому лёгкая шероховатость мягкого ковра под ногами сменяется плоскостью дивана, а после снова ковром, но уже под спиной, до ссадин на руках и локтях, которые потом заливаются поцелуями, и робких стонов. Робких стонов и рычания - потому что если кто-то оставил себе такое понятие, как тяжесть эмоций, то другие просто избавились от лишнего, как от слишком затратного ресурса. Слишком затратного сейчас.       И слишком затратного в итоге. ***       Тот вечер - это было слишком странное совпадение. Сейчас, полулёжа на диване, он коротко путался пальцами в светлых прядях. Волосы - то, на что девушки тратят столько своего ресурса, он все ещё понимал, что, наверное, он сначала зацепился всё-таки за чистый голос, а уже потом за фигуру, волосы, лицо. Лицо - взгляд. Его накрыло тогда с головой, как её накрывало той долей алкоголя, которой он позволил ей упиться.       А сейчас она, почти что безвольным ребёнком, хотя на сколько это создание можно так назвать, лежала у его ног. Лежала, пока он гладил её волосы, абсолютно не думая ни о чем ином, кроме того, как в тот вечер было приятно их всё же коснуться. Тогда переливы позитивных и негативных эмоций сменялись слишком сильно и слишком активно, а апатия была слишком тяжёлым кирпичом на собственных рёбрах. Но тут скорее куда больше о себе говорило недовольство собственной работой.       Сейчас же, спустя всё то долгое время, он смотрел в эти глаза, перенесённые практически до микронов и старался сдержать это чувство, которое где-то глубоко в груди ломилось. Странное и иррациональное. Но всё так же приятное, как выйти ранним утром босиком на балкон, полностью засыпанный снегом. Её дурацкая привычка, которую он перенял. ***       А молодой человек, особенно во сне, казался ей неимоверно красивым и до боли уставшим. В рассветном свете, хотя ей было тяжело сказать, он хотя бы был светлым, было слишком видно то, что она заметила ещё вечером, что показалось ей просто холодом или тоской на лице слишком красивого молодого человека. Это было тем, что оставляют за собой многие и многие часы работы, непрерывной. И многие, многие часы стресса, неудач, разочарований в том, во что отдаёшь всего себя. Она видела таких людей вокруг, и город этим до жути пугал. Он будто бы собирал заблудшие души в себе, чтобы съесть, высосать из этих людей всё, до последней капли. Спрятать их в нагрудный карман и не думать о том, что именно они там придумают, вот так вот вместе, сидя в этом огромном кармане.       Но ночь отдаётся в теле легкой, неприятной местами, негой. Она даже скучала по этому чувству. Это чувство преследует её сильнее, когда она садится на кровати. Радует то, что её не сжали, не заставили быть рядом, в своем личном окружении. Не закрыли в оковах крепких рук. Что не ограничили в каких-либо перемещениях. Хоть и идея как-то позаботиться о столь уставшем человеке кажется ей достаточно понятной, но она оставляет ее где-то на подушке, вставая и смотря через полу-дымку занавесок на снег за окном.       Нет, там не было сугробов. Там всё ещё была эта дымка странного неба, которое больше давит. Явно колючий ветер. Такой же колючий, как кофта с кресла, в которую она кутается и находит в кармане сигареты. Карманы - это маленький мир. Мир, который человек держит при себе, со всеми чеками и картами, ключами от дома или квартиры и мятными жевательными резинками. Маленький мир, который мы сами создаём и сами меняем.       И она выскальзывает на балкон, прижимаясь спиной к стеклу и закуривает. Это заставляет её задуматься о том, как схож сейчас свитер со этим колючим чувством и иней со снегом, на которых она стоит. Стоит и примеряет на себя чужой мир, от которого голова слегка идёт кругом, а потом её ловят чужие ладони. И странно как-то - будто бы она была на морозе, а он - в ещё теплой постели, но чужие ладони явно были полны недовольства, холода намного больше, чем утром сегодняшнего дня.       - Я заказал перекусить. Тебе надо в душ, - и она на мгновение запинается о его глаза. Голос режет тишину утра, как камень, прилетевший в стекло, нарушает его спокойствие и превращает что-то упорядоченное в огроменную сеть случайных трещин, которые летят осколками, их фонтаном во все стороны. Элайджа смотрит будто сквозь неё, как до этого она, через своё отражение в оконном стекле. Глаза и вправду слишком усталые, хотя тело это отрицает. Хотя её коротко потряхивает от мороза, но она уже в комнате и только сейчас понимает, что она ему примерно по плечо. А еще, что лицо знакомое. Странно знакомое, будто они то ли работали, то ли пересекались где-то до этого.       Но думать об этом сейчас было тяжело. Мороз всё ещё кусал. Почему-то ей казалось, что в комнате было холодно из-за него. Из-за брюнета, с которым за весь вчерашний вечер они практически не обменивались словами и казалось, что это даже не то, что было им нужно. А может и не нужно, сейчас она смотрела на него всего, не только в глаза. И холод и в правду шёл от него. Но будто испуганный. Такой, от которого тяжело убежать.       Блондинка замерла посреди комнаты, стоя в чужой комнате, в тишине, в объятьях, от которых тепла не шло совсем. Это было странно. Но он тоже замер, не знаючи, чего конкретно сейчас ему хочется - остановить девушку или предостеречь. Прогнать или сказать, чтобы она осталась и успокоила его. Это было странное чувство, похоже на звон стекла, и ты понимаешь, что стоит убрать руку, и оно посыпется на тебя ливнем, но пока что ты лишь видишь то, как оно вошло в плоть.       Ты чувствуешь, но одновременно уже больше не имеешь контроля над ситуацией. Они оба вошли в колебание и теперь уже начинали колебаться в общем ритме, постепенно, сбиваясь, плавно. Будто бы один шаг - и они оба проваляться под толщу льда. Куда-то, где их накроет с головой, но что? И почему? И от того обоим страшно. Страшно, но в какой то момент это спокойствие и безмолвие придётся нарушить.       И вот это уже нарушит начатую череду событий, которая и будет тем самым щёлканьем безмолвных шестерёнок, которые действуют друг на друга, равномерно, опасно, и даже немного ужасно.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.