С судьбой по соседству

       Пошлые, хлюпающие звуки и громкое прерывистое дыхание громко разносились по туалету, отражаясь от холодных кафельных стен. Чонгук, закрывшись в самой дальней кабинке, уперся лбом в фанерную стену и размашисто двигал рукой, размазывая смазку по члену. То ускоряясь, то замедляясь, юноша иногда подмахивал бедрами в такт движению руки, словно занимался с кем-то сексом, но это все равно не ускоряло желанную разрядку.        Член стоял как каменный, но кончить никак не получалось. Намджун, зараза, сбил весь настрой, а еще беспокойные мысли о Джине, что теперь будет находиться максимально близко к Тэ, никак не давали покоя.        — Что за черт?! — выдохнул он, когда понял, что все бесполезно, и опустил руку.        Смазка тягуче крупной каплей стекла с головки и упала на грязный пол. Гуки проводил ее тяжелым взглядом и решительно спрятал свое неудовлетворенное хозяйство обратно в штаны.        Когда он вернулся в комнату, Тэхена в ней уже не было, а Намджун сидел на своей кровати с совершенно каменным выражением лица и смотрел в одну точку.        — Тэхен-хен ушел? — пискнул Чонгук, бочком пробираясь к шкафу, чтобы выбрать одежду посвободнее. Очень не хотелось светить стояком.        — Угу, — как-то бесцветно ответил сосед.        — Хен, знаешь, я хотел с тобой поговорить… — решился было Чонгук, но тот его прервал.        — Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, но сразу скажу, что, как твой старший товарищ, желающий тебе только добра, я рекомендую тебе подумать еще. И хорошенько так подумать, все взвесить и не пороть горячку.        — Тэ-хен тебе все рассказал?        — Да.        Чонгук сглотнул.        — Тебя это напрягает? — прошептал он, вытаскивая из шкафа свободное худи до колен.        — Он не имел права так с тобой поступать, — Джун откинулся головой на стену. — Ты же еще ребенок.        — Я не ребенок.        — Я и понятия не имел, какой он на самом деле. Мы столько лет были друзьями, и вот только сейчас я вдруг узнаю, что он гей. Если бы я только знал это с самого начала, я бы ни за что не подселил к нему тебя.        — Если ты думаешь, что это бы спасло меня от всего того, что между нами с Тэ сейчас происходит, то ты ошибаешься, хен, — Чонгук надел худи и расправил на животе, проверяя не видно ли подозрительного бугорка в районе паха. — Я давно в него влюблен, еще со школы.        — Что? — Джун думал, что большего шока словить он не сможет, но, как оказалось, смог.        — Он был парнем моего старшего брата, и я давно с ним знаком. Даже поцеловал его однажды… — усмехнулся младший. — Поэтому встреча была бы неизбежна, так как мы учимся в одном универе и тусим в одной компашке. Я бы все равно его добился.        — Чонгука, а вот это уже внезапно.        — Я знаю, что испорчен дальше некуда, — юноша забрался с ногами на кровать и сел по-турецки. — Но это не вина Тэхени-хена.        — Так, допустим, но почему тогда ты пришел ко мне с просьбой расселить вас, так как он пользуется тобой? Что ты имел в виду? — староста вообще перестал что-либо понимать в этой запутанной истории.        — А, это… — Чонгук улыбнулся своим мыслям. — Ну когда Ви-хен согласился встречаться со мной, я вдруг подумал, что хочу, чтобы он признался мне в любви, а он все никак не признавался. Вот и обиделся на него. Глупо, правда?        Намджун ошарашенно смотрел на этого ребенка, который был уже совсем не ребенком. А он-то все оберегал его, думая, что Гуки такой весь из себя невинный.

***

       Тэ вернулся в свою комнату в крайне подавленном настроении. Джун обозвал его извращенцем и попросил держаться от Чонгука подальше, словно он был его старшим братом или отцом. Джин, увидев состояние своего нового соседа, подорвался сделать тому чай.        — На, выпей, тебя это взбодрит, — протянул он дымящуюся кружку Ви.        — Спасибо, — тот принял ее, но пить не торопился.        — Что-то между тобой и мелким случилось? — Джин сел на край кровати и заглянул в расстроенное лицо.        — Нет.        — Тэтэ, ты можешь рассказать мне все, что тебя гнетет, я выслушаю тебя и постараюсь помочь, — старший положил руку на колено Тэ и нежно сжал. — Ведь бойфренд для того и нужен, чтобы поддерживать и помогать, а не, наоборот, подкидывать проблем.        — Я сказал, что ничего не случилось, — сбросил с ноги чужую руку тот. — И забери свой чай! Я кофе люблю.        — Ты такой капризный. Кофе, так кофе. Я сейчас схожу до автомата и куплю тебе. Что хочешь? — Джин отставил чай на стол и начал обуваться. — Латте, капучино, эспрессо?        — Прекрати строить из себя моего парня. Бесишь.        — Ладно, куплю на свой вкус.

***

       Между Чонгуком и Намджуном после того разговора на оставшийся вечер повисла какая-то неловкость. Оба парня пытались делать вид, что ничего особенного и не произошло, обменивались обычными репликами, но та близость, что устоялась между ними с самого начала, вдруг куда-то исчезла.        Гуки было некомфортно осознавать, что старший его, должно быть, презирает за всю ту грязь, что тот в себе носил, а Джун на самом деле просто злился на себя. В первую очередь за то, что теперь испытывал странные желания попробовать своего соседа на вкус и ощупь. И ночью, когда юноша заснул на животе, по-привычке скинув с себя одеяло, староста залип на его круглых ягодицах, обтянутых красными боксерами.        В мыслях тут же возник образ обнаженного стонущего Чонгука, как распоследняя шлюха, от чего член старшего тут же встал. Теперь же можно было так о нем думать? Да? Ведь это не будет чем-то постыдным и неправильным? Ведь он именно такой, пошлый и развратный? И не за чем прятать свои истинные чувства? Намджун потряс головой, пытаясь отогнать эти грязные мысли прочь, но красные боксеры действовали на него сейчас, как красная тряпка на быка.        Судорожно вздохнув, он сполз с своей кровати и подкрался к спящему. Во сне Чонгук выглядел еще милее. Припухшие щечки и губки, дрожащие от снов длинные ресницы и раскиданные по подушке темные волосы. Намджун помнил, что они пахли персиками.        Парень осторожно опустился на корточки и кончиками пальцев коснулся шелковистых прядей, а потом наклонился и вдохнул их пьянящий аромат. О да, это были персики. Сочные и сладкие. Находясь теперь так близко к лицу младшего, Джун чувствовал и запах его горячей бархатистой кожи. Всего каких-то пара сантиметров отделяла губы старшего от покрытой мягким пушком щеки, и он не смог сдержать себя. Легким поцелуем Намджун коснулся мягкой кожи и застыл, наслаждаясь ощущениями.        Чонгук во сне поморщился и что-то пробормотав, отвернулся к стене. Джун, застывший от страха, что Гуки проснется, облегченно перевел дыхание. Еще раз вдохнув аромат волос младшего, староста перевел свой взгляд на его попу: круглую, аккуратную и такую сочную. Безумно хотелось потрогать эти мягкие булочки, и рука сама потянулась к ним.        Когда ладонь легла на мягкую, упругую ягодицу, Намджун понял, что пропал навсегда и безвозвратно. И что винить Тэхена за то, что он, будучи геем, запал на мелкого, просто глупо. Этот сочный плод хотелось сорвать и сожрать, как спелый персик, которым он пах. Пожмакав ягодицу, староста решил, что отступать дальше уже некуда и осторожно потянул за резинку трусов вниз, оголяя желанное. Кожа на попе Чонгука была светлая и нежная, а соблазнительная ложбинка зазывно и плавно терялась между ног под складками одежды, там, куда он пока не мог заглянуть, хоть и безумно хотел. Но и этого пока было более чем достаточно.        Припав губами к мягкой, чуть прохладной коже, Джун начал покрывать ее нежными, легкими поцелуями и сходить от этого с ума.