Fanboy

— Неплохо?! — Хосок, как всегда не сдерживая эмоции, воскликнул, с шоком уставившись на Намджуна, — Чувак, ты знаешь, я не очень разбираюсь в профессиональном вокале, но парень звучал хорошо. Очень Хорошо! Прям реально хорошо! Намджун лишь одарил его скептическим взглядом, продолжая вести более профессиональную беседу с Юнги.  — Его голос звучит необычно, да. Но ты не можешь отрицать то, что его уровень вокала не дотягивает ни до одного из здесь присутствующих артистов, — лидер держит себя хладнокровно, — Ты уверен, что хочешь, чтобы он исполнил песню? Не хочу возвращаться к нашей ссоре, но, как я и говорил ранее, Чимин — более подходящая кандидатура.  — Я тоже не хочу возвращаться к нашей ссоре, — в передразнивающей манере отвечает Юнги, — но, как я и говорил ранее, голос Чимина — не то, что я хочу слышать в этой песне. Увидев осуждение в глазах Сокджина и Хосока, Мин постарался успокоиться и сменил свою язвительную манеру речи на более дружелюбную:  — Послушай… Да, ты прав — его навыки не столь профессиональны, как хотелось бы… но это ведь не такая уж и неисправимая проблема. Тот же Чимин звучал намного хуже, когда только пришел сюда. Настолько, что его хотели добавить нам как четвертого участника-рэпера… Ребята усмехнулись, вспомнив эту ситуацию.  — …Так что его навыки — небольшая проблема. — Юнги сделал глубокий вдох, — Просто понимаешь… Я никогда не слышал подобных голосов. И эта песня… Этот тембр, это звучание, его манера пения — это все идеально подходит для нее. Чимин — хорош, я не спорю, но я не вижу его именно здесь. Когда Юнги закончил, он, Сокджин и Хосок выжидающе уставились на Намджуна, ожидая его вердикта. Как бы Шуга не любил кичиться своим авторитетом, все же последнее слово всегда было за лидером. Хосок вовсю строил умилительно-умаляющие рожицы, надеясь на положительный ответ. Все же изначально он отнесся к Чонгуку с настороженностью, потому что никогда не знаешь какую подставу ожидать от незнакомых людей. Особенно с их профессией. Да и за Юнги-хена переживал, вдруг милашка-на-первый-взгляд Чонгук на самом дела злой гений, который чем-нибудь провокационным шантажирует Шугу ради продвижения собственной карьеры. Но, присмотревшись к нему поближе, Хоби решил, что поспешил с выводами, а Чонгук и на самом деле милашка. Сокджин пытался выглядеть заинтересованным, но по факту решение Кима на него никак непосредственно не влияло. Чонгук не вызвал в нем никаких эмоций. Просто парень, которого Юнги привел на «прослушивание». Потенциальных артистов их компании, главный менеджер видит чаще, чем действующих. А вот Юнги, наоборот, пытался выглядеть равнодушным. Хоть это, вероятно, уже и не имело смысла. Все прекрасно понимали, что Шуге необходимо это согласие. Было очень страшно получить отказ даже не столько от того, что песня не будет звучать так хорошо, как он хочет, сколько из-за Чонгука. Юнги берет мерзкая дрожь, когда он представляет, как говорит об этом Гуку. Юнги же пообещал больше никогда не заставлять его плакать! А тут — и сам дал надежду и сам же ее уничтожил! Шуга не уверен, что сможет вынести вид блестящих от слез оленьих глазок. Чонгук уже на протяжении пятнадцати минут ожидал своего приговора, одиноко сидя даже на вид очень дорогом кожаном диване. Он чувствовал себя не очень уютно, находясь здесь без присмотра. Позволено ли ему сесть? Если да, то только на диван или на кресло тоже можно? Или это уже на его усмотрение? Можно ли ему так свободно все рассматривать? Или вежливее будет просто пялиться в одну точку? Вдруг он увидит то, что для него не предназначено, и Юнги разозлится? Честно, он не так озабочен тем, что тут вроде как решается его будущее. Но очень переживает, что Юнги может подумать о нем плохо, разочароваться в нем. Как только Чон закончил петь, Юнги с ребятами решили поговорить наедине. О чем поговорить парень не понял, пока Мин не шепнул ему, что возможно, если RM согласится, он сможет исполнить песню Шуги. Он. Может. Исполнить песню. Которую написал Шуга. И исход зависит от того, как хорошо он сейчас себя проявил… Почему?! Ну почему Юнги не сказал ему об этом раньше?! Парень в панике перебирает в памяти собственное выступление. Не ошибся ли он где? Не дрожал ли голос? А смотрелся он нормально? И имеет ли это значение? Подумав, Чонгук решил, что даже благодарен Юнги, что не предупредил. Иначе он сбежал бы отсюда сразу же. А так хоть попробовал свои силы. Даже если Чон и провалится, он должен быть благодарен за этот опыт. Пока Чонгук в раздумьях дергал ногой и каждые десять секунд поправлял волосы, ребята закончили обсуждение. Дверь пискнула и отворилась. В просторную студию зашел ее хозяин.  — Не устал ждать?  — Нет-нет, — спешно ответил Чонгук, — мне в радость находиться здесь. Шуга кинул на него опечаленный взгляд. Сам по себе он выглядел очень расстроенно и скованно. Что ж, очевидно, Чон провалился. Сейчас он об этом скажет, а Чону придется попытаться состроить оптимистичную гримасу. Ничего страшного. Он не должен выглядеть разочарованным, иначе Мин будет чувствовать себя виновато. Нужно постараться ради него.  — Мне очень жаль, но Наму не одобрил твою кандидатуру исполнителя моей песни, — не поднимая взгляда, озвучил переживания Гука Юнги. Чонгук сделал глубокий вдох, тоже опустив глаза.  — Я понимаю, хен… я недостаточно талантлив дл-  — Достаточно, — Юнги, переборов себя, посмотрел на парня, — ты — талантлив. И твой голос — прекрасен, идеален для моей песни… Тут Чонгук сильно смутился, забывая про то, что вот-вот готов расплакаться и почти пропустил самый важный момент в его жизни.   — …Намджун запретил тебе исполнять мою песню сейчас, так как не видит в тебе достаточно развитых профессиональных навыков… но он готов повременить с записью, поговорить с директором и позволить тебе обучаться вокалу в качестве трейни нашей компании. Если тебе это интересно, конечно...