Если ты идёшь через ад...

Проводив её, забрал телефон из машины. Настиных звонков и возмущённых сообщений было море. Я в очередной раз мысленно обозвал себя тормозом. К слову сказать, тормозил действительно из-за Сани, вернее, забывал обо всём на свете, когда мы были вдвоём. Зайдя домой, поспешно раздевшись и сбросив свитер, я влетел на кухню. На крыльях любви, понятное дело. Саня уже начал готовить нам завтрак, сварил кофе и даже отпил свой. Я почувствовал кофейный вкус, буквально впиваясь в губы Сани. Он сначала ответил мне страстно, но потом замычал мне в рот, оторвался: – Погоди… сгорит. – Угу… Он выключил омлет и снова обнял меня. – Сань, ты точно не в обиде, что так вышло? – зачем-то уточнил я. – Похоже, что я в обиде? – хохотнул он, а потом сказал серьёзно: – Дим, я же сам вчера тебя выдернул. – Но это не повод, чтоб я телефон забыл, да и, вообще, про Настю. – Тут оба хороши, ага. А ты… не говорил ей? Она так… удивилась сильно. – Нет, Сань, никому не говорил, – вот и подошли мы к важному разговору. Я осторожно спросил: – А ты? Он помотал головой, помолчал и сам поднял щекотливый вопрос: – А к парням мы с тобой… как?.. – Саня мой, я готов орать всем о том, как счастлив с тобой. Но это абсолютно не принципиально. Ты рядом, и это самое главное. А к парням пойдём… как ты хочешь, Сань. Он потёрся щетиной о моё плечо и сказал, посмотрев мне в глаза: – Хочу, чтоб мы вместе пошли. Я широко улыбнулся и потянулся к его губам, и мы опять долго и самозабвенно целовались. – Значит, идём вместе, – я обнял его крепче. – Ну и там скажем Пете, да? – В смысле? Только Пете? – не понял я вопрос Сани. Он расхохотался и стебанул: – Угу, новость втихушку и по блату. Я имел в виду, что съезжаю из его квартиры. У меня вытянулось лицо. Саня тоже резко перестал улыбаться. – Саня мой… – меня бросило в дрожь. – Саня мой. Я сжал его в объятиях и уткнулся лбом в его плечо. Потому что мне стало неловко – глаза защипало. Но Саня не дал мне «спрятаться». Нежно обхватил моё лицо ладонями и смотрел с такой пронзительной нежностью, что я всерьёз опасался вновь не сдержать слёз. С трудом сглотнув, выдал вслух своё смущение: – Сейчас опять разревусь, как… – Как мужчина, – перебил меня Саня, – который счастлив. Который любит. И любим. Слёзы у меня всё-таки потекли. Саня их нежно сцеловывал, так что у меня дух захватывало. Потом мы стояли обнявшись и казалось, что даже сердца наши бились в одном ритме. Позавтракали, смеясь и дурачась, и пошли в ванную вдвоём. Провалялись там, пока не остыла вода, сполоснулись, вытерли друг друга и завалились на постель. Я в который раз касался пальцем ещё одной родинки на лице Сани. Приметил её уже давно и с удовольствием целовал, трогал. Она появилась на скуле выше уровня роста щетины, но из неё рос волосок. Он был светлее, мягче и почти незаметен, но всё же не как пушок. – Этой красавицы раньше не было, – шепнул я, вновь и вновь касаясь родинки губами. – Посчитал? – развеселился Саня. – Да-а, давно, – лыбился я в ответ. – Сань, давай его выдернем? Я прихватил пальцами волосок. – Чего-о? – Саня напрягся. – Ну, а что он тут… на ней растёт?.. – Нифига! Чтоб потом оттуда два-три жёстких вылезло? Хватило мне депиляции тогда. Я затрясся в беззвучном смехе, вспомнив, как он однажды сходил на процедуру удаления волос в паху воском. Это было очень больно. Саня приполз бледный с глазами-блюдцами и смог только сдавленно выдать: – Боль-ше-ни-ког-да. Немного упокоившись, изумлялся и восхищался женщинами, которые это терпят всю жизнь. Надо сказать, что потом он успел-таки порадоваться результату. Какое-то время кожа была гладкой и приятной. А уж я-то как наслаждался, вылизывая там каждый сантиметр. Но через некоторое время волосы начали расти по два, три из одной луковицы, воспаляя кожу, ещё и вросшие появились. Саня чесался, матерился и ругал себя за то, что послушал совет какого-то парня на одном из «наших» форумов. Я давился смехом, стараясь скрывать это от Сани. Делал участливое лицо и как мог успокаивал Саню моего. – Смешно ему, – пробурчал Саня, – сам вот сходи. Не до смеха будет. – Пощади, милостивый господин, – я изобразил священный ужас. – То-то же, – Саня задрал нос и царственно махнул рукой. Я перехватил его ладонь и поцеловал пальцы, запястье, предплечье, сгиб локтя. – Люблю тебя, Саня мой, – прошептал я, добравшись до его губ. – И я тебя люблю, Дим. Я упивался восторгом, пребывая в постоянной эйфории, наслаждаясь каждой секундой, проведённой рядом с Саней. Практически не отходил от него, жаждал прикасаться к нему постоянно. Он отвечал мне взаимностью, смотрел так, что у меня сердце замирало. Всё было как раньше или даже лучше. Не хватало только одной маленькой, но очень важной для меня детали. Саня больше не целовал мою ладонь перед сном. Чаще всего мы ложились как и прежде. Я обнимал его со спины, он подавался мне навстречу, вжимаясь плотнее, но мою руку не брал, не подносил к своим губам. Я старался не заострять на этом внимание и, само собой разумеется, не спрашивал Саню. Он и без того давал мне больше, чем я смел мечтать. Был несказанно благодарен ему за наше новое начало и безгранично ценил его доверие и любовь. Двадцать восьмого мы оба по-отдельности поздравили Илью по телефону. Друзьям мы так и не говорили заранее. Да и времени, чтоб пересечься, не было. Писать не стали. Оба решили, что лучше лично сказать. – Сюрприз будет, – пошутил Саня, а я вспомнил наш последний квартирник и рассказал Сане, что остался тогда ночевать. Он кусал губы и сжимал обеими руками кружку, слушая моё сбивчивое признание. А в конце сказал, опустив голову: – Я понял, что ты… был рядом. Я изумлённо посмотрел на него. – Дим, – Саня хмыкнул, правда, смущённо, – я твой запах даже через собственный перегар почувствую. Я сглотнул и спросил дрогнувшим голосом: – Злился? – Да, – ответил он тихо и продолжил, вздохнув: – Глаза ещё не продрал, потянулся тебя обнять, а… тебя нет. Когда дошло – разозлился. На себя. Что не могу… тебя не любить. Меня бросило в дрожь, я встал со стула и, шагнув к Сане, опустился на колени. – Саня мой… прости меня… Он повернулся ко мне, положил руки мне на плечи и притянул к себе. Я судорожно обнял его: – Прости, что заставил тебя пройти через этот ад. – Придурок, – выдохнул Саня и добавил, посмотрев мне в глаза: – Сам-то тоже не в раю загорал. Он прижался лбом к моему лбу. Я обнимал, гладил его, опять и опять обещал сделать всё, чтобы никогда больше мы с ним не пережили ничего даже отдалённо похожего. Тридцатого мы отметили наступающий новый год в отделе. Я не стал пить, потому что с утра смотался на последнюю встречу и приехал в офис на машине. Оставлять и тащиться за ней на следующий день я не хотел, не собираясь вообще приезжать на работу тридцать первого декабря. Он хоть и был рабочим днём, но, понятное дело, чисто номинальным. К тому же Саня сказал, что заскочет после работы к Петьке взять кое-какие вещи. Освободившись, я заехал за ним. Подниматься не стал, так как он уже был готов и ждал меня. Дома я пошёл мыться, а Саня стал доставать из сумки принесённые вещи. Выйдя из ванной, обнаружил Саню сидящим по-турецки на кровати. Перед ним лежала большая папка, и он кивнул мне на неё. Я устроился рядом с Саней и открыл папку. В ней были все его старые рисунки, все мои портреты, аккуратно сложенные, я бы даже сказал – заботливо – каждый в отдельный файл. Саня их не уничтожил. Я чуть с ума не сошёл от радости, просматривая их. – Там есть и те два, – сказал Саня, – и который у тебя… зачёрканный… давай тоже сохраним? Это наше прошлое, Дим. Забывать ничего не нужно, да и невозможно. Он улыбнулся задумчиво и повторил слова из рассказа, которые уже говорил мне когда-то: – У памяти свойства янтаря. А нам с тобой главное делать «окончательный монтаж». – Да! Да, Саня мой, – я обнял его крепко, благодаря за его мудрость и любовь. Тридцать первого декабря Саня поехал на работу к десяти, обещая вернуться к обеду. Я его проводил, потянулся и завалился спать дальше. Петька с Дэном приехали из Москвы утром. Они планировали поспать у Пети дома и поехать к Илюхе со Славкой. Саня прикололся, мол, они даже не заметят, что он не ночевал. Типа уже ушёл на работу. А к его предполагаемому возвращению уедут сами. Каждый год мы собирались около шести, чтобы сначала отметить день рождения Ильи. Несмотря на огромный запас времени, мы с Саней традиционно опаздывали. В итоге уже чуть ли не бежали. Когда были перед подъездом, мне позвонил Илья. – Да, Илюх? – ответил я. – Ну ты где? Я хотел ответить, что подхожу, но в этот момент у Сани в кармане заиграла мелодия его телефона. – Уже паркуюсь, – выдал я и сбросил звонок. У Сани брови полезли вверх, одновременно он достал телефон. – Петя, – сказал вслух. Дверь подъезда распахнулась, вышла какая-то пара. Саня обескураженно посмотрел на них, вместе с тем, нажимая на «ответить»: – Ага, Петь? Я машинально придержал дверь, и он нырнул в подъезд, отвечая Пете, ясное дело, на тот же вопрос, что мне задал Илюха: – Я уже в лифте. Саня тоже сразу сбросил звонок, и мы с ним замерли на лестничной площадке, ошарашенно глядя друг на друга. – Сань, в каком лифте? – первым вышел из ступора я. У Ильи в доме не было лифта. – А… – растерялся Саня, но почти сразу спросил: – А ты каким местом паркуешься? Моя машина стояла около нашего дома, само собой. Собираясь отмечать два праздника, мы, естественно, пришли пешком. Я ошалел на пару мгновений, а потом мы с Саней грохнули хохотом. Немного успокоившись и поднимаясь по лестнице, шутливо сокрушались: – Они ж нас теперь стебать будут до утра. – Ой, не говори. Дверь нам открыл Илья, но за ним я увидел всех парней. Петька с Дэном стояли при входе в кухню, остальные в прихожей. У всех были такие озадаченные лица, что мне захотелось их сфотографировать. Илья хмыкнул и отступил, впуская нас. Саня вошёл первым, а я захлопнул за нами дверь. Славка держал в руках маленькую гроздь винограда. Отщипнул одну штуку, закинул в рот и спросил: – Это вы так удачно в лифте припарковались? Отвечать сразу стало бесполезно. Все громко заржали, включая нас с Саней. – Блядь, я должен был догадаться, – досадовал Славка, когда мы все уже зашли в кухню, – они ж всегда вдвоём юбки гладят. – И давно вы… паркуетесь? – стебался Петька. Да и остальные не оставались в долгу, подкалывая нас. Но, конечно, друзья были очень за нас рады: улыбались, кивали одобрительно. – Диман, респект, – сказал Илья, обняв меня, – это очень круто. – Спасибо, Илюх, сам тащусь нереально. – За это дело надо выпить, – громко сказал он. – Здрас-сте, – возмутился я, – за тебя сначала выпьем. Саня тоже спохватился, мы метнулись в прихожую к своей одежде, достали конверты с деньгами, что принесли Илье в подарок и вручили ему. Все уселись наконец за стол. Саня, конечно же, сел рядом со мной, и я тут же привычно приобнял его. Подняли бокалы за Илюху, сначала дружно поздравив его. Ещё много раз предстояло пить за него – у нас было принято, что каждый говорил имениннику слова поздравления. Меня, бесспорно, в этот раз всё радовало особенно. Я отмечал днюху лучшего друга в самой классной компании близких людей. Рядом со мной был родной, любимый человек. Через несколько часов начинался новый год, в который я вступал, будучи безоговорочно счастливым. Сумасшедший кайф. Мы с Саней то и дело ловили одобрительные улыбки и шутки друзей. Для них мы наверняка выглядели, как в начале наших отношений – страстно влюблёнными, которые не отлипают друг от друга. – Я с вас балдею, – стебанул Славка, умильно лыбясь, – вот прямо в рамочку золотую с подписью – ми-ми-ми. – Что верно, то верно, – поддакнул Илья. – Роскошный подарок вы мне сделали, парни. – Ш-што?! – возмутился Славка. – А-а мой? – Твой вне конкуренции, Слав, – Илюха улыбнулся с особой нежностью и невесомо поцеловал его в висок. Я заметил, что у друга заблестели глаза, и он даже немного покраснел. Посмотрев на Саню и на друзей, я понял, что это увидел не только я. Парни понимающе хмыкнули. К Новому году мы подошли более чем довольными и захмелевшими. Я, так, во всех смыслах. В половине двенадцатого проводили старый год, в полночь открыли шампанское, и я впервые загадал желание. Раньше считал эту традицию просто забавной, а теперь пожелал нам с Саней всегда быть вместе. В общем, вечер и ночь удались на славу. Марк нам, как обычно, пел. Дэн, как и в первый раз, бурно восхищался. К двум часам все уже отползли от стола – кто куда. Мы с Саней развалились на диване, он облокотился спиной мне на грудь, даже глаза закрыл и тёрся щекой о мою щёку под очередную чувственную песню. Лёшка, ещё в начале, когда говорили про желание Илюхи поменять машину, упомянул, что у него коллега на работе собирается свою тачку продавать. Она была не битой, не крашеной, с вменяемым пробегом и годом выпуска. В общем, и марка и состояние отлично подходили, но мужик и просил за неё – соответственно. Илья со Славкой покачали головами, мол, не хватает на неё, а в кредит влезать особо не хочется – переплаты бешеные. Мы с Саней сидели вдвоем, и он тихо сказал: – Дим, мы ж с тобой в Калининград не съездили… – Да уж, – вздохнул я, – испортил тебе отпуск. – В следующем году, значит, получится, – Саня погладил мою руку. – Я к чему? Деньги-то остались. Может, дадим парням? Тачка, вроде, хорошая и без вложений особых получится. Даже за эти же деньги – неизвестно, что найдёшь, а уж дешевле, тем более. Я заулыбался и крепко обнял Саню моего. Мы прикинули – наши общие планы, посчитали – наши общие деньги. Потом ещё я вспомнил про очень хороший годовой бонус, который получил на работе. – Короче, сотку, как раз недостающую, смело можем предложить? – спросил я. – Ага. Мы позвали друзей. Илюха сел рядом со мной, а Славка встал напротив, наклонился, упираясь руками в свои колени. Мы обрисовали им наше предложение. – Ну и – нам не горит. Отдадите, когда получится, – подытожил я. Илья широко улыбнулся, Славка вытаращил глаза, а потом картинно грохнулся на колени: – Батюшки, благодетели вы наши! – воскликнул он. Остальные парни изумлённо повернулись. Петька немедленно подскочил к нам, а вот телефон доставал медленно и демонстративно: – Уйди от меня, оператор горячих новостей, ёпть, – заржал Слава, вставая и отряхивая колени. Лёша, который тоже уже стоял рядом, удивлённо отследил этот жест и спросил: – Вы полы не моете, что ли? При этом поднял ногу, повернул ступню и посмотрел на свой носок. Мы все заржали, а Илюха аж сполз с дивана. – Да я машинально, – отмахнулся Слава, – ты давай про машину подробнее теперь. Он рассказал, что мы обещали дать денег. Друзья оценили наш жест, предложили выпить за нас. Мы с Саней, конечно, отнекивались. В итоге выпили просто за хороших друзей, потому что все в один голос согласились, что наша компания – самая крутая и дружная. Потом я ушёл в туалет, а вернувшись, увидел Саню и Петю, стоящих близко к друг другу и что-то восторженно обсуждающих, глядя в телефон. Уже подходя к ним, я услышал часть разговора. – Да не-ет – у тебя талант, говорю же, – уверял Саня мой, – в клубе ж не было правильного света, а фотки вон какие классные. – Кстати, может, сходим туда все вместе? – спросил Петя. Я в это время уже был рядом. Обнял Саню за плечи. Он вздрогнул, но тут же слабо улыбнулся. Я сначала списал это на то, что они с Петей просто не заметили моего приближения. Сунул голову между ними, спросил, улыбаясь и подражая киношному персонажу: – А чёй-то вы тут делаете? У Петьки на экране была открыта фотка, видимо, всё из того же клуба, куда они ходили, когда Саня приезжал к ним в гости. За столиком сидел Саня, а рядом с ним какой-то парень. Не близко – просто на одной стороне стола и на соседних стульях. Они оба держали в руках кружки с пивом. Всё это я, естественно, заметил мельком. Парня вообще толком не рассмотрел. – Саша опять решил меня захвалить, – усмехнулся Петя. – А сам-то? – засмеялся Саня. Но я в буквальном смысле кожей чувствовал его напряжение. Резануло каким-то странным ощущением дежавю. Словно я что-то такое уже чувствовал, видел, слышал. Точно! Он так тушевался, когда я ревновал его к Петьке. Я даже кашлянул, старательно изобразив, что прочищаю горло. Сглотнул, улыбнулся широко. – Правильно, потому что вы оба – гениальны, – заявил я и как бы невзначай приобнял Петьку, плавно придвигая его ближе к Сане. – Ах-ха, – засмеялся Петя и продолжил с вопроса, на котором остановился, когда я подошёл, но уже обращаясь ко мне: – Предлагаю в клуб сходить, когда в Москве будем. Нам там нравится, и Саня оценил. – Значит, я тоже оценю, – я говорил настолько расслабленно и добродушно, насколько вообще мог. – В общем, отличная идея, Петь. На самом деле, я действительно испытывал самые позитивные эмоции и от Петькиных предложений, и от их общения с Саней. Но явный невроз Сани нервировал и меня. Я отдавал себе отчёт, что история нашего грустного расставания не забудется в одночасье. Собирался приложить все усилия, чтобы Саня мой постепенно привык к мысли, что подобное в наших отношениях не повторится никогда. И со временем поверил мне. Окончательно. А уж в отношении Петьки – и подавно – я надеялся, что это уже пройденный этап. Что же Саню так смутило? То, что я увидел фотку с тем парнем? Так Саня же мне всё рассказал. Да если бы и нет. Он же честно говорил, что будет искать… короче, всё это было в прошлом. Страшном, нервном, но прошлом, в котором мы с ним не были вместе. Сейчас, правда, Саня начал потихоньку оттаивать. Смотрел на меня со смесью удивления и какой-то осторожной радости. – Ты будешь танцевать? – спросил он, улыбнувшись сначала, но тут же сжал губы. – С тобой – обязательно, – я коснулся носом его уха, вдохнул его запах, нежно скользнул губами по мочке. Плавно отстранился и повернул голову к Пете: – Давай парням предложим? Кстати, о фото-художественном таланте. Представляешь, какие кадры ты с нами снимешь? – О, да. Круто. – Народ, в гей-клуб московский пойдём? – громко спросил я, аккуратно разворачиваясь вместе с Саней и Петей, не переставая их обнимать. Парни все вместе разместились на диване и дымили наргиле́. – Так спрашиваешь, будто мы из глуши туда на экскурсию приедем, – выдал Марк, – как в мавзолей. Первый раз – и на всю жизнь. Все захохотали. Я тоже засмеялся, зарываясь носом в макушку Сани. – Ну, я имею в виду, когда в этот раз поедем, – сказал я потом. Фраза действительно вышла кривой. Оправдывало меня то, что я волновался, а действовать нужно было быстро и незаметно. Славка вытянул руку, указал пальцем на Петьку и заявил приказным тоном: – У этого на входе забрать телефон. И вообще всё, что способно фоткать и снимать. – Боиш-шься? – глумился Петька на фоне очередного взрыва хохота. – Нет, эт-то… я боюсь, – сквозь смех сказал Илюха. – Слава, родной, что ты там собрался делать? – Он взорвёт танцпол, я уверен, – угорал Дэн. Саня мой расслабился окончательно, прижался ко мне, хохотал вместе со всеми, запрокидывая голову мне на плечо. Петька в конце концов отделился от нас и подошёл к Денису. А я крепко обнял Саню, потихоньку выдыхая. «Собственно, никто не говорил, что будет легко», – подумал я, отчаянно надеясь, что этот первый осадок прошлого, мне удалось отфильтровать. С Петькой мы договорились, что заберём Санины вещи второго января, когда я смогу сесть за руль, и пока Петя тут, чтобы отдать ему ключи, потому что третьего мы все вместе уезжали в Москву. Он сказал, чтоб мы оставили их у себя. Мало ли, вдруг что-то забудем, да и просто на всякий случай. Хотел, чтобы здесь у друзей были запасные. Они с Дэном решили квартиру не сдавать – удобно было приезжать. – Ты можешь, кстати, фотографировать там рисунки, – сказал он Сане. – Да и вообще, можно со временем студию организовать. Может, ты захочешь ещё и с натуры рисовать. – Я буду первой натурой, – я поднял руку, как в школе на уроке. Хотя, ясное дело, знал, что и позировал, и буду позировать Сане, где угодно и когда только он пожелает. – Обнажённой? – сострил Марк. – В стрингах и перьях, – отбил я, смеясь, – и надпись на груди – Тель-Авив прайд. Когда уже все захотели спать, мы с Саней решили пойти домой. Друзья нас отпустили, взяв честное слово, что мы придём завтра строго к четырём, чтобы продолжать банкет. Дома мы пошли в ванную вместе. Саня не переставал улыбаться и ластился ко мне с такой пылкой нежностью, что я моментально возбудился. Хотя мы оба устали и думали просто лечь спать. Подрочили друг другу, быстро кончили и перебрались на кровать. Я окончательно стряхнул остатки напряжения, Саня тоже пребывал в блаженном расслабоне, глядя на меня осоловевшим взглядом. Мы ещё несколько минут поговорили, вспоминая моменты праздника, соглашаясь друг с другом, что всё получилось очень здорово. Под конец Саня уже бормотал, сладко зевая и проглатывая слова. Наконец повозился, как обычно вжимаясь в меня и устраиваясь удобнее, протяжно вздохнул и, притянув мою руку к своим губам, поцеловал запястье и середину ладони. Саня мой уже спал, лаская глубоким дыханием мои пальцы, а я всё лежал, сглатывая то и дело подступающий к горлу ком, и счастливо улыбался.